earthquake.

— от тебя несет мятой. — а от тебя жасмином, — юта поморщился и крепко сжал в руке пару травинок. тэен сидел к нему спиной, срывая одуванчики и сплетая их с заранее собранными ромашками. млечный сок со стебельков солнечных растений капал прямо тэену на новенькие шорты. мальчишка пытался вытереть вязкую белую жидкость, но в итоге испачкал майку. юта внимательно следил за каждым движением ли с особой бдительностью. все ведь может произойти. например, сейчас он может встать, взять вон ту толстую палку и побежать за накамото. и ему ничего не останется, кроме как со всех ног с криками ретироваться в сторону дома. но тэен перестал обращать внимание на юту из-за своего нового занятия. и зачем ему этот венок? он, юта, здесь, прямо позади него. японец уже даже готов поддаться, пока будет убегать и получить грязной палкой по спине. лишь бы ли обратил на него внимание. но нет. похоже, придется брать ситуацию в свои маленькие ручки. юта немного сетовал на себя. не слишком ли большого мнения о себе тэен? должен ли он тут еще его внимание привлекать? ничего в нем нет особенного. типичный кореец с черными как смоль волосами и глазами бусинками. бусинками... было в этом слове что-то очаровательное. у бабушки в ящике с нитками и иголками всегда можно было найти стаканчик со множеством стеклянных бусинок. а сейчас это слово ассоциируется только с глазами этого глупого любителя венков. — долго ты еще так сидеть будешь? — юта уже начинал злиться. нет, ну совсем совесть потерял. японец подобрал ту самую грязную палку. будь что будет, и — он сам от себя такого не ожидал — со всей силы ударил тэена по спине. раздался глухой стук, и кореец с криком вскочил. — накамото, что б тебя!.. — юта бросил палку, передавая инициативу тэену, и побежал. побежал, правда, куда глаза глядят. он слышал топот за своей спиной. ли уже дышал тяжело, однако в скорости не сдавал. ишь, чего удумал! словить бы сейчас этого мелкого нахала за шкирку и кинуть в речку. будет знать, как палкой его лупить. нужно лишь только догнать... а там уже, наверняка, сам в речку запросится. но его желаниям было не суждено сбыться. юта затерялся среди деревьев буквально на пару секунд, и тут, неожиданно, крик. что-то случилось? тэен забыл, что пару минут назад хотел убить накамото за все грехи. стало страшно. если взаправду что-то случилось, то что ему делать? звать взрослых? но они далеко. за то время, пока он сбегает за ними, может случиться что-нибудь еще. тэен преодолел крупное поваленное (молнией?) дерево и, сугубо по своей неосторожности, чуть не упал в глубокий овраг. так вот куда юта делся. японец с разбитыми коленками и локтями сидел весь грязный на дне. — юта, ты как? — он не отвечал. обиделся. жизнь казалась несправедливостью. начиная от знакомства с тэеном заканчивая этим падением. внутри все жгло от досады. если бы он обратил на него внимание на той полянке, этого бы не было. или не обрати он внимание на него несколько лет назад, этого бы не было. хотелось рыдать во все горло, но он молчал, тихо всхлипывая, уткнувшись в рукав. он сильнее, чем кажется. он ведь накамото юта из осаки, горный парень, который их же и свернет, если понадобится. однако это лето было испорчено. окончательно. нужно было вернуться на ту полянку за палкой. тэен почему-то боялся оставлять японца одного. юту это бесило еще больше. доброта тэена. изначально он казался холодным принцем, но стоило узнать поближе, как юта увидел в нем самое доброе и теплое существо в мире. спокойный и рассудительный, но в тоже время веселый и местами сумбурный. — держись, я тебя вытяну, — ‘не вытянешь же’ подумал про себя накамото. немного поломавшись, он все же схватился за конец палки. — тяни, — буркнул юта, однако у тэена отлегло. не так уж