You are my dependence

Лучше всего Тине помогало расслабиться полное погружение в творчество, музыку, работу (хоть она и предпочитала не называть ее так), но сегодня не было возможности поехать на студию — двадцать восьмое декабря все-таки. Поэтому лучшим решением оказался ближайший к дому Потапенко торговый центр. В Тинины планы входила покупка подарков для сына и кое-что для себя, она пока не решила, что конкретно собирается покупать, но скорее всего это будут какие-нибудь новые сапожки и комплектик нижнего белья, а если повезет даже не один. Хоть их и так уже великое множество в ее гардеробе и, судя по всему, в ближайшее время радовать они будут только саму Тину. Придя к такому выводу, Кароль тяжело вздохнула… С Лешей все слишком сложно — он считает все произошедшее ошибкой, а с Ильей. Кстати, а что с Ильей? Неплохо было бы решить уже этот вопрос. «Я его не люблю, да в принципе ни о какой любви тут речи не шло с самого начала, но нам было неплохо вместе. Пока вдруг не появился Потап. Хотя он всегда был рядом, просто в тот момент…» — Тина пыталась придумать себе более-менее логичное оправдание, чтобы убедить себя, что она не виновата, что Илья не виноват. Но слишком уж она была рациональна, чтобы свалить всю вину на Потапа, слишком хорошо понимала, что он не виноват в данной ситуации совсем, но пыталась бежать от всего этого. Не хватало духу признаться себе в том, что отношения с Ильей были очередным ее побегом: от себя, от опостылевшего одиночества. Мысли путались в голове, упорно не желая выстраиваться в логическую цепочку. И, уже когда Тина подъезжала к торговому центру, она вспомнила, что так и не позвонила вчера своему гинекологу, и теперь явно придется отложить посещение врача на время отпуска, а может и само как-нибудь обойдется, хотя в тот раз ее лечащий врач ясно сказала, чтобы Тина не откладывала вопросы по женской части в долгой ящик, но Кароль, конечно же, в силу своей загруженности, часто игнорировала такие просьбы. А еще завтра приезжает Веня, они договорились вместе украсить новогоднюю ёлку и дом сразу же, как приедет мальчишка. К этому времени нужно было успеть не только купить подарки, саму ёлку и что-нибудь новенькое из украшений, но и привести себя в порядок. И почему она задумалась об этом только 28 числа?! Ведь надо еще сделать маникюр, договорится со своим парикмахером, чтобы привести волосы в порядок, ну и еще записаться на парочку нужных процедур. Сделать все можно, конечно, и за один день, ведь салон, в котором она была постоянной клиенткой, был дорогим, что позволяло им иметь лишь постоянную клиентскую базу. Тем временем у Потапа дела обстояли куда лучше, ведь в его планы входила лишь покупка подарков для сына, бывшей жены и Каменских. Кстати, Насте вот следовало бы позвонить, что Леша в принципе и сделал. Выслушав пару раз назойливое «абонент вне зоны доступа, пожалуйста, перезвоните позднее», он все-таки дозвонился до брюнетки с третьего раза. Они обсудили предстоящий отдых, который планировали с начала декабря, твердо решив не нарушать традиции и поехать на моря вместе. В какой-то момент Леша было передумал, как только с Тиной начало что-то получаться, но он даже не успел сообщить Насте о своем решении никуда не ехать в этом году, как прелестная картинка враз рухнула. Такого откровенного предательства Потапенко не ожидал, поэтому решение съездить отдохнуть, расслабиться и напрочь «выбить» из головы все мысли о Кароль, оказалось наилучшим. В конце концов на отдыхе полным-полно симпатичных девушек, которые совсем не против занять его мысли хотя бы на одну ночь. Но Леша ехал туда не за курортными романами. Их было в его жизни предостаточно, хотелось настоящего, а не бурного секса без взаимных обещаний. Как правило, на отдыхе такого не случается.

