earthquake.

юта устал. не столько физически, сколько морально. чтобы не уснуть за партой, парень потянулся и ленивым взглядом начал искать что-нибудь, что заставит отвлечься. в аудитории стояла загробная тишина. не считая тихих постукиваний карандашом об парту, чтобы вспомнить ритм мелодии. казалось, что по окончанию академии его основным инструментом станет карандаш, а не скрипка. он уже начал представлять, как владельцы шикарных ресторанов будут приглашать его на светские вечера сугубо ради того, чтобы он артистично постукал карандашиком. он прыснул, после чего словил на себе неодобрительный взгляд собратьев по несчастью, которые все еще не оставляли попыток вспомнить, что же прозвучало минут пять назад. юта же давно сдался и просто плыл по течению. краем глаза он смотрел в нотную тетрадь соседа и, не особо думая, списывал небольшой диктант, кое-где добавляя что-то от себя, чтобы на выходе это не выглядело, словно он все это время тупо скатывал. нет, он не из таких. просто этим жарким летом в осаке особенно тяжело сосредоточиться. мысли об учебе все время улетает куда-то в дождливые страны, словно перелетные птицы. накамото сожалел, что его парта находится далеко от окна. он смотрел в другую часть аудитории, где находились огромные окна, занавешенные синими жалюзи, которые, будучи закрытыми, создавали на деревянном полу горячие полосы солнца. однако главным на этой вечеринке жизни в жару под сорок был прохладный ветер, что заставлял полосы ткани то подниматься, то опускаться, играя с солнечными полосами в прятки. правда, непонятно, от кого нужно было прятать раскаленную звезду. этой ночью юта тоже долго смотрел в окно. впервые за долгое время в осаке пошел дождь. спустя душные недели парень настежь открыл окно в своей комнате и смотрел куда-то вдаль. жара сошла на нет и наступила живительная прохлада. парень жадно вдыхал запах мокрого асфальта. вдали гудели машины, а на улице одиноким оранжевым пламенем горел фонарь, отражаясь в многочисленных лужах. прозвучит смешно, но юта чувствовал себя этим фонарем. таким же одиноким, наблюдающим за дождем. вокруг него лужи, состоящие из миллиардов капелек. если говорить буквально, то одна капелька ничего не стоит. но вместе они образуют нечто единое. — хотя бы кому-то не одиноко... — а ведь он и впрямь один. при том совершенно. родители давно уже переехали в изветшалый домик бабушки. родители предлагали приехать туда на лето. но воспоминания слишком горькие. может он и пройдется по старым улочкам, но почувствует ли тоже, что и много лет тому назад? трава обыкновенно зеленая, небо обыкновенно голубое. а еще там не будет молчаливого и смущающегося от любого прикосновения ли тэена. и почему он резко о нем вспомнил? хотя ответ слишком прост. это был его единственный друг за всю жизнь. и тот безвозвратно утерян. — может они и умерли, но это не значит, что нужно прятаться от остального мира, — немного жестокие слова для ребенка. особенно для ребенка, который определял себя именно этими месяцами в небольшой деревушке. от витания в облаках юту отвлек звонок на коридоре. даже не дослушав задание, юта закинул канцелярию в сумку и выбежал в коридор. пару минут - парень оказался на крыше. накамото затолкал в уши наушники и улегся головой на сумку. медленно сознание начало уплывать куда-то далеко, но оно мигом (возможно даже в некой панике) вернулось, заставив юту вздрогнуть от неожиданности и боли где-то под ребрами. — и долго ты будешь тут заниматься самобичеванием? — пока ты коньки не откинешь. или я от твоих пинков. чего тебе, мияваки? — девушка плавными движениями убрала волосы с лица и с некой надменностью (по мнению самого юты собственно) посмотрела на одногруппника. — мне казалось, что клуб обиженок работает только по пятницам. — хватит вербовать кого попало в свой клуб. сдам тебя копам за домогательства. не отмажешься потом, подумай дважды. — к такому как ты даже конченый извращенец не подойдет. — ну ты же тут стоишь! — сейчас болеть будет не только бок! - сакура обиженно поджала губы, обреченно вздохнула и наклонилась к (уже сугубо ее субъективному мнению) хамлу. — слушай, мне все равно кому ты или кто тебе будет чистить дымоход этой ночью. если захочешь, расскажешь это своему гинекологу. у нас новенький, так что явись, п о ж а л у й с т а, сегодня после занятий в класс, — девушка быстро развернулась на каблуках и пошла в сторону выхода. кажется, где-то внизу прозвучал звонок. — зачем я вам? только приду и испорчу впечатление о себе и о группе в целом. да и у меня куча дел на сегодня. — дэвид боуи никуда из твоего плейлиста не уйдет. подними жопу через. 