Осколки (драбблы)

Шрифт Times New Roman, никаких дополнительных интервалов между абзацами, выравнивание по ширине, отступ стандартный, шрифт от двенадцати до четырнадцати pt. — Неужели это так трудно запомнить? Скомканный лист А4 летит в мусорную корзину к дюжине таких же превращенных в подобие снежков распечатанных писем, договоров, присланных аналитиками спецификаций требований по последнему проекту «Starkiller» и, кажется, свеженькому меню из ресторана в высотке напротив. Корзина уже почти полна, так же, как и его чертово терпение. Новый комочек едва не выпадает на отдраенный до блеска пол, спотыкаясь о гору белоснежных шариков хорошей, дорогой, качественной бумаги для принтера. В этом офисе на сотом этаже стеклянного небоскреба в центре столицы вообще все хорошее, дорогое, качественное: и мебель, и дизайнерские вазы, и картины кисти модного нынче авангардиста, и моноблок из серии новинок, поступивших на рынок дней десять назад, и даже кресло с твердой спинкой, которое мягко щелкает каким-то подшипником, когда мистер Кайло Рен резко встает, опираясь ладонями о подлокотники. Он резким движением срывает с плеч чёрный пиджак на три пуговки и кое-как пристраивает его на спинке кресла. Хватает с кофейного столика стакан с минералкой и жадно пьёт большими глотками, будто охлажденный под воздушными струями кондиционера ледяной напиток способен унять жар раздражения и плохо объяснимой злости. Исполнительный директор «Первого Ордена» сам весь хороший, дорогой и качественный. Высоченный широкоплечий брюнет, не слащавый нисколько, но сними с него рубашку — смело можно ставить на обложку Man's Health. И даже несмотря на крупный нос и спрятанные за густой шевелюрой большие уши, Кайло Рен определённо хорош собой. Как породистый жеребец. Или кобель. Или придирчивая скотина, у которой личные ассистенты не работают дольше двух-трех месяцев. Кто-то не выдерживает сам, срывается, кидает Рену на стол заявление об увольнении, кто-то много хуже — впадает в истерику, попадает в больницу после нервного срыва или двухнедельного запоя. Глава правления Сноук пытался как-то приставить к Кайло «своего человека». Кончилось все банальной руганью и сломанной переносицей. Не у Рена, у «своего человека». От судебного иска спас чек и куда-то пропавшие записи с камер наблюдения. Рядом с Кайло ломались даже самые стойкие и даже самые добрые замыкались в себе, начиная ненавидеть весь мир и людей, его населяющих. Молодые мужчины с внушительным послужным списком, юные выпускницы престижных колледжей да наследницы партнеров по бизнесу, степенные бизнес-леди из поглощённых компаний — все сбегали, абсолютно все. Работалось с Реном тяжело, но он занимал пост, потому что был результативен. Несмотря на довольно-таки хуевый характер, он каким-то одному ему известным способом умудрялся мотивировать своих людей работать, едва ли не боготворить бешеного начальника (когда орал не на них конкретно) и испытывать гордость после того, как Кайло на очередных переговорах оставлял от конкурентов мокрое место. За глаза исполнительного директора Рена называли монстром или палачом. Ему очень льстило. По-настоящему терпеть все истерии Рена мог лишь директор по финансам мистер Армитаж Хакс, но и он с завидной регулярностью посылал Кайло нахуй да напоминал, что без стажера ему ну никак нельзя. Банально по статусу положено. Где б только еще толкового помощника-то найти? История со стажерами повторялась снова и снова, и вот уже очередная девчонка с красным дипломом одного из университетов Лиги Плюща дорабатывала свой четвертый месяц. Продержалась дольше кого-либо. В офисе уже делали ставки, когда мисс Рей Ниима сорвется и плеснет боссу в лицо вискарем, но девочка держалась. Кидала на Кайло полные ярости взгляды, будто бы назло переделывала по сто раз все в строгости с его