«Мистер Поттер! Меня зовут Гарри Певерелл, я Ваш очень и очень дальний родственник. Я ничего не могу Вам пока рассказать, но мне нужна Ваша помощь. Кроме Вас, мне рассчитывать не на кого. Я сейчас нахожусь в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, поэтому прошу Вас отправить ответное письмо сюда. Пожалуйста, ответьте. Я не знаю, что мне делать.
— Гарри Певерелл».
Что ещё добавить в это до смешного короткое письмо, Гарри не знал. По правде говоря, ему было и нечего: он доверялся абсолютному незнакомцу. Рассказывать ему больше, чем он уже рассказал, было рискованно, поэтому гриффиндорцу оставалось надеяться, что письмо вышло убедительным и Флимонт Поттер – не замаскированный Геллерт Грин-де-вальд. Гарри свернул письмо и встал, пошатнувшись на месте: ему, очевидно, уже требовалось поспать. Мальчик без происшествий добрался до своей спальни, и, открыв дверь, собирался уже закатит, как вдруг... — Я правда могла бы сделать вид, что тебя не видела, но Гарри... ты выглядишь слишком подозрительно, — раздался из приоткрытой двери напротив шёпот Джоанны-Элен. Нет. Вероятно, слишком хорошо – это то, на что лучше никогда не полагаться. — Джоанна-Элен. — Десять очков Гриффиндору за сообразительность. Так что? Расскажешь, что делал ночью вне спальни... и, я осмелюсь предположить, вне башни Гриффиндора? У Гарри не было выбора. Джоанна-Элен была любопытнее всех гриффиндорцев вместе взятых, и, вопреки своей весёлости, была проницательной. — Я все расскажу, только... — Гарри оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никого кроме них нет вокруг, — никому ничего не говори. Особенно Адаму. Уизли подозрительно посмотрела на друга, но в итоге просто кивнула. Гарри поманил ее за собой, и они тихо спустились в гостиную. Надеждам Певерелла лечь спать прямо сейчас явно не суждено было сбыться. — Мне нужно было достать адрес дальнего родственника, и я встречался с Малфоем, — выпалил Гарри, как только они сели на диван. Пару секунд Джоанна-Элен молчала. Пару раз моргнув, она ответила: — Повтори, пожалуйста, ещё раз. — Малфой помог мне узнать, где сейчас находится мой дальний родственник. — Малфой. — Левитас Малфой, да... — только сейчас до Гарри дошло, что Джоанна-Элен далеко не приходит в восторг от имени слизеринца. — Позволь спросить, почему ты вообще обратился за помощью к Левитасу Малфою, — на этом моменте Уизли ощутимо скривилась, — а не ко мне или Адаму? Гарри стало немного стыдно: — Я просил помочь Адама... но он не знал, как. — А что насчёт меня? Не думаю, что я так сильно проигрываю на фоне... платиновой головы, — в голосе девочки слышалась ирония, однако Гарри заметил там и значительную долю обиды. Что Певерелл мог сказать? Что он не помнит абсолютно ничего из того, что было до Хогвартса и что он буквально не в курсе того, кто он такой? — Прости, Джо. Я, по правде говоря, не хотел доставлять вам проблем. Джоанна-Элен вздохнула и легко улыбнулась, дотрагиваясь до плеча Гарри. — Все хорошо. Я... понимаю, что ты имеешь в виду, — волшебница убрала руку с плеча друга, — но почему Малфой? Гарри и сам не совсем осознавал, почему. Но у Малфоя была мотивация ему помочь: как невероятное стремление все про всех знать, так и желание заполучить «Древнейшие роды Магической Британии». — Он хотел одну книгу из библиотеки, а она была у меня, — это даже не было неправдой, — поэтому получился равноценный обмен. Джоанна-Элен нахмурилась: — Это случайно не та книга, которую ты взял в библиотеке сто лет назад? Адам говорил... что-то по истории. — Да, «Древнейшие роды Магической Британии». — Это странно, хотя... это Малфой. Если бы это был кто-то другой, я бы удивилась. Каждый раз, когда Джоанна-Элен говорила о Малфое, Гарри не покидало непонятное чувство... будто что-то связывало его подругу и слизеринца в прошлом. Но Джоанна-Элен ничего не говорила об этом – даже не намекала, и Гарри списывал все на потерю памяти. Она, так или иначе, была источников всех вопросов в его голове. И сейчас Гарри ощутил то же самое чувство. Он хотел