Ты поверишь мне, если я скажу, что знаю твое будущее?

      Как только дверь захлопнулась, появилось второе дыхание. Второе дыхание на раздумья.       «Что?» — буквально первое, что промелькнуло в голове у Питера. В комнате у Тони всё это воспринималось чем-то новым, удивительным, в каком-то роде романтическим, а здесь, наедине с самим собой это что-то неизвестное, непонятное и неожиданное. Именно неожиданное.       Изначально у Паркера сложилась картинка просто другого времени: прекрасные восьмидесятые, Нью-Йорк, ещё не знающий Мстителей, Тони Старк ещё не «гений, миллиардер, плейбой, филантроп», а теперь всё то же самое только с небольшим «но». Ладно, с большим «но». Судьбы людей здесь куда запутанней. Это уже не какая-то мелочь, не незначительная деталь. Ведь если в этом мире сама Судьба связывает людей, то она может приготовить и иную жизнь для них, не так ли?       Если Питер прав, то всё в корне меняется!       Теперь его страх создать эффект бабочки, концепцию теории хаоса и повлиять на будущее (читай: родное настоящее) приобрел совершенно иной коэффициент шансов. Что если он и так в мире, где Тони Старк не станет тем, кого знает Питер и весь мир, что если сопьется, сторчится, не переживет плен, шрапнель окажется ближе к сердцу или вообще завтра Земля взорвется и Тони вместе с ней?       Может ли Питер что-то изменить? Или уже изменил своим появлением? Вдруг всё это было уже предрешено с самого начала?       А если Паркер ворвался в планы Судьбы непрошенным гостем, не придется ли ей выворачивать всё наизнанку, переписывать план и судьбу этого мира?       «Если так, то выкидывай меня обратно домой и не придется ничего менять!» — закричал Питер у себя в голове, надеясь, что Она слышит его.       Он сползает по двери спиной и садится на пол поудобнее, окидывая комнату усталым взглядом. Лунный свет сочится через большое окно, освещает заправленную кровать, письменный стол, отблескивает от половиц, и кажется, что никто и не жил в этой комнате, не спал на этой кровати, не читал тех книг, что аккуратно сложены на тумбе, и даже не валялся на этом большом ковре. Может это от того, что Питер старался соблюдать порядок, когда находился в гостях? В комнате и на столе в мастерской он ощущал свою территорию, не заботясь о том беспорядке, который творится вокруг.       Его территория — его беспорядок — его порядок.       Если быть чуточку честным с самим собой, то за то время, что он прожил в этой комнате, Питер не смог привыкнуть и назвать её своей. Да, ему выделили её полноправно, но для него это не то; нет того спокойствия и защищенности, как в родной обитель.       Если быть ещё чуть-чуть честнее, то за последнее время он всё же успел ощутить эти два чувства, но только рядом с Тони, хотя, казалось бы…       Но самым честным будет сказать, что спокойствие и защищенность (а ещё умиротворение, доверие, теплоту, нежность, благодарность, восхищение и т.д.) он чувствовал только рядом с Мэй и мистером Старком. Странно? Нет. Это же его самые близкие люди! Порой ведут себя как родители: отчитывают, беспокоятся больше нужного, иногда даже пытаются залезть под кожу, но он знает, что они любят его, как родного. Ладно Мэй, ей он действительно почти родной, но мистер Старк? Странно? Теперь да.       С этими мыслями он и не заметил как закончился дождь и прояснилась погода. Но это и не впервой. С мистером Старком время всегда проходило — пролетало — незаметно. Для мистера Старка в мастерской, по его словам, время текло, как бурный речной поток — унесет и не заметишь. Он ведь и правда не замечал ничего вокруг себя, пока копался во внутренностях костюма Человека-Паука. Питер сам видел. Иногда приходилось хитростью выманивать его из этого логова, чтобы он хоть перекусил.       Для Питера таким потоком проносилось время, проведенное с наставником, ибо тот энтузиазм, с которым они работали, обсуждали что-то или просто проводили вместе время заражал и его. После продуктивной работы они оба удивлялись, как это уже одиннадцать вечера, если Паркер только недавно вернулся из школы? Как это солнце на улице давно село? Как это гроза?       Сегодняшние обстоятельства с Тони требовали большего внимания, чем погода за окном. Питер вспомнил о том, что дождь вообще шел, только когда мысли вернулись к Тони, к тем самым «обстоятельствам» в виде резаной раны, к тому, как он пришел насквозь мокрый. Тогда было точно не до погоды. Но Паркер уверен, если бы они просто сидели и разговаривали, то Старк точно сказал бы какая ужасная погода. Это в том случае, если этот Тони и его мистер Старк не отличаются в таких мелких деталях.       В отличии от самого Питера, наставник постоянно делал акцент на погодных условиях и подмечал в них только плохое. Например, про снег, который шел в Нью-Йорке не так часто, мужчина отзывался как «детям — в радость, взрослым — в тягость» или вовсе начинал ворчать «опять на дорогах хрен пойми что будет». В такие моменты подросток старался заставить посмотреть Старка на это под другим углом. Иногда даже срабатывало. Ну как срабатывало: вместо обычного ворчания он просто хмыкал и шел дальше по своим делам.       Однажды, во время сильного ливня, мистер Старк, вместо того, чтобы снова говорить, какая ужасная погода в городе, предложил Питеру остаться подольше и помочь в начинке его же костюма. Это был явный прогресс. Тогда было непонятно, кто первый цеплялся за «остаться подольше».       Или это было не из-за ливня?       В какой-то момент мысли утихают. Питер прислушивается к тишине, которая царит в доме, даже за стенкой не слышно возни. Вероятно, Тони закончил прибираться и лег спать.       В первые дни в доме Старков Питер вспоминал только комнаты детского дома. Лежа в постели и закрывая глаза, он видел те несколько кроватей в ряд, старых, на скрипучих пружинах, вспоминал, как сидел, прислонившись к стене, и прислушивался к какому-то парню, который каждую ночь крепко спал и храпел. Сейчас же, смотря на ту же луну, он вспоминал только мастерскую и ночи полные работы.       И в очередной раз Питер поймал себя на мысли, что безумно хочет домой. Тогда ему не придется задумываться над вопросами о мирах и Судьбе, на которые, вероятно, он никогда не получит ответов. Хотя, если завтра начнется конец света, то всё сразу станет понятно.       А где бы он был сейчас?       В голове тут же возникает образ родной мастерской, своего личного рабочего стола в святыне Старка и, конечно, его. В воспоминаниях они смеются над шутками Пятницы «Земля — Фаза», едят бургеры, пьют содовую, а на заднем плане Дубина зачем-то пытается припаять плату сварки. В такие вечера Питер пишет Мэй, что опять задерживается, извиняется и просит разрешение остаться на ночь на Базе, в крайнем случае посидеть ещё немного, оправдывается важными делами и сборкой микросхемы, которая не подождет до выходных, Мэй ведь всё равно не понимает ни единого его слова, и обещает, что Хэппи привезет его и передаст лично. Когда-то Питер и просить о таком не мог, всегда спешил домой к назначенному тетей Мэй времени, а потом время на «стажировке» начало лететь слишком быстро.       Изначально его действительно подвозил Хэппи, но когда такие посиделки стали регулярными, а Мэй просекла, что на этой стажировке только Питер, то парня начал подвозить лично Старк. Для Питера это был шанс провести ещё немного времени в приятной компании своего наставника, для Старка — не получить от Мэй по шапке. Старк даже сам звонил пару раз Мэй, чтобы отпросить его, вставляя в разговор похабные шутки, а Питер лишь молча злился, это ведь его тетя.       Их ночные поездки были чудесны. Кажется, Паркер начал понимать это только сейчас. В какой-то момент он перестал испытывать восторг от всего подряд, привык к мистеру Старку, к его недостаткам, его синякам под глазами от недосыпа, к его хорошему отношению и почти привык к тому, что наставник разрешает ему ставить свой плейлист в поездке.       Порой они ехали не спеша, о чем-то разговаривали, слушали приглушенную музыку. Порой Питер включал свой плейлист, который Пятница благополучно сохранила и ставила в дальнейшем сама. Были и безумные поездки, когда мистер Старк несся по трассе к Нью-Йорку и включал свою тяжелую и шумную музыку, а Питер отзывался о ней, как о «безумно классной» и просил Пятницу, чтобы Карен сохранила эту песню ему в облако. Они перекидывались тогда парой фраз, но большего и не нужно было, их улыбки и счастливое выражение лица мистера Старка говорило больше, чем какие-то слова.       Несколько раз Питер засыпал прямо в салоне автомобиля. Это стало толчком к тому, чтобы тетя разрешила оставаться ему иногда на Базе с ночевкой. Старк тогда долго обсуждал эту тему с Мэй, с помощью Пятницы показал в режиме реального времени комнату, которую выделил Питеру и обещал каждый раз лично звонить, предупреждать. Эту комнату наставник выделил ему ещё в день предложения вступить в ряды Мстителей и открыть личность Человека-Паука. Кто же тогда знал, что это членистоногое откажется?       Казалось, это было так недавно. Но, к сожалению, сейчас всё иначе. Последние несколько месяцев всё иначе. Питер не знал, что ему делать здесь, не знал, что будет завтра…       Питер сам не заметил, как уснул после всех тех мыслей, что роились в его голове ночью. По ощущениям он буквально пять минут назад закрыл глаза, даже не успел провалиться в фазу глубокого сна, мозг до сих пор не осознал спал ли он вообще. Он даже не понял, что проснулся от стука в дверь.       «Да ладно? Неужели утро?»       В этот момент Паркер хотел благодарить свои силы и то, что попал он сюда с ними, а не простым человеком, ибо сейчас, не будь этих сил, он бы просто физически не смог открыть глаза. Слишком хотелось спать.       В самом начале пребывания в этом мире ему было тяжело привыкнуть контролировать себя, потому что в своем мире он пользовался ими ежедневно: патрули, помощь мистеру Старку с тяжелыми конструкциями на разных платформах в мастерской, Хэппи пару раз обращался. А тут? Тут нельзя было никому о них рассказывать, тем более демонстрировать. Если честно, то он боялся показать их даже Тони. Если это другой мир, во что Паркер успел уверить ночью, то неизвестно как Тони отреагирует. Может, он вообще сдаст его Говарду со словами «нашел тебе ещё одного суперсолдата, подружись с ним, пока Роджерс в отпуске». Нет, спасибо.       Питер не хотел выбираться из-под этого огромного и безумно мягкого одеяла, поэтому натянул его на голову и решил сделать вид, что его нет. Пусть уходят. Паучье чутье пробежало мурашками по шее, но не так, как сообщало бы об опасности. В этот момент дверь комнаты распахнулась. — Я слышал твой недовольный вздох, спящая красавица. Так что давай, подъем!       