Мальчик из Питера — только жди меня, жди меня; Я сбегу от родителей по проспектам и линиям. Мальчик из Питера — только жди меня, жди меня; Я сбегу от родителей по проспектам.
8.00. Утро субботы. Солнце вышло из-за горизонта. На небе яркий оранжево-красный рассвет. Ветер чуть пошатывает ветки деревьев. На тротуарах минимум снега и максимум льда. Главным экспериментом стало дойти до места назначения, не упасть и не отбить себе конечности. В такое раннее время обычно семьи собираются за тёплым завтраком, кто-то ещё спит, кто-то уже окунулся в суматоху города, а кто-то Артём. Лучи солнца проникают в его квартиру и заставляют проснуться чуть раньше, чем он хотел. Ему всегда нравилось лежать в тёплой постели, ловить лучи яркого солнца и непринуждённо улыбаться. В идеале, рядом должен был лежать Игорь, но пока перед ним лишь глупая реальность, где рядом с ним лежит только ноутбук и скомканное одеяло. Артём проделал мучительный путь под названием «кровать-душ-кухня». И вот уже сидя на подоконнике, попивая горячий, ароматный чёрный чай со вкусом рождества, он вглядывался в верхушки домов, наступающую весну и слегка подглядывал за жизнью других. Хотя, он ничего этого и не замечал. Как можно хоть что-то заметить, когда у тебя в голове один Акинфеев? После того как он вчера написал Игорю сообщение, ему сразу же захотелось хорошенько так удариться головой об стенку, потому что опять это всё выглядело до безумия глупо и нелепо с его стороны. Игорь же не какой-то маленький мальчик за которым нужен глаз да глаз. Это взрослый мужчина со своими тараканами в голове, определенно красивыми тараканами, и Тёма опять думал что навязывается. Игорю же это не нужно, а вот Артёму ой как нужно это внимание с его стороны. Он долго думал над тем разговором в парке и по большей части до безумия был благодарен Игорю, но с другой стороны это загоняло в гораздо больший тупик, чем был до этого. Для Артёма этот разговор много значил. Он надеялся на то, что с Игорем они станут как минимум друзьями, ну, а как максимум неплохо бы было стать кем-то более значимыми.На этих мыслях он сразу обрывал себя и тяжело вздыхал скорее от печальных мыслей, нежели от безысходности. Хотя и от неё тоже. «Блин просто подумай своей деревянной головой зачем это ему. Ему нужны семья, дети, стабильность, а не девятнадцатилетний девственник с наклонностями в сине-бело-голубую сторону во всех смыслах этого слово» — уж очень он был к себе самокритичен, но честен. Хотя бы себе он должен был говорить правду, если больше некому её сказать. Порой это постоянное одиночество на него накатывало с большой волной и он долго не мог выплыть на берег запутавшись в круговороте слёз. Честно говоря, в их ситуации они до боли в ребрах были нужны друг другу, но жизнь же она такая непредсказуемая штука, что один поворот не туда и тебя может нахлынуть пиздец ахренительного масштаба. Что сейчас и происходит. На часах в гостиной 9.50 и если кто-то не поднимет свою жопку с подоконника, то может опоздать на тренировку и получить неплохих таких люлей от Михалыча, и круглый такой штраф с пятью нулями. Если вы себе представите человека, пробежавшего марафон километров так 12 на лыжах, да ещё и по льду, то поймете как выглядит и как чувствует себя Артём. А всё потому что решив посидеть дома ещё «чуть-чуть», он только 20 минут спустя понял, что блять он вообще то опаздывает. Быстро надев какие-то спортивки, толстовку с эмблемой ЦСКА, выбежал сломя голову на улицу, уже по пути надевая куртку, закидывая форму и бутсы в рюкзак. Увидела бы его мама, сразу же надавала бы подзатыльников, потому что «Ну, Тёма, на улице то ведь не лето, снег ещё идет, а ты оделся так, будто у тебя уже на улице все +10». Но мамы рядом не было и о здоровье Артёма не беспокоился даже он сам. Вернемся в реальность. Артём забегал в раздевалку, когда на часах было без пятнадцати одиннадцать, что просто несказанно его обрадовало, ведь он не получит