ебанутыми вконец указаниями и на все аккуратные вопросы коллег отвечала: мистер Рен мужчина темпераментный, а у меня много работы. Некоторые даже начали распускать слухи, мол, Кайло и Рей любовники, поэтому она и работает тут до сих пор, и увольняться не собирается. Но все попытки подловить их, трахающимися как кролики в его кабинете, в лифте, подсобке или где-то еще, оборачивались полным провалом. Даже Хакс спросил его как-то за обедом: — Ты с ней не спишь? Рен чуть не подавился десертом, крепко хватаясь за вилку и вскидывая глаза на Армитажа, допивающего стопятьсотую чашку кофе. Хакс щурился от яркого солнышка и вроде как даже не смотрел на напрягшегося Кайло. Вроде как. Почти. Ну да, конечно, сука рыжая, только и ждал ответа. — Нет. Рен постарался придать голосу твердости, звуча непривычно низким басом даже для себя. Армитаж, к его чести, сумел не заржать в голос, лишь тонко улыбнулся и немного склонил голову набок, рассматривая друга из-под опущенных светлых ресниц. — Зря. Она тебе подходит, глаза-то разуй… Кайло тогда здорово напрягся, ведь рыжий друг позволял себе подобные комментарии крайне и крайне редко, умел бить не в бровь, а в глаз, и видел Рена насквозь даже тогда, когда тот по полной находился в стадии отрицания. Кстати о нем, об отрицании. Какого хуя прямо сейчас ассистентка Кайло невозмутимо цокает каблуками дорогущих туфель по сияющему полу его кабинета? Она должна поджать губы, опустить глаза, прошептать «я сейчас все исправлю, шеф» и убраться с глаз долой, чтобы не… чтобы не… чтобы не сиять тут как солнышко – такое же задорное, как и веснушки на ее скулах (и на оголенных плечах, наверное, тоже). Блять! Кайло не особенно элегантно плюхнулся обратно в кресло и резко дернул тугой узел галстука, кляня на чем свет стоял чертов кондиционер, который, похоже, не справляется со своей задачей. В кабинете жарко до одури, как в адском городе Дит, не иначе! Да, точно, это его, Кайло, личный Ад — безупречная ассистентка, которая практически идеально работает, бесит его до крайности, не боится его почему-то и… и… и занимает все его мысли утром, днем, вечером и особенно ночью. Блять! Нет, нет-нет-нет, не нравится она ему. Не нравится! По слогам, давай еще раз, Рен. Не нра-ви-тся! И пока Кайло пытается развязать-таки чертов галстук, Рей достает из корзины свеженький комочек бумаги, разворачивает его, пытается разгладить ладонями и с глухим стуком прижимает измятый лист к столу. — Вот, шеф, — невозмутимо тыкает в напечатанный текст пальчиком. — И шрифт, и абзацы, и выравнивание. Все, как вы просили. Перестаньте орать, а то сорвете голос ещё до совещания. И извольте уже прочитать письмо от мистера Кеннеди. Рен шумно сглатывает, его пальцы до сих пор борются с узлом галстука, а под кожей разливается жидкий огонь, потому что Рей стоит так близко, что он может чувствовать тонкий аромат ее парфюма, какого именно непонятно, что странно, ведь обычно он различает всю эту новомодную дрянь, которой обливаются его подруги и бизнес-партнеры. Через толстые стекла панорамных окон пробиваются ласковые лучи солнца, путаются в волосах Рей, подсвечивая их золотом, и целуют её румяные щеки. — …через час и двадцать минут. Отмечено у вас в гугл-календаре, напоминание сработает за пятнадцать минут, чтобы вы успели выпить кофе перед встречей с… Она что-то говорит. Да, кажется, про очередное собрание акционеров. Точно. Надо бы послушать, а не пялиться на ее руки, представляя, что вместо белой бумаги эти самые пальчики могли бы упираться в бледную кожу его оголенной груди или путаться в белых простынях огромной постели, пока он… пока она… пока они… Блять! — …ужин с мистером Скайуокером, невежливо откладывать в шестой раз, я забронировала вам столик. «У Маз» всегда вам рады, сами знаете. Подадут стейк, вино пусть подберет сомелье. И, мистер