Тони буквально залетел в спальню, гордо уперев руки в бока. На нем была футболка с длинным рукавом, из-под которой на правой руке выглядывал бинт. Парень смотрел прямо на Питера, точнее на кокон из одеяла, и ждал пока оттуда высунется хотя бы голова. По бегающему взгляду можно было сказать, что ещё чуть-чуть и он сам силой вытащит его из постели.       Порой мистер Старк так смотрел на него, когда Питер оставался на Базе в выходные и не хотел вставать с утра, провозившись почти всю ночь над алгоритмами новой версии костюма, в которой по какой-то причине замыкала функция приемника радиопередачи. Тогда Старк так же бесцеремонно врывался к нему в комнату, как сейчас Тони, опирался плечом о дверной косяк и твердил о том, что Мэй убьет их обоих, если Старк не привезет протеже к полудню. У Питера был один вопрос: сам наставник вообще ложился спать, ибо как можно отказаться от ещё нескольких часов в приятной и уютной постели?       Пожалуй, постель на Базе тоже была его родным местом.       Питер недовольно закатил глаза и откинул одеяло, чтобы хоть так немного отойти из царства Морфея. Он поднял корпус и с большим трудом свесил ноги на пол. Чтобы прийти в себя ото сна ему потребовалась ещё пара минут, за которые он не услышал ни единого звук от Тони.       «Ушел что ли?» — Ты всё-таки спортсмен? — Питер не совсем понял вопрос, нахмурился, пытаясь понять в чем подкол, но заметив с каким удивлением, восторгом на него смотрит Тони, он понял, что сидел в одних пижамных штанах без футболки. Ночью парень настолько ушел с головой в свои мысли, что даже не заметил, как переоделся. Неудивительно, что про футболку он забыл. — Ладно, я уже спрашивал это в первый день. Но, честно, ты как с журнала Плейбой. Я вообще удивлен, что ты всё время торчишь дома. Выйди ты на улицу в таком виде, за тобой бы столько девчонок бегало, Питер.       Тони так пристально рассматривал его грудь, руки, живот, что Питер начал краснеть щеками и даже кончиками ушей. Да, Старк не видел этих оголенных частей тела у Питера, ибо в бассейн Паркер ходил в футболке и плавках Тони, но чтобы его рассматривали вот так… А ещё ему показалось, что ему завидуют. Разве за Тони Старком и так не бегают девушки? Паркер бы не поверил в то, что это не так. Хотя может сейчас он не так популярен, как через тридцать лет? После этих предположений у Питера снова возникла неувязка того, где он был раньше и где сейчас.       Он показал короткий жест рукой, чтобы Тони его немного подождал и направился в ванную, чтобы умыться и почистить зубы.       В своем мире Питер всегда торопился, чтобы не заставлять ждать самого Тони Старка, у него и так дел, что двадцати четырех часов в сутках не хватит. А тут торопиться не возникало даже желания. То ли из-за того, что этот Тони не так обременен делами, то ли Питер его воспринимал, как простого парня, а не кумира. В любом случае сейчас Паркер только мешкался в жутко заторможенном режиме; это или голова отказывалась включаться и работать в обычном режиме, или столько думать на ночь вредно даже для него.       Вернувшись из ванной, он застал Тони сидящим с уже приготовленными вещами. — Может ты отвернешься? — Питеру было немного некомфортно от этого взгляда. Даже в школьной раздевалке после физкультуры он не мог переодеваться при всех, поэтому дожидался, когда большая часть уйдет. — А красавица стесняется?       «Красавица. Уже второй раз за одно утро» — от этого осознания щеки снова стали пунцовыми, а Старк, наверное, подумал, что Питер всё-таки стесняется, но отворачиваться не поспешил. Паркеру ничего не оставалось, как начать переодеваться при нем. В конце концов, что в этом такого, он такой же парень, как и Питер.       Стоило ему закончить натягивать футболку, как Тони схватил его за руку и потащил из комнаты. Кажется, у него не было не только сил сопротивляться, ибо куда он убежит, они же теперь живут вместе, но и сил спрашивать куда и зачем они идут. Питер старался только побыстрее проснуться и не шлепнуться лицом о лестницу, чтобы не встретить в таком состоянии приключения на задницу. А что, с Тони всё что угодно может произойти. И только когда перед их носом оказалась дверь библиотеки, он понял куда они шли.       Питер всегда представлял себе домашнюю библиотеку иначе: маленькая комнатка или даже уголок в гостиной, обставленный парой книжных шкафов, полками, маленьким журнальным столиком с лампой и удобным креслом, а для идеальной картины ещё небольшой телевизор и видик со старыми кассетами. В его родном настоящем, точнее родном прошлом, так всё и было. Сначала эта библиотека была дяди Бена, а после его смерти Мэй начала дополнять её своими книгами. Она могла пересказать любую, только пальцем ткни. Зачастую это были бульварные романы, полные драмы и любви, но были и серьезные произведения в виде классики и поэзии. Дядя Бен любил читать стихи Мэй. Они были такими трогательными и душевными, у Питера до сих пор щемило сердце от этих воспоминаний.       У самого парня в комнате было всего понемногу, от мала до велика: учебники, методички, учебные пособия по электротехнике университетского уровня, научная фантастика, Стивен Кинг, а где-то на полках завалялся и Набоков.       «Где-то» — Питер уже начал забывать свою комнату. Неудивительно. В день Х парень был так озадачен предстоящей экскурсией и разговором с Нэдом о коллекционном наборе «Кантина Мос-Эйсли» от Лего, что вылетел из квартиры без завтрака. Тогда он был воодушевлен прошедшим вечером на Базе, что не терпелось рассказать Нэду ещё и об улучшениях, которые мистер Старк прошил в его костюм.       Библиотека Старков же отличалась своими масштабами. Даже зная размеры дома, Питер не понимал, как такая сокровищница не занимала целый этаж. Недавно он уже бывал здесь, но тогда он не обращал внимания на её размеры и великолепие. Да, у Старков всё в доме шикарно и богато, но эта комната была для него что-то с чем-то! Огромные шкафы в два этажа, полки которых были полностью заставлены книгами, несколько лестниц для книг повыше, большой стол с высокими стульями, журнальный столик у окна, а само окно во всю высоту стены, которое освещает почти всю комнату, удобные диван и несколько кресел под цвет штор, даже рабочая зона присутствовала! А ещё большой ковер, который стоил, наверное, целое состояние.       «Голову даю — это натуральный персидский ковер, стоит кучу денег, не меньше десяти тысяч долларов» — восхитился Питер.       Здесь пахло деревом и старой бумагой. Питер обожал этот запах! Казалось, что многие книги были даже не тронуты, но на них не было ни пылинки — прислуга убирала в этом доме каждый уголок, хотя он очень редко на них натыкался. В этом доме вездесущ был только Джарвис, только его можно было найти сразу, как только пожелаешь. Создавалось ощущение, что многие книги не открывали уже очень давно. Вполне возможно, что в этом доме любили читать только Мария и Джарвис.       На столе, который стоял в самом центре комнаты, были расставлены тарелки с вафлями, джем в маленькой баночке, тарелка овсянки с ягодами, яйцо в пашотнице на высокой ножке и стакан сока.       Одного Питер не понимал: зачем его сюда притащили? Позавтракать? — Это что? — он честно не знал как реагировать на накрытый стол в самой тихой комнате, в которую за всё время своего пребывания заходила только прислуга и он сам. В голове всплыли прочитанные романы и те мелодрамы, которая смотрела тетя. — В смысле «что»? — Тони захлопал своими пушистыми ресницами, а потом заливисто засмеялся, хватаясь за плечо Питера. — Эй, не думай ничего лишнего, это не свидание! Вообще ни о чем таком не думай, мы тут для очень важной миссии, мистер Паркер, —лицо и тон голоса в миг стали серьезными, а в этот момент у Питера пробежали мурашки по пояснице. Он это уже слышал. На мгновение сложилось ощущение, что он вернулся домой, но только на мгновение. Всё это было лишь глупым совпадением, связанное с тем, кто перед ним стоял. — Ты запомнил мою фамилию? И что за миссия такая? — А похоже, что я страдаю амнезией? Это у тебя похоже провалы в памяти. Если помнишь, у нас уговор со вчерашнего дня. Будем просвещать тебя в наш мир, — Тони подмигнул и весело зашагал дальше в комнату. — Но сначала завтрак! Я же не изверг, чтобы заставлять тебя шевелить шестеренками на голодный желудок.       Завтрак прошел в тишине. Казалось, они ещё не привыкли друг к другу, хотя Питер был здесь не первые сутки. Но это и не удивительно. Если подумать, то они провели вместе всего пару дней. Всё остальное время Тони уходил к друзьям, пил где-то — если только пил, в чем Паркер сильно сомневается, — а он и вовсе торчал только в библиотеке и своей комнате.       Хоть какая-то неловкость после вчерашних событий и откровений должна была пройти. По крайне мере, так казалось Питеру. Но он снова углубился в свои размышления о том, что не имеет значения другая это вселенная или та же самая; он всё равно боится нарушить хрупкое равновесие человеческих судеб и испортить хронологию пространственно-временных свойств этого мира. Лишнее слово и Тони уже не будущий супергерой, а наркоман в метро.       Молчание всё же разрушилось и мысли разлетелись, как птицы от кота, когда Тони притащил несколько книг, буквально скинув их стопкой на стол перед парнем. Даже сложилось впечатление, что сам Старк ни разу их не читал: — Буквально первое, что нашел по соулмейтам. Если тебе интересно, то можешь прочитать хоть всё, но половина тут лишь догадки и теории, — Старк фыркнул и опустился в кресло напротив Питера, откидывая голову на спинку и блаженно прикрывая глаза. — Если бы вся эта информация была точной, то люди бы не придумывали ничего лишнего и всем было бы намного легче жить.       Это он так на романтические фильмы намекнул? Вот сейчас Питер понял, что ни разу за всё время своего пребывания здесь, не посмотрел ни один фильм. Они в этом мире, наверное, больше склонны к романтизации этого феномена, поэтому сюжеты и картины тоже отличаются от мира Паркера.       