пиздюлей. Забегая и снимая с себя всё по пути, быстро здороваясь со всеми парнями, долепетал до своего шкафчика, и со скоростью бегающих на поле футболистов, начал так же быстро переодеваться. За всеми этими маневрированиями он даже и не обратил внимания на Игоря, глаза которого так нехорошо блеснули, когда увидели этого торопыгу лишь в одной курте на распашку, кроссовках и совсем уж не теплых спортивках. И если бы взглядом Игорь мог надеть на него как можно больше одежды, то непременно бы это сделал. Если этого не заметил Артём, не значит, что этого не заметил никто. Даже наоборот. Те, кто находился в раздевалке ехидно так улыбались, о чём-то шушукались и очень неоднозначно смотрели то на капитана, то на предмет его обожания. Игорь лишь свёл брови к переносице, в голове себе дал установку выпороть (словесно конечно же) этого придурошного за то, что совершенно не думает о последствиях, и быстро ретировался на поле, пытаясь игнорировать слишком многозначительные взгляды в его сторону. Игорь то пока что спас себя от самых наидебильнейших вопросов, а вот Артёму рано было радоваться. Эта шайка во главе с Набабкиным, Чаловым, Сигурдссоном, Щенниковым и Обляковым очень уверенно, чересчур заинтересованно двинулась к объекту их нескончаемого внимания. И если вы думали, что девушки заядлые сплетницы и скандалистки, то вы сильно ошибались, потому как мужики, когда им дико интересно, будут строить неимоверное количество догадок, постоянно об этом говорить и доставать вас по любому важному и не очень случаю. -Ты видел КАК он на тебя посмотрел? — первым свою тираду начал Набабкин. Артёму как-то взападло было оглянуться и посмотреть, кто же обратил на него свой взор, да и его уже со всех сторон обступили неугомонные и требующие объяснений футболисты. И состроив непонимающий и полный вопросов взгляд, ответил: -Кто на меня должен ТАК посмотреть, что вы похожи на белок, ждущих свой орех, на месте только не скачите от предвкушения? -Да ну тебя. Ты лучше скажи-ка нам, куда это вы с Игорем вчера поехали и что там такого случилось, раз он посмотрел на тебя взглядом заботливого папочки, нежели просто любящей мамочки-наседки, мм? -Ребят, не усложняйте ситуацию. Вам точно либо привиделось, либо вы уже сами нарисовали себе идеальную картину. Ничего между нами нет. Я, конечно, понимаю, что мы с вами друзья и всё такое, но если с такими вопросами ещё захотите подойти, то лучше отъебитесь сразу, потому что я это слушать не хочу. Спасибо за оказанное внимание, товарищи футболисты, а я пошел на тренировку и вам, кстати, советую того же.***
Ох лучше бы Артём не говорил это «ничего между нами нет» потому что ребята то об этом и не спрашивали, а получилось вот так. Конечно они сделали абсолютно правильные выводы. И конечно они решили, что постараются сделать счастливыми этих двух несчастных. Но судьба не предоставит им такого подарка. Ведь судьба-она злодейка ещё та. И этой злодейке слишком не хочется, чтобы этим двоим кто-то мешал. Они должны сами прийти к этому, и только тогда они поймут ценность и значение слов «потерянное время» и «полное душевное спокойствие»***
Начнём с того, что это была не тренировка, это был дурдом в аду. Эта компания так и не отставала от Артёма на протяжении всей тренировки. Они ходили, ухмылялись, перешептывались о чем-то суперсекретном, а когда Артём к ним подходил, то сразу же замолкали и переводили тему. Этому не сложно было догадаться. Они хоть и выглядели непринуждённо, но в глазах виднелась паника всякий раз, когда Тёма приближался к ним на расстояние больше, чем два метра. Самого же Артёма это мало волновало. Его волновало то, что его сегодня гоняют чуть ли не в два раза больше остальных. Бегает по полю из стороны в сторону. Так называемая «игра в собачку». Но что-то она не очень его воодушевляла. За каждое неправильно выполненное упражнение, он выполнял его снова, правда в удвоенном, если не в утроенном количестве. Следующей