Расследование после происшествия
Детектив Буч и Шемор Мур.
— Странное дело, тебе так не кажется? —спросил Шемор. — Смерть нескольких молодых людей не может быть обычным делом, — раздраженно пробурчал Буч. После этого слишком короткого разговора последовала угнетающая тишина. Каждый день, на протяжении недели, детективы приходила на свои рабочие места и пытались найти убийцу тех людей, но все улики шли в тупик. Оба детектива начали работать друг с другом лишь с этого дело. Буч не особо был рад подобному, так что выражал своё недовольство открыто, не пытаясь сдерживать себя в выражениях. Шемор был же довольно открытым и жизнерадостным человеком, и он до последнего, каждый день пытался начать положительные отношения коллег с Бучем. — Восемь и девять, — вдруг выдал Буч. — что? О чём ты? — переспросил коллега. — Посмотри, на первой фотографии жертвы, ровно восемь разрезов. А на второй фотографии, до смерти, ровно девять цепей. Это странно. Это шифр? — Тактика убийства, — резко выдал Шемор. — Что это значит? —с подозрением и опаской спросил Буч, вытаскивая пистолет из кобуры. Буча удивило это, как быстро нашёл решение этой загадке его напарник. Теперь Шемор для него главный подозреваемый. Он знал об этом деле слишком много, да и двигалось дело быстро после «размышлений» коллеги. — Не знаю. Что значит, то и значит. Испуганно он ответил. Буч твёрдо решил начать собственное расследование в котором Шемор был главным подозреваемым. Он понял, что ему нужно начать с самого начала, после этого осознания он отправился к одной из выживших, для того чтобы снова допросить её.Квест.
После смерти девушки, первым, кто смог сказать хоть что-то стал Кузьма. — Нужно вернуться в первую комнату. — Зачем? — отстранёно спросила Мидлер. — Соберём все наши вещи, посмотрим что у кого есть. А там можно и план выхода придумать, согласны? — А у нас есть выбор? — с обречённостью в голосе Кашин задал риторический вопрос. После этого все встали и попытались дойти до первой комнаты. Лишь Мидлер несли на руках, она просто упала в обморок. Юлику пришлось нести её, по нему было видно его недовольство. Всё происходило в жуткой тишине, от которой всем становилось не по себе.Ника.
Все мы шли в тишине, ведь нам было страшно, никто и слова не решался сказать. После долгих блужданий и поиска той самой потайной двери через которую они зашли, мы всё же смогли войти в комнату, в которой всё и началось. Где-то на середине пути Лера очнулась. Было слышно, как она тихо плакала и жалобно всхлипывала от безысходности, страха и отчаяния. Мне было её так жалко, несмотря на наши конфликты и взаимную ненависть. В этот страшный день хотелось подойти к ней и попытаться успокоить. Но, я всё же не решилась. Мне не хотелось влезать и делать ситуацию хуже. По дороге я всё же зациклилась над этим. «А вдруг я должна подойти и успокоить её? Нет! Не должна! Она столько мне сделала. Но ей страшно. Всем страшно, она потерпит. Но я должна ей помочь. Себе помоги сначала. Вы на равных условиях. Она потеряла близкого человека! Ты потеряла свободу, это хуже согласись. Твоя цель спасти самого дорогого человека для себя — Рейчел. Тебе должно быть плевать на других, в прочем, как и им на тебя. Выживает сильнейший.», — подобный внутренний монолог разворачивался в голове, будто добро и зло боролись в моей голове, хотелось закричать и забиться в угол от этого всего. Ведь это съедало меня изнутри. Хотелось начать плакать, схватившись руками за голову. «Эти мысли меня убивают, если я закричу, они ведь уйдут?» — размышляла я, будто безумец. Видимо, моё колеблющееся состояние заметил Руслан. Но он не сказал и слова, а лишь взял меня за руку, потянул в свою сторону и показал мне, чтобы я молчала. Я кивнула в знак согласия, после он улыбнулся мне. Его улыбка была такой завораживающей, и одновременно она успокаивала меня. До конца пути мы так и прошли, держась за руки, это так успокаивало, что я даже забыла про Рейчел, которая шла рядом, будто она была поглощена чем-то. На её лице было видно смятение и непонимание. Это было слишком подозрительно, создавалось ощущение, что она причастна к этому, но что-то пошло не так. Мидлер уже шла сама, что несомненно радовало Юлика. На её лице всё так же были видны слёзы, сама она была в печали от потери подруги. И всё так же хотелось подойти и успокоить, предварительно обняв. От такого зрелища разрывалось сердце от боли и страха. Ю лик был всё так же хладнокровно спокоен, но раздражён данной ситуацией. Это действительно странно, что он скрывает? Кузьма шёл вплотную к Кашину и лишь жестами успокаивал Кашина, который уже и не стеснялся собственных слёз. (Никогда бы не подумала, что такой человек будет плакать хоть когда-нибудь.) Кузьма сохранял вид спокойствия. Если честно, у него это плохо получалось, были заметны его резкие вздрагивания от любого, даже самого тихого и безобидного звука, тяжёлые вздохи и нервный вид. Может он не столько переживает от смерти подруги и того факта, что он попал в смертельную ловушку, столько о том, что его жена Екатерина будет сильно переживать из-за его долгого