Верни мне его, или да поможет мне Бог...

— В последний раз повторяю, — Тони откинулся на спинку стула, сжимая пальцами переносицу в попытке унять головную боль, пульсирующую за глазами, — эээ, нет. — А я в последний раз повторяю, мистер Старк, — Росс посмотрел на него через весь зал, прожигая его взглядом, — это решать не вам. — Мы говорим о моей подписи, — пожал плечами Тони, засовывая руки поглубже в карманы, пытаясь выглядеть невозмутимым. Но даже в карманах они продолжали подрагивать от охватившей его ярости, — так что, вроде как, мне. Они ходят кругами, снова и снова заводя один и тот же спор последние три дня. С тех пор, как у Росса хватило наглости заявиться на Базу, чтобы Тони подписал последнюю редакцию Соглашения. Все эти изменения, внесенные в Соглашение, были просто какой-то шуткой. Но присутствие Росса здесь, на Базе, где Тони едва не потерял больше, чем был готов — нет. Если бы Стив не сдержал его, Тони просто забил бы его до смерти. Он был в этом уверен. И он не испытал бы по этому поводу ни капли раскаяния. Но он этого не сделал. Он только швырнул Соглашение Россу в лицо и отказался — не стесняясь в выражениях, — когда-либо подписывать его, пока Росс стоит у руля. На следующий день Росс подал в суд. Раздавшийся над ними голос прервал Росса до того, как тот смог бы ответить — или перепрыгнуть через столы и просто задушить Тони. Учитывая то, какой оттенок приняла его кожа, Тони предположил, что шансы каждого из вариантов примерно пятьдесят на пятьдесят. — Мистер Старк… Тони повернулся на стуле, поднимая взгляд на судью. — Да, дорогуша. Судья смерил Тони холодным взглядом. — Госсекретарь Росс обоснованно поднял вопрос о нарушении контракта: вы официально согласились подписать… — … я согласился подписать до того, как он попытался убить нас, — перебил Тони пожилого мужчину, вытягиваясь на стуле, чтобы теперь уже полностью сосредоточить свое внимание на судье, — и это согласие было в лучшем случае предварительное, и зависело оно от некоторых поправок, которые мистер Росс до сих пор не внес. — Госсекретарь Росс. Впервые с начала заседания, которое было почти пять часов назад, Тони поднял глаза и встретился взглядом с Россом. Ярость, до этого момента тихонько копошащаяся у него в груди, забурлила в венах и начала выливаться наружу. Она пронзила каждый его орган, пробираясь до самых кончиков пальцев рук и ног. Боже, как же у него болели пальцы. Болели, от желания выцарапать глаза стоящему там мужчине и… — Ненадолго. Он сказал это негромко — на самом деле, это прозвучало тише, чем что-либо из того, что Тони говорил до этого самого момента, — но слово эхом прокатились по комнате. Казалось, оно отскочило от каждой стены и тяжело повисло в воздухе. На мгновение ни один из сотни человек, находящихся в комнате, не смел шевельнуться. Росс пришел в себя первым. — Ты упомянул свое согласие — единственное, что защищает тебя от участи быть объявленным врагом государства наряду с остальными преступниками, которых ты у себя приютил! — закричал он через всю комнату, вскакивая на ноги, несмотря на предупреждение своего советника, и вена на его лбу пульсировала в такт каждому слову. — По твоей просьбе! — прогремел Тони, в свою очередь поднимаясь на ноги, отбрасывая стул (вместе с жалкими попытками казаться невозмутимым), — и по просьбе конгресса! — повернулся он к судье, — и для протокола — еще раз, — я не отказываюсь подписывать Соглашение. Как только правки, утвержденные ООН и предоставляющие мне и моей команде хотя бы основные человеческие права, будут внесены — и меня они удовлетворят, — я все подпишу, — сказал он, и его голос едва смог заглушить презрительный смешок Росса. Тони снова перевел взгляд на Росса, и ему в очередной раз пришлось давить в себе почти тошнотворное желание перепрыгнуть через разделяющие их столы и забить этого человека первым, что попадется под руку. — Я говорю, что я никогда не подпишу этот