Слепое Сияние

Мерный стук приборов и приглушенный свет медицинского отсека окружали двух трансформеров, с надеждой смотревших на медика. Четвертый — маленькая бета — ерзал на манипуляторах у красно-синего. — Неужели ничего нельзя сделать, Рэтчет? — голос Прайма не выражал никакой надежды. Он и так знал ответ. — Увы, Оптимус. Его оптическая система не подлежит восстановлению, даже если мы сделаем пересадку окуляров. — Почему? — голос Мегатрона упал почти до шепота. — У него ошибка в конструкции нейросети и головного процессора. Замена окуляров будет бесполезной. — Но! — попытался возразить Мегатрон, однако, столкнувшись с суровым взглядом медика, замолчал, с огромным трудом проглотив рвущееся на волю возмущение. — Я озвучил свое мнение. Мне очень жаль. Вердикт Рэтчета звучал страшнее приговора. Оптимус посмотрел на спарклинга, и все внутри у него сжалось. Он никак не мог поверить, что это случилось именно с их бетой. Медик еще раз бросил взгляд на тонкий полупрозрачный лист пластика, на котором были результаты исследования. — Могу лишь предположить, что появление подобного… — он на секунду замолчал в поисках наиболее мягкого определения серьезной врожденной аномалии, — дефекта связанно с твоим состоянием во время носительства, а также пережитым до него. — Ты про блокировку? — Именно. — Не вижу связи, — вмешался Мегатрон. — Ведь во время носительства все было нормально! — десептикон вновь почувствовал мощный прилив разъедающего разум гнева. — К сожалению, это не диагностируется. Оптическая система не функционирует: нейросеть не проводит зрительный сигнал в процессор. И это только одна из причин, — медик развел манипуляторами. Он старался говорить как можно мягче, ведь этот разговор так же давался ему с трудом. Один из многочисленных приборов в медотсеке неожиданно запищал, возвестив об окончании обработки данных. Спарклинг на манипуляторах Оптимуса нервно вздрогнул. Громкий звук разбудил малыша, и он начал озираться по сторонам в поисках его источника. Наблюдавший за ним Мегатрон сжал кулаки: тут и без медика было понятно, что Риджоу ориентируется исключительно на слух. — Ничего не понимаю! — в отчаянии воскликнул Оптимус. — Почему? Он ведь… — Оптимус, — Мегатрон положил манипулятор на плечо брата. — Это уже случилось, и нет смысла искать виноватых. Все, что мы можем сделать — это постараться хоть как-то помочь ему приспособиться к жизни. — И еще одно, — Рэтчет в упор посмотрел на лидера. — Я понимаю, тебе очень нелегко после всего пережитого в академии, но позволь мне дать тебе совет. — Да, я слушаю, — напоминание о том страшном издевательстве по-прежнему вызывало холодную ярость в Искре автобота. — Кластер и Джессин были полностью функциональны, и, возможно, поэтому они легко смогли перенести, как бы это сказать, отделение от альф, а Риджоу, увы, так не сможет. — Это намек? — клацнул дентапластинами Мегатрон. — Решать тебе, Оптимус. — Я все понял, Рэтчет. Но скажи, есть ли хоть какая-то надежда восстановить его оптические функции? Медик задумчиво потер подбородок. Это действительно был сложный вопрос. — Думаю, в будущем это станет возможным. Все-таки прогресс не стоит на месте, и я надеюсь, что скоро способ хоть как-то помочь Риджоу будет найден. А пока остается лишь заботиться о нем и обеспечивать максимальную безопасность. Другого, увы, пока не дано. Вернувшись в свой отсек, лидеры долго молчали, боясь посмотреть друг на друга. Риджоу едва слышно посапывал на небольшой платформе с высокими бортами. Оптимус медленно опустился на край его с Мегатроном широкой платформы. Окуляры Прайма мерцали холодным голубым светом и были полны глубокой печали. Казалось, он был здесь