***
Вернувшись в свой отсек, Дарксол упал на платформу и закрыл лицо ладонями. В его процессоре бушевал вихрь мыслей, перед окулярами проносились картинки недавнего сражения, длинные коридоры медблока, истекающий энергоном корпус Риджоу, его трепещущая от боли Искра. И вдруг системы обожгло новое воспоминание. Дарксол невольно вздрогнул, вспомнив взрыв, который мгновенно уничтожил половину космического корабля. «Не думать об этом. Не думать об этом! — твердил он самому себе. — С ними все в порядке! Они обещали, что все будет в порядке». Но самовнушение не приносило успокоения. Тревога продолжала терзать его разум. «Они обещали… Да разве этим негодяям можно доверять?!» — Дарксол беспокойно заерзал на платформе. Он недоумевал, почему те, кого он любит, должны страдать в то время, как он сам всегда оставался цел и невредим. Уставившись в потолок, сикер принялся вспоминать свою жизнь, полную опасностей, разочарований и горестей. Он внезапно понял, как мало хорошего с ним происходило. «Ридж, пожалуй, лучшее, что произошло со мной в этой пустой жизни. А я, как последний болван, сам оттолкнул того, за кого, наоборот, следовало бы ухватиться, того, кто, возможно, помог бы мне выбраться из той пропасти, в которую я так давно провалился. А сейчас вполне возможно, что Риджоу… Нет! Об этом лучше не думать». Дарксол поднялся с платформы и подошел к встроенному шкафу, взял емкость с ярко светившимся в темноте энергоном и добавил в него двойную порцию сильнодействующей присадки. Залпом выпив смесь, сикер с громким стуком поставил пустую емкость обратно на полку и захлопнул дверцу шкафа. Через несколько секунд предметы вокруг него пришли в движение, и Дарксол, покачиваясь, побрел назад к платформе, но едва не рухнул поперек нее. В процессоре поднялся ужасный звон, а перед оптикой поплыли волны помех, но сикер знал, что иначе ему не удастся отключиться. Кое-как взобравшись на платформу, Дарксол погрузился во все нарастающий звон, затем потушил окуляры, чтобы приблизить момент, когда его процессор, наконец, даст сбой и отключится.***
В дверь громко постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Дарксол, с трудом придя в онлайн, приподнялся. В полумраке отсека он увидел высокую фигуру Мегатрона. — Идем! — коротко приказал лидер. — Куда? — Риджоу хочет тебя видеть, — на ходу ответил лидер. Сикер застыл в недоумении. — Чего ты ждешь? — гулко прорычал десептикон. — Особое приглашение? — Почему меня? — нерешительно спросил Дарксол. Мегатрон с шумом продул вентсистемы. Ему стоило огромных усилий заставить себя прийти сюда, но, внимательней взглянув на обитателя отсека и поймав выражение страха и боли на его лице, лидер смягчился. — Едва придя в онлайн, он сразу начал шептать твое имя. Не знаю, что между вами произошло, но он хочет тебя видеть. Мегатрон остановился посреди длинного коридора и некоторое время стоял, не шевелясь, опустив голову. Дарксол тоже замер в дурном предчувствии, не зная, чего ожидать в такую минуту от лидера десептиконов, известного своей вспыльчивостью. Хотя в глубине Искры сикер был готов принять любое наказание, прекрасно зная, что заслуживает его гнев. — Как тяжело осознавать, что ни я, ни Оптимус не можем ему помочь, уменьшить его страдания, — наконец послышался сдержанный голос лидера. — Мегатрон… — Дарксол нерешительно шагнул к нему. — Помоги хоть ты! — обернувшись, воскликнул Мегатрон. От внезапности Дарксол едва не отшатнулся, но сумел подавить в себе испуг. — Что значит «уменьшить его страдания»? — одними губами прошептал сикер. — Он что… — Не знаю! — Мегатрон нервно сжал кулаки. — Его состояние до сих пор оценивается как тяжелое. — Но я не… Дарксол не успел договорить. Мегатрон молниеносно схватил его за плечо и встряхнул: — Слушай меня внимательно! — рыкнул он. — Я не знаю, откуда ты взялся, не знаю, виноват ли ты в случившемся с Риджоу несчастье, но сейчас он хочет тебя видеть. И ты пойдешь туда. Немедленно! — Если я могу хоть чем-то помочь, то сделаю все, что в моих силах. Обещаю! — ответил Дарксол быстрее, чем даже успел осознать свои слова. Оба трансформера направились к медицинскому центру. Войдя в отсек, где лежал Риджоу, они увидели его, сверху до низу опутанного проводами. Его оптика не горела, и было непонятно, онлайн ли он. — Я вас оставлю, — сказал Мегатрон, поняв безмолвную просьбу Дарксола, хотя ему это и не нравилось. Подойдя к платформе, Дарксол в нерешительности дотронулся до манипулятора Риджоу, но реакции не последовало. — Ридж, — прошептал он, наклонившись почти к самому лицу сикера. — Ридж, это я. Ты хотел меня видеть? И вновь никакой реакции. Дарксол огляделся в поисках медика, но в отсеке никого не было. Тогда он вновь посмотрел на Риджоу. Черная ладонь стала нежно поглаживать темно-синюю. — Прости меня. Это я во всем виноват. Из-за меня тебе сейчас больно. Дарксол почувствовал, как омыватель резанул окуляры, но он подавил в себе эту слабость. — Я всегда был эгоистом, — уронив голову, продолжил он, то и дело запинаясь. — А еще трусом. Я так боюсь привязаться к кому-то, полюбить… Ведь это всегда