Рен, звонила мисс Неталь в тридцать девятый раз. Если вы более не заинтересованы, позвольте добавить номер этой, эм, дамы в черный список. Вы не против? Только упоминание Базины, наконец-то, заставляет Кайло оторваться от непристойного разглядывания кистей рук Рей. Черт, ну до чего же она хороша! Медовая кожа, глаза цвета расплавленного амулета древних инков, собранные в аккуратный пучок каштановые волосы и аккуратная линия губ. Косметики чуть, странного парфюма — еще меньше. Строгое офисное платье-футляр нейтрального василькового оттенка выгодно подчеркивает достоинства фигуры. Рен медленно скользит взглядом вдоль вытачки платья, натыкаясь на небольшую округлость груди, далее лаская взором напрягшиеся жилки на тонкой шее, и наконец смотрит ей прямо в лицо. Рей щурится, слегка недовольно, что редкость. Обычно в ее взгляде ярость, реже — ирония, и никогда — заинтересованность. Но сейчас она вдруг не корчит снежную королеву, будто вопрос про Базину ее правда волнует. С чего бы это? — В черный список? — Рен зацепляется за последнюю фразу, которую он услышал. — Да, можно? — Рей кивает и на секунду срывается взглядом к месту, где его пальцы цепляются за галстук, прикасаются к бледной коже совсем рядом с адамовым яблоком, которое плавно двигается вверх-вниз каждый раз, каждый чертов раз, когда он сглатывает и после облизывает губы кончиком языка. Господи Иисусе. — Можно. Кайло пытается вежливо улыбнуться, но эта чертова удавка раздражает его до красных чертей перед глазами, а болезненно твердый стояк точно не позволит ему прямо сейчас встать и подойти к зеркалу в личной уборной. Рей вдруг смешно фыркает, будто бы облегченно, и тянется к нему, аккуратно накрывает его руку своими ладошками, отводит в сторону и быстро распутывает узел галстука. И ее пальцы, легонько задевающие его шею, это лучшее, что случалось с Реном за последнее охренеть сколько времени. Черная полоска галстука остается в ее руках, пока он, откашливаясь, отворачивается, поправляя воротничок белой рубашки и пытаясь слегка развернуть корпус, чтобы не выдать своего возбуждения. В конце концов, ему не нужен иск за сексуальные домогательства. Скомканный лист бумаги так и остается лежать на его столе, прямо перед клавиатурой, когда Рей, напомнив ему обо всех встречах на сегодня, удаляется к себе. И только через час, собираясь на совещание, Рен вдруг понимает, что его галстук она забрала с собой. Наверное, случайно. Да, точно, случайно, не специально, не нарочно, так вышло. Да. Перед мысленным взором тут же рисуется образ обнаженной Рей: меднокожая богиня на белом ложе в его спальне, сжимающая черную ткань галстука. Блять! На совещании Хакс отмечает, что Кайло взвинченный больше обычного, но от комментариев воздерживается. Вместо этого под конец рабочего дня Армитаж, отключив датчики дыма и затягиваясь прямо в офисе сигареткой, набирает номер, про который бы предпочел забыть в иных обстоятельствах. — Хакс. Чем обязан? Люк Скайуокер, как обычно, вежлив до зубной боли, но Армитаж готов вытерпеть. — Люк, сколько лет, сколько зим… Я не по вопросам работы. Хотя, косвенно, и по ним тоже. На другом конце разговора слышно заинтересованное покашливание. — Что натворил мой племянник? — Ничего, в этом-то и проблема. Вы в курсе, что у него новая помощница? На сей раз покашливание совсем уж заинтересованное, слышится даже что-то похожее на скрип кресла, будто профессор Скайуокер отложил все бумаги и усаживается поудобнее. — О, да! Рей Ниима, была лучшая студентка на моем курсе. Что такое — у них конфликт? Хакс фыркает, выпуская облачко дыма носом. — Хуже. — Армитаж затягивается и томно выдыхает: — У них обоих крышу друг от друга срывает, но эти идиоты упорно пытаются прибить ее обратно, да вот только херово получается. Молчание на другом конце провода надолго не