«Со стороны Люди, должно быть, спрашивают, почему мы не оставляем попыток, Зачем начинаем всё сначала?»
— Уже прошла неделя, но следствие об убийстве Ким Намджуна до сих пор ведётся. На похороны, чтобы проститься с господином Кимом, пришли его близкие люди, также другие спонсоры фонда «Возрождение». Господин Бён сам посетил мероприятие и сделал официальное заявление, сейчас мы покажем интервью с ним. — заканчивает говорить девушка в строгом официальном костюме, и показывается лицо Бён Джебэка. Наигранная жалость и грусть, даже мешки под глазами и серьёзность лица были постановкой. За четырнадцать лет ничего не менялось. — Господин Бён, как вы можете объяснить документы, связанные с фондом «Возрождение»? — летит первый вопрос мужчине, его пальцы на руках сжимаются в кулаки. На данный момент в нём бушевала агрессия, но перед камерами это показать было невозможно. Хотя, его некоторые черты предательски подрагивали. — Всё, что связано с фондом «Возрождение», — делает короткую паузу и достаёт из кармана платок, он провёл по потному лбу, что из-за старости покрылся морщинами, а после уже продолжает, — Клевета. Журналисты оживились, а репортёры и вовсе продолжали поднимать руки и галдеть, чтобы задать новые вопросы. Вся эта атмосфера напрягала, что многие стоящие за спиной спонсоры невольно переглянулись. Видимо понимают, что их существование в полной опасности. Около каждого стояла охрана, не было такого, чтобы кто-то оставался без присмотра. Чуют всё же, что руки Пак Чанёля доберутся до них в любой момент. — Вы прекрасно знаете, как много фонд сделал для города и сколько спасено жизней за счёт него, — Джебэк серьёзно оглядывает аудиторию и продолжает, – Мы, пока что, не знаем, кто это сделал, но доведём следствие до конца и накажем преступника. Чанёль выключает телевизор и поправляет свои тёмные волосы, ему смешно с этой ситуации, поэтому, он еле-еле сдерживает себя, чтобы в открытую не засмеяться. В принципе, он мог это сделать, потому что находился в своём доме после тяжёлой недели. Всё идёт, как положено. Пак смотрел за Ким Тэхёном, искал слабые места и изъяны, а после, как и планировал, придёт и всадит ему пулю в лоб. Лучшее, что он представлял в своих снах. Быть наёмником совсем не просто, а как своё дело началось, то это будто лёгкое хобби. Чанёль поднимается с дивана и потягивается, обращая внимание на погоду за окном. Вид был чудесный, густые зелёные леса шумели от ветра, стараясь коснуться друг друга, но порыв был совсем лёгкий. Чуть дальше можно заметить озеро, блистающее в солнечных лучах. Погода в этот день не могла не радовать, и мужчина отправился прямиком к беговой дорожке, заранее установив смартфон на платформу колонок, чтобы насладиться музыкой. Поправил на себе шорты чёрного цвета и серую футболку, что полностью обтягивала тело, но не сковывало движения. Она выделяла все мышцы Чанёля, подтянутый торс и широкие плечи. Включая первый режим для пробежки, он подпевает одну из популярных песен сезона и продолжает свои занятия, но стоило ему только прибавить темп, как раздаётся звонок. Незнакомый номер, темноволосый продолжает бег, но быстро проводит пальцем по смартфону и включает на громкую связь. — Да? — на выдохе говорит Пак Чанёль и, не отвлекаясь от занятия, слушает, предполагая, чей же голос там будет. — Доктор Пак, это Бён Бэкхён, — на эту фразу Чан издаёт смешок и даже не удивляется, кто бы ещё это мог быть, кроме него. — У нас экстренное собрание через час, директор хочет видеть вас. Это по поводу операции, запланированной на завтра, видимо, мы будем проводить её сегодня. — Хорошо, буду через час на собрании, — голос был сбит, но он останавливается и выключает беговую дорожку, сразу хватая в руки белое полотенце и вытирая лицо от капель пота. — Ах да, ещё кое-что, — недолгое молчание в трубке, и только мужчина собрался спросить, как Бён продолжает, — вы правда не сердитесь на то, что я вам в первый день сказал? — Бэкхён, — с лёгким смехом отзывается Пак и стягивает с себя футболку, приступая вытирать грудь. Его удивлял этот парень, каждый раз что-то да и скажет Чанёлю, но это даже забавляло. — мы с тобой ещё тогда всё обговорили, просто не забывай, кто глав. врач больницы. — А? Тогда до встречи. Эта фраза прозвучала слишком растерянно из его уст, но разговор был уже отключён, а сам мужчина отправлялся в сторону душа. Возможно, Бён Бэкхён не был похож на отца и казался совсем другим человеком, но никто не отменял, что гены могут взять своё.***
