Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Окраины Безночного города, Лес Тысячи Голосов              [1] — Эй, Лань Чжань, зачем ты пошёл со мной? Я мог бы справиться один, — Вэй Усянь тяжело вздохнул.       Он, наверное, уже в пятый раз задавал этот вопрос. Однако Лань Ванцзи ему так ни разу и не ответил, просто безмолвно шагал в двух шагах позади.       — Я, конечно, понимаю, что А-Аи попросила меня сопровождать, но не стоит на все её просьбы реагировать буквально. Со мной вполне мог пойти Цзян Чэн! — хотя спутник не смотрел на него, Вэй Усянь почти постоянно чувствовал на себе пристальное внимание.       От этого становилось неуютно: «Он наверняка за мной увязался, чтобы следить. Уверен, стоит мне хотя бы один талисман запалить, сразу начнёт нотации читать!»       Вэй Усянь настолько погрузился в свои мысли, что едва не упал, поскользнувшись на куче прелых листьев: «Проклятье! Как же раздражает!.. В этом тумане совершенно ничего не видно! — он украдкой бросил взгляд в невозмутимое лицо Лань Ванцзи и вздохнул. — Эх, сестрёнка, за что ты так со мной?»       Ему хотелось, чтобы присутствие Лань Ванцзи действительно раздражало его или хотя бы мешало, но в этот раз обмануть самого себя у него не получалось. Его спутник был одним из самых сильных заклинателей своего времени. Несмотря на молодость, он подавал большие надежды. Мало кто мог сравниться с ним в заклинательском искусстве, да и поддержку он в любой момент мог оказать самую своевременную и нужную. В общем, Лань Ванцзи был лучшим партнёром из всех возможных, надёжным и спокойным.       «Зато с сестрёнкой веселее, — вздохнул Вэй Усянь. — Даже обычное ворчание Цзян Чэна было бы лучше!»       Его досада вполне себя оправдывала. Молчание всегда угнетало его шумную и энергичную натуру, а Лань Ванцзи был немногословен от природы.       Как бы то ни было, Вэй Усянь понимал, что в этот раз ему придётся смириться.       Несколько часов назад совершенно измотанная Юнру рухнула на лежанку в отведённых близнецам покоях:       — Я посплю пару часов. Потом отправимся в дорогу.       Они планировали в ночь полной луны наведаться в Лес Тысячи Голосов, однако из-за недавних событий в Янгуане планы пришлось срочно менять.       Вчера в рассветных лучах в лагерь армии сопротивления принесли бесчувственного Не Минцзюэ.       Больше суток Юнру и ещё два медика пытались утихомирить разбушевавшегося Главу Ордена Не. Едва тот очнулся от болевого шока из-за ранений, тут же попытался подняться с кровати и вновь ринуться в бой. Успокоить его пыл удалось только при помощи Главы Ордена Лань.       Удивительно, но своего давнего друга Глава Не слушался беспрекословно. Лань Сичэню удалось уговорить его отдохнуть от ратных дел и не упрямиться — позволить врачевателям исцелить раны.       Очень скоро лекарства подействовали, и Глава Не наконец уснул. Однако работа целителей на этом не была закончена.       Хотя раны Не Минцзюэ были серьёзными, угрозы для жизни они не представляли. Сложнее дело обстояло с потоками ци в теле заклинателя.       Вэнь Жохань оказался поразительно прозорливым. Обоз с артефактами для Верховного заклинателя не только сопровождала небольшая армия, но и покрывали защитные заклятия.       Не Минцзюэ всегда нападал первым, старался нанести упреждающий удар. Но в этот раз перевес сил был слишком велик. Адепты Ордена Цинхэ Не едва сдерживали натиск. Не Минцзюэ кинулся в бой яростно, но с оглядкой. Как только стало ясно, что заклинатели союзных войск не выстоят, Глава Не отдал приказ захватить артефакты и отступать. Однако здесь они столкнулись с непредвиденными сложностями.       Повозки в обозе были покрыты полотнами с охранными заклинаниями, но то были вовсе не барьеры, а магические ловушки, призванные нанести противнику значительный урон. В самую опасную из них, сжигающую духовную энергию, угодил по неосторожности сам Не Минцзюэ.       Трое заклинателей — единственные, кому удалось вернуться в Юэян после той битвы, — рассказывали, что ловушка захлопнулась, едва Глава Не оказался в непосредственной близости. Все признаки указывали на то, что Вэнь Жохань подстроил западню именно для устранения с поля действий Не Минцзюэ.       