затягивается, и в голосе Люка слышатся нотки плохо скрываемого шкодливого веселья. — У меня как раз ужин сегодня с Бе… с Кайло. — Ну тогда помогите мне, Люк Скайуокер, на вас вся надежда! *** Предательства от родного дяди Бен не ожидал. Это ж надо, какая сука седобородая! Позвонил Рей, попросил ее с Кайло вместе заехать в ресторан, бумаги какие-то там передать, а сам усадил девочку за стол, напоил вином, и через час тактично свалил. Видите ли, у него срочный звонок. От Леи! И мать туда же! Предатели проклятые. Рей не то чтобы сильно пьяна, но и не трезва уж точно. Иначе бы она не прижималась к нему так сильно в темноте такси. В чертовой машине слишком мало места на заднем сиденье, и от близости этой хрупкой девушки благоразумие Рена воет волком и царапает изнутри затылок до мерзкой щекотки и похотливых мыслей. Хочется провести огромной ручищей вдоль оголенной коленки, забраться под узкую юбку и начать медленно ласкать внутреннюю часть бедра, дразня её, заставляя намокнуть и ерзать на месте. Но вместо этого Кайло сцепляет ладони в замок и дышит глубоко, напоминая себе о размерах судебных исков в случае своего неподобающего поведения. — Приехали. Рен бросает хмурый взгляд на пятиэтажку времен Старой Республики и уже хочет спросить Рей, почему она живёт в этом старомодном районе, когда слышит лёгкое сопение. Она уснула! Господи, как же мило приоткрыты губки и какой нестерпимо юной она сейчас выглядит. Было бы вежливо её разбудить, но это решение на ум не приходит. Рен просто аккуратно сгребает её в охапку, суёт водителю щедрые чаевые и несёт её на руках до самых лесенок. — Какого?.. Она выглядит как испуганный зверек, когда бросает беглый взгляд на своего босса, который аккуратно опускает ее на ноги, придерживает за талию и почти что улыбается. — Простите, мисс Ниима. Вы задремали, а я не знаю даже адреса… Рен вдруг запнулся посреди предложения и поджал губы. Он вдруг понял, что вообще ничего о Рей не знает. Нет, не так. Кое-что он знает очень хорошо: что она умеет быстро выполнять поручения, что у нее красный диплом и преинтересная тема выпускной диссертации, что она умеет договариваться со всеми его самыми ебанутыми бизнес-партнерами. Но он ни черта не ведает о ней самой — о Рей Ниима. Что она любит? Чем интересуется? Какое у нее хобби? Любимый фрукт? Аллергия на пыльцу? — Чаю? Вопрос звучит абсолютно невинно, да и время не настолько позднее, чтобы приглашение на чай было чем-то иным. Кайло мнется с пару секунд, и Рей начинает громко звенеть ключами, пряча глаза и заливающий щеки румянец. — Я не люблю чай, — произносит Рен, занося ногу над ступенькой и делая первый шаг. — Кофе. Только кофе. Рей вдруг улыбается до того ярко, что его сердце пропускает удар. За первым шагом следует второй и третий, и четвертый, и дальше вверх по полутемному коридору добротного кирпичного дома, квартиры в котором стоят дороже среднего, а на дубовых дверях резные чугунные ручки. На двадцатом шаге он уже расслабленно что-то ей рассказывает об этом районе, ведь его семья когда-то жила неподалеку, а еще через один лестничный пролет светит фонариком в мобильнике, чтобы Рей было удобнее открывать замок. *** С того самого вечера прошел месяц. Ровно месяц, как все окончательно и бесповоротно полетело к чертям. Во-первых, кофе у Рей настолько восхитительный, что Кайло заходит на чашечку крепкого напитка регулярно каждые два-три дня. Во-вторых, у Ниимы есть кот. Угольно-черное пушистое создание размером с большой батон хлеба («котенок, он еще растет») с расцарапанным правым глазом, отчего выражение морды у котейки всегда хитрое-хитрое и что-то подозревающее. — Нашла его на лесенках в свой первый рабочий день, — рассказывала Рей, пока животное настороженно обнюхивало ноги нового мужчины на своей территории. — Глаза наши встретились, и это была