***
Оставалось совсем чуть-чуть до школы, и Гарри вновь оказывается на Косой Аллее. Все куда-то спешат, быстрее забегают в магазины, лавки и скупают последние школьные вещи в списках. Миссис Уизли и Джинни, стоявшие рядом, вдруг куда-то исчезают, и Гарри остаётся один среди толпы. Им нужно было, как сказали ранее, купить печенье для сов, а ему предстояло уделить внимание письменным принадлежностям: учебникам, перьям, баночкам чернил. Так же не помешали бы новые мантии: одну на выход и две самых обычных, чёрных. Из старых, на удивление, он вырос, теперь они доходили ему до коленных чашечек. Сейчас он возвышался над Гермионой на добрых шесть дюймов и был наравне с Роном. Закончив с покупками в книжном магазине Флориш и Блоттс, Гарри вздохнул, увидев напротив лавку, в которой продавали различные ингредиенты для зелий. В памяти сразу возникал Снейп, тот самый учитель, не дававший покоя с первого курса. С этого года по наставлению Дамблдора придётся видеть его на пару раз чаще, чем другим ученикам, что не сильно нравилось Гарри. И зачем ему уроки, как её… окклюменции! Гермиона хоть и рассказывала что-то про неё, но ему было неинтересно слушать про то, что хоть как-то связано с ненавистным учителем зельеварения. — Не морщись, Гарри, я знаю, о ком ты сейчас думаешь, — вдруг произнёс голос Гермионы, как только она выскочила из того же магазина. А он её и не заметил, находясь в одном месте, наверное, потерялись и не нашли друг друга меж огромных стеллажей с книгами. Он остановился в самом проходе, в дверях, и завороженно смотрел на склянки, стоящие на витрине. Стеклянные баночки переливались и мерцали в солнечном свете, когда позади создавалась толпа недовольных людей, пытавшихся пройти вперёд. Они толкались, прорывались на выход и что-то бормотали себе под нос. — Ну давай же, парень, не стой на месте! — кто-то рассерженный крикнул из толпы позади него. Подруга с силой толкнула его вперёд, на выход, тем самым развеяв бурные потоки мыслей. Она обошла его сзади и пристально изучала глазами, будто предугадывая его раздумья. — Я понимаю, что тебе будет трудно встречаться с ним дополнительно. Но профессор Дамблдор редко ошибается, возможно, это и правда поможет тебе в будущем. Гарри насмешливо фыркнул. Нет, она даже не представляет, какого это — видеть профессора дополнительно! — Почему, — еле выговорил подросток. — Почему именно он? Подруга пожала плечами, мол, не в курсе. — Он ведь ненавидит меня! — Неправда! — тут же отвечает Гермиона, повышая голос. — Ты сам нарываешься и заставляешь его снимать с тебя баллы. Иногда он бывает несправедлив и невыносим, но профессор ещё ни разу не навредил тебе. Наоборот, я бы сказала, что защищает и вытаскивает живым и невредимым из всяких передряг. Это смешно. Улыбка появилась на лице, и он закатил глаза. — Бред. — А вот и нет! — возразила подруга и шагнула в сторону магазина Мадам Малкин, он следует за ней. — Разве он не доказал тебе этого на первом курсе, мы лишь сделали поспешные выводы, но в итоге, Гарри, он защитил тебя. — Но при этом он превращал мою школьную жизнь в ад, — дополнил её слова юноша и заходит внутрь магазина. Небольшой колокольчик, висящий около двери, оповещает хозяйку об посетителях. Невысокая женщина с сиреневых одежах встречает их с улыбкой. Кружится, вертится, ища отличную мантию для Гермионы, для Гарри было всё проще — одна тёмно-зелёная и две чёрных мантии хорошего качества. — У него просто упрямый характер, но как учитель он хорош. Нужно слушать его лекции, и тогда твои оценки улучшатся, — продолжает разговор подруга, то и дело исчезая за шторкой в примерочной. Гарри закатил глаза, но спорить не стал, преимущество было на стороне Гермионы, да и неудобно было возражать, когда полностью завешен неподошедшими женскими мантиями, сумками и пакетами. — Да бери любую! — под конец не выдержал Гарри. — Они же все одинаковые! Гермиона цокнула, покачав головой. — Не знаешь, не говори, — и повернулась лицом к хозяйки магазина. — Я возьму вот эти две, упакуйте пожалуйста. Выбор пал на тёмно-красную и обычную школьную, они отлично сидели на ней, что в итоге и подкупило её. Выходя из магазина, они уже говорили совершенно о другом, не вспоминая профессора зельеварения.Глава 1. Прощай, рассудок!
9 ноября 2019 г. в 14:33
— Шоколадные лягушки! — у профессора Дамблдора всегда была оригинальная фантазия и безграничная любовь к сладостям. Поднимаясь по лестнице, зельевар думал, что на этот раз понадобилось Альбусу.