Питеру не хотелось сейчас молча сидеть и тонуть в страницах пыльных книг, даже если он это любит. Он надеялся, что Тони сам всё подробно расскажет, но парень всем своим видом выказывал нежелание общаться по этому поводу, тем более рассказывать что-то на своем примере. Он принес какие-то книги, которые вероятно сам не открывал, попытался абстрагироваться от обсуждения и делал вид, что на его запястье уж точно не стоят инициалы живого человека. — А если он умрет? — Тони недовольно приоткрыл один глаз и кинул вопросительный взгляд в его сторону. — Ну, ты говорил, что если оба соулмейта живы, то они обязательно рано или поздно пересекутся. А что, если кто-то умрет? — парень чуть склонил голову, захлопал ресницами и тотчас стал похожим на ребенка, который спрашивает почему они не могут забрать щенка с улицы, но уж точно не на того, кто интересовался философским вопросом о Судьбе. — Бывает такое, но крайне редко. То есть, Судьба ведь не просто так связывает людей, — Паркер закивал головой, как на уроках, усваивая новую информацию и переваривая общую картину. — Соулмейты всё равно пересекутся, а уже потом есть вероятность, что кто-то из них «того». Если интересно моё мнение, — Тони выделял каждое слово в своей гордой манере, заставляя парня вслушиваться в свои размышления, раз уж на то пошло, — то мне кажется, что это частое явление. Просто работает самовнушение, когда встречаешь идентичного по инициалам человека. Как и во многих других сферах нашей жизни, конечно. А если твой соулмейт умер до твоего шестнадцатилетия, то вместо букв на коже просто черта. — Понял. А если он ещё не родился до шестнадцатилетия старшего из пары? — Всё равно инициалы проявляются. Эта шутница сама знает, кого как будут звать. Не задавай глупых вопросов, — было заметно, что Старк начинает раздражаться от этой темы, но продолжал объяснять Питеру даже элементарные вещи. — А при встрече со своим «избранным», — Питер промямлил это слово чуть тише, задумываясь подходит ли оно сюда, — не испытывается ли что-то на подсознательном или физическом уровне? Может соулмейты чувствуют друг друга на уровне инстинктов, рецепторов или какого-то чутья? Или Судьба снова всё решает «это твоё» и никак не объясняет это? Никаких подсказок? Их не тянет друг к другу магнитом? Никаких мурашек по коже?..       Питер не знал, как ещё объяснить свою мысль. После завтрака голова начала работать быстрее, чем в ванной, когда он умывался, но сформулировать вопрос о новых для себя вещах было сложнее, потому что вся тема для него крайне необычная. А вот похоже Тони этот вопрос поднял настроение, потому что удержаться от шутки он не смог: — Имеешь в виду, не встанет ли у тебя неожиданно при встрече с соулмейтом? — Старк вопросительно поднял брови и расхохотался. — Не знаю. Может да, может нет. Складывается впечатление, что ты сам уже готов искать себе соулмейта, даже не имея метки на руке и вообще будучи из другого мира, лягушка путешественница. — Должна же быть хоть какая-то связь, с помощь которой можно найти свою пару.       Тони изменился в лице. Его однозначно бесила эта тема, а может глупые вопросы, но недовольство и раздражение взяло верх и теперь Питер боялся продолжать спрашивать что-либо. Лучше он возьмет эти книги с собой в комнату и почитает завтра сам. — Боже, а у вас то как это всё? Если не метки, — он кивнул на запястье Питера, — то что? — Эээ… Ничего, — теперь злость на лице парня сменилась удивлением. — Серьезно, ничего. Люди находят друзей, любовь и вообще строят всякие отношения без вмешательства Судьбы. У нас давно никто не ждет принцев и не верит в «единственных». Конечно, из-за этого у нас рождаются другие проблемы, например, непринятие твоей половинки семьей. У вас же можно отмахнуться простым «он мой соулмейт, мне его сама Судьба подарила, и что вы нам сделаете?». — Тут согласен. Хочешь не хочешь, а родители примут твоего «избранного». Да, они могут быть чем-то недовольны, а некоторые даже ставят себя впереди планеты всей и говорят «лучше не истинный соулмейт, чем это», но зачастую так ведут себя только дикари, невоспитанные или те, кому вечно что-то не так. Никто никому не вправе указывать, как тебе строить отношения со своим соулмейтом и строить ли. Они ведь буквально созданы друг для друга, — Тони покрутил головой и в упор уставился на Питера. — Кстати о родителях! Ты ведь знал меня в своем мире? Как там мои старики?       Питер вдруг почувствовал себя неуютно. От нахлынувшей тревоги сердце парня пропустило удар и начало колотиться с новой силой. Он точно не ожидал этого вопроса вот так, сейчас. Да, Тони рано или поздно спросил бы про свою жизнь, в том числе и про родителей, но такой плавный съезд с темы Паркер не ожидал. Мистер Старк никогда не рассказывал ничего о своих родителях, Питер только знает, что они погибли от рук Гидры, но рассказывать об этом Тони он точно не хочет. Это может изменить ход жизни и Тони, и Марии, и Говарда, а возможно и мистера Старка. Вот уж что-что, а менять будущее Энтони Старков он не собирается. Спасибо. — Сам ты старик! А что, ты сам сказал, что в моем году будешь старым дедом, — пришло время защищаться в манере наставника, ибо если так продолжится, то Питеру придется нагрубить или обидеть, чтобы отойти от темы. Только делать этого он ой как не хочет. Тони точно не заслужил ни грубости, ни хамства, но и заранее разбитого сердца он тоже не заслужил. Тони вообще не заслужил, чтобы его сердце было разбито. Для Питера что этот Тони, что мистер Старк — самые замечательные люди во всех вселенных, в каких бы Питер ещё не был.       Он ничего не скажет. Он будет нем, как рыба. — Может я о тебе самом расскажу? — «Блин, это тоже опасно!» Теперь Питеру нужно быть ещё осторожнее в своих выражениях, это ведь тоже может что-то изменить. Но он может рассказать про какие-то незначительные детали, так? Например, какой мистер Старк умный, харизматичный, можно вспомнить какие-нибудь забавные и добрые моменты вместе. От этого же мир не должен пошатнуться? — Ну ладно. Давай обо мне. Сколько там твоему старику лет, говоришь? — в глазах Тони забегали озорные искорки. Игра началась. — Сорок восемь. — Какой же я старик? Я ещё в самом расцвете сил! — Он усмехнулся и начал наблюдать за реакцией Питера. — Это да! Но ты сам так сказал! Там, в бассейне. Я тебя за язык не тянул и даже не был согласен! — Питер оживился, вспоминая, каким видел мистера Старка в своих глазах. — Его, то есть тебя… Нет, всё же его, окружает аура сильной власти; ни разу за всё время я не встречал никого столь живого и харизматичного. Про него весь интернет пестрит заголовками «Гений, миллиардер, плейбой, филантроп Тони Старк сделал это, это, это», — при всех воспоминаниях его сердце колотилось в груди, как сошедшее с ума, а на лицо наплывала улыбка счастья, что он может работать с таким великим человеком. — Я понял, что я прекрасен, но ты так меня описываешь, что моё эго скоро начнет быть невыносимым, учти. — Мисс Поттс часто говорит, что ты невыносим… — «Ой, блять». — Кто такая мисс Поттс? — Пеппер Поттс — твоя невеста, — на этих словах у Тони щелкнуло. П.П — инициалы на его запястье. Может быть, если в мире Питера он связал свою жизнь с П.П, то эта Поттс и в этом мире его судьба? Он неосознанно тер свою метку пока размышлял об этом. И Питер это заметил. — Вирджиния. — Что? — Её зовут Вирджиния. Пеппер она для друзей. — А как я…он, понял, что готов жениться? — Раньше мистер Старк менял женщин чуть ли не чаще, чем сами девушки меняли туфли и перчатки. Каждый день рядом с ним была новая блондинка или рыжеволосая модель. Но это всё осталось в прошлом. Лично я его таким не помню. Мисс Поттс прекрасная женщина, которая была с мистером Старком на протяжении долгих лет. Она поддерживала его в трудные минуты, всегда старалась помогать и принимать его, хотя я не уверен, что ей это удалось. Всё-таки ты очень непростой человек. С тобой иногда сложно. — А ты? Что с тобой? — А что я? После почти двух лет работы с мистером Старком я пребывал в уверенности, что он не человек. Только робот в состоянии столько работать. Да ещё на таком энтузиазме! Он мог позвонить среди ночи и спросить, где та микросхема, которой он занимался неделю назад. И если я говорил, что он сам убрал её на соседний стол, он спрашивал, на какой именно, потому что их много в мастерской. Не счесть сколько раз мне приходилось бросать патрулирование и среди ночи отправляться на Базу, чтобы разыскать нужный инструмент или плату, которую я паял. Этот человек никогда не спит. — Погоди, не спеши! Ты так тараторишь, что я не успеваю понять какая База, какое ночное патрулирование? Тебе же семнадцать, ты что, коп? — Это очень длинная история. Я расскажу тебе о ней как-нибудь в другой раз. Обещаю.       Питер продолжил вспоминать какие-то отдельные моменты их совместного времяпрепровождения с мистером Старком, не затрагивая тему супергеройства. Он описывал своего наставника исключительно яркими красками, иногда сам вливаясь в краску. Он говорил так быстро и искренне, что его глаза светились, дыхания не хватало, сердце заходилось, как бешеное. Кажется, под конец у него и вовсе заболели щеки и началась аритмия. — Погоди, красавчик! Ты говоришь о нем явно не как о наставнике или друге. Какие между вами отношения? — Тони сам не понимал зачем спросил это. Это любопытство или надежда, что у него в будущем тоже будет молодая сексуальная пассия? «Стоп. Сексуальная?» — Чего? Я не понимаю… — Как ты говоришь стал его протеже? — Я не говорил этого. Но там такая история уморительная. — Уморительная? То есть он не тащил тебя в постель? — Что?! — от возмущения у парня съехались брови. Как он вообще мог подумать такое о них с мистером Старком? Неосознанно Питер начал повышать голос, — У нас разница тридцать лет! Не скажу, что меня как-то это трогает; я вообще не чувствую её, когда мы вместе и мне не прописывают нагоняи. Но Тони! Мы одного пола! У мистера Старка есть невеста! Я несовершеннолетний, в конце концов!       Тони слушал внимательно, хотя и прекрасно понимал, что сидящий перед нем человек лжет. Да, это наивный Питер, но либо он не договаривает, либо стесняется, либо сам не осознает, что между ними. — Но ты не сказал, что ничего к нему не чувствуешь и что тебе противна даже мысль об этом. Значит что-то всё-таки испытываешь? — Да, испытываю! Он мой кумир! Я обожаю и боготворю этого человека, но… — Пит, скажи честно: он твой папочка? Ты так попал на эту стажировку? — он ловил каждое слово Тони, которое потом осело неконтролируемой злостью в его голове и сердце. Не может быть, чтобы этот Тони так сильно отличался от его наставника. Не может один и тот же человек быть таким потрясающим и скотиной одновременно!       «Так ты попал на стажировку в Stark Industries? Через постель Тони Старка? — всплыло в голове Паркера голосом одного противного одноклассника — Флэша Томпсона. — Хотя вот я пошутил: Старк даже о существовании его не подозревает, не говоря уже о постели! С таким лицом его даже очкастая Элли не захочет!» — Ты отвратительный, Тони! Чего ты добиваешься? — У него больше не было сил продолжать этот разговор и у голоса больше не было сил кричать, поэтому он перешел на шепот. — Зачем ты так?       Тони на это было нечего ответить.

