До начала учебного года оставалось всего ничего. Домовые эльфы носились по коридорам и классам, сшибая друг друга, приводя замок в подобающий вид. Профессора напротив заперлись в кабинетах, обложились бумагами и кроме пера ничего не видели перед собственным носом.
После того дня, как в кабинете Дамблдора показалась рыжая макушка Лили, сон для Северуса Снейпа стал редкостью, кошмары были постоянными спутниками. Её приезд пошатнул ментальные щиты и спокойствие. Лучше бы ничего, чёрт возьми, не снилось, чем обрывки воспоминаний и сцены, где свет затмевает зелёный луч. Окклюменция и зелья перестали помогать, поэтому от второго пришлось и вовсе отказаться после недели использования.
Последние несколько дней для мастера зелий стали особенно выматывающими. Директор стал частенько захаживать в его кабинет, как в свой, и постоянно расспрашивая об его самочувствии и снах. Что для Снейпа не стало удивлением, когда в дверях возник знакомый силуэт целительницы.
— Если тебе так интересно, то Дамблдор мне все уши прожужжал о твоём здоровье, — с недовольством проговорила ведьма, и только Снейп успел поднять руку, чтобы отмахнуться от помощи, она наложила на него диагностирующие чары.
Прозрачная нить магии окутала, яркие огоньки засияли, и в воздухе возникли золотые символы. Мадам Помфри долго цокала языком и не сводила то ли хмурого, то ли грозного взгляда. Впрочем, результаты её ничуть не удивили, как всегда у него было истощение и недосып.
— И что будем с этим делать? — строгим тоном спросила она.
Снейп всеми силами пытался сделать вид, что не в курсе проблем.
— Ты прекрасно понимаешь, о чём я! Чтобы довести себя до такого состояния нужно, как минимум не есть и не спать неделю! — чушь! Ему это удалось и за четыре дня, он ухмыльнулся и посчитав, что ухмылка сильнее разозлит женщину, поспешно стёр с лица. — Ещё пару порций зелий твой организм просто не вытянет! Прекрати изводить себя в конце концов.
Мадам Помфри не останавливась, отчитывая его по полной программе, как школьника, каковым себя можно начать считать после тирады. Развязалась нешуточная война с медведьмой, она ещё не раз отлавливала его в коридорах, цепляясь за рукав мантии и проверяя его здоровье. Дамблдор встал на её в сторону, аргументируя тем, что отдых ему всё же необходим. Все вокруг, как будто знали всё лучше него.
Он не мог не видеть эти кошмары, но как и обещал старшим волшебникам — выспался, и совсем не важно, что восьмичасовый сон с перерывами занял у него неделю. Подсознание дёргало за ниточки, бередило незажившие раны, когда мелькали картинки, стоило сомкнуть глаза.
Лили… Её крик… Тихий шепот милорда… и плач, плач её сына…
На днях, перед началом учебного года, в покои декана Слизерина заглянул Люциус Малфой, что Снейпу пришлось отвлечься от переживаний и проблем на пару часов. Бутылка медовухи была открыта, взмах палочки, и кубок с напитком вздымается в воздух, подплывает, и почти ударяется об нос гостя.
— Чем обязан такой чести? — с ядовитой улыбкой спросил зельевар, опускаясь в кресло напротив друга. — Помнится, ты не вспоминал обо мне полмесяца, сейчас, наверное, что-то изменилось, а, Люциус?
Аристократ хмыкнул, почувствовав нотки обиды в голосе зельевара.
— Север, хватит! Что как маленький! — усталым голосом откликнулся тот и легко улыбнулся, пригубив медовуху. — В Министерстве переполох, все отделы сидят, как на иголках. Мог бы выбраться раньше, обязательно бы прибежал к тебе. Сейчас всё улеглось, не считая заявлений директора о скорейшем возвращении милорда. Я так понимаю, ты ему уже рассказал о метке?
Тонкие губы не смогли пошевелиться для короткого «Да». Получилось только слегка качнуть головой. Лицо Люциуса в момент стало серьёзным, пропала игривая улыбка и в глазах потух тот блеск.
— Недавно у Драко был магический выброс, сильный магический выброс. Все окна в мэноре с грохотом выбило. Нарцисса так перепугалась, поставила на уши двух семейных целителей, — горько вздохнул Малфой и продолжил: — Он боится, боится того, что его заставят принять метку, как меня в юности, если это окажется правдой.
— Пока нечего бояться. Драко всего пятнадцать, даже несовершеннолетний.
— Милорда всегда привлекали юные умы. Вспомни, как он тебя восхвалял, когда ты присоединился к нам. Тебе было всего девятн…
В голове вспыхнули воспоминания об этом дне.