отсутствия. Он даже боялся предположить ту палитру эмоций его жены, когда ей сообщат о его смерти. Было видно, что он боролся с нарастающим отчаянием, по его резким переменам в чертах лица и встряхиванием головы, будто подобными действиями он сможет «выгнать» эти мысли. Я так увлеклась чтением людей, что не заметила как нашёлся выход. На лице Юлика появилась небольшая радость, видимо он рассчитывал, что если найти вход, то через него можно и выйти обратно, освободившись от квеста. Хотелось бы верить в это, но ничего не бывает так просто. Как только мы зашли в эту комнату, мы увидели свои вещи, это несомненно вызвало радость у всех. — Здесь что-то не так, — обранила я фразу, чем заставила рассмеяться Кашина. — А не похуй ли? Мы сейчас выйдем отсюда и больше никогда не увидим тебя и твою лицемерную подружку. — со смехом в голосе он произнёс. Видимо не только я заметила нотку безумия в его голосе, словах и самом виде. Как только он попытался открыть дверь, предварительно взяв свои вещи, он почувствовал, то что дверь была заварена намертво. Этот факт взбесил его, и посмотрев на меня он с криком попытался на меня напасть проговаривая фразу: «Это твоих рук дело! Ты убила Лизу! Ненавижу тебя! Сдохни! Сдохни.» От испуга я не могла пошевелиться, я лишь ждала когда он нанесёт удар по мне. Но этого не произошло, Кузьма вовремя одёрнул меня. Кашин не успел отреагировать и упал на пол. Осознав всю ситуацию до конца, он свернулся калачиком на полу и зарыдал во весь голос. Мне вновь захотелось успокоить плачущего человека. К сожалению, Никита оказался сильным и остановил меня. — Не нужно. Этим не поможешь. Мне вновь пришлось лишь покорно кивнуть и согласиться. Но мне так не хотелось смотреть на это, я чувствовала, как надежда на спасение уходила от меня. От чего хотелось лишь присоединиться и зарыдать во весь голос, я была зла на Никиту, за то, что тот меня остановил, я набираюсь смелости, для того чтобы дать ему отпор. Пока я думала, и собиралась со своими бушующими чувствами и эмоциями. Юлик, вроде лучший друг Дани, решил подойти к товарищу и успокоить его, но своим порывом помощи, лишь выбесил Кашина. Тот резко «закипел» от злости, и нанёс Онешко несколько ударов в лицо и область живота. «Почему его никто не хочет остановить?!» — мои чувства вновь нахлынули и начали бороться, словно враги, это сводит меня с ума. Они настолько были противоположными, что от собственной безысходности я впала в истерику, что привело меня к моим слезам. Как же я ненавижу эти моменты. Всё смотрели то на плачущую меня, то на избиение Юлия. Никто не собирался вмешиваться, ведь оба парня были на массе, и всё считали этот бой равным по силе, до тех пор, пока кашин не достал нож и не попытался нанести удар в область шеи, пытаясь перерезать сонную артерию для быстрой смерти «друга». Ему помешали сделать это собственные слёзы, он промахнулся и нанёс удар в руки, сделав порез глубиной в пару сантиметров, не зацепив вены, что несомненно радовало всех. Только после удара Кашина, в драку влезла Мидлер. — Данечка, миленький, перестань, ты его убьёшь! — захлёбываясь собственными слезами, прокричала Лера. Но это не помогло, Даня нанёс ещё один удар в руку Юлия, вновь ничего жизни важного не задев. Все стали кричать разъяренному парню мольбы о том, что бы он не убивал их друга. Но никто не подходил к нему, все боялись за собственную жизнь. Лера, несмотря на страх, полезла парню под руку, крича мольбы о прекращении. И о чудо, они были услышаны. Кашин встал, и сказал: — Простите, простите меня. Юлик оттолкнул друга ногами, и выбрался в безопасное место, зажимая порезы руками, дабы не истечь кровью. — Даня, миленький, всё хорошо, никто не злиться. Просто убери нож. Всё будет хорошо, Лиза не хотела бы этого. — со слезами на глазах, но с доброй, дружеской улыбкой произнесла девушка, пытаясь успокоить друга. Она распахнула руки, чтобы обнять друга, и Даня на коленях, выпрашивая прощения подходил к ней. Все были рады, что он пришёл в себя, до тех пор пока он не перерезал горло подруге. Я закричала от страха. Я плакала и кричала, было невыносимо больно смотреть, как прекрасная улыбка, некогда живой девушки, меняется на гримасу страха и непонимания. В глазах виднелся очевидный вопрос — за что? Её безжизненное тело упало, и та дружелюбная улыбка сошла на нет. Мне стало страшно, когда Даня, с хладнокровной гримасой на лице продолжал вонзать нож в тело своей подруги. «Он обезумел!» — единственное, что приходило в голову, после того как он начал снимать скальп с лица мертвеца, попутно разрывая одежду, и отрезая куски кожи. Мы стояли неподвижно. Никита всё также сжимал меня за предплечье, уводя назад. Другие пытались вжаться в стенку, чтобы не умереть от рук психопата. После того как Кашин удовлетворил свою жажду убийства и насилия, он просто встал и ушёл восвояси. По всей комнате лежали куски мяса от трупа, разорванная одежда и клоки волос. А посреди всего этого — тело молодой девушки, над которой так жестоко надругались. Омерзительней всего был тот факт, что она ему доверяла, а он так жёстко с ней поступил.