To be continued…
Глава 4: Подозрения
24 сентября 2020 г. в 17:43
От лица гг:
— Вы так похожи на парочку, — сказала Акено, хитро щурясь.
— Просто я, как брат, должен следить, чтобы она нормально ела, а то всеми этими диетами она доведет себя, — сказал я, замечая, то как и Конеко, так и Акено похоже знают, что мы уже встречаемся хотя бы потому, что Конеко краснела всё время, было понятно, что она унюхала наши запахи и поняла, что мы были вместе в более тесном контакте, хотя ранее я на всём этом не особо заострял внимания, но сейчас вспоминается тот момент, как я во второй раз пришел в этот клуб и гладил Конеко, и она взяла, раскраснелась, тогда я забыл, что она легко унюхает её запах.
— Брат, — сказала она тихо, при этом краснея держа мою руку, которая несла кусочек торта ей в ротик.
— Ну, хорошо, не буду больше тебя смущать, — сказал я, вытирая её личико от крошек торта.
— Ну, брат, — сказала она, пытаясь отбиться от моих проявлений заботы, но я не отступал, ибо она сама показала, что ей не хватало моего внимания, как говорится: бойся своих желаний.
— Ну, я даю тебе внимание, которое я тебе задолжал, — сказал я, улыбаясь, она чего-то покраснела и было видно слёзы у неё на глазах, и то, как она улыбается, что выглядело даже в какой-то мере мило.
— А я то думала, чего ты так себя ведёшь, — сказала она, вытирая слезы, — я очень радуюсь, что ты за меня переживаешь, но я уже не маленькая, — сказала она, на что я ответил тем, что обнял её, при этом вспомнив те моменты из детства, когда она пробовала привлечь моё внимание, но я занимался быстрым развитием своей силы, даже когда она мне мешала, было из-за того, что она хотела простого внимания.
— Ты для меня всегда будешь маленькой, — сказал я и погладил её красные волосы.
— Хнык-хнык, — услышал я и посмотрел на лицо Риас, и увидев недоумение у неё на лице, после я увидел плачущих Кибу и Асию, а остальная часть команды, которая знала про наши отношения, смотрели так, как если бы хотели сказать этот секрет этим двоим, но сдерживалась.
— Вы чего плачете? — с недоумением сказал я.
— Да это соринка в глаз попала, хнык-хнык, — сказал Киба.
— Это так трогательно, — сказала монашка.
— Знали бы вы насколько много внимания он ей уделяет, — сказала Конеко, при этом закрыв свой рот и снова покраснев.
— Я тебе тоже могу уделить немного внимания, — сказал я и начав уже её гладить, но к тому времени она взяла себя под контроль и снова выглядит, как без эмоциональный робот.
— Ара-ара, что же она знает? — спросила Акено.
— Ничего она не знает. Да? —сказал я, при этом дав ей попробовать кусочек торта, после чего у неё расширились глаза, а дальше можно было только наблюдать, как она быстро, даже с каким-то фанатизмом, ест торт.
— Да я ничего не знаю, — сказала утвердительно она и было видно грустное лицо Акено, которая очень хотела заполучить компромат.
— Ну так нечестно, — сказала Акено грустным голосом при этом дуясь.
— Коррупция никогда не было честным делом, — сказал я, улыбаясь.
— Угум, — поддержала меня Конеко, которая не могла говорить из-за набитого сладостями рта.
— То есть, если я принесу торт лично для тебя, то я смогу узнать все? — скорее уточнила, чем спросила черноволосая падшая, при этом поблескивая глазками, и я заметил сомнения Конеко, из-за этого я подумал использовать кнут.
— Конечно же нет. Она же не хочет быть невезучим котёнком, — она посмотрела на меня с недоумением.
— А как это?
— Это тонуть в мешке, который ты не можешь порвать, — сказал я с намёком, потому что должен быть какой‒то кнут, ибо пряник, что-то не работает, и я здесь невиноватый, я пробовал по-доброму всё закончить.
— П-понятно, и Акено меня так не подкупить, — сказала, дрожа от страха кошка, которая поняла, что у неё не выйдет, продастся подороже.
— Не обижай Конеко, — заступилась Асия за Конеко.
