С судьбой не поспоришь

      Санька позвонил в дверь, и ему открыл Олежек. С Ромкой на руках, красивый и улыбающийся. Малыш обнимал отца, другую ручку кусал за палец и глядел на Сашку такими же чудесными глазами, как у Олега.       — Гу! — Ромка ткнул кулачком в пришедшего.       — Привет, Сань, — Олежек раскрыл дверь пошире. — Ну, наконец-то. Как съездил? А Димка где? Он хоть выздоровел? А то пропал на неделю, сказал, что простыл, а потом не звонил даже. С ним всё в порядке-то?       — В порядке, — Сашка глядел на Олега таким мягким взглядом, что тот смутился.       — Ты чё, Сашуль?       — Ничего… — Санька оглянулся через плечо. — Дим, заходи, что ты встал там?       — А, так он тут? — Олежек попытался выглянул в коридор. — А чего не заходит? Угощение готово. Именинник вас ждёт, — и он, покачав Ромку, передал его в Сашкины руки, а сам вышел за дверь.       — Дим… — и тут же замер, как вкопанный. — Господи, это ты?.. — Олег аж обалдел. — Боже мой, что за красавец?..       Бывший омега впервые предстал перед ним в новом виде. Конечно, смутился, щёки порозовели, но восхищенный взгляд Олега ему польстил. А тот надивиться не мог.       — Димочка… — он притянул его к себе за руку. — Да ты просто чудо! Господи, влюбиться ведь можно… — и даже поцеловал его. Димка совсем покраснел.       — Да, ладно тебе, — он отмахнулся. — Я просто подумал… может и правда так лучше.       — Конечно же лучше, — Олежек и не сомневался. — Альфа должен выглядеть альфой.       — Ну, естественно… — Димка обречённо развёл руками и тяжко вздохнул.       — Ты чего? — Олег снова обнял его. — Тебе непривычно так, да? В таком виде… — забота в его голосе растрогала. Бывший омега даже не ожидал такого тепла. А Олежек утешил его: — Димочка, ну привыкнешь. Ты молодец. Так ведь лучше тебе. Или что?.. Совсем плохо, да?       Димка помотал головой и вытер глаза, потому что слёзы накатывали.       — Ничего, я привыкну. Не на такое пойду. Так боюсь потерять его. Сделаю, что угодно! Я ведь не ты… — и он с досадой махнул рукой. — Это тебе расставание с ним не грозит. Всегда ты выигрываешь…       Олег только рот раскрыл.       — Ты о чём это?       — Ни о чём… — Димка судорожно выдохнул, чтоб опять не заплакать. — Везёт же тебе. Мне за эту любовь надо биться, а тебе… она просто с неба досталась. Иди вот… — он подтолкнул альфу к двери. — Он расскажет тебе кое-что… Счастливчик ты. А я проиграл.       И Димка, взяв себя в руки и окончательно стерев следы расстройства с лица, вошёл в квартиру. Олег так ничего и не понял. Но тоже вернулся за ним, а его поймал Санька и отволок с мини-спортзал.       — Олежек… — видно было, как он волновался. — Где твоё свидетельство о рождении?       Альфа хихикнул на это.       — У меня уже паспорт, зайка…       — Да знаю я. Но мне нужно свидетельство. Оно у тебя?       — Да валяется где-то.       — Прошу, принеси… — Сашка совсем занервничал.       — Но зачем?       — Ну, надо. Пожалуйста!       — Это ж нужно иска-ать, — Олегу стало лениво. — Зачем оно надо-то?       — Потом расскажу. Принеси.       — Ну, ладно, — альфа пожал плечами и вышел из комнаты. Димка стоял у стены и смотрел на него. Взгляд его не был ни добрым, ни злым, ему скорей было больно. А Олег пока открыл шкафчик, покопался в какой-то коробке, бумагами пошуршал и нашёл документ.       — Вот оно, — и подмигнув Димке, чьё, впрочем, обиженное выражение лица было ему привычно, вернулся в спортзал. А по дороге снова изобразил восхищение, оглядев парня, и показал ему большой палец, поднятый вверх. — Конфетка! — он послал ему воздушный поцелуй, и Димка не смог не улыбнуться. Олег был удивительно обаятельным, но на сердце от этого легче не стало. Сейчас он узнает всю правду и опять выйдет на первое место. И у Димки не будет шансов, уже никаких, стать номером первым! Это и убивало. А Олежек пока отдал Сашке бумагу.       — На вот, держи. Только зачем тебе это?       Санька схватил свидетельство и впился в него глазами. Его интересовало только одно: графа с именем омеги-отца.       — Точно!.. — он задрожал, а глаза его засияли. Олежек даже залюбовался им.       — Ты чего это? — он приподнял его голову. — Мальчик мой, какой же ты классный, — и обнял Саньку, а тот вдруг вцепился в него и зашмыгал носом.       — Эй! — Олег отстранился. — Что такое?       — Ничего, — Санька утёр глаза, плача и улыбаясь одновременно. — Так удивительно… Просто чудо случилось! Я, оказывается, дядя твоему Ромке.       — Ну, так естественно, — Олежек чмокнул его. — Кто б сомневался? И ты, и Димусик (Олег уже давно ласково называл Сашкиного возлюбленного). Вы — мои родственники. Мы же одна семья.       Санька помотал головой, стараясь не плакать. Но слёзы так и текли.       — Ты даже не представляешь… насколько сейчас близок к истине… — но не смог больше слова сказать, ком в горле встал. — Вот… — он протянул Олегу телефон с папиной эсэмэской. — Вот!..       — Что это? — Олежек начал читать. — А кто это пишет? — и вздрогнул в конце. — Что?! Подожди! — он глянул на Саньку. — Как это понимать?.. — Олег снова перечитал письмо и стал искать имя адресата. — Господи, кто это пишет?!       — Мой папа…       И Олег замолчал. Но дошло до него не сразу       — Твой папа?.. — Олег непонимающе поморгал. — Погоди… твой папуля?       — Похоже, и твой… — Сашка истерически посмеялся, а сам ревел. — Ну, надо же… Как мы так встретились-то? Нарочно ведь не придумаешь…       И Олега, наконец, осенило.       — Маленький мой… Господи! — он подхватил Саньку и даже поднял его, зажав в объятьях. — Маленький мой!       Димка глядел на них через дверь. Его сердце так и сжималось, хотелось кричать! Брат. Ну, конечно же, брат! А это значит, что они всегда будут рядом. А Димка… Ему остается только надеяться, что Санька не разлюбит его.