Мрак помещения не сравнится с подземельями. Холодное, неприятное прикосновение чужой палочки — и на предплечье чернеет метка, змея медленно скользит по черепу, выползая через открытый рот. Кровь леденеет, легкое жжение на руке, хочется бежать, да некуда.
Ощущение, будто рождён с Чёрной Меткой. Тьму не смыть слезами.
Снейп тряхнул головой, отгоняя мысли и поспешно оборвал гостя на полуслове:
— На память не жалуюсь, — чуть грубее, чем нужно отрезал он. — Нет необходимости напоминать мне об этом.
Друг пожал плечами и замолк, то и дело перестукивая пальцами по стенкам пустого стакана, осмысливая что-то. Потом хлопнул себя по колену, будто в голову пришла, какая-то мысль.
— Совсем забыл! Цисси приглашает тебя на ужин. Скажем в четверг тебе будет удобно придти?
Хозяин комнат кивнул, плеснув чудного напитка на дно стакана.
— Конечно, если останусь в живых после двух пар с третьекурсниками. И двух с седьмым курсом Когтеврана.
Гость сочувственно улыбнулся. Седьмой курс Когтеврана — они же жуткие умники! Одно присутствие в одном помещении, чего только стоит! Прочтут учебник от корки до корки и станут заваливать бесчисленным количеством вопросов. Не каждый профессор сможет такое вынести.
— Заодно мне пригодится твоя помощь, — радужка серых глаз вспыхнула золотистым оттенком, голос стал в разы приятнее. — В руки попала довольно интересная древняя вещица. Если я не ошибаюсь это артефакт силы. Скорее всего это Майя, хотя и Шумеры тоже возможны.
И как этот любитель артефактов умудрился попасть в Министерство — ещё одна загадка. В его жизни было две страсти — Нарцисса и артефакты. Закажет вечерком порт-ключ, а под утро находится на материке, исследует заброшенные деревни в поисках древних артефактов.
В компании скользкого друга, Люциуса, время летело незаметно. Ближе к полуночи зельевар проводил посетителя до ворот, а сам вернувшись в замок, свернул за угол, наслаждаясь тишиной коридоров, если сон никак не хотел идти, то почему бы не занять себя прогулкой.
Ровно через полчаса в коридорах тухли все факелы. Сонные портреты тотчас бы начали визжать, зажгись огонёк света на кончике палочки, от яркого света. Пришлось идти в темноте. Ещё через полчаса бродя по замку, он и сам не заметил, как забрёл в профессорское крыло, где располагались покои некоторых преподавателей и ванная для профессоров, дверь, которой чуть не приглушила его.
И он затих, наблюдая, как с извиняющимся взглядом и неловко улыбаясь из комнаты выскочила Лили. Белый халат, небрежно завязан на талии, в распахнутом вырезе виднелись выпирающие ключицы. Волосы, влажные после душа, блестящие, рыжие, к которым так хотелось прикоснуться. С кончиков стекали прозрачные капли, глухо ударяясь об каменный пол. Она пахла гелем для душа, медом и корицей.
— Северус… — произнесла Лили, словно пробуя имя на вкус, перекатывая на языке. От запаха, просто от голоса, проникающего под кожу, от теплоты женского тела и ощущения того, что она рядом, по рукам и вдоль позвоночника побежали мурашки.
Зелёные удивлённые омуты в темноте, казались гораздо ярче, что сердце разрывалось на части. Она была прекрасна, подметил про себя Снейп, словно распускающийся цветок при лунном свете. Так они оставались стоять, как истуканы, не смея ни звуком, ни жестом разрушить наваждение.
Лили очнулась первой, смутилась и поплотнее запахнула вырез халата, кончики ушей и щёки залились краской, сливаясь с цветом волос. На алых губах заиграла неловкая улыбка, быстро померкнувшая на её лице.
— Что ты здесь делаешь? — в лоб задала она, заставляя разволноваться ни на шутку, и тряхнула мокрыми волосами, что несколько капель попали на мантию и пропитались сквозь ткань. — Не важно!.. Я не смогла застать тебя ни в кабинете, ни в комнатах. Мне хотелось поговорить с тобой…о кое-чём важном для меня, и думаю, для тебя.
Заглушающие чары отлично справлялись со своей работой и не давали услышать стук ни медведьмы, ни Лили. Стоило бы и камин тоже заблокировать, чтобы любопытная голова директора не выглядывала оттуда по любому поводу.