и одновременно где-то очень далеко, и Мегатрон был готов поспорить на что угодно, что призраки далекого прошло вновь бередили его старые раны. Десептикон неотрывно следил за Праймом, тщетно пытаясь придумать способ хоть как-то облегчить его боль. — Что тебя мучает, Оптимус? Лидер автоботов тяжело вздохнул, его голова была слегка опущена, он словно не слышал вопроса брата. — Оптимус… — Мегатрон присел рядом и осторожно коснулся его лица. — Не молчи. Скажи мне, что тебя мучает? — Это чувство внутри, — губы Прайма едва шевелились. — Оно жжет, разъедает, словно кислота. — О чем ты говоришь? — Мегатрон схватил брата за плечи, предчувствуя нечто очень серьезное, готовый немедленно возразить и убедить в обратном, если это потребуется. В ответ Прайм обратил на него пронзительный взгляд. — Немой укор! — внезапно воскликнул он. Я вижу в их окулярах немой укор за то, что я… бросил их. Мегатрон не знал, что на это ответить. Он всей Искрой любил брата и хотел оградить от любых страданий, но в его процессор занозой впилась мысль, что Оптимус прав. Они добровольно отдали Джаза, Саундвэйва и Джессина на воспитание другим трансформерам. Да, можно было сказать, что они лидеры, у них много ответственной работы и им некогда заботиться о собственных бетах. Но Оптимус никак не мог избавиться от гадкого чувства внутри. Словно он предал самое дорогое, что у него было в жизни. — Послушай, это все в прошлом, — десептикон еще крепче сжал плечи Прайма. — Не мучай себя. — Если бы это было так просто, Мегатрон… Что мне делать?! — Оптимус резко оборвал себя, тут же пожалев о своем крике, едва слуха коснулись жалобные звуки разбуженной беты. Он молниеносно, но совершенно беззвучно сорвался с места и в один шаг оказался возле маленькой платформы, где беспокойно ворочался Риджоу. К счастью, он все-таки не успел полностью проснуться, и Оптимус ограничился лишь ласковым поглаживанием по маленькой головке спарклинга. Сзади к нему так же бесшумно подошел Мегатрон. Некоторое время лидеры молчали, дожидаясь, пока бета вновь уснет. В отсеке царил полумрак, только отсветы города внизу достигали окна отсека, да холодное сияние звезд заглядывало в него. — Ты должен простить себя, — наконец мягко, но уверенно сказал Мегатрон. Оптимус удивленно уставился на брата: хотя война между автоботами и десептиконами осталась далеко позади и на Кибертроне воцарился долгожданный мир, он все еще нередко видел в Мегатроне черты лидера десептиконов времен жестоких битв между ними. Мысли об этом противоречии заставили Прайма коротко усмехнуться. — Что? — несколько обиженно спросил Мегатрон. — Почему ты смеешься? Улыбка Оптимуса стала шире. В Искре разлилось такое знакомое успокаивающее тепло, которое он ощущал лишь когда рядом пульсировала Искра его партнера — Мегатрона. Он крепко обнял его, прижавшись к серой броне. Не прошло и пяти секунд, как две Искры начали пульсировать в унисон. Им не нужно было слов. Мир вокруг словно замер, и лишь две частички одного целого беззвучно пели в тишине. — Спасибо тебе, — Прайм медленно разжал объятия, услышав шуршание перевернувшейся на другой бок беты и вернувшись из мира, принадлежавшего лишь им двоим, во все еще холодную реальность. — Думай о словах Рэтчета, — Мегатрон тоже посмотрел на спарклинга и без труда отгадал безрадостные мысли Прайма. — Технологии не стоят на месте. Рано или поздно мы сможем ему помочь. Оптимус молча кивнул. Верить и надеяться — вот все, что им оставалось. Ему все еще было невыносимо думать о грядущих страданиях этого маленького существа — его беты. Но любовь и поддержка Мегатрона, словно свет далеких звезд, рассеяли непроглядную тьму случившегося с ними горя.