***

      А Олег пока никак не мог насладиться моментом. Он едва не душил Сашку, но тот был лишь счастлив и плакал. И слов было не нужно, они говорили душами. Кровью, можно сказать.       — Сашенька… — Олег едва отдышался. — Так вот почему… А психолог мне говорил искать негативные стороны. Чтоб разлюбить тебя… Но это же невозможно! У тебя нет негативных черт. И я не могу разлюбить. И не смогу теперь никогда…       — Никогда… — Сашка снова обнял его. — Но Боже мой… Что ж мы творили с тобой?       — Но мы ведь не знали… — Олег улыбнулся, поцеловав Саньку в щёку. — Но было чудесно ведь… всё равно…       — Нда уж… — Сашка потёр лоб. — Незабываемо…       И Олежек развеселился, снова обнял его, приподнял.       — Милый мой, милый братишка… До сих пор не могу поверить… — он поставил его на ноги. — Слушай… А где твой папуля? Почему он не здесь?       — Да ты что? — Санька махнул руками. — Он боится показаться тебе на глаза. Сидит дома, заперся. Только звонит и плачет. Он очень просил… умолял попросить у тебя прощения. Папа у нас… такой нервный. Просто ужасно. Он даже мне дверь не открыл — так боится.       — Но я хочу его видеть, — Олег взял Саньку за руку и потянул в коридор. — Давай съездим за ним — здесь же недалеко.       Но тут из кухни вышел Алёшка.       — Куда это вы? — он сразу занервничал, увидев, что Олег одевается. — Что случилось?       Ромочка, сидящий на диване рядом с Димкой и жующий кольцо от пирамидки, тоже вопросительно уставился на отца огромными глазами.       — Я мигом… — Олег поцеловал Лёшку в губы. — У нас будет сегодня особый гость. Я тебе расскажу…       — Я сам расскажу… — это был Димка. Он взял малыша на руки, чтоб тот не свалился с дивана без присмотра. — Я тебе расскажу, в чем дело… — обратился он к брату, и поглядел на Олега. — Езжайте пока. И давайте быстрей.       Лёша, уже знавший о преображении Димки — ведь с кем, как ни с братом, советоваться? — не удивился его внешнему виду, но нынешняя ситуация его взволновала.       — А что всё-таки произошло? Надеюсь, ничего страшного?       — Да ничего, конечно, — Димка слегка сжал его плечо. — Просто тут выяснилось, что они — братья. И вот теперь едут за папочкой.       — Что?! — Лёшка чуть ложку не выронил, с которой вышел из кухни. Он там готовил особое угощение в честь дня рождения Ромочки. — Как это так? Как такое случилось?!       — Я тебе расскажу… — брат обнял его. — Не пугайся. Зато у нас будет сегодня хоть один дедушка. Все же завтра приедут. Но думаю, что это семейное воссоединение, — он кивнул на Олега и Саньку, — вполне уместно сегодня. Так что езжайте. Только давайте быстрей, а то жаркое остынет.       — Гу! — малыш тоже кивнул и радостно улыбнулся, будто и правда что-то понимал. А Димке просто хотелось остаться один на один с братом, чтобы как следует выплакаться. Новость его поразила. Он до сих пор не мог оклематься. Он еле разделил Санькину радость — старался, как мог. И теперь Олег — брат. Брат! И это навечно! Как же альфа сейчас завидовал ему. Брат, который не уйдет никогда, который имеет право на любовь просто так — по рождению. Просто выть хотелось от горя. Олег выиграл эту битву, всё-таки выиграл! И Димка оказался бессилен. Он еле сдерживался, что не заплакать прямо сейчас.