любовь с первого взгляда. Все мимо проходили, он бы без меня пропал, так что… — Но в тот вечер лило, как из ведра! — ляпнул Кайло, почесывая кота за ушком и совершенно четко припоминая хмурый дождливый понедельник четыре месяца назад. — Т… вы помните? — удивилась девушка, округляя глаза. — Помню. Я всегда все помню. Соврал. Далеко не все и уж точно не всегда. Но все, что так или иначе связано с Рей, цепко оседает в его голове. Железобетонно. Перманентно. Таков был их первый вечер у Рей. Отсюда, в-третьих, в какой-то момент они перешли на «ты». И это самое паршивое, ведь с тех пор все, абсолютно вот все, стало каким-то очень уж личным. На работе все по-прежнему, никакого панибратства или особенного отношения, зато после… Рен привык быть в центре внимания как опасный противник, полезный союзник или перспективный любовник, но не как друг. Да, конечно, был еще Хакс, но совершенно на ином уровне. С Рей было легко и сложно одновременно, а влечение к ней нисколько не притупилось, наоборот, разгорелось настолько ярким пламенем, что впору было тащить огнетушитель. Раз по десять в день Рен думал о том, чтобы плюнуть на все и уволить ее к чертовой матери. Тогда бы он мог абсолютно без зазрения совести начать ухаживать за Ниимой, и это уж точно не было бы неуставными отношениями. Но Кайло вспоминал, что Рей — отличная ассистентка и хороший кадр, ценный для компании, а такими людьми разбрасываться не нужно, вредно для бизнеса. Периодически его посещали мысли плюнуть на все эти правила и прижать ее к стенке прямо в офисе. И плевать на чувство вины, и плевать на репутацию. На все плевать. Был бы он двадцатилетним мальчишкой — наверное, наплевал бы. Хотя… Рей не особенно помогала, посылая ему свои улыбки, болтая по вечерам на самые разные темы, непринужденно угощая Кайло выпечкой. Он любовался ею, топающей босыми ступнями по паркету кухни, суетливо варящей кофе и рассказывающей какие-то байки про кота. Она завела гостевое полотенце для рук и тапочки сорок какого-то размера, закупилась провизией на недели вперед и даже скачала парочку рекомендованных Реном сериалов. И последние выходные прошли на ее диване под аккомпанемент звона мечей, проникновенных диалогов и дворцовых интриг. — Вот это поворот! — только и восклицала Рей, ныряя ладошкой в миску с крекерами. Она была нестерпимо хороша в обычном спортивном костюме. Уж точно выглядела не хуже, чем в этом дорогом строгом черном платье. Тонкую шею украшала золотая цепочка, спина до острых косточек лопаток была открытой и притягивала взгляды всех этих старых болтунов с внушительными суммами на счетах. «Первый Орден» устраивал корпоративный ужин в дорогущем ресторане. Члены правления надеялись заключить пару выгодных сделок, Хакс сиял улыбкой как новогодняя елка, а Кайло держался изо всех сил, чтобы не начать хлестать из горла шампанское. — Ваша помощница просто чудо! — Рен, мисс Ниима настоящее сокровище. — Побольше бы нам таких толковых молодых женщин, как ваша ассистентка. Кайло растягивал губы, будто комплименты делали ему лично, и ненавидел каждого старикашку, легонько дотрагивающегося до острого локтя Рей. Рен чуть не сорвался, когда один из акционеров, мистер Пеллеон, как бы случайно пролил свой напиток на платье Ниимы. Рей выгнулась, морщась от тут же ставшей холодной и липкой ткани лифа, и пыталась увернуться от мужчины, чья рука с салфеткой уже тянулась к ее груди. — Так неловко, мисс, простите, вот, давайте вытру… — Спасибо, дальше мы сами! Кайло выдавил нечто похожее на улыбку (ага, конечно, оскал зверя, не иначе!), нежно, но вместе с тем властно, взял Рей под локоть и увлек ее в сторону уборных. В этом новомодном, донельзя прогрессивном ресторане он не стал разбираться, какой из замысловатых знаков обозначал мужской или женский туалет, он просто толкнул плечом тяжелую