было спросить Уизли об этом, но сейчас стоял вопрос куда важнее. — Джо... ты можешь мне помочь? — это было шансом. То, что подруга внезапно оказалась в курсе событий, могло сейчас сыграть в пользу Певерелла. Джоанна-Элен вскинула бровь: — Я не Малфой, конечно... — на секунду Гарри показалось, что ему откажут, но волшебница тут же тепло улыбнулась, — но я рада, что ты просишь меня. Что такое? — Можно мне... отправить твою сову в Стратфорд-на-Эйвоне? Только одно письмо. — Значит, адрес родственника ты все же узнал? — Да... — немного нервно ответил брюнет, — узнал. — Хорошо. Гарри моргнул и посмотрел на подругу, не вполне поверив своему счастью. Но девочка кивнула, и Певерелла накрыла волна облегчения. — Только... — Гарри снова напрягся, — кому ты хочешь отправить письмо? — Флимонту Поттеру. Зная этого человека, как успешного игрока в квиддич, девочка подмигнула: — Попросишь пару советов? — Всенепременно. Гарри поднялся с дивана, протянув руку Джоанне-Элен. Девочка взялась за неё, но не встала. Гарри вопросительно, с нарастающим беспокойством о том, что Уизли передумала, посмотрел на неё. — Гарри. — Джо? — Обещай мне, что купишь себе сову при первой же возможности. Певерелл легко рассмеялся, мысленно выдыхая. — Обещаю.***
Время разъезжаться по домам на каникулы подступило незаметно. Через два дня заканчивалось учебное полугодие, и Гарри с грустью осознавал, что Адам и Джоанна-Элен уедут по домам и, возможно, даже будут видеться на каникулах. И если бы это было единственной причиной грусти Певерелла, он бы не чувствовал себя настолько отчаявшимся. Но было еще кое-что: Флимонт Поттер так и не ответил на письмо. Прошёл месяц, и гриффиндорец уже отчаялся получить хоть какой-то намёк на то, что его письмо дошло до адресата. Это говорило лишь об одном – у мальчика снова не было ни единой зацепки, чтобы узнать, что же с ним случилось до появления на вокзале Кингс-Кросс. — Я не верю, что уже прошло полгода нашей учебы в Хогвартсе! Было 21 декабря, и, казалось, Фрея Лавгуда вот-вот разорвёт: настолько переполненным эмоциями он казался. Утром следующего дня все друзья Гарри уезжали домой на каникулы, и, как он ни старался, скрыть грусть ему не удавалось. Всей компанией в составе самого Певерелла, Адама, Джоанны-Элен, Фрея и Ребекки Руж-Кюрри ребята спустились на завтрак, когда все факультеты уже были в Большом зале. Взгляд Гарри неосознанно метнулся к слизеринскому столу, и тут же натолкнулся на два холодно-серых глаза. Певерелл так и не ответил на вопросы Малфоя, и поэтому клятвенно пообещал себе сделать это после каникул. По крайней мере, будет время продумать все возможные и более-менее убедительные ответы. Левитас сощурился, не выражая ни малейшей симпатии к объекту созерцания, и отвернулся. Следующий взгляд, который встретил Гарри, был более дружелюбным. Том едва заметно кивнул сокурснику, и тот повторил жест слизеринца. Гарри знал, что Реддл быстро вырвался в лучшие ученики первого курса и преподаватели души в нем не чают («очаровательный ребёнок!»), а также знал, что Том остаётся на каникулы в Хогвартсе. Возможно, какая-то часть Певерелла отчаянно желала пожелать брюнету счастливого рождества, но Гарри, проигнорировав ее, просто прошёл к своему месту рядом с Джоанной-Элен. — Смотри, Джо! — воскликнул Адам с места напротив, как только Гарри сел, — это Строкостраж! Друзья проследили за взглядом Адама, упирающимся куда-то вверх, и увидели пикирующую к троице сову Уизли. — Вот это сюрприз... — Кто решил отправить Джо письмо прямо перед отъездом из Хогвартса?.. — пробормотал скорее риторический вопрос Лавгуд, пока девочка кормила сову. Никто не заметил, как письмо оказалось в руках у Адама. — «Мистеру Певереллу»... — мальчик непонимающе посмотрел на друзей. В какой-то момент Певереллу показалось, что он упадёт в обморок. Написать ему мог, фактически, кто угодно, но надежда была только на одного волшебника. — Прости, — одними губами прошептала Джоанна-Элен, глядя на Гарри. Что ж, Адама рано или поздно бы все узнал. Просто