***

       А Олег и Санька выскочили из дома, верней — побежал Олежек, а Сашка еле за ним поспевал.       — На машине поедем, — альфа помчался в гараж.       — Нет! — Сашка поймал его. — Ты, кажется, выпил?       — Немного, но это прошло…       — Нет! Мы возьмём такси! Я не хочу потерять брата в первый же день…       — Ну, хорошо, — и они поймали машину.

***

      Санька повернул ключ в замке, но дверь оказалась закрыта на толстую цепь.       — Папа, открой!       Изнутри послышалось шевеление.       — Нет! Нет, никогда! Зачем ты пришёл?! Я же просил тебя!       — Пап, тут Олег!       — Что?.. — сначала всё замерло. — Что ты сказал?.. Нет! Боже мой, нет! Ах… А-ах! — и что-то грохнулось на пол.       — Ой, ему, кажется, плохо! — Санька налёг на дверь, но Олег отстранил его и выбил её плечом, а точнее — порвал цепочку.       Они вбежали в квартиру.       — Папочка! — Сашка кинулся к бесчувственному родителю. — Господи, что с тобой?!       — Он просто в обмороке… — Олег приподнял несчастного на руки. — Это скоро пройдет… — он осторожно прижал к себе отца. — Боже, какой он красивый… — и его губы вдруг растянулись в улыбке, слегка задрожав. — Это мой папочка? Я, наверное, сплю… — Олег так нежно обнял родителя, как, наверное, ни одного омегу на свете. Ну разве что Лёшку он так обнимал. — Милый мой… Милый папуля…       Санька закусил губы. Нужно было срочно что-то сказать, чтоб не заплакать.       — Он, кстати, вовсе не золотой по характеру… Очень неординарный.       — И что?.. — Олег поцеловал родителя в красивый лоб, и тот слегка охнул. — Это же моя кровь… Знаешь, как я мечтал увидеть его? Пусть даже он не любил меня никогда, я просто хотел увидеть…       А папуля очнулся.       — Ах… — но увидев Олега и сразу занервничал. — Это ты?! Господи, это ты! — и растерянно оглядевшись, вырвался, выполз и залез на диван. — Боже мой! Боже мой! — он сжался в комок. Прошло пару минут в тишине, пока он оттаял, взял себя в руки и осторожно уселся, сжав руками колени. — О, Боже мой, ты пришёл… — папа пока не мог смотреть на Олега, испуганно отворачивался, поэтому заметил открытую дверь. — Ты цепочку порвал… — он осторожно ткнул в альфу наманикюренным пальчиком. — Что ты сделал?.. Я ведь только повесил ее… Такую красивую…       — Я починю… — Олежек улыбнулся ему. — Что хочешь для тебя сделаю, только скажи…       И папа заплакал.       — Какой же ты славный, мой мальчик… — он протянул к нему руки, Олег сразу приблизился, и папа осторожно потрогал его. — А знаешь… мне на фирме сказали, что эту цепь сможет порвать только атлет... — он тихонько погладил сына по волосам. — А ты сильней всех атлетов… Мой милый, прекрасный мальчик… — и папа обнял его. Олежек ответил ему, и они просидели в тихом молчании чуть ли не десять минут. Только папуля всхлипывал, да и Санька, конечно. А Олежек гладил отца и никак не хотел отпускать. Вспомнилось стихотворение, которое он написал в детстве и всегда повторял в надежде, что папа появится.       «Сквозь ветер и лёд, сквозь дождь и лютую стужу.       Папуля придёт — по углям, по стеклам, по лужам.       Ведь нету преград для его горячего сердца.       Сильней во сто крат он даже старухи-смерти.       Ты только шепни, когда тебе плохо и страшно:       «Папуля, приди…» — и сразу станет прекрасно.       Папуля пришлёт тебе лучик откуда захочет,       И сладко уснёт сынок даже тёмной ночью…»       И это сбылось.

