Шанс на лучшую жизнь

      Утром я проснулся с зарёй под ласковые поглаживания по голове материнской ладонью и уговорами просыпаться, так как новый день настал и завтрак уже ждёт на столе. Вообще, эта по-истине удивительная женщина при любом удобном случае вымещала на мне всю свою любовь и умиление к маленьким детям. Так как ей самой не удаётся вот уже как много лет воспроизвести на свет своего маленького, им стал я, когда попал в эту семью. Старшие её дети уже почти выросли, а один даже подошёл к порогу совершеннолетия, но материнская любовь к маленьким детям неиссякаемая. Уверен, скоро она начнёт приговаривать своему старшему, чтобы тот вёл в дом невесту.       Таким образом, приведя себя в порядок, я прошёл в обеденную, где остальные уже заканчивали свой завтрак и получали от хозяйки дома распоряжения. Кому-то досталось выносить мебель из залы и избавлять ту от пыли, а кому-то — непосредственное мытьё поверхностей. Конечно, меня эта участь обошла стороной. И я снова скрылся на чердаке, аккуратно обходя завалы и подмечая ход предстоящей работы. Приходилось внимательно вглядываться в полутьму, чтобы не привести в движение цепную реакцию, иначе быть моему тщедушному тельцу заваленным под грудой хлама и толщей пыли. Однако не прошло много времени, как родня кинулась на мои поиски. Взволнованная за маленькую дитятку мама выпущенной стрелой взбежала по лестнице и оказалась на крыше, быстро отыскав меня и подхватив под пузо. И как бы я не болтал ногами и руками, меня не выпускали, а попутно ещё и отчитывали за неосмотрительность, умудряясь при этом быть строгой и заботливой. «Больше туда ни ногой! По крайней мере, пока мы не закончим с первыми двумя этажами!» - приговор был таков, и непослушание грозилось вылиться в более сильное чихвостенье. В итоге меня закрепили за младшим из тройки братьев, который палкой выбивал из мебели пыль. «Мелкий, тебе только подушки» - с бессильным вздохом произнёс Линс, когда я спросил его, чем мне заниматься. Что ж, подушки так подушки. Конечно, силы в моём теле было не так много, как в подростках или большинстве перевёртышей моего возраста, но достаточно, чтобы хватать диванные подушки за углы и с размаху обколачивать их об угол дома.       Обед был точно по расписанию. Оставляя всё на мужчин и всё же время от времени приходя следить за тщательностью проводимых работ, мама отвлекалась на приготовление горячей пищи, никогда не позволяя своей семье «сухомятить». Было дело однажды, когда ей пришлось сходить с отцом на свадьбу пары односельчан, и по возвращении она застала нас лопающими бутерброды. Превратившись в фурию, она раздала братьям подзатыльники за то, что «мало того, что себе желудки гробите, так ещё и маленького приучаете к этому! Оболтусы, суп разогреть поленились!». После этого мы старались не повторять подобное или совершать это тайком.       Через шесть дней почти весь дом был приведён в порядок. И как-то так вышло, что мама занялась уборкой сада, словно совсем позабыв о том, что пообещала мне привести в порядок чердак. Подумав немного, я решил подойти к отцу. Как-никак, он в это время чаще посиживал на лестнице, почитывая книгу, или просто разваливался в кресле-качалке, которое неизвестно откуда откопал. Его помощь маме не требовалась, за редким исключением, ведь у неё на подхвате были сразу трое сыновей.       - Отец, - мой голос сбоку, когда я остановился на верхней ступеньке крыльца, заставил его оторваться от очередной толстой книги, к которой он прикипел с самого утра и вот уже не первый час грелся с ней под лучами весеннего солнца. Последнее время погода баловала нас, однако впереди ещё предстоял сезон дождей. Наверное, именно поэтому мама торопилась закончить дела в саду.       - Ммм?       - Я хочу привести чердак в порядок и сделать его своей комнатой, - коротко произношу не в приказном, не в услужливом тоне, но со скрытым вопросом. Отец оглянулся на работяг в стороне, которые суетились, обливаясь потом, перетаскивая воду, клумбы или мешки с удобрением, пока мама раздавала указания. После этого старший снова взглянул на меня своим спокойным взглядом синих глаз. Лицо его имело волевые черты, а коротко стриженная рыжая борода добавляла в копилку мужественности.       - Пойдём посмотрим, что ты там такого приглядел, - был его ответ. Книгу положили здесь же, а меня повели в сторону чердака.       Поднявшись по винтовой лестнице, мы оказались в пыльном полутёмном помещении, в которое тусклое освещение попадало через грязные окна. Оглядевшись, отец отправился вглубь, внимательно и с интересом оглядывая всё вокруг.       - Здесь достаточно сухо и тепло, - оценочно произнёс он. - Грязно, конечно, и всякого барахла хватает, но что-то из этого можно использовать, а что-то переделать или продать. Хотя некоторая мебель уже слишком ветхая, - словно в подтверждение своих слов, он прихватил пальцами подлокотник перевёрнутого на бок дивана и тот с треском развалился трухой. - Некоторым из этих вещей не одно столетие, так что предстоит потрудиться, чтобы привести это место в нужное состояние, - он остановился и отодвинул в сторону тряпку, свисающую с большой картины. В позолоченной рамке было заключено изображение трёх перевёртышей.       - Наставник, - невольно выдыхаю, приблизившись. Двоих старших я не узнавал, но молодого парня, стоящего между ними — конечно.       - Это господин Уруннер? - спокойно спросил отец. - Наверное, со своими родителями.       - Наверное... - тихо выдыхаю, невольно прикасаясь к изображению, ощущая, как в горле встаёт ком. Глубоко вдохнув через нос, я резко отворачиваюсь и направляюсь к выходу. По раздающимся за спиной шагам понимаю, что отец идёт следом. Спускаемся на второй этаж. Отец ободряюще улыбнулся мне и потрепал волосы.       - Приведём в порядок за два-три дня. Но сначала всё же дождёмся, когда маме не будет требоваться помощь твоих братьев, - на его слова мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Своими силами сейчас мне не справиться.       Через несколько дней разразилась гроза и начался сезон дождей. Мама некоторое время сетовала, что не успела высадить какие-то цветы, которые если сейчас посадить, то их просто вымоет. И вот настал и мой час. Так уж вышло, что в подростках бурлит неугомонность, которой нужно дать волю, а привыкшие к каждодневной деревенской работе братья и вовсе не могли усидеть на месте более часа. Когда они решили поиграть с мячом в зале и чуть не разбили окно, отец вспомнил о чердаке. Да здравствует уборка!       Весь старый хлам было решено ломать на месте и кусками выносить на задний двор, для сохранения времени выбрасывая через окно на втором этаже в паре шагов от винтовой лестницы. Оставшуюся мебель аккуратно выносили под дождь, а более мелкие предметы переносились на кухню, где мама приводила их в порядок. В ходе работ были найдены не только семейные картины, но и различные переписки, которые какое-то время оставались в сохранности. Однако мама женщина таковая, что ей всё интересно, так что прошло не далее двух дней, как она проверила каждый конверт. Над некоторыми она в порывах сентиментальности плакала, иногда коротко рассказывая о том, что то были письма двух влюблённых, которым лишь спустя какое-то время улыбнулась удача, и они смогли связать себя союзом. Помимо этого на чердаке обнаружились и простые садовые инструменты. И даже сеть рыболовная. Крепкая такая, большая, что я сразу придумал метод её использования, отвоевав у самого старшего брата, желающего применить её по прямому назначению. Рыболов недобитый! Ха! Перед моими слезливыми глазками, поникшими ушками и обхваченным ручками пушистым хвостом, приставленным к лицу, никто не в силах устоять! Так что быть сети моей! Старшему ещё и от мамы досталось полотенцем по жопе за то, что маленьких доводит. На меня фыркнули, пообещав кару, так что в ближайший приём пищи я отплёвывался от солёного чая из своей кружки.       