***

      Тони осторожно постучал в дверь комнаты и, получив разрешение, вошел. Питер уже успел успокоиться, но лицо его всё равно было грустным. Он был в простой белой ночной рубашке и пижамных штанах. Тони вспомнил, как застал парня в этих штанах и без футболки утром и какое у него красивое тело. Старк мало внимания уделял подобным вещам — мужское тело не его слабое место — однако тело Питера было явно лучше всех тех, которые он видел. Может быть, в этом и был корень его сегодняшней проблемы — он слишком необычно отреагировал на Питера и общался с ним, как с обычным парнем, который ему никто, кого можно привлечь слегка пренебрежительным отношением и сарказмом, но точно не как со своим другом, коим Питер действительно был последние дни.       Питер сидел у окна за небольшим столиком, на котором стоял поднос с чипсами. Волосы его были ещё влажными после недавнего душа, лицо казалось спокойным, но всё это не могло скрыть отчаяния в этих глазах.       Тони откашлялся, приготовившись говорить, но слова застряли у него в горле. Ему нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли. Сказать предстояло многое, и Тони не был уверен, что сумеет подобрать нужные слова. Что он, в конце концов, знал о Питере, о себе самом из другого мира? Он всегда был непосредственным, привыкшим говорить всё, что придет в голову, вести себя открыто, не скрывая своих мыслей и не переживать, что может этим кого-то задеть. До сих пор ему казалось, что ему легко дадутся любые слова. Сейчас он впервые усомнился в этом, потому что с Питером всё было как-то иначе.       Он постарался как можно приветливее улыбнуться парню и сделал рукой знак, что он может продолжать поедать чипсы. Пока Питер ел, Старк нервно мерил комнату шагами, сцепив руки за спиной.       Комната Питера, как и все комнаты в доме, была большой, с окнами почти во всю стену и маленьким балконом. Занавески на окна шили на заказ из дорогой и плотной ткани кремового цвета. Большая кровать с легким балдахином, на ней лежало простое белое покрывало, а в изголовье возвышалась целая гора подушек от огромной до самой крошечной. В комнате стояла пара маленьких столиков, покрытых ажурными скатертями, и письменный стол, на который Питер сложил книги о соулмейтах из библиотеки. Кресла и диван были небольшими, с завитушками на подлокотниках и обивкой жемчужного цвета. По комнате были разбросаны какие-то вещи парня, которые придавали комнате более-менее обжитый вид.       Паркер сидел не меняя позы и выжидающе глядя на Старка. Стараясь выглядеть непринужденным, но понимая, что у него это плохо получается, Тони улыбнулся: — А неплохо, я смотрю, ты обставил комнату! Утром я и не заметил…       Да уж, разбавить обстановку не вышло. Питер только грозно блеснул на него глазами, но этот взгляд красноречиво пояснил «либо говори прямо что хотел, либо проваливай отсюда». — Рука, — о чем бы Старк сейчас ни думал, как бы ни собирался выглядеть твердо и уверенно, но голос дал петуха; Тони сам от себя этого не ожидал. Это он что, испугался мальчишку? Ещё чего!       А может и не «ещё чего». Всё же он не видел Паркера таким раньше; даже когда заявился вчера вечером, в глазах и голосе Питера было только волнение, непонимание, сопереживание, но никак не злость. Что-то подсказывало Тони, что ему не привыкать и о чем он узнал сегодня напрямую со слов парня. Да, тогда он рявкнул на Тони, но это было лишь однажды и то заслуженно. Хотя это и сейчас заслуженно, если честно. — Я хотел извиниться и попросить помочь с перевязкой, — Старк чувствовал себя немного неуютно, мялся с ноги на ногу, тер больную руку, а всё потому, что извинялся он в своей жизни редко. Он в принципе чувствовал себя виноватым редко.       Взгляд Питера смягчился, он отряхнул руки от крошек и пошел в ванную, чтобы взять аптечку и помыть руки. Кажется, в этом доме в каждой ванной было по аптечке, а вот зачем Питер так и не понял. Может быть в целях предосторожности, а может, чтобы гости не тревожили прислугу почем зря. Питер старался не думать, что это из-за Тони, который заваливается так, как вчера, постоянно. — Ладно. Падай, — он указал взглядом на диван.       «Превращаешься в дрессированного пса, Старк» — промелькнуло в голове Тони. Раньше он никому бы не позволил говорить что ему делать, не обратился бы за помощью с таким пустяком, как перевязка, и уж точно не стал бы оправдываться за недопонимание, острую фразу или её формулировку. Если честно, Тони и сейчас бы не позволил, но ему не особо хотелось выводить из себя и без того злого Питера, который на первый взгляд вообще мальчик-милашка, шарахается из одного угла дома в другой, почти не выходит в люди и выглядит при этом не отшельником, а по-детски мило и невинно.       Криво улыбнувшись, Старк сел на диван и протянул руку, но Питер даже не сдвинулся с места. Он скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на Тони. Не нужно быть гением, чтобы понять: сначала извинения, потом помощь медбрата. — Ладно! Только не смотри на меня так, — Тони недовольно фыркнул из-за чего взгляд Питера снова почернел.       «Ну, конечно, пришел извиняться и тут же фырчит»       Всё же молодой Старк тот ещё нахал. — Извини меня. Я не хотел задеть тебя нарочно. Просто мне в голову пришла какая-то глупость, вот и ляпнул. Ты же тоже должен понять: ты такой…не знаю, скромный, а вон какой молодец! В тихом омуте, Паркер! С виду серая мышка, а на деле настоящая капибара! Работаешь на равных с мировой звездой, изобретаешь что-то. Я даже частично завидую тебе. Уверен, что многие завидуют. Для меня куда привлекательнее вырваться из тени наставника и чего-то добиться самому, нежели родиться с золотой ложкой в жопе, — сейчас Тони словно говорил о себе, а не оправдывался перед парнем. В этом времени его знают всё ещё как сына Говарда Старка, за инновациями и технологиями которого следит весь мир, а не Тони Старка «гения, миллиардера, плейбоя, филантропа, Железного Человека». — Может и так, — парень опустился рядом и принялся развязывать бинт. Когда продолжения не последовало, Питер сердито посмотрел ему в глаза и вылил на рану антисептик. Охнув, Тони резко выпрямился. — Нельзя ли полегче? — Я делаю всё так, как ты того заслужил, — Тони правильно понял намек, что такого объяснения всё ещё недостаточно и ему бы следовало продолжить. — Пойми, если ты не лжешь, — неудивительно, что он так сказал. Сложно поверить в реальность происходящего, — если в будущем я правда буду тем, кого ты описал… — Тони прикрыл глаза, потому что признаваться в этом было страшно. — Я боюсь, что никогда не стану им, никогда не буду достоин тех слов, которые говорил ты. Для меня это всё ещё дико: слушать о будущем себе от приемного брата из другого мира или времени, о котором мне не соизволили сказать даже родители.       Рана была неглубокой, чистой и хорошо зашитой; вчера Питер хорошо постарался. Он обмазал края пореза какой-то мазью, в состав которой, как он прочитал, входил диоксометилтетрагидропиримидин, затем смочил тонкий ватный тампон противомикробным раствором и прижал его к ране. Осталось лишь перебинтовать руку чистым бинтом. — Ты так восхищенно, — «и влюбленно» — в этом Тони не переубедить, — говорил о своем Старке, что я подумал, может, у вас что-то было. Это не в обиду тебе или будущему мне, ну, ему. Просто ты сам сказал, что у вас там всё иначе, и мир другой, и время повлияло! Я же не со зла, Пит! — Сделаю вид, что ты прощён, — обижаться на него бессмысленно, тем более, что оправдание Тони вполне себе похоже на его настоящие чувства. Может он не такой уж и балбес?.. — А если честно, ты не из «этих»? — у Паркера даже не было сил возмущаться. Он просто ждал, пока Тони перестанет быть таким говнюком. — Я не хочу задеть тебя в будущем чем-то таким. Даже не буду пытаться подложить под тебя девчонок, если они тебе неинтересны! Можем попробовать поискать тебе парня! Как смотришь на это? — настроение повышалось, обстановка разряжалась и от этого им обоим стало как-то легче дышать. — Боже, какой же ты придурок, Старк!       Через пару минут Питер закончил с перевязкой. Тони даже сказал бы, что в этот раз всё было намного аккуратнее, чем вчера. Но оно и понятно: сейчас кровь уже не сочилась из зашитой раны и при нажатии на неё, действие обезболивающего ещё не прошло, да и обстановка была спокойнее, несмотря на небольшую ссору между парнями. Хотя из-за последнего Старк думал, что Питер завяжет бинт туже и уже через час рука начнет неметь от недостаточной циркуляции крови в конечности. Видимо, извинения вышли не такими плохими, раз Паркер сделал всё так ювелирно.       Вообще-то, Тони мог перевязаться и сам, но в компании Питера было спокойнее. Даже боль в руке не так сильно беспокоила его. А может это просто хороший анальгетик попался. А может и потому, что Питер старается сделать всё мягко, с нежностью. Тони не уверен, что может понять его мотивы; скорее всего Пит просто старается не причинить бо́льшего дискомфорта, а эта нежность от элементарной привычки.       Так или иначе будь Тони что прав в своих догадках, что нет, всё одно — тот Старк, о котором так трепетно лепечет Питер, был для него близким и дорогим человеком. Конечно, ведь к важным людям мы все относимся с особой нежностью. А Тони будет таким — этим мистером Старком для мальчишки — только через несколько десятилетий.       По крайней мере, он на это надеялся. — Я думаю, раз никаких осложнений или гнойных выделений нет, то перевяжемся в следующий раз утром, хорошо? — Парень быстро собрал аптечку обратно. — Тони, я прошу тебя, воздержись от всякой дряни и тех вечеринок, на которых какие-то психопаты так и норовят воткнуть в твою рану ещё что-нибудь. — Говоришь, как настоящая медсестра, — но парень не оценил шутку и лицо его было максимально серьезным. Тони подумал, что эта серьезность наиграна, поэтому рассмеялся и положил здоровую руку ему на плечо. Питер поднял на него печальные глаза и до Тони дошло, что его Старк тоже имел такую привычку.       Тони не представлял какой он будет в будущем: тактильный или совершенно не терпящий чужих прикосновений. Но вот по парню напротив можно было точно сказать: между ними тактильный контакт был нередкостью.       «Значит ты тоже ему дорог?..»       Паркер вздрогнул и отвел глаза только спустя пару мгновений. — Кто-то пришел, — никаких шагов за дверью комнаты не было, входная дверь тоже не издавала звуков, но он почему-то был так тверд в своем утверждении. — Говард дома. — С чего ты…       Тони не успел закончить фразу, когда услышал хлопок входной двери и разговоры снизу. Слышно было плохо — из-за разницы этажей и большой площади дома было непонятно, чьи это голоса, но он почему-то ему поверил. Старк тут же поник. — Откуда ты узнал? — Всего пару минут назад он смеялся, шутил, но сейчас никакого настроения не было. Оставалось только делать вид, что ему не очень-то грустно, только Питер не был глупым или слепым и предпочел не затевать сейчас эту тему. Он знает, какая она болезненная для всех Тони. — У меня обостренные чувства. Слух в том числе. — Расскажешь?

