Осколки (драбблы)

Притон Ункара Платта накрыли глубокой ночью. Не то чтобы отряд специального назначения любил работать в темноте, но сделка жирного наркобарона и прославленного на всю Республику работорговца была первым удобным поводом за последние лет… много. Вести бой в трущобах – дело достаточно неблагодарное. Негодяи всех мастей и проститутки под кайфом то и дело норовили броситься под ноги, палили по спецотряду «Рыцарей Рен» как из мелкокалиберных пистолетов, явно неспособных пробить усиленные бронежилеты или титановые каски, так и из крупнокалиберных автоматов. Кайло работал чисто. Двигался по узким коридорам, умело используя в качестве укрытия дверные косяки, разномастную поломанную мебель, а иногда и трупы кидающихся на него с оружием в руках людей Платта. — Мандалорское оружие, — пробормотал себе под нос закованный в элитную черную броню мужчина, носком ботинка отшвыривая в сторону еще горячий от пальбы ствол. — Закупились, суки, подготовились. На лестнице пришлось задержаться, пока озверевшие от наглого вторжения в их святая святых джаккуанцы не выпустили все обоймы. Бедным ступенькам досталось славно: выбоины превратили лестничный пролет чуть ли не в решето, кое-где пробив бетон насквозь. Ржавая арматура скалилась витыми клыками, пока Рен ловко взбегал вверх, на ходу прицельно отстреливая возящихся с карабинами врагов. Бац. Мать твою, одну пулю он пропустил. Остается только надеяться, что синяка не будет. Один из бойцов Платта повис на перилах, капая куда-то в пыльную тьму остатками мозгов из пробитой насквозь башки. Внимание Кайло привлекла татуировка на толстой шее — будто выплевывающий изо рта кровавую слюну бык с загнутыми вниз рогами. Ебаный свет, этих тут еще не хватало! Где прокололась разведка, упустив из внимания связь Ункара с Мандалорцами? Их оружие, это еще куда ни шло, объяснимо, в конце концов. А вот наемники — это уже громкое заявление. Схватив мужика за ворот куртки, Кайло с силой толкнул того в дверной проем, а сам поспешил пригнуться. Мертвая туша вышибла дверь и, похоже, изрядно напугала засевших в коридоре головорезов. Судя по звукам, из наемника изготовили напичканный свинцом кебаб. Привычным, отработанным за годы движением Рен закинул в коридор гранату и после взрыва ворвался в пыльный ад, устраняя все цели на своем пути. Невиновных или даже тех, кого можно было бы считать гражданскими, в этом здании, по скромному мнению Кайло, не было. Хорошо, что командование было того же мнения, иначе он замучился бы потом рапорт писать. — Пожарная лестница, лидер Рен, — в ушном микрофоне раздался раздражающе спокойный голос Хакса. — Десять метров, окно. Придется прыгать. — Принято. Убивать пацана лет двадцати было даже почти жалко. Почти. Татуировка на шее и еще одна на запястье сомнений не оставляли — Кайло только что перешагнул через труп насильника. В приюте Ункара Платта выращивали идеальных зверей. Без малейшего намека на хоть какую-нибудь человеческую теплоту, из малолетних детей выжигали желание сострадать и любить, оставляя лишь ненависть к миру, выкинувшему их на обочину сытой жизни. Следующей была женщина, с криком бросившаяся на него. Топор черканул по левому налокотнику, явно оставляя там чертов синяк. Еще один. Блять. Татуировка змеи на оголенном плече, ух ты, а у нас тут матушка-распределитель. За недорого сможет подобрать желающим щуплую девочку или мальчика. Кайло увернулся и уверенным движением нажал на курок. Автоматическая винтовка для настолько ближнего боя не подходила, но ему некогда было рассусоливать. Женщину отбросило к стене, она сдавленно охнула и осела на пол, оставляя за собой на облупившейся краске невнятного болотного цвета кровяной след, словно мазок кисти авангардного художника. Да уж, отличную инсталляцию устроил Кайло Рен в отдельно взятой ветхой пятиэтажке. До заветного окна с треснувшим пополам стеклом оставалось совсем чуть-чуть. Кайло подобрал выпавший из рук сутенёрши топор и в два широких шага оказался у рассохшейся оконной рамы. Рен вставил лезвие топора между рамой и стеной и как следует навалился на рукоять плечом. Ветхое дерево с сухим треском начало крошиться, а стекло и вовсе покрылось паутинкой изломов и трещин. Кайло рванул топор туда-сюда