—… с тобой всё в порядке? — отстранённо спросила Лили, заметив, что собеседник вовсе не увлечён разговором. Кажется, она, что-то сказала, а он засмотревшись на очертание губ, прослушал. — Ты бледный весь какой-то!.. Заглянул бы ты на днях в больничное крыло.
И она туда же! По венам разливалось то ли безумие, то ли гнев — он так и не понял. Сердце медленно сжималось, то билось, как бешеное, готовое в любой момент выскочить из груди. Дай Мерлин, пережить это всё и не накричать на неё, как на всех остальных заботящихся о его здоровье.
— Если это всё, что ты хотела мне сказать, то мне стоит закончить одно весьма интересное дело, — равнодушно бросил полуночник. — До встречи.
Чем дальше уходил, тем тише слышал женский голос. Хотелось осыпать ругательствами за невинную заботу или сжать в объятьях до хруста костей, вдохнуть манящий запах волос и никуда не отпускать. Одного взгляда прекрасных зелёных глаз было достаточно, чтобы упасть к ногам и молить прощения, но слизеринцы не проявляют слабость. По крайней мере, не сегодня.
***
После торжественной речи Дамблдора на пиру в Хогвартсе, ученики быстрее расхватывали сладости с подносов и тарелок. Лишь черноволосый гриффиндорец пятого курса увлечённо рассматривал новое лицо за профессорским столом, что так и не прикоснулся ни к шоколадному печенью, ни к тыквенным кексам, ни к любимому пирогу с патокой. Преподавательница поднялась с места, когда директор представил её, как нового учителя маггловедения, и улыбнулась, обведя зал глазами, чуть замедлила взгляд на Гарри. Услышать её имя так и не удалось, вихри воспоминаний кружились в голове, слышался женский мелодичный смех, смех матери.
Из мыслей вырвал голос Гермионы, локтём толкающая в бок, и наклонясь шепнула на ухо:
— Опять шрам болит, да?
Глаза застелила белая пелена, он смог лишь покачать головой.
— Почему тогда ты ничего ешь? — начала донимать вопросами, что под конец он просто сдался, схватил вилку в руку и принялся гонять еду по тарелке.
Подруга кивнула, но остаток вечера следила за ним поверх своей тарелки. Под конец ужина ученики стали расходиться по своим гостиным, и Гарри не составило труда улизнуть от контроля Гермионы в спальню. Соседи по комнате долго играли в настольные игры, но с наступлением темноты за окнами, задёрнули полог кровати, и послышалось тихое сопение.
***
Гриффиндорца разбудили поздней ночью, свет на кончике палочки неприятно слепил глаза, заставляя жмуриться. Ладонью нащупал очки на прикроватной тумбе и наспех нацепил на нос, пытаясь рассмотреть нарушителя сна. Профессор Макгонагалл, конечно, и что её привело в такой час? Он неохотно приподнялся на локтях, замер, осознавая происходящее.
— Не разбудите остальных, Поттер, — тихим, но строгим голосом отчеканила декан.
— Профессор, что-то случилось? — искренне удивлённо спросил Гарри.
— Поднимайтесь. Приведите себя в порядок. И ступайте в кабинет директора, вас там уже ждут.
— Кто ждёт? — глаза то открываются, то закрываются. Декан странно взглянула на него и не ответив, покинула комнату.
«Как в этой школе любят загадывать загадки! — про себя фыркнул Гарри и поднялся с постели. — Она прямо, как второй Дамблдор»
Ничего, если он явится к директору в маггловской одежде? Юноша вздохнул, на всякий случай поверх накинул мантию и вышел из комнаты. Лестницы лениво передвигались, то и дело меняя направление, дверь кабинета оказалась не заперта, слабая полоска света виднеется на каменном полу. И ладонь сжалась в кулак, и костяшки пальцев трижды ударили по дереву, оповещая о своём присутствии.
—…Нет, это вы меня послушайте, Альбус! — воскликнул женский рассерженный голос. — Он обязан знать об этом! Мы не станем больше тянуть!
— Не станем, — примирительным тоном соглашается директор. — Он с минуты на минуту будет здесь. Не самое лучше время, но раз вы так пожелали…
Весь шум по ту сторону стих, и дверь медленно отворилась.
— Гарри, мальчик мой, проходи, не стой же в дверях! — облегчённо произнёс Дамблдор, заметив мальчишку в дверях. — Извини, что так поздно, но мы очень долго откладывали, смысла тянуть больше нет.
Ноги неуверенно переступили порог, дверь за спиной громко захлопывается, заставляя вздрогнуть.
— Лимонную дольку? — Гарри отрицательно качнул головой. — Зря, лимонные дольки сегодня, на удивление, хорошие.