***

      Тони так и не спустился поздороваться с отцом. Они с Питером особо и не разговаривали после прихода Говарда. Парень лишь отмахнулся, что лучше пойдет в свою комнату, иначе отец опять начнет упрекать его в безответственности или будет молча сверлить его осуждающим взглядом.       «Это в том случае, если он не забыл о существовании сына за время своих разъездов и «очень важных» дел» — Тони поблагодарил Питера за перевязку и ускользнул в свою комнату, взяв обещание, что Пит расскажет о своих удивительных способностях и обостренных чувствах.       А что теперь делать Питеру? Выйти и поздороваться? Остаться в своей комнате? Сделать вид, что он занят чем-то настолько увлекательным, что не заметил главу семейства?       «Это была его идея» — слова Марии побудили парня всё-таки выйти из комнаты. Питер остановился на лестнице и посмотрел вниз, где прислуга любезно спрашивала чего хочет мистер Старк, а сам мужчина общался с дворецким. Говард будто почувствовал его присутствие и поднял глаза.       Этот взгляд! Кажется, Питер ещё никогда не видел настолько серьезного и холодного взгляда. Мужчина не сказал ни слова, лишь кивнул в знак приветствия и продолжил разговор с Джарвисом об обстановке в доме.       Питер так и остался молча стоять, кивнув мужчине в ответ. Нога не поднялась развернуться и уйти к себе, а совесть начала трезвонить, что подслушивать не хорошо, но слуху это не помешало настроиться на нужные голоса. — Главное, что всё спокойно, — Говард ещё раз кинул взгляд в сторону парня. — Этот мальчишка нам важен.       «Важен?! Что значит важен? Кому «нам»?»       Питер всем своим видом старался не подавать виду, что слышит их разговор. Старк говорил достаточно тихо, чтобы даже прислуга ничего не расслышала. И было бы точно странно и подозрительно, если бы по великому совпадению лицо Питера перекосило после этих слов. Он уже научился скрывать эмоции, если что-то слышал, не предназначенное его ушам. Чего он только не слышал в своем мире и времени. — Сэр, могу я поинтересоваться? Где миссис Старк? — голос Джарвиса звучал размеренно и спокойно, но Питер уловил нотку беспокойства, от чего Питер и сам озаботился этим вопросом. — В Калифорнии. Я отправил её на концерт Джерри Маллигана, — Говард выдержал небольшую паузу и продолжил ещё тише. — Ей не нужно находиться здесь пока что. Мы всё ещё не знаем, что из себя представляет этот парень. Он может быть опасен, а подвергать Марию опасности я не хочу.       В голове тут же родились новые вопросы. Опасен? Что из себя представляет? Важен?! Что вообще происходит? Зачем ему нужен Питер? Может это не случайность, что он оказался здесь? Значит ли это, что Говард уже знает всё о нем?

Это была его идея. Его идея!

      Интересно, а Мария, когда говорила эти слова, тоже была в курсе происходящего? Муж посветил её в свои планы и опасения? Неужели она знает почему Питер здесь? Она же прямо ему сказала с чьей инициативы Питер находится в этом доме.       Мысли крутились так быстро, выстраивали логические цепочки, причинно-следственные связи, что парень пришел к выводу: Мария не знала об этом, иначе осталась бы здесь и не позволила Говарду отослать её в момент потенциальной опасности без Тони. Если Питер опасен, то почему Старк позаботился о безопасности жены, но не сына? Может у них и не простые отношения, может Говард и правда относится к сыну пренебрежительнее позволительного, но Мария другая.       Питер упорно делал вид, что рассматривает картины на стене, и не заметил, как Говард послал к нему прислугу. — Я могу предложить Вам чай или обед? — Девушка среднего роста, шатенка, в фирменном опознавательном фартучке, остановилась рядом и тоже обратила внимание на картины. Вероятно, она просто не хотела смущать Питера зрительным контактом. — Чай — прекрасно, — Паркер тут же закивал головой и посмотрел на неё с немым вопросом. — А… — Мистер Старк не сможет присоединиться. Но он предложил Вам отужинать вечером вместе, — она явно знала зачем шла, какую цель преследовала и что за вопрос не закончил Питер.       «Здесь вся прислуга такая проницательная?»       Парень ещё раз кивнул и направился в сторону спальни. Было понятно, что согласись он на обед, то провел бы его в гордом одиночестве. Мария уехала, Говард ясно дал понять, что не сможет отобедать с ним, а Тони точно не вышел бы из своей комнаты. Это он заметил не только по пребывании здесь, но и из своей настоящей жизни. Мистер Старк никогда не обедал просто потому, что нужно. Однако, он был не против заехать в какую-нибудь бургерную или заказать что-то на Базу, если живот Питера жаловался на голод истошными криками желудочного кита.       Мистер Старк. Раньше он никогда не услышал бы этого от кого-либо, ибо для него мистер Старк — это Тони из его мира, а не Говард. Питера не было даже в планах, когда единственным известным мистером Старком стал Тони. Пусть память о Говарде ещё жива в воспоминаниях наставника, но это тема никогда не поднималась, поэтому сложно воспринимать Говарда мистером Старком. И как к этому теперь привыкнуть Питер не знает.       А ещё не знает, как переварить услышанное. Так для чего он там важен? Неужели он успел где-то проколоться со своими способностями? Или это Тони всё-таки решил рассказать отцу и получить его одобрение?       Тревога и ожидание — пожалуй, это тот комплект чувств, которые Питер испытывал перед ужином. Чтобы хоть как-то отвлечься парень открыл первую книгу по соулмейтам и пробежал глазами по странице с содержанием. Но идея оказалась провальной, потому что все мысли возвращались к Судьбе и этому миру. Скорее всего, ему придется просто смириться с нахождением здесь, ведь он не знает даже как попал сюда, что уж говорить о плане «Возвращение домой». Мысль о том, что эта шутница решила переплести его жизнь с Тони Старком, подходящим по возрасту и обстоятельству в качестве наличия феномена «родственные души», начала угасать.       Паранойя брала верх.       В дверь постучали и выдернули Питера из его размышлений. — Мистер Паркер, — Джарвис выглядел спокойным и собранным, как и обычно. — Мистер Старк зовет Вас к ужину.       Он уже согласился днем на этот ужин; отказываться нельзя, да и какой в этом смысл? Его тревога пройдет тогда, когда он встретится с её причиной лицом к лицу. Если Говард сказал, что они ещё не знают, что Питер из себя представляет, то в случае опасности он готов показать себя во всей красе, а если захочет что-то узнать, то спросит напрямую. К чему эти расшаркивания?       Спускаясь в гостиную Питер решил перестать надумывать себе лишнее и отдаться ситуации. Один поворот и перед ним большая гостиная, в которой несколько дней назад он ужинал с Марией. Всё тот же длинный стол, только хозяин особняка не решился снизойти до ужина рядом с Питером, как это сделала его жена, а сел на своё место — во главу. Честно, где-то в глубине души Паркер надеялся, что ужин — это просто ужин, где люди едят, а не ведут светские беседы, от которых у Питера свербит в одном месте, но Говард поднял глаза и посмотрел, словно в душу. — Здравствуй, Питер.       Сейчас, стоя так близко, он вспомнил, где видел это лицо. Лицо покойника.

***

За несколько месяцев до щелчка.

— Пятница, докладывай каждые полчаса о состоянии мистера Старка, пожалуйста, — Питер буквально швырнул очередную пустую бутылку алкоголя в мусорку. В таком измученном и пьяном состоянии он ещё не видел своего наставника.       По словам Хэппи, Старк столько пил только после предательства Роджерса. Питер предполагал, что предательство друга и половины команды сильно ударили по нему, но надежда, что Тони выкарабкается даже из этого, не угасала. Он представлял, что Тони Старку приходилось переживать вещи и похуже. Тогда Паркер не особо понимал, что происходит с мужчиной; они не были так близки до случая со Стервятником, а после началась эта стажировка и Пеппер как-то обмолвилась, что Тони пошло это на пользу.       Когда парень крутился рядом со Старком, мужчине некогда было прикладываться к бутылке, но это не отменяло того факта, что он не пил до этого. Он мог пригубить чего-нибудь хорошего и дорогого в разумных количествах, но Питер чувствовал и это, а сказать было бы нетактично, всё же это не его дело.       Раз в несколько месяцев случались срывы, как называл их Питер. В это время он задавался вопросом где же мисс Поттс и почему её нет рядом в такие моменты, она ведь его невеста. Однако, это тоже не его дело. Он останавливал себя на мысли, что лучше ему не вникать в суть их отношений, у них и так всё непросто. Питер просто старался быть рядом. Он убирал за ним бутылки, хотя это вполне могли сделать роботы-помощники, забирал алкоголь из рук, когда видел, что мистеру Старку уже плохо, даже помогал дойти до комнаты и чуть ли не умолял того лечь поспать.       Эти «срывы» имели свои предупредительные звоночки, например, Тони не спал по несколько дней. У наставника и так было плохо со сном, кошмарами, психикой, но он спал хотя бы по несколько часов. А в такие дни не смыкал глаз.       Они никогда это не обсуждали. Старк никогда не делился в чем дело, а Питер не лез с расспросами. Может, пусть лучше он предастся воспоминаниям и опрокинет стаканчик спиртного, чем словит паническую атаку? Глупая мысль, но всё же.       Постепенно они стали ближе, поэтому Питер понял для себя: он обязан быть рядом. — Что за черт? — парень поднял с пола разбитый коммуникатор. На нем светилась картинка с каким-то видео, но экран был разбит, поэтому воспроизвести его заново было бы проблематично. — Пятница, можешь вывести на основной экран? — Питер, я бы не советовала смотреть эту запись лицам, не достигшим совершеннолетнего возраста. В видео содержатся сцены физического насилия… — Пятница всего лишь ИскИн, но даже в её механическом голосе послышалось беспокойство. Пусть она и вставляет классический дисклеймер, но теперь Питеру стало ещё любопытнее, что там такое. Даже если он потом пожалеет об этом. — Пятница, выведи и включи с самого начала, — парень нахмурился, сел на стул и дождался воспроизведения.       Трасса. Видео числится шестнадцатым декабря тысяча девятьсот девяносто первым годом. В кадр попадает машина, которая тут же разбивается о какую-то стену. Из капота начинает идти дым, а следом подъезжает мотоцикл. Из машины вылезает раненый мужчина, седоволосый, статный, в дорогом костюме: — Помогите ей, — шепчет. — Прошу, помогите…       На экране Питер видит друга Капитана, того, что с Железной рукой. Он поднимает лицо мужчины за волосы и заставляет посмотреть на себя. — Сержант Барнс? — голос его звучит тихо, удивленно. — Говард? — из машины доносится женский голос и к Питеру приходит осознание. Это родители Тони! Его охватывает немой шок и ужас. Он не может пошевелиться, не может отвести взгляд от экрана, а у самого непроизвольно текут слезы.       Барнс наносит первый удар в лицо. Затем второй удар. Смертельный. Говард Старк падает на землю, его глаза открыты, но в них уже нет жизни. Женщина продолжает звать мужа, но его мертвое тело жестоко закинули на водительское сиденье. Женщину накрывает пониманием, и она беспомощно закрывает глаза, уже зная, что будет дальше.       Сержант Барнс спокойно обходит машину к ещё живой женщине и начинает душить её своей правой, человеческой рукой до тех пор, пока её тело не обмякает. Он не смотрит в глаза своей жертве. Он слишком собран и спокоен. Последние кадры видео — солдат подходит к дорожной камере и стреляет в неё.       Питера словно парализовало. Шок. Страх. Звук выстрела заставляет парня вздрогнуть и закрыть глаза руками. У него слезы текут ручьем, он не может дышать глубоко, не может перестать плакать. Ему было так страшно, когда дядю Бена убили на его глазах.       В мастерской тихо. Он слышит только своё сбивчивое дыхание. Рыдания начинают сопровождаться характерными всхлипами, и он не знает, как ему успокоиться. Теперь до него доходит. Бутылки. Разбросанные, сломанные вещи. И то, почему они никогда не обсуждали это.       Он был брошен. Предан. Тони. Его мистер Старк. Он был не один, но очень одинок. Он не мог ни с кем этим поделиться. Да и с кем? С Пеппер? У них и так непонятно что происходит. Вряд ли он стал бы делиться такими вещами. С Роуди? Мистер Старк слишком много думает о других, чтобы начать думать о себе. Он и так чувствует вину за собой, что из-за их с Роджерсом противостояния, из-за сержанта Барнса, друг сел в инвалидное кресло.       Да и чем тут можно помочь?       Питер убирает руки от лица и поднимает взгляд на экран. Перед глазами проносится это видео, он спешит смахнуть экран, чтобы больше не видеть этого.       «Неужели мистер Старк пересматривает это?» — он затыкает рот рукой, чтобы не закричать от злости, несправедливости, горя, обиды… Раньше казалось, что это театральный прием для обогащения эмоционального фона; в жизни так никто не делает. А ещё как делает! Его разрывает от внутренней боли за Тони. Он не знает, что делать дальше. Как жить с этим? Как смотреть на наставника? Как помогать ему и не возвращаться к этому видео?       После Германии Питер думал, что у них с Капитаном дело было в плохой дружбе, в выборе не в твою пользу, а оказалось…       Здесь ужас. Ужас правды.       Бутылки вокруг уже не кажутся чем-то ужасным. Сотни чертежей, разбросанных по столам и полу, не кажутся невероятными. Ночи без сна полные работы не кажутся великолепными, чудесными. Теперь всё не так, как было. Больше никогда не будет таким, каким Питер себе представлял.       Он думал, что всё приукрашивает, считал, что нет ничего плохо, что пусть будет, ведь скоро это закончится. А когда закончится? Закончится ли вообще? Сколько раз это уже было? Сколько раз было, когда Питера не было рядом? Тони просто брал алкоголь и пересматривал эту запись?       Постоянно.       Теперь он знает. Теперь Питер знает и будет рядом.

