***
На востоке уже розовел нежный августовский рассвет, когда капитан ленинградского уголовного розыска Игорь Берестов в сопровождении эксперта и оперов прибыл на место преступления. Капитан милиции Берестов был статным сероглазым мужчиной тридцати четырёх лет. У него были русые, с золотым отливом, волосы, доходящие до середины шеи. Характерные мужественные черты лица вкупе с короткой бородой и шрамом на правой щеке придавали ему какой-то поистине героический вид. На его счету было немало феерично раскрытых сложных и запутанных дел. Кажется, настало время для нового… Труп четырнадцатилетнего Бориса Коромыслова обнаружил пенсионер Эльдар Хакимов, пришедший навестить могилу дочери. Он утверждал, что никого не видел: в это время кладбища обычно пустуют. — Мальчик убит ножом. Удар пришёлся прямо в сердце. После этого убийца сделал надрез на его шее, — сидя на корточках, заметил эксперт-криминалист Каркушин. Берестов присел рядом. Черноволосый голубоглазый мальчишка лежал возле заброшенной могилы. Глядя в небо, он испуганно распахнул рот. На груди в районе сердца виднелось кровавое пятно, на шее тоже замечалась глубокая и достаточно широкая рана. Игорь перевёл взгляд на деревянный крест могилы, около которой лежал Коромыслов: «Буханин Марат Олегович, 12.12.1870 — 02.06.1910». — Отправляйте тело в лабораторию, — велел Каркушин, хмурясь. Тяжело вздохнув, он закрыл умершему глаза. Давящая атмосфера кладбища, труп несовершеннолетнего, странный надрез на его шее — всё это невольно наводило на мысль о чём-то мистическом. Берестов резко поднялся. Достав из кармана пачку сигарет и коробок спичек, закурил. Напряжённо думая, он двинулся по дороге, ведущей в северную сторону кладбища. Судя по всему, мальчик шёл оттуда. Пока оперуполномоченные исследовали территорию в поисках улик, Берестов дошёл до небольших ворот, которые не являлись основным входом на кладбище. Всё чисто. Никаких следов. Тогда Игорь понял, что найти убийцу будет очень сложно. Берестов трижды позвонил в дверь. Её открыла перепуганная женщина в сиреневом домашнем платье. Переводя взгляд с Игоря на Каркушина, она затараторила: — Вы насчёт Бори? Где он? Скажите мне, что с ним? — Здравствуйте, — негромко произнёс Берестов и вошёл в квартиру, показывая удостоверение. — Да, мы по поводу Бориса. Он ваш сын? — Да… Меня зовут Людмила Валерьевна. Что случилось?! — женщина побелела на глазах. Её начала бить крупная дрожь. — Ваш сын найден мёртвым. Его убили. Примите мои соболезнования, — тихо произнёс Берестов. — Что?! Что вы такое говорите?! Этого не может быть! Это ошибка! — лицо Людмилы исказил ужас. Она вжалась спиной в стену и замотала головой. Из глаз брызнули слёзы. Каркушин поспешно усадил женщину на стул и сбегал на кухню. Найдя валерьянку, накапал в стакан с водой и принёс. Берестов взял успокоительное из рук подчинённого и буквально насильно влил в рот кричащей и извивающейся женщины. Она кричала долго и очень страшно. На дикие вопли выбежала девочка лет семи. Завидев рыдающую мать, она прижала к груди серого медвежонка, которого вынесла из комнаты, и тоже горько заплакала. Каркушин отставил пустой стакан на стол и взял девочку за плечи: — Покажи мне свои игрушки. У тебя есть ещё какие-то или только этот мишка? — Мама, почему ты плачешь? — спросила девочка, заливаясь слезами. Людмила перевела на неё страшный взгляд и прошептала: — Мама заболела. Покажи дяде свои игрушки. Когда Каркушин и сестра покойного скрылись в комнате, Берестов положил ладонь на плечо Коромысловой: — От ваших показаний зависит многое. Скажите, пожалуйста, где был этой ночью Борис? — Я не знаю. Он сбежал. Вчера вечером я уложила Борю и Лиду спать и мы с мужем тоже легли. Сегодня проснулась, а его нет, — из глаз Людмилы снова брызнули слёзы и она закрыла лицо руками. — Где сейчас ваш супруг? — Он пошёл… его… искать. Около часа назад… — сквозь рыдания отозвалась женщина. — У Бориса были враги? Может быть, в школе с кем-то не ладилось? — Ничего такого не слышала от него. Ни о каких врагах. — В последнее время вас навещал кто-нибудь? — Мои мать с отцом, мать мужа, — размазывая слёзы по лицу, Коромыслова с трудом поднялась. — Я хочу… хочу видеть своего мальчика… покажите мне его, может быть, это ошибка. Ошибки быть не могло: в кармане брюк был найден читательский билет на имя Коромыслова Бориса Денисовича. Но Берестов не стал возражать. К тому же, проводить опознание всё равно было необходимо. Выходя из подъезда, они столкнулись с Денисом Васильевичем. — Что случилось? — замерев, опешил черноволосый смуглый мужчина, глядя то на Каркушина, то на Берестова, то на жену. — Он убит! Бореньку убили! — с горечью произнесла Людмила и зашлась в новом приступе рыданий. — Этого не может быть… — вмиг побледнел мужчина и прижал к себе супругу. Увидев в морге тело сына, Людмила потеряла сознание. Денис успел поймать её и дрожащим голосом проговорил: — Да, это наш Боря. Прошу вас, найдите душегуба… Прошу… Судмедэксперт Станислав Шелин закрыл лицо Коромыслова и отвёл мрачный взгляд от убитых