Остановившись на верхней площадке, мужчина стучит в дверь. Дождавшись отклика с другой стороны, он заходит, быстро пробегает глазами по помещению и подходит ближе.
Если его вновь вызвали ближе к ночи, чтобы выпить чай, то он уйдёт. Сначала разозлится, а потом уйдёт! Остановившись около кресла, находящегося напротив Дамблдора, он заводит руки за спину и поднимает взгляд.
— Я даже представить себе не могу, что вам могло понадобиться на этот раз, — первым заговаривает Снейп после долгой игры в гляделки.
Дамблдор смотрит на него с любопытством и пытается скрыть беспокойство.
— Лучше присядь, — старик ладонью указал на кресло, возле которого он стоял и принялся ждать, когда его просьбу исполнят.
Снейп криво усмехнулся уголком губ.
— Я надеюсь, это ненадолго, у меня ещё дела.
Ему не нравилось находиться здесь, но он всеми силами пытался не показывать это.
— Дела подождут, — грубо обрывает его Дамблдор, тем самым начав пугать ещё сильнее. — Это гораздо важнее, Северус! Постарайтесь совладать с эмоциями, как-никак, в замке спят дети.
— Вы же знаете меня.
— В том-то и дело, что знаю, — Дамблдор поднялся со своего кресла и стал нервно расхаживать по кабинету, думая, как преподнести столь радостную новость и не довести Северуса до нервного срыва или состояния полного шока.
В дверь легко постучали, Снейп быстро повернул голову. Зашла женщина, на вид ей было чуть меньше тридцати. У неё всё такие же медно-рыжие волосы — теперь чуть короче, чем раньше, наверное, за ними трудно ухаживать, и прекрасное лицо, украшенное мелкой россыпью почти незаметных веснушек и длинными тёмными ресницами.
Северус замер, прекрасно понимая, что это вымысел. Какая прекрасная галлюцинация!
Женщина кажется такой живой, протяни руку, коснись и почувствуешь её тепло. Но он не решается потому, что будет глупо выглядеть. И тело, словно ватное, совсем не слушается!
Она стоит так близко. Стоит закрыть глаза — и она растворится, оставляя за собой мерцающую пыль. Северус молчит, не зная, что сказать, он не понимает. Не видит ту грань реальности и сна.
— Это Лили. Лили Эванс… ты ведь помнишь её? — после затяжной паузы произнёс Дамблдор и одарил гостью теплой улыбкой.
Но он не верит его словам. Это игра воображения! Лишь иллюзия и ничего больше! Было трудно отвести от неё взгляд, хотелось налюбоваться ей прежде, чем она исчезнет, или его заберут работники Мунго.
Воспоминания — единственное, что у него осталось от Лили. Те школьные письма не в счёт, он и так достаёт их, перечитывая за стаканом медовухи.
— Скажи, что-нибудь, мальчик мой, ты ведь её пугаешь, — шепнул директор, вставая у него за спиной.
Лили окинула его быстрым взглядом и заправила выпавший из общей картины непослушный рыжий локон волос. Они молчат, лишь иногда пересекаются взглядами и поспешно отводят глаза. Она почти такая же — с яркими, словно изумруды, глазами и парой приобретённых со временем морщин.
Когда молчание становится невыносимо, женщина прерывает его:
— Я могу увидеть своего сына? — и подходит ближе к Дамблдору, слегка задев Снейпа плечом, что отрезвляет его.
Лили скучала, готова была лезть на стену в предыдущие годы от разлуки с сыном. Каждый день для неё был испытанием, прожить его и приблизиться к встрече с сыном. Даже те колдографии, отправленные Дамблдором в письмах, не дарили тепла сердцу. Нужно было быть рядом, смотреть на улыбку мальчика, но ей не давали это сделать.
Гарри не изменился даже когда вырос — её глаза, отцовские черты лица и его же повадки.
— Вы прождали так долго, Лили, неужели не сможете потерпеть ещё несколько дней?
Она закусила нижнюю губу до боли.
— Да, конечно, — и чуть раздражённо пробормотала.
Прождать столько времени, изводить себя мыслями, чтобы потерпеть ещё пару дней. Замечательно!
— Могу ли я поинтересоваться, где находятся мои комнаты?
Директор кивнул, дверь со скрипом пропускает внутрь декана Гриффиндора.
— Профессор Макгонагалл проводит вас к вашим покоям, — произнёс он, головой качнув в сторону своего заместителя. — Там же, рядом, ваш класс маггловедения.
Во взгляде её бывшего декана читалось удивление и изумление. Наверное, её тоже шокировали этой новостью сегодня вечером, но лишь из-за уважения к Лили, она не станет задавать вопросов.
— Ваш класс маггловедения, — вынырнув из своих мыслей, задумчиво повторяет за ним Снейп.