сильно и злится значит. вытянуть человека, равному тебе по весу не так легко, как кажется. ли два раза чуть не полетел головой вниз, однако спустя пол часа мокрые от пота тэен и юта медленно двигались в сторону дома. в детстве всегда трава зеленее. даже в совершенно плохую погоду ребенок может найти положительную сторону. да и нет времени искать негативную. нужно столько всего успеть за эти годы, ведь потом ежедневные заботы с головой унесут тебя в повседневность. тогда и трава уже не такая зеленая, и небо не слишком уж и голубое. юта любил дождь. он надевал свои ярко желтые, словно солнце, резиновые сапоги и плащик и, прихватив кораблик, смазанный парафином, бежал на улицу. он придумал привязать к судну длинную веревочку, чтобы управлять своим кораблем, пока он бороздит бескрайние лужи. вот его крейсер подхватывает волна. юта прыгает в глубокой луже, создавая эти самые волны и кричит. — палундра, цунами, цунами! — капли дождя мирно ударяются об капюшон дождевика и корпус кораблика. может сам накамото и промокнет, но его судно точно нет. — наверх, о, товарищи, все по местам! последний парад наступает! врагу не сдается наш гордый варяг, пощады никто не желает! — мальчишка кричал песню на всю улицу и не менее громко смеялся. его вряд ли кто услышит за ударами капель об подоконник, а ему, смелому моряку, который переплыл тихий океан вдоль и поперёк, победил кракена и имел дело с полчищами пиратов, это было необходимо для поддержки духа команды. домой он возвращался с лужами в сапогах. бабушка лишь качала головой и бежала греть чай с жасмином. юта же сидел в теплой комнате и рассказывал своему дедушке, в прошлом военному моряку, о своих подвигах. дед лишь тепло улыбался и целовал любимого внука сухими губами в нос. в этот раз все было не так сказочно. — дождь начинается, — юта и тэен вышли на проезжую часть. хотя проезжей ее было сложно назвать. деревья, растущие на обочине, своими могучими корнями умудрились поднять асфальт, который местами растрескался, таким образом пропуская небольшие травянистые растения. поэтому не каждый уважающий себя и свой автомобиль водитель поедет по этой дороге. может путь из города и более короткий, но машина целая нужна. а на сером асфальте тем временем начали появляться темные кружочки. сначала их было мало. так, несколько кружков на метр. но ветер начинал дуть сильнее, заставляя верхушки тонких деревьев, простоявших весь день на солнце, кланяться наступающему дождю. кружочков становилось все больше и больше. тэен тихо заныл. он не хотел попасть под дождь. еще заболеет и просидит все лето дома. от асфальта шел пар. капли забарабанили по зеленым плотным листьям. нужно было ускоряться. юта же жадно вдыхал. пахло мокрым асфальтом. ближайший дом был бабушки юты. все мокрые, завернутые в махровые полотенца, мальчишки сидели на диване. по старенькому телевизору шел балет. помехи изредка искривляли изображение, звук пропадал. юта пытался делать вид, что ему действительно интересно, каким образом эта девушка делает фуэте. — лучшая балетная школа в россии, — тэен решил хоть каким-то образом поддержать разговор, но юта сильнее завернулся в полотенце, оставив на виду лишь бледные ладошки и макушку. он не понимал, за что обижался на тэена. просто был обижен и все. дедушка всегда ему говорил, что конфликты, высосанные из пальца, его конек. и ли это прекрасно знал. но был рядом. даже сейчас он с каким-то странным (для юты) теплом обхватил его пальцы своей все еще влажной и холодной ладонью. — извини. — ты как лягушка. — что? — говорю, ты как лягушка, — юта оттаял. взгляд этих черных бусинок запал ему в душу окончательно. ему уже даже казалось, что он готов набить лицо любому, кто покусится на малыша ли (даже если ‘малыш’ и