Закончилось дело через три дня, когда большая часть площади была освобождена, а в один из углов компактно составили то, что выбрасывать было жалко, например, картины жившей здесь ранее семьи или сундуки с личными предметами, порешив отдать всё это тем родственникам почивших хозяев, которые могут вдруг нагрянуть. В другом углу отец с братьями попыхтели, но натянули сеть, на которую я накидал подушек и парочку одеял, сделав этакое маленькое гнездо для себя, которое всё же могло вместить всех троих братьев вместе — проверено. Шалопаев мне пришлось выпинывать со своего ложа, пока они, чего худого, не начали там прыгать. Мама всё это обозрела, разок настороженно проверила всё и наказала отцу прогуляться в магазин или лавку какую, чтобы купить ещё несколько подушек и сеть покрепче. «Не дайте боги, эта от старости порвётся» - посетовала женщина и отправилась на кухню, прежде поцеловав меня в лоб. Сюда же установили два почищенных сундука для моей одежды и бросили на пол огромный ковёр, который лишь немного потерял свой лоск, но в виду своего качества и отсутствия моли, был ещё вполне даже годным и мягким.       И я было уже подумал о том, чтобы пригласить к нам деловую дамочку-адвоката, как в двери постучал иной гость. В этот момент я как раз спускался по лестнице на завтрак и был застигнут врасплох стуком в дверь. За окном лил проливной дождь, и по земле расползалась туманная прохлада, поэтому я даже представить себе не мог, кому бы пришло в голову наведаться к нам ранним утром при такой мерзкой погоде. Пробежав до столовой, я нашёл отца и передал ему этакую новость. Отец приподнял бровь, явно разделяя моё недоумение, и всё же поднялся, чтобы открыть незваному гостю. Братья заинтересованно потянулись следом, только мама едва заметно повела ухом, но от плиты не оторвалась, где готовила румяные блинчики. Чуть недосмотрел — подгорят. Я присоединился к большинству, остановившись сбоку от входной двери. Отец уже открыл и перебросился парой слов с прибывшим. Их оказалось трое, в чём я удостоверился, когда они вошли. Один с чёрной шёрсткой, двое других — блондины. Все трое одеты с иголочки и сияли лоском, чопорностью и породистостью, капая водой со своих плащей. Но главным был чернявый высокий мужчина, который возрастом не уступал моему отцу. Он оглядел каждого из нас, все углы вокруг и остановился на главе семьи. Двое позади него большее внимание придали нам, да и выглядели они один старше другого, но неуловимо похожими друг на друга, отчего я пришёл к выводу, что они состоят в близком родстве, как отец-сын.       - Так по какому случаю вы прибыли сюда? - спросил отец, стоя напротив чернявого гостя, не торопящегося открывать свой рот.       - Приношу свои извинения за внезапный визит, - произносит он таким холодным и отчуждённым голосом, что сожалением или виной там и не пахнет. - Я здесь лишь для одной цели: Амиль Уруннер. Мне необходимо увидеть его или узнать адрес его нынешнего проживания, - отец приподнял бровь, а потом перевёл взгляд на меня, словно спрашивая.       - Я знаю, кто вы, - произношу, и все взгляды сходятся на мне. - Я ученик Амиля, и у меня имеется к вам разговор, - все трое гостей замирают, словно увидели что-то диковинное. Отмирает первым чернявый.       - Тогда это, должно быть, не тот разговор, который проводится на пороге. Давайте пройдём в кабинет или в зал, - сказав это совершенно уверенным тоном, он снял свой плащ и подал его отцу. Двое остальных хотели последовать его примеру, однако я заговорил раньше, чем они протянули свою верхнюю одежду.       - Во-первых, если вы желаете что-то узнать от меня, то учтите одну существенную деталь: этот дом и прилегающая к нему территория — моя собственность. Мне понятно, что вы — хозяин своей жизни и уже бывали здесь, однако сейчас вы в гостях, так и ведите себя соответственно, - и пока все трое не вернули себе самообладание, с трудом переваривая сказанное мной, я продолжил: - Во-вторых, эти двое господ постоят и подождут вас здесь, а вы пройдёте в зал. Но прежде разуетесь. Я не позволю разводить грязь в доме, в котором моя мама прилагает немало усилий для поддержания чистоты, - замолчав, я стал ожидать его ответа.       - Герц... - попытался заговорить старший из двух его сопровождающих, однако ему пришлось замолчать, когда чернявый поднял руку.       - Хорошо. Раз того требует хозяин дома, я подчинюсь, - не изменяя своему самообладанию, согласился мужчина и начал разуваться. Блондины подчинились, продолжив держать свои плащи в руках. Отец повесил чужую вещь на вешалку и направился в сторону гостиной, которая располагалась сразу за дверью. Братьев отогнали на кухню, а меня усадили в кресло, которое стояло сбоку от дивана, занятого гостем. Отец придвинул другое кресло поближе ко мне и опустился в него.       - Моё имя...       - Я знаю кто вы, - обрываю его, приподняв руку, и отвечаю на вопросительный взгляд. - У меня для вас лишь несколько слов. Не будем задерживаться и тратить дорогое время каждого на лишние расшаркивания. Я скажу лишь то, что мой наставник провёл последние тринадцать лет в глуши, оставаясь там наедине с собой, богами и природой. Некоторую часть этого времени он посвятил мне, как своему наследнику. Не столько имущественному, сколько духовному. Два года назад он скончался, - говоря это, я внимательно смотрел в лицо знакомого незнакомца, и последние мои слова его задели, отчего прежде он застыл на пару ударов сердца, а после в его взгляде появилась злость, боль, непринятие. Смесь, коктейль различных чувств, которые он всё же смог удержать за маской хладнокровия, которую пестовал всю свою жизнь. И судя по тому, как она начала трещать по швам, можно было сделать вывод, насколько сильно он любил своего бывшего супруга.       - Боги забрали его, а его тело было погребено под слоем раскалённой лавы. И одно из его посмертных желаний будет исполнено: вам не достанется, как его душа, так и тело, - на этом мужчина резко вскочил, с болезненной ненавистью уставившись на меня и сжав кулаки до побелевших костяшек, словно был готов накинуться. Отец мгновенно отреагировал, поднявшись, готовый меня защищать.       - Успокойтесь, - прошу, смотря на него совершенно безразлично и спокойно. - Пока вы не вскипели и не выплеснули на меня свой гнев, который заслуживаете сами, я скажу главное из всего. Пусть он и проклинал вас все те годы, что я знал его. Однако. Перед смертью на последнем издыхании он приказал мне не держать злобу на вас. Несмотря на то, что он считал, что вы загубили его жизнь и стали его первоначальным проклятьем, частью души и сознания он понимал, какую сильную любовь вы испытываете к нему, отчего так эгоистично отнеслись к нему. Лишь эта мысль позволяла ему жить и мириться со своим положением, и только из-за этой мысли он не погряз в ненависти к вам и вырастил вашего общего ребёнка, дав тому всю любовь, на какую был только способен в данной ситуации, - словно хлёсткая пощёчина ударила его по лицу — так он отшатнулся, побелев, а глаза его широко распахнулись; в нём бурлило столько ярких эмоций, что я начинал ощущать усталость. - Мне больше нечего вам сказать. Уходите и не возвращайтесь, - произнеся последние слова, я прикрыл глаза и на выдохе откинулся на спинку стула, расслабляясь и испытывая смешанные чувства при воспоминании о наставнике. Мимо мелькнула тень с едва слышимым топотом ног.       - А что насчёт сына? Почему это... Это всё досталось не ему? - словно выдавливая из себя через силу, спросили на расстоянии от меня.       - «Он весь пошёл в отца, так пусть же станет его наследником», - цитирую чужие слова. - Если вашему сыну не был безразличен второй отец, то пусть приходит. Один, - и замолкаю. Спустя пару ударов сердца из холла доносятся приглушённые чужие голоса, шелест плащей и хлопок двери. Вдох-выдох... Вернув своим эмоциям равновесие, я поднялся. Кажется, меня ждал завтрак.       Ближе к обеду я попросил отца отправить приглашение мисс Ланселии. Выполнить это поручение взялся самый старший из детей, прежде выиграв эту возможность у двух младших. Как ни погляди, а на улице была не самая располагающая к прогулкам погода, но если же появлялась цель, ради которой необходимо пересечь почти четверть большого города, и по достижению которой тебя ожидало общество красивой женщины, то эти трое просто-таки воспылали желанием.       