еще пару раз, и рама с грохотом выпала на грязный пол тускло освещенного коридора, осыпая черные ботинки на толстой подошве сотней острых осколков. Привычным жестом Рен закрепил винтовку за спиной и аккуратно высунулся в образовавшуюся дыру. Узкий переулок освещался лишь редкими пучками желтоватого света из тусклых окон, а вечерний воздух разрывали звуки драки, стрельбы и женского визга. Рядом просвистело с десяток пуль, но ни одна из них цели не достигла. Несколько грузных теней промелькнули на фоне пожарной лестницы дома напротив и соседней крыши, и Кайло отчетливо услышал скрип полетевшей вниз запасной лестницы, что железным мостиком соединяла два дома. Хакс, как обычно, был прав, Платт с охраной пытаются улизнуть. Обрушили лестницу, полезли на крышу, думают, что Рену их не догнать. Не в этот раз, ублюдок! — Дэмерон, крыша, Ниима стрит 20/19. — Кайло методично крошил хлипкую стену, рассыпающуюся сухой штукатуркой, щепками давно истлевшего дерева и ошметками трех слоев самой дешевой краски. — Видишь? — Вижу, — по радиосвязи голос По звучал напряженно. — Но я не могу начать по ним палить, иначе нахуй все здание обрушу. — Отставить «палить». Рен, в погоню. Дэмерон, сохраняйте стэлс-режим, — Хакс чеканил команды с хлестким звуком, какой иногда бывает, если острый клинок меча рассекает морозный воздух. Кайло не мог слышать, как именно По сейчас обзывает греющего жопу в штабе Армитажа, но знал наверняка, что матных слов в этом предложении куда больше обычных. Оконный проем быстро стал похож на неаккуратную дыру в стене, Кайло отошел в самое начало коридора, выдохнул, разбежался, хрустя подошвами по пыли, осколкам и крови, и прыгнул. Долгие несколько секунд он просто летел в густой, пропахшей смертью и блудом темноте. Тьма помогала, всегда помогала. Поцелованный ночью боец словно отрастил крылья, чуть ли не лениво вытянул руки и крепко сжал пудовые кулаки на хлипких перилах. Подтянулся, зацепился, перелез. Снова на ногах, в руках винтовка, в голове набатом отбивает «взять его живым, приказ — взять живым». Ступенька, еще одна и еще, и еще. Ржавое железо скрипит под подошвами ботинок, перешагнувших сегодня через десятки трупов. Горячее железо вылетает из дула автоматического оружия, бьет по целям метко, разрывает их ткани. Симфония смерти, так хорошо знакомая, такая привычная, такая необходимая — ему и ей. Ох, да! Как бы сильно Кайло ни хотелось убить ублюдка, он обещал притащить его живую жирную тушу на базу. Не Рену должна выпасть честь пустить Платту пулю в лоб. Трое из пяти телохранителей Ункара Платта упали замертво, двое отстреливались, прикрывая почти уже потерявшего сознание от отдышки толстяка. Хах, бегать ножками — это ему не деньги считать за то, что детей в постель к больноублюдочным сволочам подкладывал. Сука. Кайло как раз хотел высунуться, как его отвлек металлический звук совсем рядом. Граната, стукнувшись о трубу, покатилась в аккурат к его ногам. Взрывной волной его отбросило к самому краю крыши. В уши словно заливали ледяную воду, небо поменялось с землей местами, где право, а где лево — не разберешь, и лишь одно оставалось четким: приказ «взять Ункара Платта». Рен поставил блок инстинктивно, прикрывая сомкнутыми локтями лицо. Блять, у телохранителей Платта в ботинках металлические вставки. Нет, ну точно будут синяки. Кайло перехватил ступню подонка, вывернул, навалился сверху. Знакомый хруст ломаемых костей перекрылся визгом чистейшей боли. Второй громила попытался выполнить захват, и это бы ему удалось, да его товарищ неудачно дернулся в предсмертной конвульсии. И пока враг на секунду отвлекся, Кайло резко попытался вскочить на ноги, откидывая корпус назад. Как он сам не полетел вниз вместе со своим врагом, вообще непонятно. Воздух с трудом проникал в легкие, горло раздирало от жгучей боли, а значит, сипеть ему как пропитому алкашу пару дней кряду, она будет недовольна. В голове все еще гудело от недавнего взрыва, а горизонт то и дело заваливался. Кое-как ковыляя, Рен поплелся по направлению к уползающему от него Ункару. Толстяк на карачках собирал потными ладонями и коленками пыль и грязь и выглядел откровенно жалко. От удара в бок Платт завалился, захныкал, заскулил, прижимая ладошки к