ЭПИЛОГ

      Димка сидел на скамейке перед зданием Университета, закинув на нее ноги, прислонившись спиной к Санькиной спине и покуривая изящную трубку. Он был одет изысканно: как альфа, но всё же в разы изящней. Брюки из тонкой ткани, но не облегающие, пиджак в модную полоску, чёрное пальто. Рукава рубахи заканчивались кружевными обшлагами, но тоже в меру и вовсе не по-омежьи, ворот так же был снабжён шикарным жабо. Димка был сейчас похож на принца из сказки, причёска слегка взъерошена, но это ему только шло — таков стиль. В ушах два аккуратных колечка, на пальце — печатка с изображением короля. Вот так. Он был очень хорош собой. И Саньке было тепло рядом с ним, пока он глядел в ноутбук.       — Эй, тут арабские письмена. Ты не посмотришь?       Димка повернулся к экрану.       — Ах, это… Тут написано: «Любви все возрасты покорны».       — Правда? — у Сашки брови взметнулись вверх. — В научном тексте?       И Димка весело рассмеялся.       — Шучу, — он сел на лавке нормально и поцеловал Сашку в шею. — Мне просто нужен словарь, чтоб понять. Тут не всё просто.       Санька с шутливой укоризной покачал головой и погладил друга по растрёпанным волосам.       — Мой модник. Ты уж точно не поддаёшься никаким канонам. Никогда не стареешь.       — Да брось, — Димка поймал его руку и приложил к своей щеке. — Я уже выгляжу на тридцать.       — А тебе сорок пять.       — Но ты тоже не выглядишь на свой возраст, — он обнял друга и взъерошил его красиво посеребрённые сединой тёмные волосы. — Я обожаю тебя… — и снова чмокнул Сашку в щеку, а потом глянул в сторону здания Университета. — И всё же как думаешь, Ромочка поступит?       — Конечно… Даже сомневаться не стоит. Уверен, он уже всё написал и скоро выйдет.       — Он так волновался.       — И всё равно уже сдал все предметы на пять. А по-английски мы с детства с ним говорим, поэтому сегодняшний экзамен для него вообще не проблема.       — Дай Бог, — Димка опять закинул ноги на лавочку и прислонился к Санькиной спине. Тому сразу стало уютней.       — А у Олежки с Лёшкой сегодня двадцатилетие. Фарфоровая свадьба.       — Господи! — Санька чуть ноутбук не выронил. — Я же забыл! Ты чего не напомнил?       — Я хотел, чтобы ты всполошился, — Димка выпустил изящную струйку дыма. — Ты такой красивый, когда пугаешься.       И Сашка покачал головой, изобразив обиду.       — А так некрасивый, да?       — Ты красивый всегда… — и Димка быстро развернулся, сгрёб друга в охапку и поцеловал его с той же пылкой страстью и нежностью, которая так и не остыла в них, несмотря на прожитые годы.