4. часа. кстати, он кореец, — железная дверь громко захлопнулась, оставляя юту одного на нагретой солнцем крыше. прохладный ветер лишь изредка ерошил черные волосы, унося его и без того спутанные в последнее время мысли куда-то вдаль. уже вечером юта заметил, что в общий чат добавили какого-то тивая. просьбу сакуры он всецело проигнорировал, предпочитая компанию из нового человека пиву. по крайней мере это точно расслабит его и заставит забыть о надвигающихся экзаменах. сейчас он включит my chemical romance и будет представлять, как отыгрывает каждую инструментальную партию своими собственными руками, делая музыку с каждым разом все громче и громче, пока от нее не начнет жутко болеть голова, и он не начнет себя тем самым звездным человеком, который хотел взорвать чей-то мозг. — скотина! — сакура быстрым шагом шла за мелькающей в толпе черной макушкой. у юты не было никакого желания притормозить. если она сейчас его догонит, то как минимум простой мольбой на коленях не отделаешься. — попросила же как человека, просто приди! нет, он заперся в своей берлоге и носа не высовывает! — моя берлога, что хочу то и творю! меньше народу-больше кислороду! — ах, так тебе кислорода бедному не хватает! — последнее слово мияваки буквально выкрикивает и переходит на бег. но юта же не идиот. он не будет ждать, пока сакура его нагонит и отдубасит сумкой за "невежественное" поведение. и вот уже двое несутся по широким коридорам. на них двоих то и дело оборачиваются проходящие мимо студенты. одни провожают взглядом, другие быстро отпрыгивают в сторону, чтобы их не снесли. накамото думает лишь о том, что до класса добежать нужно первее, ибо во-первых, его догонят и отлупят, во-вторых, есть шанс запереться в классе и дождаться, пока сакура пройдет путь от злости до безразличия. безразличие во всяком случае лучше, чем агрессия. а вот и дверь спасительного класса. юта пулей влетает в комнату и со скрипом закрывает дверь, держа за ручку, чтобы мияваки не могла ее открыть. — что-то не так? — накамото отметил, что японский у спросившего парня был крайне ломаный, хоть и говорил он на нем, судя по всему, вполне себе свободно. но что больше всего смутило его, так это противное покалывание в сердце и на кончиках пальцев. интересно, это из-за осознания, что сакура хочет его покусать или из-за этого самого голоса, отдаленно напоминающего что-то очень родное. — не более чем случайность. кто-то в зоопарке забыл закрыть вольер. кто же знал, что у животных такая страсть к учебе, — последние три слова юта сказал очень отрывисто, да и буквы то и дело тонули в выкриках девушки из разряда "ты можешь хоть раз побыть человеком, накамото?! это что, так сложно, просто не быть сволочью и по людски относится к просьбам одногруппников?!" — юта? — в голосе стоящего сзади парня слышалась какая-то по детски наивная радость, словно ребенок нашел свою любимую потерянную машинку. и вот оказалось, что она никуда не пропадала, а все это время просто пряталась под кроватью, ожидая, пока хозяин ее найдет. а еще накамото осознал, что все эти покалывания не боязнь перед расправой сакуры. он обернулся и встретился взглядом с черными глазами-бусинками, которые он бы с радостью спрятал в бабушкину шкатулку и рассматривал на солнце. наверняка в них была спрятана целая вселенная, стоило лишь рассмотреть каждую песчинку-звездочку в них. — тэен? — от неожиданности японец отпустил многострадальческую дверь, получив по голове сумкой от зашедшей в класс мияваки. но он не обращал внимания на это "маленькое" недоразумение. ли смотрел на него словно щеночек, который, независимо от твоей внешности и образа жизни, считает тебя самым очаровательным существом на этой планете. юта же не знал, что чувствует. скорее какую-то обиду. тэен не искал его все это время. он оставил его в полном одиночестве, а теперь вновь появился перед ним, давая ложную надежду на нормальное существование. обида всегда медленно переходит в злость. юта знал это с детства, правда дедушка всегда говорил, что из этого не выйдет ничего хорошего. парень все же считал, что лучше куда-то выплеснуть скопившуюся в себе