получилось... рано. Гарри первым взял себя в руки. — Джоанна-Элен разрешила мне отправить письмо с ее совой, пока я не купил себе свою. Но я поклялся это сделать! — улыбнулся Певерелл, надеясь, что испанец не почувствует подвоха. — А, — кивнул Саргоссо, отдавая Гарри письмо, — а я уже начал волноваться, что у вас появились секреты от меня! — шутливо покачал головой гриффиндорец. От осознания того, что это шутка, Гарри лучше не стало. И без того сильно бившееся сердце на этих словах друга чуть не протаранило грудную клетку брюнета. Хотя едва ли Адама можно было винить. — Я не голоден, — поднимаясь со скамьи на негнущихся ногах, произнёс Певерелл, — встретимся в гостиной, ребята. — Увидимся! — вдогонку крикнул Фрей, уплетая уже четвёртый кусок черничного пирога. Гарри кивнул, мельком замечая два взгляда: немного настороженный – Джоанны-Элен, и просто крайне любопытный – Адама. Ещё один брошенный на гриффиндорца взгляд, впрочем, остался им незамеченным. Еле как добежав до спальни, Гарри задернул полог со стороны двери и начал лихорадочно открывать письмо. Почерк адресанта был аккуратным, почти что каллиграфическим, что никак не вязалось у Гарри в голове с образом ловца Гриффиндора. Наконец, он развернул письмо и начал читать.«Мистер Певерелл! Или Гарри, как ты, надеюсь, позволишь обращаться к тебе. Прости, что заставил так долго ждать ответа. В письме ты попросил меня о помощи, и теперь я говорю тебе: я помогу. Тебе нужно собрать свои вещи и отправиться 22 Декабря на вокзал Кингс-Кросс вместе со всеми, кто едет домой из Хогвартса. По прибытии поезда я буду ждать тебя там. Не бойся. Все будет в порядке.
— Ф.Г. Поттер».
***
— Значит, говоришь, изменения в последнюю минуту? — Джоанна-Элен, сидевшая в купе напротив Гарри, закинула ногу на ногу и подняла бровь, — я толком ничего так и не поняла. Никто бы не понял, даже если бы сильно захотел. Все оставшееся до отъезда домой время Гарри то пребывал в шоке от внезапно оправдавшихся надежд, то носился по башне, собирая вещи. — Да. Родители заберут меня с вокзала. — Значит, мы сможем их увидеть? — сидевший рядом с Гарри Саргоссо дернул плечом, — Хоть какое-то разнообразие... Мне уже снятся рыжие волосы семьи Уизли. Джоанна-Элен закатила глаза, но тут же весело рассмеялась. — Гарри, в твоей семье нет рыжих? В разговорах, в которых Гарри участвовал лишь одним ухом, они доехали до платформы 9 и 3/4. Именно тогда Гарри понял, что поступает безрассудно. Он не знал, куда приехал. Он не знал, кто этот человек и каковы его намерения. Вопреки всем надеждам, Певерелл вдруг осознал, что поступил опрометчиво. А у меня были другие варианты? Вдруг его загадочный дальний родственник с фамилией Поттер даже не появится? Что Гарри будет делать тогда? — Гарри, ты идёшь? — Адам был уже с вещами, и они с Уизли стояли у выхода из купе. — Да... идём. Они вышли из купе и направились по коридору к выходу: Джоанна-Элен и Адам – переговариваясь, Гарри – готовый выплюнуть все свои внутренности от волнения. Наконец, они вышли из вагона. Гарри посмотрел на Саргоссо и Уизли: они выглядели взволнованными, но счастливыми. И Певерелл понимал, почему: они проведут Рождество дома, в компании любимых людей. — Гарри, если бы... Но Гарри больше никого не слышал. Вокруг сновали волшебники и волшебницы, стоял невообразимый шум; родители и дети обнимались, повсюду то и дело доносились радостные возгласы и даже звуки чьих-то слез. Внимание Певерелла было приковано только к одному. У мужчины были длинные волосы, спадавшие на грудь; большие карие глаза и острые скулы, и он смотрел прямо на Гарри... ...в следующую секунду мужчина оказался на непозволительно близком расстоянии, и его глаза внимательно изучали будто застывшее лицо мальчика. — Гарри? Гарри просто знал, кто это был. Ему не нужно было спрашивать. — Ты готов? — Да, сэр. «Мы будем аппарировать», — неизвестно откуда взялось у гриффиндорца в голове. В следующую секунду Флимонт коснулся его руки, и их обоих поглотила тьма. Которая, как надеялся Гарри, выведет его к свету.