В центре он оказался даже чуть раньше, хоть и на дороге часто возникали пробки. Как обычно, он подходит к стойке, чтобы отметиться, где его ждёт молодой парень Кёнсу, явно растерявшись от увиденного глав. врача в свой выходной. — Добрый день, доктор Пак, что у вас произошло? — в отличие от первой встречи, До предоставлял все нужные бумаги уже быстрее, не забывая даже легонько руки Чанёля коснуться, когда ручку протягивал. — Вызвали на совещание, — отрезает Чанёль, но парень явно не собирается сдаваться и достаёт кофе, протягивая его мужчине. — Вот, возьмите кофе, думаю, вам он нужнее, в выходной же вызвали. — Это что, Американо? — поставив роспись, Чан оглядывает стаканчик с содержимым. Переводит взгляд на пучеглазого, Кёнсу кивает и даже улыбнуться успевает, — Я не пью Американо. Всего доброго. Сурово проговорил глав. врач, отправляясь на нужный ему этаж, не забывая даже пальто своё поправить. Внимание До Кёнсу всю неделю уже немного подбешивало, но этого показывать он не собирался. Пак был серьёзным, всегда, не было ещё такого, чтобы он вёл себя, как истеричка. Каждая мед. сестра успевала строить глазки, но мужчина был совсем не прост в этом. Его главная цель была не девушки, а закончить всё и со спокойной душой уйти в отпуск. Кататься по свету и отдаваться новым эмоциям, а не видеть руки в крови и кучи трупов на своём пути. Преодолев расстояние от лифта до своего кабинета, Пак оставляет пальто на вешалке, а сам накидывает свой халат, не забывая поправить надоедливый бейдж. Уже через десять минут ему надо быть в конференц-зале. Пак берёт с собой ежедневник и ручку, для виду, чтобы если что, мог записать или же порисовать от скуки болтливых врачей. В США такое было каждый день, разговоры не о чём, когда решение проблемы лежало прям перед носом, как же он не любил это, но для стажа надо было проработать там приличное время. Зал находился на этаже, где был кабинет, поэтому, сверив время своих наручных часов, он понимает, что не опоздает и успеет взять ещё кофе из автомата. Больница жила своей жизнью. Пациенты, мед. сёстры, врачи, дети - всё это было привычно, и сам Чанёль не понимал, для чего его потянуло в эту сферу? Ради мести или ради помощи? Одно он знал точно, ему нравится помогать тем, кто не имеет возможности в медицинских услугах. Эта проблема была ещё с детства, когда немногим больница открывала двери на предоставление услуг. Чанёль переводит дыхание и подходит к автомату, сразу же вставляя купюру и нажимая кнопку нужного ему Латте. Мелочь летит в карман, а в руках маленькой ложечкой помешивается кофе. Только Пак Чанёль хотел уйти от автомата, как услышал странные звуки из двери неподалёку. Мужчина хмурит взгляд и думает, что ему послышалось, но это повторяется снова. На двери было написано, что это комната отдыха для врачей. Поближе подойдя к двери и прислушавшись к звукам, он понимает, что ему не показалось. — Чонин, давай не тут, нам уже на совещание надо идти! — полушёпотом говорил знакомый голос, Пак же долго понять не мог кто там находится. — Нет, я хочу тебя сейчас и прямо тут, скажешь папе, что помогал кому-нибудь, а я что-нибудь придумаю. Пока все будут на совещании, мы с тобой очень хорошо проведём время, — это уже явно говорил Чонин и Чанёля это даже возмутило. Рука в ту же секунду ложится на ручку, опускает её вниз, открывая дверь, и наблюдает интересную картину. Бэкхён лежит на кожаном белом диване, а сверху нависает Чонин, что