горем родителей. …В ходе предварительного следствия стало известно, что Борис сбежал к приятелям Славе и Саше. Те жили по другую сторону кладбища. Они планировали всю ночь изучать чердаки ближайших домов в поисках белогвардейского клада, но усталость дала о себе знать до восхода солнца. Они расстались в три часа ночи. Боря пошёл через кладбище, поскольку это был самый близкий путь до дома. И поплатился за это решение жизнью. Через несколько часов капитан Берестов заглянул в лабораторию. Шелин, сосредоточенно писавший заключение, завидев Игоря, отложил ручку. Каштановая чёлка упала на глаза, делая вытянутое лицо парня ещё более мрачным. — Привет. Что там у нас? Вкратце, как обычно, — опустившись на стул, напряжённо спросил Берестов. — Смерть наступила между тремя и четырьмя часами. Ему всадили нож в сердце, а потом перерезали артерию… — С какой целью? — Это самое интересное. Судя по всему, из шеи, с помощью шприца, была забрана часть крови. Около ста грамм, — угол тонких губ Стаса дрогнул. — Для чего это могло понадобиться убийце — загадка. — Похоже, мы имеем дело с каким-то вурдалаком, — нервно дёрнувшись, произнёс Берестов. Какое-то время они напряжённо смотрели друг на друга. — А какая у него группа крови? — выйдя из странного оцепенения, спросил Игорь. — Первая группа. Резус положительный. — Спасибо за информацию. Буду ждать заключение, — медленно поднявшись, Игорь вышел из лаборатории. Что получалось? Есть труп и горем убитые родители. Также есть странное, носящее какой-то оккультный характер деяние: из шеи жертвы взяли кровь. Зачем?! Есть много тяжёлых моментов нового дела. Но нет ни улик, ни свидетелей.***
Приехав домой, Берестов принялся отчаянно намыливать руки мылом и смывать пену. А затем намыливать снова и снова… Когда желание компульсий поутихло, он рассмеялся, глядя на своё слегка помятое отражение. — Наверное, это нервное… — пробормотал он, успокоившись, и снял с крючка полотенце. В это мгновение раздался стук в дверь. Игорь поспешил открыть. Этот августовский день оказался богат на события, от которых щемило сердце: на пороге стоял рыжеволосый помятый мужчина с блестящими зелёными глазами. Слегка оскалившись, он сделал шаг вперёд и заключил Игоря в крепкие объятия. Тот ответил тем же, ощущая острую боль, смешавшуюся с радостью. — Я не помешаю? — тихо спросил Роман, выпуская Берестова из объятий. — Нет, конечно… Проходи. Закрыв за собой дверь, Игорь с замиранием сердца наблюдал за тем, как Рома сбрасывает тряпичную сумку с пожитками на пол и разувается. На нём был старый серый костюм и мятая белая рубашка. У глаз появились морщины, рыжая борода кололась, торча в разные стороны. Роман изменился, но до чего же приятно было видеть это родное лицо! — Ты насовсем? — не удержавшись, поинтересовался Берестов. — Да. Ведь вождь сдох. Честно говоря, не надеялся застать тебя здесь. Думал, встретят чужие люди, — выпрямившись, произнёс Волков. — У меня есть жареная картошка. Идём на кухню. Через несколько минут они ели подогретую картошку и балтийскую кильку из банки. — Что стало с Владиславом? — спросил Рома, активно жуя. — Погиб в сорок втором. — Мать расстреляли в тридцать девятом. Меня проинформировали. Отец Игоря, Владислав, был влюблён в мать Романа, Олесю. В тридцатом году они решили съехаться. Они жили вчетвером в этой квартире на Аптекарском проспекте. И были счастливы целых восемь лет. В тридцать восьмом, по чьей-то наводке, к ним нагрянули с обыском, в результате которого забрали Олесю и Романа. С тех пор Игорь их не видел. Он знал, что Рома находится в Норильском исправительно-трудовом лагере ГУЛАГа без права переписки. После смерти Сталина последовали массовые амнистии. — Я рад, что ты вернулся, — искренне произнёс Берестов, внимательно рассматривая лицо Романа. — А ты чем занимаешься? — отложив вилку, Волков достал из кармана пиджака пачку папирос и спичечный коробок. — Я — капитан милиции, работаю в уголовном розыске, — хмыкнув, отозвался Игорь. — Ого. Нехило! — закурив, не без удивления отозвался Рома. — Шрам там заработал? — Да, — невольно коснувшись его пальцем, Берестов тихо хмыкнул. — Непривычно здесь. Пятнадцать лет в лагере дают свои плоды, — глядя сквозь Игоря, задумчиво произнёс рыжеволосый мужчина и жадно затянулся, тут же выпуская густой дым носом. — И ты теперь единственный близкий для меня человек на всём белом свете. Странно… — Я писал тебе, но знал, что письма не доставят. — Да, никаких писем я не получал… — Рома, твоя комната дожидается тебя. Я ничего там не трогал, — понизив голос, произнёс Берестов. Ему хотелось, чтобы Волков чувствовал себя здесь, как дома. Ведь это и был его дом. — Спасибо, — проморгавшись, Волков явно отогнал какие-то тяжёлые мысли и внимательно посмотрел в серые глаза. — Тогда я немного посплю. — Конечно. Потом поговорим. Теперь у нас будет много времени. — Очень много… Оставшись в одиночестве, Берестов дрожащей рукой провёл по лицу. Сердце бешено колотилось в груди. Во рту пересохло. Давно уже мужчина не чувствовал себя настолько счастливым.