Старший вернулся распустившимся цветком, которому точно пришлась по вкусу неприступная деловая женщина с весьма соблазнительными чертами лица и фигуры, к которой прилагался ещё и отменный стиль в одежде, лишь подчёркивающий все достоинства. И словно подгадав, сегодня она оделась в жгуче-красный костюм, состоящий из приталенного пиджака, в вырезе которого проглядывались ключицы и какой-то медальон, а юбка плотно прилегала к покатым бёдрам, точно не принадлежащим той, кто много времени проводит за столом, и скрывала длинные ножки до самых щиколоток. А полушубок лишь добавлял ей роскоши. Даже я присвистнул бы, будь старше и поживи в глуши. Братья слюнями давились и готовы были наброситься на дамочку, однако её холодный деловой взгляд, единственный раз стрельнувший в их сторону, однозначно воздвиг между ними стену, позволяя им лишь скулить издалека и пылко глядеть.       - Добро пожаловать, - добродушно произнесла мама, когда цыкнула на братьев, и те ретировались подальше, выглядывая из-за угла. Она оказалась по грудь нашей гостье и в своём переднике и простецком платье, с длинной косой за спиной она уж очень контрастировала на фоне другой женщины.       - Благодарю вас, - несмотря на деревенский вид хозяйки дома, деловая дамочка ответила с благосклонностью и мягкой улыбкой, какую я ранее никогда не видел на её лице. Но стоило ей только оглянуться на меня, как вот вновь деловой бесстрастный взгляд.       - Если вы не против, мы могли бы начать без промедления? - спросила меня, в этот раз не обращаясь к отцу и успев уяснить, с кем надо разговаривать по связывающим нас делам.       - Разувайтесь, снимайте шубу и идёмте, - произношу и направляюсь к лестнице. Аккуратно ступая, стараясь не запнуться, я поднимался по ступенькам не так быстро, как хотел бы. Сначала я подумал о том, чтобы привести её в кабинет, но после передумал и повёл в свою комнату. Там я уже разместил посреди ковра низкий столик, который использовал в качестве своего рабочего пространства. В этот момент на нём были разбросаны листы с чёрно-белыми рисунками, которые отображали некоторые памятные для меня моменты, точно фотографии, а также рядом стояла стопка потрёпанных книг. Пришлось собрать ворох серой бумаги и сложить её в папку, прежде чем предлагать женщине сесть за стол напротив меня. Она с заметным удивлением огляделась и с не меньшим приняла приглашение, опускаясь на мягкий ворс чистого ковра. Заняв удобную позу, она принялась вынимать бумаги из своей сумки.       - Надеюсь, я вам не помешаю, - раздался голос мамы, когда деловая дамочка напротив меня хотела было что-то сказать, подняв голову и взглянув на меня. Родительница вошла с подносом, на котором размещались две кружки и чайничек.       - Это сбор трав, какие мы собирали на нашем прошлом месте жительства. Они полны энергии земли и природы, - воодушевлённо говорила мамуля, ставя сбоку от мисс Ланселии чайник и пустую кружку. - Они бодрят и придают силы. Уверенна, вам, как человеку занятому, они придутся по вкусу.       - Пахнет весьма приятно. Я благодарна вам, - дамочка напротив точно растерялась от такой заботы, явно редко встречаемой по отношению к чужим людям в этом торговом городе. Мне же поставили стакан, полный молока.       - А вам, юноша, молоко. После того, как вы здесь закончите, тебе стоит устроить послеобеденный сон, - полушутливо произнесла мама. - Ты уверен, что присутствие отца не требуется?       - Не требуется. Не волнуйся, - киваю. Женщина улыбнулась мягко, оглядела нас и быстро ушла. Точно же подумала, что вся эта встреча со мной — игра для утешения ребёнка, а делами заведовать придётся отцу, с которым столкнётся адвокат по выходу из моей комнаты.       - Что ж, начнём? - спросила деловая дамочка, возвращая себе прежний настрой.       - Давайте. Для начала я хотел бы ознакомиться с пакетами акций и всем, что их касается. В том числе, меня интересуют и последние новости об этих производствах.