дверь с надписью VIP, пропуская Рей вперед. — Сука… Она ругнулась при нем не первый раз, но Кайло отчего-то умиленно фыркнул, зная, как пришлось Нииме сдерживаться, чтобы не высказать ничего криворукому Пеллеону. Рен уже было открыл рот, собираясь схохмить, как запнулся на полуслове. Она. Без. Лифчика. Задорные кнопочки сосков определенно точно упираются сейчас в мокрый лиф платья, а Рей лишь увлажняет его еще больше смоченной в воде из-под крана салфеткой. — Ну вот и как мне теперь, скажи, пожалу… Ниима задохнулась на полуслове, упираясь взглядом на застывшего рядом Кайло. Отрицать горящий в глубине карих глаз огонь совершенно бессмысленно, и ее, определенно точно, прямо сейчас окатывает жаром с головы до ног. Электричеством пронзает позвоночник, щемит где-то в затылке, заставляя голову кружиться, а низ живота опаляет пламенем. Льющая вода шумит отчего-то слишком громко, раздражает слух, отвлекает. Губы Кайло приоткрыты, он дышит часто-часто, а руки сжаты в кулаки до побелевших костяшек. Шальная прядь из уложенной для приема прически падает ему на глаза, когда он делает по направлению к Рей шаг. Она безотчетно поднимает руки, заправляет черный локон назад, касается его лица, ведет тонкими пальцами по скулам, по носу, по губам. Он перехватывает ее ладошки и заводит себе за шею, наклоняется, ловит ее губы своими, жадно пьет этот поцелуй и… — …на почту, я завтра посмотрю. Да, конечно, сделка намечена на… Одна из дамочек-помощников сенатора Органа, мисс Холдо, врывается в уборную, прижимая плечом розовый iPhone к уху, пока роется в сумке в поисках какой-то женской ерунды. Ей глубоко плевать на шарахнувшихся друг от друга Кайло и Рей, она на них даже не смотрит, закрываясь в кабинке и продолжая что-то трещать в трубку своему собеседнику. Но момент, определенно, упущен, совершенно точно — испорчен. Но болезненно напряженному Рену плевать на это, и дело даже не в твердой эрекции, а в том факте, что секунду назад губы Рей скользили по его губам. — Возьми такси. Встретимся у тебя через час, — произносит Кайло, наклоняясь к своей ассистентке, невесомо прикусывая мочку уха, чувствуя, как у нее сбивается дыхание. *** Он буквально взлетает по знакомым ступенькам полутемного подъезда и даже не удосуживается постучать в дверь, знает, что открыто и что его ждут. Она его ждет. Кайло влетает в квартирку Рей, чуть не сшибая подставку для зонтов, стягивает с ног тугие лакированные ботинки и срывает с плеч пиджак, не глядя вешая его на всегда свободный для него крючок. Рен тяжелой поступью пересекает коридор и застывает на пороге спальни. Непосредственно в этой комнате он впервые, но Рей не любитель закрытых дверей, и он уже давно знает, как выглядит ее не особенно большая кровать. Ниима стоит у окна вполоборота к нему. На ней все еще это чертово черное платье, а в руках его галстук, который она помогла снять месяц назад и так и не вернула обратно. С секунду они просто смотрят друг на друга, а потом срываются, встречаясь где-то посередине, спотыкаясь об угол кровати и заваливаясь на скрипнувший пружиной матрас. Слова им не нужны, все и так уже давно сказано сотней полунамеков, да и нет времени на пустую болтовню. Они поговорят потом, после. Завтра или послезавтра. Или через неделю. Сейчас это не важно, вообще ничего не важно, кроме дрожащих губ, напряженных тел и сбивчивого дыхания. Рей практически рвет его дорогущую рубашку, пока спешно расстегивает тугие пуговицы, а Кайло бесцеремонно дергает за молнию на боку платья, стягивает по медовым плечам лямки и помогает Рей избавиться от этого промокшего тряпья. Господи, ее грудь просто идеальна. Рен прижимается к ней, играет языком с задорными сосками, ласкает ладонями и чуть ли не урчит от удовольствия, когда Рей путается пальчиками в его волосах, тянет и царапает. Она издает нетерпеливый