одутловатому лицу. Губы его блестели от капелек слюны, из носа текли сопли, он дышал рвано, хрипло. Пальцы украшали золотые перстни-печатки, а на потной шее блестела в рассеянном свете толстая золотая цепочка. — Н-не убивай… я заплачу, сколько хочешь! — скулил Платт. — Деньги, алмазы, к-к-коаксиум, мальчики или девочки. Чего хочешь? У меня в-все есть. Кайло нагнулся, приставляя к потному виску дуло винтовки. — Спасибо, у меня все есть. Приказ: взять живым! Она должна пустить ему пулю в лоб. Она! Рыкнув, Рен с размаху ударил Платта прикладом. *** — Отбери то, что желаешь. Уничтожь то, что тебе не нравится. Растопчи всех несогласных, порежь всех неугодных. Разорви красоту, насмехающуюся над истлевшей уродствами душой твоей. Вот так воспитывались дети в приюте мистера Платта. Мистер Тидо Ниима, вы подтверждаете, что данные слова принадлежат вам? — Да, мэм. То есть, г-госпожа прокурор Рен. Мэм, сэр. П-простите. Рей медленно обвела взглядом судейскую коллегию, журналистов, полицейских и всех присутствующих в помещении. Зал суда был переполнен. Те, кому не хватило сидячих мест, стояли вдоль обитых деревянными панелями стен. Они жадно ловили каждое слово, каждое движение как молодой женщины-прокурора, так и щупленького мужчины непонятного возраста, сидящего на скамье свидетеля. Целая армия репортеров строчили в свои блокноты, коршунами цеплялись за каждое произносимое прокурором слово. — У этих детей, у нас, у меня… не было достойного настоящего, ж-жили как помойные крысы, кушали, что придется. Бегали иногда в соседние кварталы, на окраину, конечно, к ресторанам, еду из мусорки брали… — Тидо сглотнул, шумно отпил стоящей перед ним минералки и утер трясущейся рукой губы. — Полное б-боли и лишений прошлое, никаких надежд на будущее. Администрация района была подкуплена мистером Платтом, я сам видел, как он с районным главой, это, ужинал. Да и девочек они брали, заказывали, ну это… для ебл… для секса. И это, никто не получал социальных пособий, так что единственным, кто давал, а не только лишь брал, был мистер Ункар Платт. — Глаза свидетеля остановились на лице сально улыбающегося мужчины в лоснящемся от люрексовой нити костюме. — Поначалу к нему тянулись искренне, видя в нем святого, спасителя. И когда благодетель просил выполнить поручение — мы выполняли без малейшего колебания. Ункар сидел за решеткой, развалившись на деревянной скамье, словно на троне. Три блистательных адвоката отстаивали его права в суде, и он был уверен в силе взяток. Рей работорговец узнал сразу же, не мог не узнать своего величайшего провала. Он купил ее совсем малышкой, но быстро обнаружил, что девчонка смышленая. Платт приблизил девочку к себе и даже не стал выбивать на ее коже никаких знаков. Рей занималась финансами, отлично зная, что именно скрывается за внушительными суммами на счетах фирм-однодневок. В пятнадцать она сбежала, выйдя на людей из корпуса «Сопротивление», а через пару лет пересеклась и с «рыцарями Рен», объединившими «Первый Орден» и «Сопротивление» в крупное подразделение сил быстрого реагирования. Рей протащили через программу защиты свидетелей, дали возможность выучиться и приняли на госслужбу. Окружной прокурор Органа скрепя сердце согласилась дать Рей дело Платта, а директор спецотдела Скайуокер лично планировал операцию по захвату ублюдка. Платт всего этого не знал, а потому и чувствовал себя сейчас на шаг впереди, еще не подозревая, как крепко его прихватили за яйца. — Мистер Ниима. В ваших письменных показаниях указано, что мистер Платт заставлял других, эм, жрецов любви, принимать наркотические вещества. Это верно? — Да, господин судья. — Вы принимали наркотики? — Нет, господин судья. Часть из нас мистер Платт держал чистыми. Для особенных клиентов. Тидо стал для Платта сюрпризом. Ункару и в голову не могло прийти, что этот мальчишка-шлюшка посмеет предать его. Ну, ничего, как только Платт выберется отсюда, Тидо вздернут на ближайшем заборе. — Понимаете, господин судья. Кто-то из нас приходил в себя, обнаруживая руки по локоть в крови или в таком лютом разврате, что просто… а кто-то, распробовав так сказать, вкус, добровольно приходил за добавкой к Платту. Деньги давали возможность «начать жить», но их никогда не было