точкой стало то, что Игорь не перемолвился с ним ни одним словом, хотя казалось на такое банальное «Привет» вообще-то можно было и ответить. Тем более после того, как он рассказал эту дурацкую историю и расплакался у него на глазах. Ему опять начало казаться, что его использовали. Конечно нельзя делать поспешных выводов, но с учетом того, сколько он сегодня намотал километров, ему можно потому что мозг совершенно отказывается думать хоть о самой малейшей проблеме, проскользнувшей в его голове. Потом другая, добрая и старшая половина команды, во время игры в квадрат, решила хорошо проехаться по его ногам так, что к концу тренировки они превратились в российский сыр с дырочками. А дальше объявляли ориентировочный состав на матч с Зенитом, в который Артём какими-то неимоверными высшими силами так и не попал. И скорее всего это стало последней точкой его борьбы с этим никчемным миром. Это стало отправной точкой в мир матов и бешеных глаз Артёма Дзюбы. Но сил не было настолько, что он просто выслушал речь тренера, опустил голову и пытался, сидя около ворот, до последнего игрока на поле сдержать слёзы. Опять. Потому как сил не оставалось ни на что, кроме как на непроизвольно скатывающиеся слёзы. Он опять был сильным, а его опять растоптали. Ему слишком мало лет, слишком мало опыта для того, чтобы справиться с эти всем в одиночку. Но он же не один, так ведь? Когда все ушли, и Тёма удостоверился, что все и вправду ушли, просто не сдержал эмоции. Разревелся. И это не выглядело жалко, это выглядело скорее печально и грустно. Грустно смотреть, как человек изо всех сил прикладывает руку к железной перекладине, как из его глаз катятся соленые горячие капли, как с руки скатывается кровь сильного, но сломленного человека, как человек не может противостоять судьбе-злодейке. Но, может, она не такая уж и злодейка. Когда Игорь уходил с поля, он краем глаза увидел как Тёма присел на слегка заснеженную бровку рядом с воротами. Конечно он всё понимал. Он понимал как ему больно. И совершенно не понимал такого отношения Гончаренко к нему. Он прекрасно видел, как этот беззащитный мальчик бегал сегодня за всю команду, терпел подкаты со стороны братьев, и он как никто другой заслуживал попадания хотя бы в заявку, хотя бы в предварительную. Сам Игорь специально избегал его сегодня потому что хотел отдалить от себя, не позволить придвинуться ещё на миллиметр ближе. Но Игорь ещё никогда не чувствовал себя таким придурком, когда проигнорировал такое теплое и нежное «Привет». Но он же не хотел доставлять ни ему, ни себе проблем, а получалось как-то совсем наоборот, да ещё и пришел сегодня этот маленький идиот совсем не по погоде одетый. И когда он уже дошел до двери в раздевалку, нечего не говоря, побежал к нему. В считанные секунды он сел рядом с Тёмой и прошептал в его глаза такое ласковое: «Тёмочка, ты чего?» -Опять ты видишь меня такого. Мне начинает казаться, что мы разговариваем исключительно, когда мне плохо -Ну чего ты такое говоришь. Какого вот я тебя вижу? Честного, доброго, милого человека -Всё даже совсем не так Всхлип. Второй…пятый. Крепкие объятия и любящий шёпот куда-то в сторону уха. -Тём, котёночек, я обязательно поговорю с ним. Только не плачь, прошу. Он такой придурок, что не поставил тебя в состав. Я не понимаю почему так, Тёма -Почему ты избегал меня сегодня? Глаза в глаза. Крепкие, с ума сводящие объятия и такой же сумасшедший, чувственный, обидный шепот. И казалось, Артёма должен волновать оглашенный список на игру, а его волнуют лишь карие глаза напротив. А у Игоря от такого виды Артёма сердце щемит. Он не готов оставлять этого мальчика на произвол судьбы, как бы этого не хотел здравый смысл. Он слегка отклоняется от него под непонимающий взгляд Тёмы, а потом всё становится на свои места. Он чуть наклоняется и мягко, почти невесомо прикасается к слегка колючей щеке и поглаживает её большим пальцем, будто успокаивает и себя и Тёму. -Я такой