***

— Осторожно, выступ! — Рэтчет аккуратно придерживал бету за манипулятор. Прошла всего неделя с момента последней операции по пересадке донорских нейроузлов, а Риджоу, хотя и неуверенно, но начал передвигаться самостоятельно. Как и предсказывал Рэтчет, по прошествии времени развитие технологий позволило частично восстановить недоразвитую нейросеть Риджоу. Теперь он не был абсолютно слеп, ему удавалось различать силуэты находящихся рядом трансформеров, а также крупных предметов. И чем ближе к нему они находились, тем четче он их видел. Однако мелкие статичные предметы спарклинг по-прежнему практически не различал. — Не торопись! — прикрикнул медик, когда Риджоу, недовольно отдернув руку, побежал, но тут же потерял ориентировку в пространстве и едва не упал лицом вниз. Рэтчет почувствовал раздражение, которое тут же сменилось сожалением. Он прекрасно понимал, как сложно приходится Риджоу. Как и любой бете, ему хотелось чувствовать свободу и самостоятельность, познавать мир во всех его красках. Но, будучи практически слепым, ему приходилось делать это очень медленно, буквально на ощупь. Точнее, приходилось тщательно следить, чтобы он не спешил и не подвергал себя неоправданному риску. Рэтчет продул вентсистемы, глядя на то, как расстроился из-за очередной неудачи маленький трансформер. Медику было горестно наблюдать за ним, обреченным быть неполноценным. Даже унаследовав летающую альтформу Мегатрона, Риджоу, возможно, никогда не узнает, что такое радость полета. Погруженный в свои мрачные мысли, Рэтчет не заметил, как тихо проговорил что-то вслух. — Ты правда так думаешь? — Риджоу едва сдерживал омыватель, но все равно продолжал как-то странно улыбаться. — Что? — переспросил медик, но, осознав, что это его слова так расстроили спарклинга, мысленно обругал себя. — Ты злишься на меня? Риджоу не стал дожидаться ответа. Вместо этого он повернулся и отдернул манипулятор. Затем, неестественно для маленькой беты гордо выпрямившись, пошел вперед, стараясь двигаться как можно быстрее. Ошеломленный медик не сразу заметил, что он, словно заклинивший механизм, стоял, уставивший на спарклинга, который до этого едва мог самостоятельно сделать пять-шесть шагов, тщетно борясь со страхом неизвестности впереди себя. А теперь Риджоу, пусть и неуверенно, то и дело подавляя желание выставить вперед манипуляторы, чтобы вовремя нащупать препятствие, а не полагаться на зрение, шел по длинному коридору. — Удивительно… — повторял про себя Рэтчет. Медик не знал, радоваться такому повороту или нет. Не знал, похвалить Риджоу или же догнать и попросить никогда так больше не делать. С одной стороны, замечательно, что малыш неожиданно смог собрать волю в кулак и упрямо пытается противостоять жестокому недугу, но с другой… Что, если Риджоу переоценил свои силы? Рэтчет знал: если с бетой что-то случится, лидеры никогда ему этого не простят. Он сам себе этого не простит. Из размышлений медика выдернуло падение Риджоу, слишком увлекшегося ходьбой. Медик метнулся к нему, поднял и поставил на ноги. — Ты в порядке? — Рэтчет присел на колени, внимательно осматривая бету. Но Риджоу вновь упрямо вырвался: — Не нужно! — отмахнулся он от казавшейся теперь назойливой опеки. — Я хочу помочь, Ридж, — ласково ответил Рэтчет. — Тогда прекрати меня жалеть, — спарклинг по-детски упрямо топнул. — Риджоу, пойми, ты еще совсем мал. Не спеши, и у тебя все получится, — Рэтчет изо всех сил старался, чтобы его голос звучал уверенно, но получалось с трудом. Медик и сам до конца не верил, что почти слепая бета сможет когда-нибудь вырасти в полноценного воина. — Вы все во мне сомневаетесь, — Риджоу тихо всхлипнул. — Оптимус меня вечно успокаивает, Мегатрон пытается ободрить, братья веселят, но никто в меня не верит. Никто! — С чего ты так решил? — медик покачал головой. — Если бы ты был безразличен нам, никто бы тебя не успокаивал и… — Мне это не нужно! — перебил его