достаточно, чтобы покинуть Джаккуанский квартал, а наркотики разбавляли серо-алые будни. Судья кивнул свидетелю и дал слово Рей. — Уважаемый судья, я готова предоставить вам свидетельства еще четверых жертв насилия мистера Платта. У обвинения имеются как видео-, так и фотоматериалы, мы готовы пригласить в зал участников сделок по торговле лю… — А вы тоже будете давать показания, миссис Рен? — один из адвокатов Платта поднялся на ноги. — Кира Рен ведь не ваше имя при рождении. Быть может, мне обращаться к вам мисс Рей Ниима? Стук деревянного судейского молотка с трудом перекрыл поднявшийся гул. Это же надо, какой скандал! Прокурор сама вполне может быть жертвой обвиняемого. Ох, ну ее теперь точно отстранят — личный интерес в таких делах недопустим. — Тишина! — надрывался старик Акбар, потрясая молотком. — Слушание переносится на два часа, суду необходимо ознакомиться с заявлениями обеих сторон. Рей поджала губы, собирая документы на столе, распихивая их по папкам, прижимая пластик к груди. — Не по зубам я тебе, мусорщица! Рей обернулась и поймала на себе светившийся триумфом взгляд Платта. Поборов желание от всей души послать ублюдка на хуй, миссис Рен развернулась на каблуках и покинула зал суда через служебный выход. *** Дубовая дверь хлопнула громко, так, что пугливые рыбки в квадратном аквариуме юркнули куда-то в водоросли и в идиотские украшения в виде пряничного домика. Вот зачем рыбам домик? Рей он страшно раздражал, но достался в наследство вместе с кабинетом, так что приходилось терпеть. Швырнув папки на стол, она скинула тесный пиджак и потянулась к пуговицам тугого воротника. — Он заглотил наживку? Сильные пальцы перехватили ее ладошку. — Бен… Она выдохнула его имя с какой-то особенной истомой – не так, как обычно. — Рей? Тот, кого когда-то звали Бен Соло, щелкнул пальцами, расстегивая, наконец, чертову пуговицу, после чего ухватил ее подборок, заставляя поднять голову и посмотреть ему в лицо. Ох!.. она выглядела настолько выбитой из колеи, словно из далекого прошлого объявилась тень перепуганной девчонки, зверем на него взиравшей и ожидающей удара в спину. — Д-да… — она сглотнула вставший в горле ком. — Да. Меня точно отстранят. Платт думает, что он заплатил уже достаточно бабла, но Лея держит прокуроров Корусанта за жопу крепче, чем ублюдок думает. Уже завтра дело будет у твоей матери. Бен проследил кончиком пальца линию челюсти, зацепился за мочку уха и уверенно положил ладонь на шею, поглаживая выбившиеся из низкого пучка прядки волос. — Матушка его порвет. — Очень на это надеюсь, — выдохнула Рей, скользя пальчиками по бокам Бена, мягко сминая белую ткань рубашки и зацепляя в замок ладони у него на лопатках. — Иначе я буду жалеть, что не пустила Платту пулю в лоб прямо на базе. Соло усмехнулся, прижимаясь губами к ее лбу. — И даже Армитаж бы отразил это в рапорте как несчастный случай. — Типа: задержанный шел, упал, споткнулся, труп? — Обожаю твой простой джаккуанский юмор. — Пф! Куда уж мне до вас, до аристократов из Ханна-Сити? Его руки были такими родными, ласковыми, от тела исходил жар согревающий, убаюкивающий, и Рей млела в этой терпкой теплоте. Взгляд медно-зеленых глаз перескакивал с одной темной родинки на другую, пока она слегка трясущимися руками расстегивала пуговицы его рубашки. Бен не пытался напомнить ей, что они вообще-то в храме Правосудия, в ее кабинете, который не заперт на ключ, и в любой момент какой-нибудь стажер может войти с очередным дурацким вопросом. Комнатка наполнилась звуками влажных поцелуев, невнятных признаний, шорохом задираемой вверх юбки и звоном металлической пряжки мужских брюк. Рей неистово целовала каждый сантиметр белой, будто высеченной из мрамора кожи, пока Бен усаживал ее на стол, прямо на какие-то важные документы, разводил ее колени и стягивал с загорелых ног трусики. У него не было времени подготовить ее как следует, да и Рей сейчас не хотела чего-то нежного и томного. Она сама подалась ему навстречу, закусывая губу от резанувшей боли, жмурясь от заявляющего права на все ее существо удовольствия, когда Бен, подгоняемый ее поцелуями, стал двигаться быстрее, глубже, растягивая и наполняя ее до предела, до той грани, когда кажется, что еще чуть-чуть и