***

      Питер знает, что случится через несколько лет. Знает где и когда. А ещё знает, что нельзя вмешиваться и подавать виду, что что-то не так. Но как смотреть в глаза тому, кого видел покалеченным и убитым в машине рядом с мертвой женой?       Дыхание сбивается, но он старается держать лицо. Ему хочется сбежать прямо сейчас, провалиться обратно в свою вселенную и не испытывать этого болезненного груза знания. Обстоятельства и так странные, но нельзя делать всё ещё запутанней. Тем более у него есть шанс узнать, о чем были те слова в разговоре с Джарвисом. — Выглядишь испуганным. Что-то случилось? — либо все Старки такие проницательные, либо Питер не смог скрыть своих истинных эмоций. Он отмер и сел за стол. — Не знаю. А у Вас? — «Гениально, Питер!». Он решил, что лучшая защита — это нападение. Даже голос не дрогнул.       Кажется, мужчина ожидал совершенно другого ответа. Да, он опасался Говарда и того, что могло произойти в любую минуту рядом с ним, ведь он не знает в чем дело, что происходит. Он уже перенес ужасные первые дни пребывания в этом мире, успел смириться с детским домом и отсутствием Мэй в его жизни. Даже смог сблизиться с Тони. Значит, что бы ни случилось, он переживет и это. И лучше с гордостью, чем со страхом. — Почему ты думаешь, что у меня что-то случилось? Тони тебе что-нибудь сказал? — мужчина осторожно разрезал мясо в тарелке, словно это был обычный разговор старых знакомых. — А должен был? — Что Тони мог сказать? Ему казалось, что скорее про него расскажут отцу, чем что-то о Говарде расскажут Питеру. А может Тони всё-таки сдал его? Что если он рассказал, что Питер какой-нибудь шизик, возомнивший себя гостем из будущего и рассказывающим всё в таких красках, будто сам верит в это? Или рассказал о тех обостренных чувствах, которые сам ещё почти не видел?       Сглотнув ком, образовавшийся в горле из-за этих дурных мыслей, он последовал примеру Старка и тоже принялся за свой ужин.       По спине и шее пробежали мурашки. Говард снова смотрел на него, но не просто в ожидании чего-то, а изучающе. Мужчина будто хотел разглядеть что-то незаметное на первый взгляд. Под этим пристальным и холодным взглядом чутье парня словно оживало. С каждой секундой становилось некомфортнее. — Тони может наговорить обо мне всяких не особо приятных вещей, — голос Говарда стал мягче, не то фальшиво, не то искренне, заставляя Питера расслабиться. Так вот о чем он спрашивал! Видимо, Паркер успел напридумывать себе всякого на пустом месте. Но даже если так, Говард всё равно был прав — Тони нелестно отзывался об отце. — Не слушай его. Я хороший человек, у которого просто недопонимание с сыном. Лучше расскажи о себе, Питер. Где ты родился, как жил, почему попал в детский дом?       Черт! Черт! Черт! Это был ожидаемый вопрос, но зная смекалку Старков — он не просто так спросил. Всё же Питер сам не знает, как попал в детский дом. Просто попал, ибо остался один, без друзей, без тети Мэй, без мистера Старка. Ему элементарно некуда было идти, это ведь чертовы восьмидесятые! Он сам родится только через тринадцать лет! Он, блять, даже не понимает, как оказался в этих восьмидесятых! О чем говорить Говарду, если он не помнит что вообще было до этого скачка между мирами. Школьный автобус и обрыв, пустота. Будто его воспоминания нагло стерли, как в «Людях в черном». Да черт, даже этот фильм ещё не вышел! — Родился и вырос в Куинсе. Родители погибли авиакатастрофе, когда я был ещё маленьким, поэтому за мое воспитание взялись тетя и дядя, — Питер перекатил горошину по тарелке, грустно насадил мясо на вилку и продолжил. — Потом дядя тоже погиб. Остались только я и тетя. Жили обычно, как и большинство среднестатистических семей. А потом… В общем, всё стало сложно, и я остался один. Идти было некуда, вот и оказался в детском доме. Никогда бы не подумал, что скажу это, но там было приличнее, чем я мог себе представить.       Всё из его рассказа было чистой правдой. Даже последнее. Всё же он нашел, чем заняться даже там. Нянчиться с маленькими детьми было куда приятнее, чем сидеть в компании озлобленных на жизнь подростков. Они так и норовили узнать как ты попал сюда и почему не хочешь толком ни с кем разговаривать. Не ответить же: извините, ничего не могу рассказать, потому что знаю будущее и не хочу заспойлерить фильмы, комиксы и даже жизнь! — Соболезную, — он привык к такой реакции на рассказ о своей жизни. Универсальная реакция. — А как звали тетю? — Мэй. Мэйбелл, — «и я безумно скучаю». Обычно он вспоминал о родных только наедине. Сегодня было исключение: он поговорил о них с Тони. Но тогда Питер вспоминал всё самое хорошее, испытывая лишь чувство счастья и ностальгии. А напряжение, которое царило за столом сейчас, давило на парня эмоционально так сильно, что он пожалел, что рассказал правду. Стоило ему назвать имя тети, как внутри что-то надломилось. Он в очередной раз понял, как далеко от дома. — Не помню такого в твоем деле. Может быть ты хочешь, чтобы я поискал твою тетю? Где она сейчас? — Говард чуть склонил голову и снова посмотрел на Питера выжидающе, как хищник на добычу. Старк точно заметил, как лицо Питера дрогнуло после этого предложения. — Не нужно никого искать. — Почему? — Да потому что никакой Мэй Паркер ещё нет! И племянника никакого нет, даже не планируется. Даже если они каким-то чудесным образом и найдут Мэй, которая в этом году ещё Мэй Рейли, то она вообще скажет, что не знает никакого Питера Паркера. Он даже не её родной племянник, а племянник Бена! То есть, они вообще никакую Мэй не найдут, ни Мэй Паркер, ни Мэй Рейли, у которой есть родные братья или сестры. Получается, что Питер соврал Говарду? — Вряд ли Вы найдете кого-то.       Всё это казалось подозрительно милым со стороны Старка. Ему так небезразлична судьба парня, что он тут же благородно предложил помощь. В чем подвох? Неужели, если бы Питер мог найти тетю, то оказался бы в детском доме, а потом тут? Сидел бы он за столом с Говардом Старком в качестве приемного сына? — Снова же, почему? Возможно есть какие-то дальние родственники, которые помогут в поисках, — как будто Питер не знает об отсутствии даже дальних родственников, ну! — Или ты скрываешь что-то? — Голос Старка изменился. Его больше не волновал ужин, он упорно сверлил Питера взглядом. Кажется, они перешли к «основному блюду».       Сердце парня пропустило удар и нервно застучало, температура в комнате поднялась. Начала подкатывать паника.       Да, он скрывает.       «Вдох… Выдох…» — Почему Вы так решили? — плохим решением в этот момент было поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Ох, плохим… — Ведешь себя странно, — Старк откинулся на спинку стула и расслабился. Он поймал его! Теперь Говард ферзь в партии, а Питер — пешка, загнанная в тупик. Никого из них больше не интересует трапеза. У Питера ком в горле от паники и тремор, а Говарда интересует сейчас лишь этот олененок. Интересно, будь Тони рядом, Старк говорил бы также? — Говоришь, что любил свою тетю — единственного родного человека, но отказываешься от помощи в её поисках. Зачем ты делаешь из меня дурака? Разве я похож на него? — Нет. — Тогда расскажи мне правду, Питер Паркер. Какой бы она ни была.       Если парень не хочет сейчас облажаться, попасть в психушку или чего хуже — на опыты, то лучше начинать отражать нападения Говарда, а как он уже понял — лучшая защита — нападение. Нет уж, он не расскажет о своей мутации, о своем мире, вообще ни о чем. По крайней мере до тех пор, пока сам не получит хоть какие-то ответы!       Была его идея? Хорошо, он примет это. — А почему Вы взяли меня? Никогда бы не подумал, что сам Говард Старк возьмет ребенка из детдома, тем более в возрасте семнадцати лет, — он саркастично усмехнулся и выпрямился. Человек перед ним ценил имидж и гордость, так пусть Питер и держит лицо. — Может это у Вас двойные мотивы? Скрываете что-то, мистер Старк?       Паркер пафосно отзеркалил позу и не подал вида, что его трясет, как кленовый лист. — Чтобы помочь, — «он не расколется?» — Я знаю о тебе чуть больше, чем ты думаешь. Знаю, что ты не такой, как все, но ещё не понял насколько. — А с чего Вы взяли, что я какой-то особенный?       Да, Говард был прав, Питер даже не отрицал этого, но… Что именно он знал? Про силы? Про будущее? Про мир иной? А если всё вместе? А вдруг речь вообще о другом и Паркер просто-напросто себя накрутил. Старк ведь ещё ни словом не обмолвился о его секретах, так мало ли что он там знает.       Обстановка за столом напряженная, хотя оба пытаются сделать вид, что всё в порядке. Паучье чутье у Питера звонит во все колокола и непонятно из-за чего: это на Говарда такая реакция или психика парня пытается достучаться, что кто-то сейчас тронется от этого напряжения? Если бы ему угрожала опасность, то это явно было бы не в доме Старков, а на каком-нибудь заброшенном складе. Не станет же такой умный человек делать что-то с подростком, да ещё у себя дома.       Нет, Говард точно не такой. Да вот додумать что за хрень с чутьем он не успевает, потому что рефлексы в экстренной ситуации работают быстрее головы и через секунду вилка, брошенная в Питера намеренно, оказывается у него в руке.       