негативную энергию, чем ждать пока она разъест твое сердце и душу. — вот, знакомься, наш новый собрат по несчастью, ли тэен, — сакура легонько, словно годовалого ребенка, подтолкнула черноволосого к платиновому блондину. они словно инь и янь. словно два ребенка в одной песочнице. один жаждет играть и быть твоим самым лучшим другом на эти два часа, а второй, встав не с той ноги, не хотел делиться злосчастным ведерком. это его песочница и играть он в ней будет один! губы юты скривились в странной ухмылке, а глаза предательски жгло. — угу, — юта тер рукой ноющий от боли затылок (она в сумке кирпичи что ли носит?). ему казалось, что весь его вид сейчас кричал о том, что на него нужно обратить внимание. нет, только тэену необходимо обратить на него внимание. если бы сейчас ли опять плел веночки, то накамото бы накинулся на него уже не с палкой, а с кулаками. но кореец не отрываясь смотрел на него своим теплым взглядом, заставляя уши краснеть. хорошо, что под черными, как смоль, волосами их не видно. юта не знал, что чувствовал. смесь всевозможных эмоций, начиная от обиды заканчивая слезами радости, в виде ниток сплелись в узел, который можно убрать только отрезав. он винил тэена во всем, что случилось. он виноват, что трава не такая зеленая, он виноват, что небо не такое голубое и что где-то в сердце появилась корзинка с котятами, обитатели которой рвали качающий кровь орган на части. нет, не специально, просто так получилось. — ну и что это за "угу" такое? вчера было лень прийти и познакомиться, так хотя бы сейчас сделай то, что от тебя требуется, — а что от него требуется? юту начинало подбешивать это дружелюбное лицо. не будет он с этим предателем дружить! накамото не знал, что на него в этот момент нашло. словно он резко деградировал лет так на десять. тэен все такой же наглый. он более чем точно заслуживает получить чем-нибудь по голове. и пусть попробует догонит. поддаваться ему он точно не собирается. не в этот раз и не в этом случае. никто даже не успел понять, что произошло. секунда - и раздался глухой удар, после чего тэен знатно вскрикнул. — накамото, чтоб тебя!.. — на секунду японец испугался. он почувствовал своего рода кайф, когда увидел разозлившееся лицо ли. повсюду снующие студенты на коридоре могли наблюдать немного обратную картину. из класса выбежал юта, а за ним, пытаясь не отставать, вылетел блондинистый новенький. — остановись! я тебе что, чемпион мира по легкой атлетике?! — тэен начал сдавать в скорости. накамото это только больше веселило. значит, этот оболтус ничуть не изменился. — я с крашеными идиотами не общаюсь! пришлите все ваши претензии моему секретарю! — а куда бежать? осака не маленький город. но почему-то сейчас совершенно все равно. неважно куда, главное подальше от этих противных чувств собственной слабости, зависимости. неужели погоде так нравится издеваться над жителями этого огромного города? сначала она заставляла падать в обморок от невыносимой жары, а теперь резко решила охладить раскаленный асфальт. мокрая одежда неприятно прилипла к худому из-за частых голодовок телу, а капли, стекающие со слипшихся кончиков челки, заставляли все время вытирать лицо влажной рукой. в кедах быстро образовались лужи, из-за чего обувь ужасно хлюпала. но они продолжали бежать. юта осознавал, что тэен ни в чем не виноват. если и обвинять ли, то накамото виноват в равной степени. глупо себя повел, и впрямь неразумное обиженное на жизнь дитя. приятели забежали в небольшой сквер. ноги юты нещадно болели и начали заплетаться. тэен словно почувствовал это и, совершив из последних сил рывок, запрыгнул на юту, обхватив парня ногами и руками. два идиота катятся по склону клубком вниз. можно бы было подумать, что они где-то напились под лестницей и теперь совсем не отвечают за свои действия. нет, просто они ведут себя как дети. один бьет и пытается убежать, второй догоняет. они не могут поговорить друг с другом как взрослые, выразить свои чувства словами. предпочтут эту слишком взрослую непотребщину догонялкам. юта лежит в светлой одежде на мокрой земле. сверху его прикрывает тэен, прижавшись к нему, как боязливый котенок к спасительной ветке. ли дышит накамото прямо в шею, и каждый вздох кажется таким максимально горячим. и руки словно кипяток. самые теплые во всем мире. юта даже не замечает, что уже несколько минут рыдает, уткнувшись в локоть.