стон, почти что хныкает, заглядывает ему в глаза и несомненно просит. Ей мало этих ласк, мало его, ей нужно много больше. Рен отстраняется лишь затем, чтобы избавиться от брюк, белья и носков, сваливая все это где-то на полу. К черту, потом разберется. Под рукой, как назло, не оказывается презерватива, и он почти задает этот ломающий магию вопрос, когда Рей привстает на постели, пятится на коленках назад, утягивая Рена с собой и шепчет, что она на таблетках. О. Господи. Боже. Крышу сносит окончательно, и даже если сейчас с неба начнут падать метеориты, Кайло не остановится. Все, о чем он может думать — это Рей. У нее медовая кожа, солоноватая на вкус, и от нее пахнет солнцем. Ох, так вот он — ее парфюм. И не парфюм вовсе! Так значит, все это время он чувствовал именно ее. И как раньше не догадался? А впрочем, неважно. Все неважно, кроме того, что ее трусики летят куда-то на пол, и он разводит шире ее колени, прижимается к ней и проводит своей разгоряченной плотью вдоль влажного входа. Ох. Блять. Ох. Господи. Это слишком хорошо, слишком. Кайло ласкает ее пальцами, и Рей тихонечко стонет. Ей самой не терпится, и потому она тянет его на себя, прижимает колени к груди и зацеловывает его губы, его шею, кусает и царапает зубками тонкую кожу у ключиц. Рен направляет себя рукой и заполняет ее в несколько толчков, растягивая тугое лоно, такое горячее, что он чуть не слепнет от удовольствия. На пару секунд Рей замирает, заходится в немом крике и морщится от мимолетной боли. У нее точно давно никого не было, и потому Кайло двигается поначалу неспешно, но вскоре разгоняется до быстрого и жёсткого темпа. Влажные шлепки кожи об кожу заполняют полумрак маленькой спальни. Дыхание Рей короткими щекотками целует его шею, и он прижимается к ней, кусая за плечико, вонзаясь в нее почти с остервенением, ведь он был так голоден, так голоден до нее. Он так глубоко, его так много, что Рей кажется, будто она заполнена до краев, дальше уже просто некуда. Кайло дрожит мелкой дрожью, и его мышцы под ее ладошками напряженные, твердые как сталь. О, да, они оба на грани, и надолго никого из них не хватит. Рен ловко их переворачивает, оказываясь на спине. Он дает Рей время устроиться поудобнее, найти тот угол, под которым ей настолько хорошо, что аж глаза закатываются. Она прыгает на нем, гибкая и тонкая, в полумраке спальни рассеянный свет из окон мягко играет на ее медовой коже. Кайло отрывает одну из ладошек Рей от своей груди и тянет к губам, аккуратно погружает пальцы в рот и медленно ведет по ним языком. Ее глаза цвета сухой осенней травы не отрываются от его почти черных, когда он целует коротко ее ладошку и прижимает к бугорку клитора, нажимает, делая круговое движение раз, второй, третий. Рей мгновенно смекает, чего он хочет, чего он просит. И вот уже она бесстыдно стонет, лаская себя рукой, пока он, уперев пятки в матрац, вбивается в нее, как сумасшедший. Его ладони сжимают девичьи бедра, и он чувствует, как она дрожит, ощущает, как на него самого накатывают волны оргазма, будто цунами, будто неотвратимый шторм. Рей кончает первая, судорожно выталкивая воздух из легких. Она льнет к нему, лежит на Кайло, распластавшись у него на груди, и чувствует жесткие, резкие толчки, после которых он тоже замирает, изливаясь. Они лежат молча очень долго, восстанавливают дыхание, поправляют спутавшиеся волосы и улыбаются так довольно, так счастливо, будто только что произошло какое-то чудо. — Мяяяяяяу! Пушистое безобразие заявляет о себе, запрыгнув на смятую постель и очень осуждающе уставившись на Кайло. — Блять, я забыла покормить кота. Рей упирается лбом Рену в плечо, а он начинает хохотать, сгребает ее в охапку и целует в висок. После чего встает и, не одеваясь, шлепает на кухню. А кот, распушив хвост, семенит следом за своим новым человеком.