С Мэй этот фокус не проходил; чутье не видело в ней опасности, и Питер прекрасно это осознавал. Приходилось терпеть тетины шуточки в свой адрес по этому поводу, ибо над оправданиями она тоже посмеивалась и в итоге он смирился. Сейчас дело уже сделано, он поймал эту чертову вилку ненамеренно, какой смысл сейчас оправдываться? Говард не дурак.       После этого чутье успокоилось, и Питер немного расслабился. Постепенно тревога тоже начала сходить на нет. Больше никакой опасности, только честный разговор и голая правда. Так всем будет лучше. — Вот поэтому. Мы, — снова это «мы», которое Питер слышит уже который раз за сегодня. Самое время узнать и об этом, — засекли короткий гамма-всплеск в одном из переулков Нью-Йорка несколько месяцев назад. Всё оборудование электромагнитного спектра вышло из-под контроля, даже в Stark Industries. Буквально на пару секунд, но по той концентрации гамма-частиц, что тянулась в том месте, мы поняли, что в нашей галактике такое случалось только пару раз. Но всплеск был достаточно необычным: на нашей планете не может быть слияния двух нейтронных звезд, а этот по мощности был ни капли не слабее. Случись такое в нашей галактике, это могло бы привести к массовому вымиранию всего живого на Земле. Но нам повезло, что всё обошлось только появлением тебя, хотя я до сих пор не понимаю как это произошло и кто ты такой. — Были другие разы? — Первый был в сорок втором году. Тогда нашелся Тессеракт. Со вторым случаем попроще: один наш военный спутник зарегистрировал вспышку в шестьдесят седьмом, но это было случайностью.       Говард встал на сторону мальчика и понял, что лучше рассказать ему всё, что он сам знает, а после со стопроцентной уверенностью спросить интересующие вещи у Питера, чем пытать его вопросами и не получить ответов. — Кто «мы»? — это правда волновало парня. — Вы говорили так уже несколько раз. — Мы — это ЩИТ, — «кто бы сомневался, черт возьми». — Я расскажу о нем позже. — Я знаю, что такое ЩИТ.       На лице Говарда отразилось удивление. Искреннее удивление. Такого он точно не ожидал. А вот Питеру возможно и не стоило говорить о такой осведомленности. В такое время его быстро могут принять за агента Гидры. — Откуда знаешь? — Не уходите от ответа, — Питеру важно знать, как они поняли, что это именно он был причиной того всплеска. Возможно, это его билет домой.       Говард тяжело вздохнул. С Питером было тяжело в таких дискуссиях, а выяснять что-то у четы Старков парень уже научился. Словно у них с его мистером Старком не было таких словесных баталий, когда один хочет узнать одно, а другой другое. Например, тот же случай со Стервятником.       Хоть Питер немного и пугался Говарда Старка, но кажется, мужчина готов был пойти навстречу, поэтому ещё раз рассказал о вспышке, об удачном расположении камер наружного видеонаблюдения и моменте его появления. Рассказал о смуте, которая начала охватывать ЩИТ, о всевозможных исследованиях и наблюдениях, о том, как Старк лично наблюдал после всего этого за Питером, а когда ничего сверхъестественного вокруг него больше не было замечено, всё же решился забрать его к себе.       Мужчина четко ответил почему Питер находится именно в его доме, с его семьей — женой и сыном, а не в лабораторной камере ЩИТа, где каждый первый был бы рад поставить на нем всевозможные опыты.       Он хочет помочь, как уже и сказал ранее. И Питер верит ему.       Лучше бы Паркеру рассказать всё и расставить все точки над i: что за всплеск, кто он такой. Больше ему ничего не оставалось. Только правда. Всё серьезно, а он не мог обсудить это ни с кем, кроме Тони, который вряд ли смог бы чем-то помочь. Но Говард то может.       От осознания этого парень оттаивает и рассказывает всё, что знает. Про свой мир, про мутацию, про то, как ехал в школьном автобусе на экскурсию, а потом оказался в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом.       Говард верит, но видно, что ему сложно. Он безапелляционно говорит, что завтра они вместе отправятся в ЩИТ и постараются помочь ему вместе. — Будете проводить всякие опыты? — Только необходимые. Тебе нечего бояться. Я постараюсь помочь тебе вспомнить и решить эту проблему. Для нас и… нашего мира, — на этом моменте Старк замялся. Ему тяжело переварить услышанное, — это тоже большая проблема; не только для тебя, Питер. Ты сам прекрасно знаешь, какие могут быть последствия от вмешательства в ход истории.       Парень утвердительно кивнул и окончательно расслабился. Этот разговор принес ему эмоциональное освобождение от такого серьезного груза. Он будет рад разобраться во всем и вернуться домой.       Ужин подходил к концу и единственное, что осталось волновать Питера — Тони. — Вы специально не позвали Тони? — Говард встал из-за стола и непонимающе посмотрел на парня. — Ну, чтобы расспросить и узнать всё это. Чтобы Ваш сын не вникал в происходящее? — Питер, я не бесчувственная скотина и не лишу сына ужина из-за приватного разговора, который в случае крайней секретности мог бы провести в кабинете. Так же, как и не лишу тебя крыши над головой в случае, если мы не разберемся с тем, как вернуть тебя назад, — по Говарду было видно, он всё же рассчитывает на успех их операции, но прагматично предусматривает всевозможные варианты. — Тони сам отказался от ужина. Уже не впервые. Он редко присоединяется к столу без Марии. — Спасибо, — Питер вскочил с места и собирался уходить. — Я пойду узнаю как он, — парень не знал закончен ли их разговор или Говард хотел спросить что-то ещё, но Старк лишь кивнул и проводил уходящего взглядом.       Паркер быстро поднялся наверх, но перед самой дверью остановился. А вдруг Тони не захочет видеть его? Может приезд Говарда без Марии сильно задел его, и он хотел бы побыть один?       Он занес руку, чтобы постучать и через секунду дверь открылась. Сначала Тони выглядел весьма недовольным, но увидев Питера тут же смягчился. — А, это ты, — Старк махнул рукой и отошел от двери, пропуская парня в комнату. — Я тут немного бардак развел, так что не обращай внимания. Ты что-то хотел? — Хотел узнать как ты, но вижу, что не очень, — бардак было мягко сказано. У этого Старка и его наставника всё же было много общих повадок. Например, бардак из-за лишних, неприятных мыслей или злости. Питер подумал, что Тони ушел в размышления о возвращении домой только отца, всё же отношения с матерью, как казалось Питеру, были чуть ли не идеальными. А вот об отношениях между ними с Говардом сложно было сказать что-то хорошее. — Тебя не было на ужине, и я… — Ой, забей, — парень отмахнулся, но продолжил. — Во-первых, Говард не фанат ужинов без мамы. Если её нет дома, то он предпочитает есть в одиночестве. Во-вторых, я тоже не фанат наших совместных ужинов. А сейчас мне это ещё и на руку, причем на больную. Я же говорил, что не хочу снова испытывать на себе этот его взгляд. Ещё и Джарвис будет волноваться, если увидит, — «вот значит как. Волноваться будет Джарвис, не отец». — В-третьих, он и тебя не по доброте душевной позвал, я уверен. Либо хотел показаться примерным семьянином, либо хотел что-то узнать. Да! Говори, он расспрашивал тебя о тебе? Хотел понять, что ты за фрукт? Он же спрашивал о тебе всякое?       Питер коротко кивнул, но Тони не стал вдаваться в подробности их разговора. — Надеюсь, ты не проболтался про мою руку, а то он не упустит шанс отвесить мне пару ласковых, — парень закатил глаза и развалился на диване. — Я на дурочка похож? Меня повесили бы вместе с тобой, это же я тебе руку зашивал. Пойду как соучастник, — после этого Тони немного расслабился и улыбнулся.       Питер опустился на диван рядом с Тони и тоже позволил себе расслабиться. Теперь у него есть шанс вернуться к себе. Ему обещал помочь сам Говард Старк! — Вернемся к разговору о твоих чувствительных ушах. — Я слышу пошлый подтекст? — Питер посмеялся и наигранно удивленно посмотрел на Тони. — Это зависит от твоей испорченности. — Вы оба невыносимы, — кажется, Питеру было весело с Тони. Он с теплой грустью вспоминал шутки мистера Старка, которые граничили с пошлостью, но всегда понимались исключительно верно. — Ладно, рассказывай с самого начала эту свою историю…       Паркер, естественно, начал с самого начала. Ну, так, чтобы не было недопонимания: — На одной экскурсии меня укусил паук. Как потом выяснилось — Steatoda nobilis или Благородная Ложная Вдова. Сначала я подумал, что это черная вдова, думал, что сейчас умру, но он немного отличался по внешним признакам, поэтому пришлось быстро погуглить. Как потом выяснилось, паук был радиоактивным. Ну, конечно, это же химическая лаборатория, какие ещё там могут быть пауки… — Что такое погуглить?       Питер рассказывал о своей жизни, о своем первом костюме, о своих обостренных чувствах, о паучьем чутье. Им было хорошо и спокойно сейчас, поэтому спустя пару часов рассказов парни не заметили, как провалились в сон. И если их поднять сейчас, то никто не вспомнит на чем они остановились или кто первый уснул. Утром они пожалеют, что уснули на диване, но сейчас это никого не волновало.