документ — вне зависимости от того, сколько правок будет внесено, — пока его имя имеет к Соглашению хоть какое-то отношение. Росс развернулся к судье: его лицо запылало яркими красками, пока он пытался из последних сил поддерживать намеки на приличие, что у него еще остались. — Вот это — прямо сейчас — это просто вопиющее нарушение контракта… Тони перебил его до того, как он успел бы по-настоящему завестись — он уже слышал достаточно. С него кончено. Хватит. — Если ты хочешь поговорить о нарушении контракта — ты отправил армию к нашему порогу! — прорычал Тони, и шепотки, в последние несколько минут охватившие всю толпу, тут же смолкли. Даже судья не проронил ни звука. Но Тони едва заметил все это. Его взгляд не отрывался от Росса, но стоило ему начать — и фигура мужчины расплылась, а на ее месте появилось маленькое тело, лежащее лицом вниз на берегу. Это зрелище, даже два месяца спустя, грозило повалить Тони на колени. — Ты атаковал нас, пытаясь вызвать у нас ответную реакцию, которая дала бы тебе возможность протолкнуть Соглашение в первоначальном виде и получить над нами полную власть! Маленькое тело исчезло, и перед глазами Тони снова появился Росс. Отвращение, тяжелое и тягучее, поселилось у Тони в груди. Оно было настолько плотным, что на мгновение Тони показалось, что он сейчас задохнётся. — Что ж, поздравляю, мистер Росс, вы получили свою ответную реакцию, — рев Тони почти угас, поглощенный этим комком отвращения в его груди, которое, казалось, могло заглотить его. Целиком. Дальнейшие его слова были не громче шепота — но в зале суда царила тишина. Каждое ухо в этом помещении настроилось на Тони. — И она тебя уничтожит. Теперь трясло уже Росса: его собственная ярость грозила вырваться наружу. — Это угроза?! — прогорланил он через весь зал. Он сделал шаг в сторону Тони, но несколько его офицеров, которых вызвали для дачи показаний, дернули его назад. Взгляд Росса ни на мгновение не сходил с лица Тони. — Это угроза?! Тони тоже потянулся вперед — и вспышки камер внезапно стали ему совершенно безразличны. Он убьет его. Он забьет этого человека до смерти голыми руками, прямо здесь, прямо сейчас, и он покончит с… Что-то вцепилось в Тони, удерживая его на месте. Тони попытался вырваться: ему необходимо добраться до Росса. Необходимо почувствовать, как тот истечет кровью… — Тони… Тони, — сквозь слепую ярость Тони прорвался чей-то голос. Руки, вцепившиеся в лацканы его костюма, грубо его встряхнули. Мгновение спустя его зрение прояснилось и перед глазами появился Роуди. Он перегнулся через поручень, отделявший толпу от участников процесса, удерживая Тони на месте стальными пальцами, — спокойнее, — прошипел он, и его лицо оказалось буквально в дюймах от лица Тони. — Ты должен сделать вдох. Тони послушался — и его легкие тут же перестали болезненно ныть. Боже, как же это приятно. Черт, сколько он не дышал? Роуди потянул Тони ближе к разделяющей их ограде, не давая ему оглянуться на Росса. — Спокойнее, Тони, — повторил он, пристально наблюдая за тем, как тот делает еще несколько глубоких вдохов. На том конце зала Росс, в свою очередь, выслушивал аналогичные наставления не только от окруживших его офицеров, но и от своего советника, и даже судьи. Он продолжал кричать, бешено размахивая руками, несмотря на попытки его товарищей успокоить его. —… это была угроза?! Он не может… — А должна быть? — рев Тони заглушил его возмущенные вопли. Взгляд мужчины тотчас же снова сосредоточился на нем. Роуди, очевидно удостоверившись, что Тони уже не собирается рваться на другой конец зала, отпустил его, и оба они повернулись, чтобы взглянуть в лицо Россу, — разве ты нам не угрожал? Не угрожал нашим жизням? — спросил Тони, изо всех сил стараясь сдержать свой голос под контролем — стараясь сдержать себя под контролем. Он не позволит Россу победить. Он не позволит Россу победить… — Как я уже заявлял, я не причастен к этому злополучному