дурак, Тём. Я думал, что будет лучше, если мы с тобой немного отдалимся друг от друга и останемся на уровне футболист-знакомый. Но теперь я меньше всего на свете хочу чтобы этого не произошло… -Почему ты помогаешь мне? -Потому что я твой капитан…-но это совершенно не то, что хотел сказать Игорь. Совершенно. -Знаешь, Тём, я влюбился… Так влюбился, что даже самому немного страшно от того насколько сильно. Ты такой замечательный, что даже не представляешь. Я просто так хочу быть частью твоей жизни. Я не хочу больше видеть на твоих глазах слёзы потому что самому разрыдаться хочется от того, насколько ты беззащитный и невинный… И я правда пойму, если ты сейчас мне хорошенько врежешь, но я должен был… Артём начинает улыбаться как дурачок, смотрит своими глазами, полными любви, на Игоря и также слегка невесомо прикасается к щеке мужчины. -Ты даже не представляешь, как я мечтал услышать от тебя эти слова, Игорь. Я…я люблю тебя, Игорь… Давно люблю. А дальше. Дальше легкий, нежный, полный чувств поцелуй. Он такой трепетный, что Набабкин, стоявший в подтрибунном помещении, пустил скупую мужскую слезу. Но об это никто не должен знать. Это их секрет, который им очень дорог. Это их сокровенное личное. Они наконец-то почувствовали счастье в руках друг друга. -Точно помогаешь лишь потому что капитан? Капитаны не целуют своих игроков -А кто сказал, что я лишь капитан для тебя? Может быть что-то чуть более значимое. Самую малость. -Вот так да. Я ему тут в своих чувствах признаюсь, а он…просто возмутительно И не было в этом какого-то возмущения, только если наигранное. Они не переставали улыбаться друг другу, не переставали дарить любовь лишь взглядами. Пока конечно Игорь не испортил всё и не перевел свой взгляд на руку Артёма. -Твоя рука, Тём. Зачем? -Не сдержался немного. Да ладно, она даже не болит. Чуть-чуть если только -Дурачок. Любимый дурачок. Вставай, пойдем лечить лапку котёнку Артём кажется и забыл каково это смущаться от таких милых слов, но вот ему подвернулся снова этот шанс, почувствовать себя пятнадцатилетней школьницей. Так держать. И если его красные щеки и уши одно, то вот смущенно, да ещё и так открыто он не говорил давно. Может даже никогда. -Я не против чтобы ты меня так называл. Мне нравится.-Он сказал это очень тихо, что даже самый слышащий человек в мире не услышал бы это. Но Игорь же такой один внимательный в этом мире. Игорь конечно же услышал и принял к сведению. Они вошли в раздевалку, когда там уже никого и не осталось, а последние игроки ушли ещё пять минут назад. Игорь без слов усадил Артёма скамейку и начал аккуратно обрабатываться руку перекисью. Тёма лишь смотрел на сосредоточенного капитана и не переставал улыбаться. Он наблюдал за тем, как Игорь с трепетом обрабатывает его руку и старается как можно меньше доставлять ему боль от просочившейся в ранку перекиси. Кругом стояла тишина, но она нисколько не давила. Она лишь успокаивала, даря мировое, глобальное спокойствие. Артём был благодарен за это спокойствие и умиротворение внутри. Он столько времени был один, и надеялся, что Игорь с ним надолго, если не навсегда.***
Сегодня. Там, на поле, в раздевалке они были до безумия счастливы. Да, может они потом пожалеют о своём решении, но пока они есть здесь и сейчас, пока они счастливы, зачем нужно задумываться о чем-то плохом и негативном. В их глазах наконец-то засиял огонёк счастья, огонёк любви, который так долго был далеко от них. Когда человек счастлив, это можно заметить по его глазам. Они приобретают какой-то невероятный оттенок, перемешиваясь с цветом глаз любимого человека. Волна смешалась с песком, образуя берег где-то вдали от всех. Там, где их никто не тронет, никто не помешает существовать этой любви, никто не будет препятствовать ей. И вода никогда не высохнет, а песок никогда не просыпется сквозь ладошку потому что они существуют вместе, они дополняют друг друга. И никто из них не выживет по отдельности.