___

— так вот где ты обитаешь. — скорее просто хорошо провожу время, — юта и тэен, обвернувшись теплыми махровыми полотенцами, сидели на крыше многоэтажки. плед, расстеленный на мокром после дождя бетоне, хоть и включал в свою комплектацию две дырки от сигарет и одну от старости, подходил под этот образ неопрятной молодежи, живущей одним днем. тэен, еще несколько секунд назад вертевший в пальцах сигарету, закурил и улегся на спину, смотря в темно-синее небо, покрытое ярко-алыми полосами. — от тебя несет мятой, — юта пытался не смотреть на тэена. то ли все еще обижался, то ли чувствовал себя виноватым. и да, он прекрасно знал, что это ментол, а не мята, но кого это волнует? — а от тебя одиночеством, — тэен же в упор смотрел на друга, из-за чего, как казалось юте, у него на затылке скоро образуется дыра. хотя вряд ли в этом есть что-то страшное. в голове и так уже несколько лет какая-то каша, так что если она каким-то чудесным образом вытечет из затылка, то, по крайней мере, головные боли чудесным образом пройдут (и он явно не собирается списывать это на алкоголь). — знаешь, юта, ты ужасен. я вообще сначала подумал, что ты меня видеть не хочешь. — а что, если и так? — заткнись, идиот. если бы не хотел, то я бы тут не сидел. сам меня сюда припер, еще и волка-одиночку тут строит. знаешь, ты изменился в худшую сторону. и это даже не обсуждается. у тебя такой видок, словно все бедолагу накамото бросили и пошли огромной компанией вместе лепить куличики к чаю. но ведь это неправда. та же сакура пытается найти к тебе подход, а ты все время отталкиваешь ее. и сразу встает вопрос, почему? детская травма? нет. просто если ты кого подпустишь, то у тебя не будет повода себя жалеть. в твоей жизни все хорошо, а так есть повод сказать, что ты никому ненужный. вроде бы вырос, а ведешь себя хуже ребенка, — тэен фактически залпом выпил банку пива (во дает) и замолчал. юте стало обидно. в основном из-за того, что это была чистая правда, а он это говорил таким спокойным голосом, что котята в сердце перешли на другие органы. как минимум закололо чуть ниже ребер. — и что мне тогда делать? — жить, — ли повернулся на бок и долго смотрел куда-то вдаль. стало уже совсем темно, и осака заиграла многочисленными огоньками высоток. юта впервые находил это притягательным. ему было достаточно того, что тэен просто лежит рядом. — ты когда-нибудь целовался? — он не знает, почему ему в голову пришел этот вопрос. возможно из-за той влюбленной парочки в окне дома напротив, возможно из-за все той же невыносимой каши в голове. — конечно же. — ну и кто эта уродина? — юта хмыкнул, гордясь тем, как лихо он подколол тэена. но тот быстро подскочил и чмокнул его в губы, отчего уже не только уши, но и все лицо накамото стало ярко-красного цвета. — ты. ну и почему же сразу уродина? — было видно, что ли ликовал. по итогу он обвел вокруг пальца японца и вогнал его в ступор. и когда этот мелкий пацан в чумазых шортах и глупой панамке стал таким наглым? они бы всю ночь провели на этой крыше, если бы дождь не решил, что этим двум неугомонным пьяницам пора спать. тэен стоял и докуривал сигарету, в то время как юта собирал валяющиеся вокруг уже достаточно мокрого покрывала бутылки. — а почему у вас тут только один фонарь горит? — нет в нем ничего особенного. фонарь как фонарь, просто в остальных лень лампочку поменять, вот и обращают все на него внимание. — да ладно тебе, есть в этом что-то... притягательное? — юта удивленно посмотрел на тэена, который уже открыл железную дверь и ждал накамото, чтобы наконец-то спустится в теплую и сухую квартиру. возможно, нет ничего страшного в том, что ты являешься абсолютно одиноким фонарем, когда вокруг тебя лужи, состоящие из множества дружных капель. как минимум, ты будешь нравится ли тэену. а собственно, что еще нужно?