уже стягивал с того медицинский халат и целовал шею. Его даже не остановило то, что Пак зашёл в кабинет. Бён растерялся тут же и его щёки стыдливо покрылись румянцем. Чанёль долго хмурил бровь и смотрел на Чонина. От ручки он даже руки не отвёл, в другой держал кофе. — Ким Чонин, — спокойным басом начал Пак и Ким его услышал, сразу же отстранился и посмотрел на вошедшего врача. — Жду вас на совещании через две минуты, неявка грозит тремя сменами без очереди. Чанёль выходит из кабинета, отпивая с довольной улыбкой кофе, после чего заворачивает в зал на совещание, что будет весьма интересным, раз его вызвали в выходной.***
Все врачи и председатели сидели молча, слушая речь Джебэка, что говорил о важности операции дочки Ким Тэхёна. Сам же Ким сидел в зале и внимательно слушал, даже кивал. Мать девочки не проронила ни слова, в ней не было видно жизни. Даже когда Пак Чанёль приходил ставить капельницу или проверять состояние, она сидела рядом с дочкой и сжимала её руку. Не ела, засыпала прямо на кровати. Однажды, Чанёль хотел вежливо переложить её на диван, на что услышал поразительный ответ: — Нет, я должна быть рядом с ней в такие важные моменты, — мать девочки вела себя, как героиня драмы, но это говорилось больше о сильной любви матери, будто это последнее что осталось у неё. Мужчина предполагал, что это так, пока не услышал весьма интересный разговор с Кимом, тут все факты встали на свои места. — Я дал тебе жить в высшем обществе, я дал тебе волю быть рядом с Соль, только я вытерпел тебя и твой паршивый нрав. Ты знаешь, что я тебя не любил никогда и ты для меня лишь игрушка для показателя всем, какая у нас счастливая семья, но такого никогда не будет, — шёпотом и чуть шипя на жену, говорил Тэхён. Разговор был в коридоре около палаты, а Пак шёл мимо и подслушал за поворотом. — Дай Соль жизнь, — мать девочки явно начинала плакать, потому что голос дрожал, — она ещё совсем маленькая и не видела жизни на этом свете. Тэхён…сделай что-нибудь… пожалуйста. Женщина начинала плакать, но Ким такое не любил, поэтому отчётливо дал той пощёчину и сказал последнее, что заставило Чанёля поставить все точки по местам: — Если даже дочь умрёт, мне не будет жалко ни тебя, ни её. Чанёль до сих пор вспоминает этот разговор и понимает, что Ким Тэхён по своей натуре был совсем плох. Сейчас он сидел с гордо поднятой головой, осматривал присутствующих, пока Джебэк заканчивал говорить. — Эта операция пройдёт сегодня, потому что состояние девочки критическое. Сердце слабеет и, я думаю, доктор Пак скажет нам о состоянии. — Бён перевёл стрелки на Чанёля, от чего тот выдохнул и закончил рисовать в своём ежедневнике. Оглядев взглядом схему на экране, он кусает губу и облокачивается на кресло. Молчал он не больше пары секунд. — Знаете, как лечащий врач Соль, могу сказать, что операция, какую вы хотите делать, достаточно рискованная. В США уже давно применяют другой метод, мы просто проделаем ту же самую структуру операции, но не будем затрагивать крайний сосуд, а напрямую начнём делать операцию. — Чанёль показывает пальцем на схему и ждёт хоть какого-то ответа от коллег, что начали шептаться, создавая гул. — Вы возьмёте ответственность за операцию? — первым задаёт вопрос Ким Тэхён, хитрая улыбка с лёгким оскалом, что смотрел на мужчину так, будто этот вариант ему больше всего подходит. — Я возьму ответственность, если что-то пойдёт не так, я понесу ответ и за это, — серьёзно отвечает Чанёль. — Это рискованная операция, — из зала наконец-то кто-то решил подать голос. — Вы не можете сделать это без разрешения. — Я разрешаю сделать операцию, — поднявшись с места, говорит Ким, а вот его жена удивляется и со страхом в глазах смотрит на Пак Чанёля. Что же будет дальше, и как всё сложится, он знал. Всё очень чётко и точно знал. — Тогда больница одобряет эту операцию, — последняя фраза Джебэка и печать ставится на документ, подтверждающий ответственность главного врача центральной больницы.