***

Двухнедельный отдых от работы, репетиций, концертов и «важных встреч» пошел обоим на пользу. Тина провела все это время с сыном, поэтому времени на тоску не оставалось — Венька ее таскал по различным кино, выставкам и квестам в Киеве, а затем еще и в Лондоне, куда им пришлось перебраться из-за начавшейся учебы у мальчика, но тем не менее Тина не хотела терять ни минуты, пока была возможность побыть рядом с самым дорогим ей человеком. Ведь, кажется, она снова осталась одна с любимым сыном. Не было больше сложного выбора, нервов и истерик, но осталась пустота в душе, которую сложно так быстро восполнить. Раны, как известно, заживают долго, особенно душевные. Пока она была с сыном, все было прекрасно, но стоило очутиться в родном городе, как снова напала тоска, какая-то пустота, которую она пыталась не замечать, усердно делая вид, что все хорошо, что ей абсолютно все равно, где Леша и что с ним. Врала. «Мы не успели даже ничего начать, поэтому мне не должно быть так плохо. Ты себя накручиваешь, Тина, успокойся. Или нравится себя жалеть?» — она часто задавалась этим вопросом, чтобы разбудить в себе злость на саму себя и прекратить никому не нужные истерики. Иной раз помогало, сейчас не очень. Как-то уж быстро все началось, само по себе. Да и дружбу, окрепшую с годами, было жаль. А винила Тина только себя — за тот поцелуй в гримерке, за то, что лгала ему, за предательство. Но она как-то сама не находила разумного объяснения своим поступкам. Запуталась. У Потапа дела обстояли хорошо: он укатил на отдых с Настей и их компанией, кажется, это уже вошло в традицию еще с тех незапамятных времен дуэта. На отдыхе он регулярно вспоминал про Тину, но сил простить не находилось, он, так же как и она, не мог понять ее поступка. Он до конца не верил, что это его маленькая тигрица могла с ним так поступить. Она же такая искренняя, солнечная, казалось, что обидеть кого-то — это точно не про Кароль. Он думал, что знал ее хорошо, а оказывается не знал совсем. Так бывает, когда мы вдруг разочаровываемся в людях. И внутри такое странное чувство, ты будто отказываешься в это верить. Ты говоришь себе: «Ну, вот же твоя Тинка! Она не могла тебя предать! Ты что-то напутал», но реальность оказывается куда более жестокой. И с этим тяжело смириться, нужно время, которого не существует. И вновь в голове всплывает фраза любимой девочки. Однако все прекрасное когда-нибудь заканчивается, вот и Кароль с Потапом пришлось оторваться от любимых дел, потому что их ждала работа и очередные съемки. Помимо репетиций на голосе, должна была еще состояться премия, на которой обоим пришлось присутствовать, вот там-то они и встретились спустя полмесяца. И кажется, ничего практически не изменилось: Тина все так же спешила к своей гримерке, потому что уже опаздывала, а Леша тем временем стоял на балкончике, выкуривая сигарету. Заметив блондинку, он решил зайти к ней и поговорить, ведь чувствовалась между ними эта недосказанность, недопонимание, а точнее сказать полное отсутствие понимания у обоих: никто не поставил точку, запятую, паузу… Слишком размыто, не видно рамок. А это напрягает. Малую он застал в гримерке, когда она уже была полностью готова и распевалась, отвернувшись к окну. Разговор сначала протекал в какой-то странной дружеской форме, но ровно до того момента пока Тина сдерживала себя. Ей надоела эта беседа ни о чем, она устала: устала не видеть его, не иметь возможности прикоснуться, обнять, поцеловать в конце-то концов, она устала ощущать тепло в своей душе и понимать, что чувства безответны. Хотелось его реакции, внимания, и если даже не любви, то присутствия в ее жизни. Кароль и сама не поняла, когда перестала задумываться и анализировать, а стала просто желать его рядом. — Секс по дружбе? Без обязательств?.. что ты хочешь? — в состоянии какого-то отчаяния спросила она, схватившись за ворот Лешиного пиджака, рассматривая его карие глубокие глаза, в которых не было ответа на ее вопросы. — Не падай в моих глазах еще больше, пожалуйста, — Леша сморщил лицо, отворачиваясь от нее, и вышел из гримерки, оставляя Тину наедине со своими мыслями. Хотелось подойти к ней и, вот честно, дать пощечину за такие слова. «Когда эта девушка успела стать такой? Это, как минимум, низко то, что она предлагает». Ответов опять же никто не дал. Тина же еще минут пять собиралась с чувствами, чтобы выйти — его слова больно кольнули, заставляя задуматься. Действительно, она сама перестала замечать, как меняется. Чистая израненная душа заставляла совершать глупые, абсурдные, порою какие-то даже аморальные поступки. Но за этими словами и поступками скрывалась та маленькая девочка Тина, которой было больно, которую так легко было обидеть. Именно поэтому она, наверное, стала себя так вести с Лешей — он делал слишком больно своим равнодушием и этой чертовой дружбой. Она уже давно для себя решила, что Леша перестал быть для нее просто другом еще в тот самый момент, когда она целовалась с ним в своей гримерке. Когда ей было плохо и страшно, она целовала именно его губы, наверное, это о чем-нибудь, да говорит. Вот только, кажется, не ему. «Посмотри, Леш, ну, посмотри, пожалуйста» — в душе умоляла она, веря, что он почувствует и развернется. Девушка стояла за сценой в ожидании своего выступления. Следующая группа «MOZGI», а затем Тина Кароль. И Тине было до ужаса необходимо увидеть его глаза, хотя бы на секунду, чтобы почувствовать в них теплоту и любовь, ведь его взгляд всегда теплый, кажется, он не умеет смотреть иначе. Так и произошло, Леша бросил на нее беглый взгляд, но этой теплоты хватило, чтобы она поняла, что все нормально, что он не обиделся на ту абсолютно дурацкую фразу, брошенную в гримерке.