нападению на Базу… — рявкнул Росс, торопливо переводя взгляд с Тони на судью. Тем лучше. Тони не представлял, что он сделал бы, если бы этому человеку хватило наглости солгать ему прямо в лицо. — У нас есть улики, доказывающие, что за взломом стояли твои люди. Заявления свидетелей, особое снаряжение, которое было найдено на Базе. Да Бога ради, даже сами солдаты подтвердили это! — сказал Тони, снова повышая голос. Рука Роуди опустилась на спину Тони, прямо над левой лопаткой — там, где никто из присутствующих не мог этого заметить. Она никак не сдерживала и не ограничивала, она просто была там. Якорем, удерживающим его в этом зале, а не на том проклятом озере… — Мои люди действовали по собственной воле! — голос Росса эхом прогремел по всему помещению, — это вопиющее нарушение моего доверия… и их прав, — сказал он, окидывая взглядом толпу за своей спиной, прежде чем снова повернуться к Тони. — Это заявление было получено под давлением. — Давлением?!  — фыркнул Тони. — Да каким давлением? Мы спросили — он ответил. — Если бы посреди поля боя надо мной возвышался кто-то вроде Стива Роджерса и требовал ответы, я бы тоже сказал ему все, что он пожелает услышать, — съехидничал Росс. Эти слова попали точно в цель. Росс снова начал что-то вещать — выкрикивая прямо судье в лицо, — но Тони уже его не слышал. Достаточно. — … Это было не поле боя, — перебил Тони Росса. Его голос был тих, но каким-то образом он умудрился перекрыть оглушительные возгласы Росса. В зале суда в очередной раз наступило молчание. Даже Росс повернулся посмотреть на него, и в его ослепленные яростью глаза просочилось замешательство. Тони силой заставил себя отвести от мужчины взгляд. Он больше не мог смотреть на него. Это больно. Слишком больно. Только мысль о том, что его действия чуть не стоили ему… — Это был дом. Никто из присутствующих в зале не шелохнулся после этих слов. Никто, кроме Тони. Он отодвинулся от руки Роуди, поворачиваясь спиной к судье и Россу, чтобы посмотреть на толпу. Это было закрытое заседание — и все равно в ответ на него уставились сотни глаз, а камеры из всех уголков зала транслировали каждое его слово на весь мир. Все эти несколько часов, что они с Россом и судьей вели ожесточенные споры, он ощущал их присутствие у себя за плечом, но ни разу не удостоил их своим вниманием. Их лица были бледны и напряжены, и все их внимание полностью сконцентрировано на Тони. — Мы совершали ошибки, — начал Тони, по очереди вглядываясь в их лица, в каждое лицо, — мы первыми готовы это признать. Но мы совершали их, потому что в то время мы думали, что у нас не было другого выхода, — толпа пристально, без единого звука, наблюдала за Тони. Даже Роуди, который прислонился к разделявшей их ограде, словно он никак не мог решить, стоит ли ему перепрыгнуть через нее и остановить Тони до того, как тот сделает что-нибудь, о чем потом пожалеет. Но он не сделал этого. И Тони не остановился. — Наши поступки стоили жизни тысячам, и мы знаем об этом — мы живем с этим знанием, как можем, — но мы сделали это, чтобы спасти миллиарды, — голос Тони пронесся над толпой. — Я не говорю, что мы принимали верные решения. Когда случился Нью-Йорк, нас было всего шесть человек — ну, пять человек и один бог, — и мы принимали решения, которые только нам казались верными, но в этом-то и суть! — Тони махнул рукой себе за спину. Туда, где на столе судьи лежала последняя версия Соглашения. Неподписанная. — В том, что когда с неба падают пришельцы, нельзя отдавать все решения в руки шести человек — шести человек, которые обычно немного заняты тем, что пытаются увернуться от пуль или другого оружия и придумать план, как выжить в ближайшие несколько минут и убедиться, что остальные сделают то же самое. Вот это… — Тони выскользнул из-за стола, за которым проторчал уже несколько часов, и промаршировал к Соглашению, хватая его с трибуны и удерживая так, чтобы все присутствующие увидели его, — это связывает нас вместе: наше лучшее оружие, наших лучших бойцов, наши лучшие умы – работают все вместе, чтобы защитить нас. Потому что мы не в безопасности, — прорычал он. В ответ на него уставились побелевшие лица.  — Мы не в безопасности, — пробормотал он, кидая на Соглашение последний взгляд, прежде чем отбросить его на стол. Весь зал подпрыгнул от громкого хлопка, — мы не знаем, что находится там, — сказал он, указывая рукой на крышу — и необъятные просторы вселенной над ней, — но рано или поздно оно придет сюда, — продолжил он. Бледные лица присутствующих стали еще белее. — Мы нужны вам — а вы нужны нам. Мы не сможем справиться в одиночку. Никто не сможет. — Тони тяжело вздохнул. — Но вот он нам не нужен, — махнул он рукой на Росса. Тот издал какой-то звук, словно собираясь сказать что-то, но Тони пресек его попытку, — тот, кто хочет лишить нас наших прав, и нацепить на нас поводок, чтобы использовать нас для своих собственных нужд, — прошипел Тони. — И не только нас — потому что под это попадаем не только мы. Это и некоторые из вас. И дети некоторых из вас. Тони на мгновение сделал паузу, позволяя словам задеть каждого за живое, потому что лично ему они попали прямо в гребаную душу. — Они заберут любого, кто хоть немного отличается, — пробормотал он, и не успел он сделать хоть что-то, чтобы предотвратить это, перед глазами снова появилось это хрупкое, сломанное тело, лежащее в воде. Его следующий вдох едва не удушил его. И образ юного тела отказывался его покидать. — Это может быть подросток из соседнего квартала — просто ребенок, которому было даровано что-то особенное, но вместо того, чтобы использовать это для того, чтобы пробиться в футбольную команду или красоваться перед девчонками, он выходит на улицы и пытается помочь, — слова сорвались с губ Тони до того, как он успел обдумать их. — Он никому ничего не должен. Он ничего не просит взамен. Он просто пытается помочь — потому что считает, что так будет правильно. Слишком много воспоминаний захлестнули его с головой: все, одновременно. Каждая встреча. Каждая доверчивая улыбка, кивок. Каждый чертов раз, когда Тони просил его держаться подальше. Остаться в безопасности — послушаться хотя бы один гребаный раз… — Потому что, когда люди, которые могут что-то сделать, этого не делают, и случается что-то плохое — это происходит из-за них, — Тони на мгновение замолчал. Никто не произнес ни звука. Тони тяжело вздохнул и, кивнув, поднял руку, указывая пальцем на Росса. — Росс заберет нас, если вы ему позволите, он заберет этого ребенка — ребенка, который всего лишь пытается поступать правильно, — эти слова буквально пожирали его изнутри, — он заберет вас и ваших детей. Он посадит их на цепь, если решит, что они будут ему полезны, или он избавится от них, если это окажется не так. Это, — Тони махнул рукой на Соглашение, лежащее напротив него на столе, — в каком виде оно сейчас — это не единство. Это диктатура — и он командует парадом, — сказал Тони, кивком головы указывая на Росса. — Нет, — Тони покачал головой, — нет, — пробормотал он, окидывая замершую толпу последним взглядом. — Либо он — либо мы. Ответом на его слова была гробовая тишина. Она словно накрыла зал суда туманом, обволакивая каждого присутствующего в комнате. И снова первым пришел в себя Росс. — Ты не можешь заявлять подобное… — сказал он. Голос его был резким, но ровным. Его взгляд ни на мгновение не отрывался от лица Тони во время его речи — не отвел он его и сейчас. Его глаза прожигали Тони насквозь, словно он пытался выпотрошить его душу, даже не прикасаясь к нему. Но Тони отказывался даже думать о том, насколько иронично то, что этот человек однажды уже почти сделал это — и сам не знал об этом. — Только что заявил, — бросил Тони через плечо, огибая свой стол и эффектно опускаясь на плисовый стул, — либо ты — либо мы. — Тони вскинул руки, картинно пожимая плечами. — Ой, ты смотри, я