влечет за собой страдания и боль. Особенно, когда понимаешь, что сам во всем виноват. И вот опять… Я приношу только беды тем, кто меня любит. Полный тоски взгляд упал на опутанный проводами корпус Риджоу, на то место, куда его ранил гарпун боевикона. Дарксол очень хотел разделить боль Риджоу, лишь бы ему стало хоть немного легче. Но он мог только ждать, когда сикер очнется, и надеяться, что он сможет полностью восстановиться. Наконец, алые окуляры замигали и Риджоу повернул голову в сторону Дарксола. Под пристальным, хотя и невидящим взглядом ему снова стало не по себе. Он хотел дотронуться до Риджоу, но не решился и только шепотом спросил: — Ридж, как ты себя чувствуешь? Тебе очень больно? — Нет, — слабо ответил сикер и после некоторой паузы добавил: — Честно говоря, я подозреваю, что тебе больнее. Услышав это, Дарксол растерялся. Он не мог понять, что имел в виду Риджоу, были ли его слова упреком или сочувствием. — Не удивляйся. Я давно научился чувствовать других. Оптимус и Мегатрон уже давно привыкли, — на последних словах Риджоу слабо усмехнулся. — Говорят, это потому, что я слепой. — Тогда ты должен знать, что я очень сожалею о сказанном тогда… — Да, — перебил его Риджоу, — я знаю. Поэтому разрешаю тебе взять свои слова обратно. В этот момент Дарксол почувствовал, как ему в грудь вновь начал заползать неконтролируемый страх. Неожиданно для себя он осознал, что от его слов сейчас зависит судьба их обоих. Настал момент, которого он боялся больше всего. Ему предстояло выбрать: признаться самому себе, что он безумно любит Риджоу, или, поддавшись страху, в очередной раз лишить себя и его права на счастье. Дарксол в нерешительности взглянул в алую оптику. Ему показалось, что Риджоу знает, о чем он думает и какой нелегкий выбор стоит перед ним. Словно затравленный, Дарксол метался, мысленно ударяясь из крайности в крайность. У него были причины бояться связывать с кем-то свою жизнь, контроль над которой он, казалось, давно утратил. Он чувствовал себя недостойным Риджоу — настоящего подарка судьбы, слишком щедрого для него. Дарксол знал, что рано или поздно его возлюбленный будет страдать из-за него и жалеть о своем выборе. Тайна, которую он скрывал, рано или поздно вскроется, и Риджоу постигнет горькое разочарованием в нем. Но надежда… Упрямая, она способна толкать на самые рискованные решения, даже если шансы ничтожно малы. Ее свет мог прогнать гибельную тьму одиночества и отчаяния, в которой блуждала Искра Дарксола. Темно-синие пальцы осторожно поглаживали чужое запястье, но Дарксол даже не заметил прикосновения к себе. Он не видел, с какой тревогой Риджоу смотрел на него. Сикер был готов дать Дарксолу столько времени, сколько ему требовалось. Он действительно всей Искрой любил его и не хотел принуждать к чему-либо. Но в то же время Риджоу очень боялся услышать уже знакомые острые, как раскаленный резак, слова. Внезапно Дарксол крепко зажмурился и, поймав пальцы Риджоу, до боли сжал их. — Я так больше не могу, — сдавленно проговорил он. — Я безумно устал… — сикер крепко сжимал щитки окуляров и неосознанно качал головой. — … от одиночества. Я знаю, что не достоин такого сокровища, как ты, Ридж, но ничего не могу с собой поделать. Прошу, прости меня за всю боль, что я тебе причинил. Риджоу какое-то время молчал, прислушиваясь к пульсации Искры Дарксола. Ему казалось, что в бесконечной тьме он видел ее сияние, как когда-то давно видел сияние Искр его альф, и тянулся к нему, желая погрузиться в него целиком и раствориться во всепоглощающем тепле. Наконец, подняв взор на размытый силуэт, Риджоу улыбнулся: — Я прощаю тебя, Дарк. Волна невероятной нежности накрыла бронзового сикера. Внутри у него все вспыхнуло, и корпус наполнила чрезвычайную легкость. Казалось, будто чья-то спасительная воля остановила его падение в бесконечную пропасть и залечила сломанные крылья, дав возможность снова ощутить радость полета. Слова Риджоу принесли успокоение его истерзанной Искре, и Дарксол, осторожно положив голову на грудь Риджоу, позволил себе, пусть и ненадолго, забыть обо всех бедах. Оптимус Прайм, наблюдавший за происходящим в палате Риджоу на экране монитора, невольно улыбнулся. Его партнер, поймав эту улыбку и поняв, кому она адресована, с шумом продул вентсистемы. — Что тебя тревожит, Мегатрон? — ласково спросил Оптимус, понимая волнение брата. — Что-то в этом чужаке не так. Он что-то скрывает, Искрой чувствую! — Мегатрон принялся нервно расхаживать по отсеку. — Если Риджоу ему доверяет, значит, он этого достоин, — возразил Прайм. — Они любят друг друга, разве не видно? Автобот за секунду преодолел разделявшее их пространство, преградив Мегатрону путь и пытаясь успокоить. — Вот это меня и настораживает, — гулко ответил десептикон, на что Прайм снисходительно улыбнулся. — Я доверяю Риджоу. Ты ведь знаешь, что от него невозможно ничего утаить. Он особенный. Оптимус положил ладони на широкие плечи брата и нежно поцеловал, но Мегатрон ответил ему вяло и неохотно. Взгляд его алой оптики пылал недоверием. «Я обязательно узнаю, что ты скрываешь, Дарксол!».