будет уже слишком. Слишком много, слишком ярко, слишком хорошо. Каблуки туфель врезались ему в ноги, и эта боль лишь усиливала и без того сводящие с ума ощущения. Одной рукой Бен держал Рей, а другой опирался о крепкую столешницу, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Мимо их кабинета прошел кто-то, громко отчитывающий своего собеседника, и им бы стоило замереть, испугаться, но нет — оба лишь улыбнулись, обнимаясь крепче, темп увеличивая. Громыхнул где-то на дороге за окнами эвакуатор, издалека доносился вой сирены, а рабочий телефон Рей требовательно трезвонил, пока она просто не дернула трубку, сбрасывая к черту звонок. Не сейчас, чуть позже, подождут. Весь гребаный мир подождет. Рей чуть согнула в коленях ноги и откинулась назад, меняя положение, меняя угол, заставляя Бена чуть ли не навалиться на нее всем своим телом. Ох, она любила, когда он подминал ее под себя вот так — властно, сильно. Он такой горячий, такой родной, такой непозволительно, до дрожи в пальцах, до белых вспышек перед глазами близкий, такой близкий, еще ближе, еще!.. Его сдавленный рык и резкие движения толкнули ее за грань. Все затихло, не было больше слышно шлепков кожи о кожу, губы целовали друг друга легко, беззвучно, почти благоговейно. Бен поправил прилипшие ко лбу Рей прядки и улыбнулся. — Минус вам к карме за неподобающее поведение на работе, прокурор Рен. — Штаны натяните для начала, специальный агент Рен. — Натянуть, значит? Это я могу. — Фу, пошляк. Кабинет наполнился тихим смехом, пока они нехотя отрывались друг от друга, приводили в порядок одежду, приглаживали волосы. Рей потом еще полчаса разбирала разбросанные по полу перепутанные материалы дела и тихо материлась, что стоило «сделать это где угодно, но не на рабочем столе». В итоге Бен прижал ее к стене и заставил увидеть звезды еще раз. *** Спустя несколько дней Ункара Платта выводили из зала суда, закованного в наручники и с приговором на пожизненное в строгаче. Супруги Рен выбили себе разрешение поехать в одной из машин сопровождения, а Хакс и Скайуокер лично передали заключенного начальнику тюрьмы – старику Мейсу Винду. — Мистер Платт, добро пожаловать! — улыбался старый вояка. — Мы для вас подготовили уютную камеру, а ваши новые соседи — просто загляденье. Платт больше не выглядел, как лоснящийся, уверенный в себе барон. Он кинул полный жгучей ненависти взгляд на Рей и Бена и заорал: — Мусорщица и Монстр! Думаете, вам сойдет это с рук? Нет! Да я вас доста… Вопли ублюдка раздавались еще очень долго, и как потом рассказали Ренам, в свой первый же вечер скулил и визжал он, как свинья. Насильников и особенно тех, кто ломал судьбы детей, не жаловали ни в одной тюрьме, а Мейс Винду по старости лет, поговаривали, иногда забывал отдавать приказы запирать камеры. — Знаешь, Рей, а ты придумала куда более изощренную месть. Это произнес Армитаж за утренним кофе на летучке у Скайуокера через месяц после суда над Платтом. Перед Рей оказалась газета с громким заголовком «Осужденный Ункар Платт найден мертвым в своей камере!». Не успела госпожа прокурор высказаться по этому поводу, как дверь конференц-зала открылась, пропуская внутрь хмурого Люка Скайуокера. — «Рыцари Рен», новое задание. — Люк разгладил седую бороду и врубил проектор. — Мы ухватили-таки мандалорский след после облавы на Платта, чтоб ему в Аду горелось поярче. И угадайте, куда след этот нас привел… На белом экране напротив собравшихся оперативников и Рей замелькали фотоматериалы с изображениями татуировок убитых во время джаккуанской операции наемников, изъятого оружия, известных и неизвестных лиц. — Ебаный свет! Рей, да и все остальные, повернулись к хором произнесшим ругательство Кайло и Хаксу. Мужчины переглянулись и мрачно выдохнули, усаживаясь в креслах поудобнее. Планирование операции по поимке неуловимого Сноука не могло пройти быстро. Рей нахмурилась, в очередной раз с грустью думая о том, что отпуск им с Беном придется отложить до лучших времен, но, поймав взгляд мужа, она вдруг лучезарно улыбнулась. Черт с ним, с отпуском. Да и со Сноуком тоже. Да и вообще со всем на свете, ведь Бен ей эту улыбку с радостью вернул. И пока они есть друг у друга – им нечего бояться. Она не одинока, и он не одинок.