опять это сказал. — Старк… — … Я думаю, что на этом мы на сегодня прервемся. Продолжим завтра, — прогрохотал голос судьи на весь зал, не давая Россу завести очередной скандал. Он смерил обе стороны строгим взглядом, — убирайтесь отсюда, сейчас же, — прорычал он, ударяя молотком сильнее, чем это было необходимо, — пока я не выкинул вас обоих из моего зала. В то же мгновение помещение наполнилось шумом. Толпа вскочила на ноги. Они кричали на судью, друг на друга: журналисты выкрикивали свои вопросы, а зрители требовали ответы. Тони тотчас же выпрыгнул из-за стола и повернулся лицом к Роуди, намереваясь свалить отсюда, но не успел он начать пробираться сквозь толпу, собравшуюся у перегородки, рядом с ним возник Росс. Он грубо схватил Тони за руку и резко дернул его на себя. Его слова были тихими — слишком тихими, чтобы кто-то мог их подслушать, — но от них по позвоночнику Тони расползлось какое-то омерзительно чувство. — Я вижу, что все это — пустые слова и игра на публику, Старк, но… — Это не игра, — прошипел Тони, вырывая свою руку из его хватки и разворачиваясь к Россу всем телом. Казалось, некоторые присутствующие заметили их — и теперь сосредоточенно наблюдали за ними, — но большая часть зрителей все еще кричали на кого-то. Тони подвинулся к нему поближе, замирая буквально в дюймах от Росса, — ты едва не забрал у меня кое-что, что был бы просто не в силах вернуть, — пробормотал Тони, — это не игра. Это не рассуждения, и не переговоры, — голос Тони стал ниже, и эта выгрызающая его изнутри потребность протянуть руки и разорвать этого человека на куски возвратилась вновь, — еще когда ты в первый раз пришел ко мне с этим Соглашением, я предупредил тебя, что, если ты перейдешь мне дорогу — я тебя уничтожу, — Тони ласково похлопал рукой по накрахмаленному пиджаку Росса. — Это будет твоим концом, Росс. — Ты не сможешь сделать это… — Ты сам сделал это, Росс, — язвительно перебил его Тони, — сам навлек это на себя, когда пришел в мой дом, — Тони сделал паузу, чтобы окинуть взглядом толпу и взять себя в руки. Когда он продолжил говорить, он уже не смотрел на Росса: вместо этого его взгляд пробегался по толпе, а сам он махал знакомым лицам или показывал свой фирменный «знак мира», когда камеры направляли на него свои объективы. Его слова, однако, были холодными и сухими, — ты должен быть благодарен: если бы та ночь закончилась по-другому — нас с тобой сейчас здесь бы не было, — сказал он, стараясь оставить эти слова вне досягаемости чужих ушей, но достаточно громко, чтобы Росс расслышал каждое, — мы были бы где-то в другом месте. Наедине, — он на краткое мгновение вскинул на Росса взгляд. — И оттуда ты бы уже не ушел. ________________________________________ Либо он, либо мы. Слова Тони эхом звучали из динамиков телефона, который Питер сжимал под партой. Нед с жадностью смотрел через его плечо — и никто из них не обращал внимания на их учителя испанского, которая все еще что-то быстро выговаривала на испанском застывшему перед всем классом Флэшу. — Это самая крутая речь в мире, — прошептал Нед, круглыми глазами наблюдая за тем, как Тони покидает зал суда в сопровождении толпы репортеров. Питер не мог не согласиться с этим. С высоко поднятой головой и своей фирменной ухмылкой на губах — Тони явно чувствовал себя в своей стихии. Даже в окружении сотен людей, толпящихся вокруг него, орущих и выкрикивающих что-то, пока он проталкивался через них, он выглядел неприкасаемым. Что-то глубоко внутри Питера рухнуло при взгляде на этого человека. — Угу, — пробормотал он, блокируя телефон и отточенным движением запихивая его в карман, когда их учитель начала ходить меж рядов. — Это было шикарно, — улыбнулся Нед, наклоняясь к Питеру, как только учитель прошел мимо них. — Он просто уел его. Питер кивнул, не отрывая взгляд от тетради, но на самом деле, совершенно не замечая различные формы глаголов, над которыми он, предположительно, должен