Риджоу. — Мне нужна не жалость. Я не хуже остальных. А все эти ваши заботы ужасно раздражают! Рэтчет пытливо смотрел на спарклинга: было странно слышать такие рассуждения от юного создания, а тем более признавать, что он прав. Риджоу доходил ему всего лишь до середины бедра и для своего возраста был несколько мелковат, но держался на удивление уверенно. В чертах его лица ясно угадывалась схожесть с Оптимусом, но пламенно-алые окуляры, доставшиеся от Мегатрона, вносили некоторую дисгармонию в мягкие черты. Крылья малыша все еще находились в плотно сложенном состоянии, но медик знал, что уже скоро они начнут расправляться и Риджоу захочет учиться летать. И тут его будут ждать новые испытания, а за ними и горечь разочарования в себе. Рэтчет даже подумывал взять на себя смелость посоветовать лидерам объяснить Риджоу горькую истину, чтобы молодой трансформер не тешил себя иллюзиями. Ведь если он смирится со своей неполноценностью, то по крайней мере избежит многих опасностей. Нужно только внушить ему, что идти по стопам альф и становиться воином вовсе не обязательно. Можно ведь помогать своим интеллектом, стать ученым, в конце концов. И вновь Рэтчет сосредоточил все внимание на Риджоу, который самостоятельно вышагивал от одного специально поставленного предмета к другому. «Нет, — подумал Рэтчет, — зная его альф, можно с уверенностью сказать, что он никогда не смирится, и, если сказать «невозможно», ему еще больше захочется воплотить это в жизнь. Кроме того, он сикер и не сможет жить без неба. Для него это будет только существование». Из задумчивости медика вырвал звук приближающихся шагов взрослого трансформера. — Ну, как успехи? — массивная фигура лидера десептиконов нависла над ним. — Нам есть чем похвастаться, Мегатрон. Он может различать силуэты. — Да, я вижу, — голос десептикона был несколько странным. Уловив это, Рэтчет присмотрелся: лидер, словно завороженный, следил за действиями своей беты. — Он сможет? — Мегатрон протянул манипулятор, чтобы погладить подошедшего к нему Риджоу по головке. — Сомневаюсь, — честно признался Рэтчет по внутренней связи, чтобы спарклинг не услышал их разговор. — Ридж очень старается, но насколько хватит его силы воли? Пальцы Мегатрона дрогнули. Алые окуляры полыхнули. — Он сможет! — голос лидера зазвенел той обычной сталью, которая означала, что возражений он не потерпит. Рэтчет пожал плечами: — Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы ты оказался прав, а я ошибался! Но ему будет несравнимо тяжелее выполнять элементарные действия, которые сверстники выполняют не задумываясь. И я не верю, что он сможет летать. — Нам не нужна твоя вера! — яростно воскликнул Мегатрон, все еще машинально поглаживая смущенного затянувшимся молчанием спарклинга. — Ему все по силам, он же моя бета! Моя и Оптимуса! Автобот удрученно посмотрел на Мегатрона — Мне интересно, ты меня убеждаешь или себя? Мегатрон убрал подрагивающий манипулятор с головы беты, чтобы не выдать своего волнения и гнева от необычайной проницательности медика. — Не знаю, — наконец, честно ответил он и поманил к себе спарклинга. — Риджоу, пойдем. На сегодня достаточно. Обрадованный вновь зазвучавшим голосом альфы, Риджоу широко улыбнулся, но проигнорировал протянутый к нему манипулятор Мегатрона, дав понять, что с этого момента он будет стараться ходить без чьей-либо помощи. — Знаешь, Рэтчет, — пристально глядя на него, сказал лидер, — по поводу твоего вопроса. Впредь я никого не буду убеждать, — Мегатрон плавно поднялся с колена и, поймав уже успевшего отойти от него шагов на десять бету, с гордостью усадил его себе на плечо. — Риджоу сам всех убедит. Медик ничего не ответил, с толикой сомнения глядя вслед удаляющемуся лидеру и маленькой фигурке у него плече. Оставшись один, Рэтчет прокрутил в памяти события последних недель и довольно улыбнулся: переломный момент, к которому он так упорно вел Риджоу, наконец, наступил.