***

      Воздух, будто легким, почти неосязаемым простому человеку потоком, погладил волоски Питера на лице и шее, от чего парень проснулся. Что ему нравилось в этом мире, так это отсутствие каких-либо обязательств. Да, обязательство вернуться в свой мир это само собой, но в остальном: не выходи никуда, если не захочешь, здесь нет этого «должен». Раньше он вставал по утрам и бежал на учебу, потому что прогулы непростительны, потому что хотелось увидеться с Нэдом и обсудить все новости лично, а не по СМС, вставал с мотивацией спасать мир, пусть в реальности это был только Нью-Йорк. И, конечно, «стажировка». Порой это было чуть ли не единственное радостное событие в неудачные дни.       Сейчас этого всего не было, поэтому Питер неторопливо открывает глаза, упираясь взглядом в потолок.       В другой потолок.       Что-что, а в доме Старков была удивительной каждая деталь, в том числе и высокие фигурные потолки. Сейчас он видит совсем другой потолок. Обычный, домашний в его понимании, стандартной высоты потолок! У Питера не пронеслась мысль о том, что он просто проснулся в другой комнате. Первая мысль была ясная и четкая: он не там, где был.       Парень сел на диване, покрутил головой вправо, влево, попытался рассмотреть обстановку вокруг. Неужели его закинуло куда-то ещё? Он ведь вот только-только начал хоть что-то понимать, обрел надежду, что может найти способ вернуться домой, как его надежды рушатся очередной телепортацией в новый мир? В новый, потому что обстановка вокруг ничего ему не напоминала из его родного мира — Паркер здесь не был, ибо он бы точно запомнил то уютное ощущение, что окутывало его в этом месте, хоть и в незнакомом.       Он аккуратно встал на ноги, замечая всё больше деталей окружающей обстановки, а потом его взгляд зацепился за столик у ближайшей стены. Точнее, не за сам столик, а за рамки с фотографиями на нем. И тут внутри у Питера что-то надорвалось. Солнечное сплетение болезненно сжалось, порождая ужас и отчаяние в совсем ослабевшей душе мальчика. Там, среди нескольких одинаковых рамок, стоит фотография настоящего Старка. Не просто его одного, а…их совместная.

And as long as we do there’s no time to regret

All the ways how you and I had come together

      Сердце начало бешено стучать, уши закладывало от такого интенсивного перекачивания крови, даже руки обмякли — такая радость охватила его сознание, что перехватило дыхание. Мгновение спустя он почувствовал, что это чувство начало его душить. Хотелось сесть на пол и расплакаться от счастья, почувствовать наконец то самое чувство спокойствия и умиротворения.       Он дома!       Слезы счастья и облегчения начинали собираться в глазах. Хотелось прыгать, кричать, любить всех вокруг — так это всепоглощающее чувство разливалось в груди. Казалось, его ничего не сможет подавить сейчас. Он так счастлив, что вот-вот взорвется от этого чувства.       «Я хочу быстрее увидеть его!» — моментально пролетело в голове мальчика и он, как в прострации, покинул комнату. Он не шел — летел, не чувствуя ни ног, ни земли под ногами. Только краем сознания он понял, что завернул за угол и оказался на кухне. И не пустой. Тогда на лице непроизвольно появилась улыбка, такая яркая и ослепляющая… — Мистер Старк?.. — Питер замер. Всё вокруг замерло, казалось даже сердце остановилось, давая ему возможность осознать. Его распирает от облегчения — наверное, самого сильного в его жизни — и хочется прямо сейчас сорваться с места, налететь с объятиями и забыть о всех месяцах, проведенных порознь. Он так обескуражен, что не может пошевелить ногами; мозг не отдает приказа конечностям, так много эндорфина и серотонина он сейчас вырабатывает. — Мистер Старк, я, кажется, вернулся… — Звучит нелепо, по-детски, но ему плевать!       Видимо, мозг не посылает сигналов не только в ноги, но и в голосовые связки, потому что голос его звучит так тихо, сипло. Он бы сам себя не расслышал, если бы не знал, что что-то говорит. Неудивительно, что на него даже не обратили внимания.       Паркер сделал робкую попытку подойти ближе и заявить о своем присутствии, но мужчина даже сейчас не обращал никакого внимания на парня.       Старк сидел за большим кухонным столом, откинувшись головой на спинку стула и закрыв лицо руками. Даже не видя его лица, Питер точно знал какое оно сейчас: уставшее, измученное, полное горя и вины, потому что именно так начало осязаться в комнате. А ещё тоской. Печалью. Болью.       Всё вокруг тускнело, серело, температура в комнате стремительно падала и этот холод начинал пробираться даже под кожу. Чувство уюта сменилось страхом, а радость — паникой. — Мистер Старк? — Снова никакой реакции. Словно мир стоит, а Питер нет.       Он упирается руками о спинку стула, почти нависая над мужчиной, но любое движение ощущается, как сквозь толщу воды: тяжело и медленно. Питер не чувствует его дыхания, не ощущает тепла от тела, не слышит как бежит кровь в венах или стучит сердце. Он только видит.       «Может мистер Старк ненастоящий?» — эта мысль так горько оседает комом в горле.       Питер должен знать реально ли всё это, правда ли перед ним его наставник, родной, близкий. Или это снова какая-то шутка судьбы?       Он тянет руку к его ладоням, хочет прикоснуться, убедиться во всем, но судьба будто хочет поиграть: мужчина убирает руки, заставляя парня пошатнуться не то от испуга, удивления или надежды? Питер не понимает, чутьё молчит, но внутренний голос кричит ему, что это мистер Старк. Его мистер Старк!       Взгляд карих глаз пронзает его насквозь, никакого Питера перед ним нет, только этот сраный потолок! Тогда он заметил, что этот взгляд намного тяжелее и слабее одновременно, чем Питер предполагал изначально. Казалось, всё было хуже, чем после противостояния с Роджерсом, а это Паркер наблюдал лично, стараясь приглушить ту боль наставника.       Насколько всё плохо, черт возьми?!       Его начинает трясти, несильно, но ощутимо. Мгновение назад мозг рисовал картинки, как мистер Старк поднимет на него глаза, в которых столько противоречивых эмоций и искренности; картинки, где его заключат в объятья, рассказывая о том, как ждали этого момента, помнили и сколько способов они успели испробовать, чтобы найти Питера.       Но ничего. Совершенно ничего. Его не видели. Не слышали. Не ощущали.       Питер скучает. Безумно скучает! Хочет сказать, сделать хоть что-то, чтобы привлечь внимание, но его одолевает такое бессилие. От этого Питеру становится совсем невмоготу. Он так мужественно держался с самого начала этих ужасных событий, а теперь у него не осталось сил. Единственное, что он сейчас хочет — прижаться к нему, позволить себе расплакаться и всё рассказать. — Молю, вернись, — этот горький шёпот режет слух, сердце и душу. Мужчина отрицательно мотает головой, словно сам не верил в то, что говорил. Скорее он даже не понимает зачем он это говорит. Это же мистер Старк! Он никогда не верил в мольбы, но, видимо, сейчас это было для него единственной надеждой.       Отчаяние охватывает парня сильнее прежнего; все эмоции утекают в ярость, давая психике небольшую передышку, ибо он просто сойдет с ума от переизбытка этого кошмара! Он пытается кричать, раскидать вещи вокруг, даже что-то разбить. Хочется достучаться! Но…       Он нем, но не глух. И это его нынешнее проклятие. — Пожалуйста, Питер, вернись.       «Так дело во мне?!» — Конечно, он же исчез, пропал в каком-то непонятном мире; он сам не знает где он, что он, как он. Что уж говорить о его близких людях… А сейчас даже не ясно сколько времени прошло! А если месяцы? Годы? Как показать, что он жив? Как дать сигнал ему, Мэй?       «Я здесь! Здесь! Я хочу вернуться! Пожалуйста, мистер Старк!..» — но кричать бесполезно; слова застревают в горле и лишь немой порывистый стон слетает с его губ. Всё бесполезно…

See myself existing

Pretend to feel your undertow

      Больше нет сил! Он начинает рыдать навзрыд, глядя на всё вокруг! Другие вещи, другой дом, а он даже не знает почему!       Ноги подводят, и парень оседает по стене мертвым сгустком энергии. Штукатурка холодит спину и затылок, но никакие внешние факторы больше не тревожат его. Сердце колотится, вот-вот пробьет грудную клетку к чертям собачьим.       Его трясет. Больше нет сил встать. Нет сил кричать. Ни на что больше нет сил. Он тонет и задыхается.       Питер знает как это — тонуть: тело немеет, ты его не чувствуешь, не контролируешь, невозможно вдохнуть и выдохнуть. Однажды он был близок к этому буквально, но тогда его всё же выдернули из воды. Сейчас же его никто не спасет. Человек, который когда-то спасал его, сам нуждается в спасении. Но Питер не может помочь.       «Я хочу домой, мистер Старк. Я безумно хочу домой…»       Он зажмуривает глаза, роняя лицо в трясущиеся ладони, а потом его словно выкидывает из воды.       Питер видит знакомые глаза и на секунду чувствует облегчение. Но лишь на секунду. Его вновь пронзает волной боли. Это те глаза, шоколадные прекрасные глаза, по которым можно понять чуть ли не каждую эмоцию, но всё же они другие. Глаза, которые сейчас смотрят на него, не были полны той серьезности, рассудительности, властности и того опыта. Это был обычный испуганный взгляд подростка, который без понятия что делать.       Теперь он глух. Теперь он ничего не слышит, а не его. Он не слышит, что ему так обеспокоенно твердит и повторяет Тони. Паркер просто тонул в этих глазах, в которых до сих пор отражался тот сон. Он смотрел и видел то, что видел в своем кошмаре: боль, усталость, мольбу…       Он больше никогда не забудет тот взгляд.       И все же они такие разные и такие одинаковые. И такие… — Питер? Ты меня слышишь?       Его отпускает. Он снова на ногах, хоть и на чужой земле. — Что? — нужно быть дураком, чтобы не догадаться, что Питеру снился кошмар, из-за которого парень как минимум ворочался на диване, чем явно разбудил Тони. Похоже, Старк младший тоже уснул вслед за ним. — Кажется, тебе снился о-очень плохой сон, — «Ого, удивительно». — В какой-то момент мне даже показалось, что ты видел… Ладно, забудь. Не хочу тебе напоминать лишний раз. Ты как? Всё хорошо? Может мне что-то сделать? — видно, что парень волновался.       Питер впервые видел этого Тони таким обеспокоенным. А ещё так близко…       В попытках разбудить и достучаться до Паркера, Тони чуть ли не залез на него, нависая сверху. От понимания этого на Питера нахлынули противоречивые эмоции. Это Тони. Он близко. Очень близко. — Что ты говоришь? — шепот Питера обжигает чувственные губы Тони. Он не может перестать смотреть в эти глаза напротив. Но и они никуда не отводят взгляд. Это странным пожаром разливается в груди Питера, который до сих пор не отошел до конца от тремора и слез. — Говорю, у тебя сейчас было что-то в роде панической атаки. Ты в порядке? — такой заботливый и ласковый голос говорит в полтона, и, кажется, Тони никуда не собирается отстраняться. Они сейчас буквально в паре сантиметрах друг от друга, и менять этого никто не планирует. — Да, — и стоило сердцу Питера немного успокоиться, как Тони снова выбил им чечетку: — Можешь остаться у меня, если хочешь…       И всё же…

Что он чувствует к Тони Старку?