был работать. — Угу. — Что теперь будет? — спросил Нед, очевидно пытаясь говорить потише, что у него совершенно не получалось. Переполняющий его восторг изливался с каждым его словом. Питер не просил его понизить голос. Его намерение сделать что-то еще, кроме как слепо пялиться на белый лист, совершенно иссякло. — В смысле, остальные Мстители собираются вернуться на Базу? Или они снова пустятся в бега? — Нед, вцепился в руку Питера, охваченный внезапным приступом тревоги. — Ты тоже пустишься в бега? — Что? — это окончательно вырвало Питера из задумчивости, — нет, Нед, — он слабо пожал плечами. — И я не знаю. Нед недоуменно захлопал глазами. — В смысле? — Я не знаю, — повторил Питер, наклоняясь ниже над столом. Пытаясь заставить свой мозг сосредоточиться на задании — безуспешно. — Я не разговаривал с ними после того, как это случилось. — Но как же мистер Старк? — спросил Нед, опуская глаза на свою тетрадь, когда их учитель снова прошла мимо, кинув на них недовольный взгляд. — Он-то точно знает, что происходит. Внутренности Питера скрутило. — Скорее всего, — пробормотал он. Нед посмотрел на него — его слух был не настолько тонким, чтобы расслышать слова Питера, — с ним я тоже не разговаривал, — сказал Питер чуть громче. — Что? — ахнул Нед, скривившись в замешательстве. — Почему? Питер попытался снова пожать плечами, но от движения его плечи напряглись, посылая вспышку боли вдоль позвоночника. — Я звонил, но… он просто… — Питер осекся, качая головой, в надежде, что это выглядело непринужденно. Судя по морщине, залегшей меж бровей Неда, с этим он тоже не справился. — Он не перезвонил. — Может, стоит позвонить еще раз? — предложил Нед. — Он ведь очень занятой, должно быть, он просто забыл… — … Я звонил еще раз, — огрызнулся Питер — и немедленно пожалел об этом. Брови Неда взлетели к волосам. Питер тяжело вздохнул, опуская взгляд на ручку, которую он теребил на коленях. — Я звонил ему раз десять. И Хэппи тоже, — сказал он, — звонил в Старк Индастриз и его персональным ассистентам — всем троим — и ничего. — Он с силой швырнул ручку на стол. Та отскочила от деревянной поверхности, пролетела через всю комнату и, с громким стуком ударившись о стену у двери, разлетелась на кусочки, разбрызгивая синие чернила на белую краску. Все резко подняли головы, и комната погрузилась в молчание. — Кто ее бросил?! Питер и Нед торопливо втянули головы в плечи. Их учитель испанского промаршировала через весь кабинет к ребятам, сидящим ближе всех к теперь синей стене. Питер дождался, когда она начнет кричать, прежде чем заговорить вновь. — Он меня избегает. Лицо Неда поникло — весь его восторг словно испарился. — Но почему? — Я не знаю, — сказал Питер, но его сердце не верило в собственные слова. — Я не знаю. Что-то неприятное подсказывало ему, что он отлично знал, почему Тони не отвечает на его звонки. Нед еще несколько секунд изучал его взглядом, прежде чем наклониться к нему поближе и подтолкнуть его плечом, одаривая его широкой улыбкой. — Идёшь сегодня в патруль? Взгляд Питера снова опустился на тетрадь. — Возможно. — Возможно? — Да, — сказал Питер, намереваясь снова вернуться к заданию, и только в этот момент понимая, что теперь у него нет ручки. И запасной тоже. Он расстроенно оттолкнул от себя тетрадь, пробегаясь пальцами по волосам, а затем — по лицу. Боже. Как же он устал. — У меня куча домашки по истории, и в пятницу тест по физике, так что… сам понимаешь. Нед медленно кивнул. — Ну, я сегодня дома, так что, если я понадоблюсь — просто позвони и я подключусь, — сказал он, снова переполненный энтузиазмом. Питер просто не мог найти в себе сил осадить его, несмотря на то, насколько несчастным он себя ощущал. — Я недавно раздобыл этот крутой винтажный полицейский сканер, и я только что закончил его настраивать, так что мы в полной готовности. Питер кивнул, изо всех сил стараясь растянуть губы в улыбке. И снова безуспешно. — Круто.