— Да, я не хотел её обижать, я сам кошатник и всегда против такого метода, — сказал я, гладя и выпуская её кошачьи ушки на обозрение всему миру, при этом начав гладить уже не её голову, чем вызвал смущение, и я видел, как она пыталась скрыть свои мягонькие ушки.
— Чего ты пытаешься их скрыть, они же красивы, так ещё сильнее тебя делают?
— Ты не поймешь, — сказала она излишне тихо.
— То, что ты дуешься на свою сестру, не зная историю с её стороны — сказал я продолжая гладить её — это твое право, но не использовать свою силу, чтобы защищать то, что у тебя есть сейчас неразумно.
— Н-но.
— Пока ты занимаешься разбирательствами со своим прошлым, исчезнет нынешнее, а за ним и будущее, — сказал я серьёзным голосом, который отличается от моего обычного, полушутливого, — почерпнуть мудрость из прошлого можно и нужно, но не зацикливайся на прошлом это тебя погубит, — было видно, что она обиделась немного, хотя и задумалась, а это уже хорошо, ибо путь к самосовершенствованию это размышление, а путь к истине спор, кхм, к слову, как бы.
— Ты, что, считаешь, что ты лучше нас? — сказал Киба.
— Нет, я такое же разумное существо, как и все, я имею, как и недостатки, так и положительные стороны, но как кто-то будет развиваться, если не говорить о их минусах, это называется конструктивная критика. Да и я говорю свою правду, но правда у всех разная и это всего лишь еще одная субъективная точка зрения, которых миллионы, хотя большинство людей думает, что их точка зрения едино верная, мне их даже как-то жаль, некоторые из них даже винят неодушевлённые предметы в своих бедах, — сказал я, из-за чего получил злой взгляд от Кибы.
— Да что ты знаешь про меня и Конеко!!! — сказал он, создав меч и побежав на меня с большой скоростью, на что я ответил тем, что я начал биться с ним одним ногтем, в чём преуспевал, и через небольшое время я достиг своей цели, то есть я поставил его на колени.
— Ну что, остыл? Да, ты многое пережил, но не нужно думать, что такая, как у тебя, трагедия одна в мире и, о боги, в них не замешан твой Эскалибур. Тебе просто нужно понять, что здесь виноваты разумные существа, а не Экскалибур, — сказал я и начал показывать голодающих детей в Африке и зверства церкви во времена средневековья, которые я взял из архивов нашей семьи, и понятно, что вторую мировую и все остальные глобальные человеческие зверства, — тебе нужно менять как-то общество, а не винить то, что не имеет ни эмоций, ни разума.
— В этот раз ты прав, — сказал он безысходно, и вдруг я услышал плачь Асии, которая что-то бормотала.
— Почему люди делают такие поступки, почему люди делают такие поступки, почему люди делают такие поступки? — услышал я, что говорила Асия.
— Почему они такие, это религиозный фанатизм, жажда власти, похоть, гордыня, идеологический фанатизм, жадность и не только, но человек таким не рождается, — сказал я и начал показывать разные ситуации с помощью магии демонов, ибо я не хотел, чтобы человек стал ненавидеть человечество, когда увидел их «порочную» сторону, — в большинстве своём всему этому способствует какая-то мотивация, у кого-то более «благородная» — спасти свою дочь от редкого заболевания на лечение, для которого нужно много денег, а у кого менее «благородная», то было просто плохое воспитание, проблемы в семье и т.д. — сказал я, выделяя некоторые слова сарказмом, — из-за моральных рамок люди ставят на разные уровни моральности все свои и чужие действия, хотя мораль очень относительная и каждый думает, что его мораль единственно правильная.
— Спасибо, — сказала святая, которая понемногу вернула свою веру в человечество.
— Не за что, просто было больно смотреть, как чело… демон теряет веру в человечество.
— А чего ты только с ней так себя повёл? — спросил Киба, смотря на меня, как если бы увидел пред собою восьмое чудо.
— Просто, что не говори, но монашка мне более импонирует, из-за того, что она, пока ты ноешь и грызешь себя изнутри в то время как Асия , пробовала менять мир с помощью добра и откинула предрассудки на этом пути — сказал я свою субъективную точку зрения.