старше). — отогрелись? — бабушка вплыла в комнату совершенно неожиданно. она несла в руках две миски мисо-супа, а за ней, прихрамывая, шел дед с кружками чая. — пока все это не будет пустым, не встанете из-за стола, — от бабушки, как, наверное, и от всех бабушек, пахло свежей сдобой и ванилью. тэен был частым гостем в этом доме. даже очень. их бабушки были знакомы уже очень давно, так что оставаться с ночёвкой в другом доме было совершенно нормально. после сытного ужина тэен и юта пошли в комнату накамото. окно было открыто, впуская в комнату запах свежих трав. вдали виднелись горы, верхушки которых были скрыты за грузными облаками. дождь все еще шел. капли, хоть и изредка, залетали в комнату, отчего стол у окна был уже весь мокрый. но, несмотря на плохую погоду, зелень ярко выделялась, словно напоминала, что сейчас далеко не осень. мальчишки с мокрыми головами сидели у этого самого окна не разговаривая и всматривались вдаль. они действительно не знали, о чем им двоим разговаривать. из старого радиоприемника раздавались всяческие баллады, прерываемые помехами. а порой песни просто прерывали раскаты грома. а может, говорить и не нужно было. им было хорошо вдвоем. одним, в полумраке комнатушки. первым оторвался от созерцания природы тэен. мальчишка подошел к старому фортепиано, поднял крышку, чихнул (боже, сколько же там пыли!) и начал играть. своими маленькими пальчиками он перебирал к элизе, заглушая звук радиоприемника. — ты когда-нибудь целовался? — юта соскочил со стула и подошел к кровати. было видно, что вопрос застал тэена врасплох, заставив парня покраснеть и оторваться от инструмента. — нет, ни разу, — ли как-то смущенно опустил глаза. такой вопрос ему еще не разу не задавали. — а хочешь? — с каждой секундой ситуация становилась все более странной (страшной для тэена). он совершенно не понимал, к чему клонит накамото, но чувствовал, что теперь не зелень, а он ярко выделяется на фоне серости. — а с кем? у меня нет знакомых девочек, да и... — да хоть со мной, например, — например? звучало дико. тэен удивлялся, как юта может настолько спокойно говорить о подобном. в его глазах это было все еще неправильно. максимально неправильно. но он зачем-то в упор подошел к японцу. в нем заиграл азарт. он же ведь не хуже юты. так если он не боится, то чего боятся ему? он выстоит до конца. теперь ошарашенным был юта. он не ожидал, что тэен решится. вопрос был придуман спонтанно, да и накамото думал, что держит ситуацию в своих руках. вот только кореец держал в своих руках его лицо, так что отступать было поздно. тэен зажмурился и прикоснулся своими губами к губам юты. последний только смог понять, что губы ли такие же теплые, как и руки. — и что взрослые в этом находят? — не знаю, — юта и тэен легли на кровать, укрывшись одеялом. однако теплее не стало, поэтому было принято решение прижаться друг к другу. юта уткнулся носом в теплую шею ли, и, обняв мальчишку руками и ногами, быстро заснул. тэен же еще немного поворочался, но, не найдя удобной позы, просто свыкся и тоже заснул. они не знали, что это их последнее совместное лето в гокаяме. тэен улетит в конце лета и больше не вернется в столь родную деревушку. юта узнает, что бабушка тэена умерла, а следовательно, он больше не вернется сюда. юта все лето будет корить себя за то, что не спросил номера и адреса ли раньше. это будет первый раз, когда трава перестанет быть настолько зеленой. когда юте исполнится 17 лет, он в последний раз приедет сюда. не стало и его стариков. он будет идти по тому заброшенному и растрескавшемуся асфальту, вспоминая себя и тэена 7 лет назад. тихий ветер будет тихо колыхать верхушки все тех же деревьев, словно прощаясь с ютой раз и навсегда. гокаяма окончательно растеряла все свои цвета для него.