Лили на миг обернулась, увидела бледное, как полотно, лицо бывшего друга и быстро отвернулась. Она не хотела изводить себя ещё больше, смотря на родное чуть постаревшее лицо.
— О, вот и наш профессор начал подавать признаки жизни, а то я уже знатно забеспокоился за вас, — усмехнулся Дамблдор, усаживаясь в кресло и облокотился на спинку.
Для него это словно игра или фильм, в котором несколько жизней переплетаются, и их счастье зависит от его решения. Как кукловод в театре дёргает за ниточки, но сам не выходит на сцену.
Лили, не желая там больше находиться, выскочила за дверь вслед за Макгонагалл, которая тоже затихла, не зная, что сказать.
Это молчание начинает сводить её с ума.
Стоило двум ведьмам исчезнуть за дверьми кабинета, как Северус резко вскинул голову, чёрные пряди волос качнулись, и устремил взгляд на старика.
— Что это было?.. — со скрытой угрозой в голосе прошипел он и завёл трясующиеся руки за спину, сцепив пальцы в замок, еле стоя на ногах.
Внутри бушевало множество чувств, кровь начинала кипеть и бурлить от избытка эмоций, как котёл с зельем, стоящим на огне.
Старик по-отечески улыбнулся ему, поднялся с кресла, подошёл к клетке феникса и кончиками пальцев провёл по ярким перьям птицы.
— Всего лишь Лили…
Директор протянул Фоуксу дольку яблока, глазами наблюдая за мастером зелий.
— Вы хотите сказать, что Лили Эванс в Хогвартсе, — нервно сказал Снейп, до скрежета сжимая зубы, виски начали пульсировать, звоном отдаваясь в голове. — Не могла же она воскреснуть! Вы сами мне это говорили! Это ваши слова!
На губах Дамблдора вновь возникла улыбка, из-за чего появилось желания проклясть его.
— Не помню, чтобы говорил, что она воскресла, — феникс выхватывает последний кусочек лакомства из рук директора, тот отряхнул руки от крошек печенья и вернулся обратно, в кресло.
В горле мгновенно пересохло, когда старик пронзает его взглядом и тянет с ответом.
— Я не прошу многого, просто ответьте, как это возможно?
Единственное, чего он хотел сейчас и предыдущие годы, чтобы Лили была рядом. Каждое хорошее воспоминание, как-никак, было связано напрямую с ней, с их детством. Они были ближе, чем просто друзья, он никогда не сможет простить себе, что позволил ей просто так уйти.
В голове прокручивались слова, обрывки фраз, которые он бы сказал, будь Лили непременно жива, но что-то вновь идёт не так.
— Конечно, я расскажу, — соглашается Дамблдор, будто делая ему одолжение. — Насколько мне известно, тот барьер, о котором я вам рассказывал, неосознанно созданный Лили, смог спасти не только её сына, но и её саму. Это удивительно!
Северус недоволен, им снова манипулировали и сообщили всё в последний момент. Сколько можно было бы изменить просто сказав, что она в порядке.
— Почему, почему вы молчали? — единственное, что выдавил из себя он, сил не осталось ни на злость, ни на обиду.
На лице директора возникло сочувствие и быстро потухло.
— Так было лучше… для неё и для всех.
Зельевар не согласился бы с этим заявлением, никому не было бы лучше! Точно уж не ему!
— Вы заставляли меня винить себя в её смерти, — тихий молящий шепот постепенно сорвался на звенящий в ушах крик. — Я оплакивал её в течение четырнадцати лет! Я смотрю в зелёные глаза её сына, и моё сердце разрывается.
Дамблдор, подняв ладонь, остановил тираду, и помедлил прежде, чем сказать:
— Помогите Лили защитить ребёнка.
— Конечно, — с шумом выдохнул Снейп.
Установилось молчание. Никто не знал, что сказать, да и не хотелось. Зельевар прокручивает происходящее в голове, а директор исподлобья наблюдает за ним, переплетя узловатые пальцы в что-то похожее на домик.
— Думаю, вам нужно вздремнуть.
Лицо Снейпа исказила некрасивая улыбка, скорее даже усмешка.
— Вы полагаете, я буду спать после такой новости?
— Я не уверен, что вы вообще спите, — пробормотал профессор и резко перевёл тему. — Когда вы с ней планируете поговорить?
Мужчина устало взглянул на него и ёжится, кажется, от волнения или раздражения.
— Мы давно не в тех отношениях, чтобы заводить беседы.
Старик качнул головой.
— Вы были очень близки, почему бы вам просто не восстановить отношения хотя бы до дружеских. Сейчас не время воевать с друг другом.
Снейп не произнёс ни звука, пропустив слова мимо ушей — они ему неинтересны. И Дамблдор это заметил.
— Поговорите с ней, это моя просьба.
Северус поплотнее запахнул мантию и оставил кабинет директора позади.