Рисуя круг

Он был тем мужчиной, которого девять из десяти людей терпели, и все десять считали невыносимой занозой в заднице. Однако всех поражала его независимость и своё непоколебимое собственное мнение, которое он пихал в каждую щель. А ещё шарм, который был ему присущ, несмотря на то, что грубости у этого парня хоть отбавляй. Говорят, что творческие люди — с тонкой душевной организацией, так вот эта история точно не об Арсении Попове. Художник, который знает себе цену, а поэтому и живет не в богатстве. Ему не нужны деньги, он хочет войти в историю со своим стилем, а не стать очередным богатым гиперреалистом. "Если хотите портрет максимально реалистичный, да так чтоб не придраться", — говорил он одной из своих клиенток. — "Возьмите свою фотографию и распечатайте сорок на пятьдесят, а я за настоящее художество с мазками и неровностями" . Он мог делать всё идеально, и чем больше его работа была по стандарту правильной, тем больше она бесила творца. Ван Гог умел делать академически идеальные портреты, но прославился благодаря своему видению и стилю. Пускай и после смерти. И что удивительно, его картины цепляют. Сказать, что он не талант — это самая грубая ложь, и даже ненавистники не могут оспорить этот факт. "Такой талант да такой твари…" — часто шушукались они во время очередной модной тусовки. Он знал, что вызывает такие отзывы, но это волновало его не больше, чем пятно от кофе на столешнице. Его работа — его творчество. Он берется за заказы, которые совпадают с авторским виденьем мира, и этого вполне хватает, чтобы спокойно существовать в Питере и снимать квартиру-студию. Да, не в элитном районе, да, с минимальным количеством мебели и не самым свежим ремонтом, зато удобная и ставшая, в некой мере, родной. Куча однодневных связей соединяли в цепочку его жизнь, однако настоящую страсть он чувствовал лишь, когда рисовал, а поэтому делал это как можно чаще: и в метро, и в парке, и в кафе. Из-за этого ни один его дневной образ не обходился без сумки через плечо, со скетчбуком и карандашами. За довольно-таки длительное проживание в культурной столице он успел начертить более двухсот самых выдающихся мест Питера, а также милые закоулки, куда не ступала нога туриста. Он любил рисунки без позерства. В какой-то момент запоминая эмоцию человека, переносил её на бумагу и на созерцателя смотрели обеспокоенные глаза или безудержный смех. Эти люди проживали свою жизнь, не зная, что навсегда остались на странице ещё одного скетчбука. Свой феномен фотографической памяти он узрел давно и активно им пользовался, что на экзамене в университете, что на работе доставщиком, что в творчестве. История жизни любого творца — не сахарный сироп. Арсений также успел хапнуть трудностей и в родном городе, и по приезде в Петербург. — Тебе не кажется, что пора завязывать с таким образом жизни? — с ноткой истерики, спрашивает голос по ту сторону телефонной связи. — Тебе не кажется, что пора прекращать ебать мне мозг? — парирует мужчина, с безразличным лицом поглядывая на часы. — Не говори, что не знал, что это временно. — Знал, — замявшись отвечает собеседник. — Так какого хуя? — Арсений на секунду не сдерживается, переходит на крик, но быстро берет себя в руки. Его бесят тупые люди. — Или ты думал, что будешь на каждом углу пиздеть о своей связи со мной, и я не узнаю? Я ведь говорил тебе, не выносить это в массы, говорил? — Говорил. — Ну что ж, твой дешёвый пиар удался, поздравляю, — с этими словами он мысленно шлёт нахуй собеседника и бросает трубку. Арсений не мега звезда, но в творческой тусовке он далеко не последний человек, и этот талантливый и до неприличия амбициозный танцор решил подняться выше за счёт его имени. Он накидывает ветровку и уходит, гонимый ветром и желанием удалиться из обыденности хоть на какое-то время. Такие люди, как Арсений любят находить что-то своё и упиваться им сполна, будь то квартира, ресторан или алкогольный напиток. Поэтому, приметив уютное и малолюдное кафе в трёх кварталах от дома, он стал засиживаться там чаще, чем его очередная пассия в его же сердце. Сел за столик, заказав перед этим лавандовый латте, и пока напиток делали, первым делом, он стал рассматривать обстановку. По жизни наблюдатель, который может вдохновиться даже трещинами на стене. И на мгновение влюбиться в красивого человека, запечатлеть и забыть, как эфемерное видение. Понятие красоты, как и всего в этом мире для него было неоднозначным: Люди с тонной косметики, перекаченными губами отталкивали его и притягивали своей растрёпанной причёской, россыпью родинок на лице. Таких рисовать сложнее, а значит — интереснее. — Ваш заказ готов, — мелодичный голосок девушки наполнил пространство, а затем растворился, словно дымка над горячим напитком. — Спасибо, — он мягко улыбнулся баристе и вернулся на прежнее место. В полной асимметрии здесь было расположено около десяти столиков, четыре из которых были заняты. Большие окна служили главным источником света днём , а огромное количество самых разных растений создавало некое подобие джунглей. Арсений был не единственным завсегдатаем здесь. Он не помнит в какой момент, впервые начал выделять одного парня из общей массы людей, только потому что он мелькал здесь не раз. Чаще во время обеда и никогда на выходные. Однако он точно помнит тот день, когда впервые решил нарисовать его. Не дату и время, а дождливую погоду, вечерний сумрак и пиджак с рубашкой в зелёную точку. Этот долговязый парень всегда будет приходить в деловом стиле, сменяя лишь принт на белой ткани. Вот он рисует оконные рамы на заднем фоне и парня с полуприкрытыми от усталости глазами. А затем приходит домой и акварелью раскрашивает зелёным глаза и точки на рубашке.