Подросток ещё долго сверлил взглядом старика и неохотно переключил внимание на позднего посетителя. Зрачки глаз расширились, стоило гостье обернуться и улыбнуться тёплой, той самой материнской улыбкой. Страх кричал в каждой клеточке тела, дыхание перехватило, и время, кажется, замедлилось.
Бледные женские пальцы потянулись и смахнули непослушный рыжий локон. Бездонные изумрудные глаза такие же, как и у него, светятся, играют огнями, и обладательница сего великолепия сама не замечает, как на них выступили слёзы.
— Здравствуй, малыш Гарри, — от рассерженного тона ничего не осталось, голос в миг стал мягким волнующимся, ласкающим слух.
Он не понимал галлюцинация или явь, но из последних сил бросился в тёплые объятья той, кого давно считался умершей. Непрошенные слёзы стекают по щекам, и Гарри сильнее прижался к ней, чтобы ненароком не потерять сознание и вдохнул приятный запах трав, каким пропитана мантия.
Неужели, это и впрямь она?
— Не исчезай.
Лили улыбнулась, издала нервный смешок и выдохнула в чёрную макушку.
— Все, что угодно, родной.
Казалось, стены кабинета померкли, а в тишине слышалось сбивчивое дыхание подростка и тихие всхлипы. Гарри уткнулся в её мантию тёмно-синего цвета, будто прячась от внешнего мира и прижимал руку к губам, подавляя рвущиеся из груди всхлипы. Плач стихал, но чувствовалось, как он дрожит.
— Останься… на пару минут. Мне так плохо без тебя… — наивным и хриплым от слёз детским голоском протянул он, мать всё ещё улыбалась, дабы самой не расплакаться в конец и лёгким движением ладони стирала капли с его щёк.
— Я останусь навсегда. Я так тебя люблю, мой мальчик.
Он поклялся себе, что не выпустит близкого человека из объятий, и когда директор вынуждённо прерывает их, Гарри всё равно держится за рукав материнской мантии и боится отпустить. Сейчас пальцы расслабнут, и она растворится, нет, этому не быть. Он не отпустит её так просто, ни в коем случае, пусть это и будет просто сном.
Дамблдор пообещал ответить на часть вопросов, попутно рассказывая о магической коме и целителях лечебницы Паттерсона, сотворивших чудо.
— Твоя мать — удивительная волшебница, — под конец выдохнул старик.
— Но… как это возможно? Смертельное заклятье убивает.
— Защита, которая спасла тебя, помогла и выжить Лили, — улыбнулся Дамблдор и сразу помрачнел. — Мне пришлось спрятать её, разделить вас на время… ради вашей безопасности.
— Почему… только сейчас? Волан-де-Морт ушёл четырнадцать лет назад! — как спичка вспыхнул Гарри, бледное лицо покраснело вместе с ушами от злости.
— Лорд Волан-де-Морт вернётся, мой мальчик. И тогда в опасности будет весь магический мир.
Неприятная тишина повисла в воздухе.
— Отправляйтесь спать, — устало подытожил Дамблдор. — Не стоит портить такой замечательный момент ужасной правдой. Должны же остаться счастливые воспоминания.
Лили кивнула и утянула вслед за собой сына из кабинета, проводив его до портрета Полной Дамы. Положила ладонь на перила лестницы, в голове всплыли неприятные воспоминания о размолвке, которые она всеми силами попыталась прогнать и сосредоточить внимание на мальчишке. От кабинета директора он так и не обмолвился ни словом, наверное, внутри него кипят эмоции.
— Приходи в мои покои вечером, после уроков. Я настаиваю, мы упустили слишком многое, нужно же наверстать упущенное, — на лице Лили появилась лучезарная улыбка, слишком яркая и прекрасная. — Скажи мне, какая твоя любимая сладость из Сладкого королевства?
На щеках сына вспыхнул румянец, и он слегка замешкался.
— Сахарные перья, — спустя несколько минут преодолев смущение, ответил он.
— Они мне тоже нравятся. Тогда жду завтра на чай с сахарными пёрышками.
Лили потрепала его по волосам, чмокнула в щёку и упорхнула, скрываясь за одной из картин на верхнем этаже. Гарри вернулся обратно, ворочался в постели, но заснуть так и не смог.
Это была мама! Мама, а не просто игра фантазии! Не верилось, но после нескольких часов раздумий он убедил себя, что это не вымысел. Оставался один вопрос: как привыкнуть к родителю?
Получается, что теперь можно будет делить радость от побед с матерью, а при неудачах выплакаться в надёжное родительское плечо. Спрашивать совета и просить помощи у матери. Он не был готов к таким переменам, но они только радовали его.