Магическое заклятие, обрушившееся на Главу Не имело поразительно разрушительную силу. Пострадали не только адепты Ордена Не, полностью уничтожен был тот самый злосчастный обоз с артефактами, также значительные потери понесла охрана обоза.       Не Минцзюэ же в результате взрыва лишился почти всех духовных сил. Жизненная энергия в тренированном теле всегда била ключом, потому он бы ни за что не умер, однако его Золотое Ядро едва не угасло.       Лучшие врачеватели Великих Орденов несколько часов кряду пытались выровнять сияние сосредоточения духовных сил Не Минцзюэ, однако все их усилия сводились скорее к поддержанию потухающего Золотого Ядра заклинателя. Огромными усилиями целителям удалось стабилизировать потоки ци в переплетениях меридианов в теле, однако само Ядро на лечение не откликалось. Вскоре стало ясно, что преисполненный яростью и кипучей энергией организм Не Минцзюэ блокирует сосредоточение духовных сил, мешая его регенерации, а посторонние духовные силы Золотое Ядро было не способно принимать и усваивать в ослабленном состоянии.       Получалось, что восстановить Золотое Ядро Главы Не возможно было только при условии ослабления физического тела. Вот тут-то крылась главная проблема: никто не решался навредить Не Минцзюэ, не смел взять на себя ответственность.       Такое поведение сосредоточения магических сил заклинателя было последствием умело наложенного заклятия и для Юнру выглядело очень знакомо.       Подобным же образом она чувствовала собственного брата — Вэй Усяня. Хотя у того ситуация была противоположной: тёмная ци питалась живительной энергией организма. Только искусственным торможением естественных механизмов тела можно было уменьшить наносимый вред.       Всё же сходство с нынешней ситуацией было очевидным.       После недолгих размышлений Юнру предложила ядом ослабить тело Не Минцзюэ, чтобы его Золотое Ядро получило достаточно сил для регенерации.       Неудивительно, что смелое предложение молодой целительницы отравить лидера военной кампании Аннигиляции Солнца, Главу великогоордена заклинателей, приняли в штыки. Утихомирить праведный гнев Цзинь Гуаншаня, сомнения Цзян Чэна, почти истерику остальных Глав кланов и врачевателей удалось опять-таки одному лишь Лань Сичэню. Непонятно, сколько усилий пришлось приложить Главе Ордена Лань, но его дипломатические таланты, в конце концов, привели к нужному результату: Юнру позволили действовать.       Расчёт был верен. К рассвету стало ясно, что Золотому Ядру Не Минцзюэ ничего не угрожает.       Однако Юнру пришлось поэтапно вслух описывать процедуры наложения облака ядовитых испарений сумаха и последующее выведение яда из организма Главы Не. За каждым её движением наблюдали несколько десятков глаз.       Несмотря на то что в конце Не Минцзюэ заснул здоровым, крепким сном, отношение к Юнру в лагере союзных войск резко изменилось. Теперь на неё смотрели точно так же, как на Вэй Усяня, — настороженно, с недоверием и опаской.       Прежде почитаемая талантливой целительницей из Великого Ордена заклинателей Юньмэн Цзян, отныне Вэй Юнру стала опасным, непредсказуемым союзником.       Среди заклинателей вновь принялись судачить о странных смертях от яда. Некоторым вспомнилась печальная судьба армии Вэнь Чао. Битва в крепости Чунъян в людских пересудах превратились из красивой истории, достойной легенды, в страшную сказку, в центре которой стояли зловещие фигуры близнецов Вэй. О силе Вэй Усяня и Юнру стали рассказывать самые невероятные истории. Словоохотливых нашлось немало. Одним очень хотелось взглянуть на близнецов в бою, другие же наотрез отказывались общаться с ними больше, чем того требовало общее дело.        В общем, к восходу полной луны Юнру оказалась не просто измотанной — она совершенно выбилась из сил. Очевидно, ни о каком походе в Лес Тысячи Голосов и речи не было.       Вэй Усянь готов был отправиться разгадывать тайну густой тёмной ци в одиночку, однако сестра не позволила. Одного брата она наотрез отказывалась отпускать. Цзян Чэн и Лань Сичэнь были заняты поручениями Цзинь Гуаншаня, на время болезни заменившего Не Минцзюэ, потому сопровождать его вызвался Лань Ванцзи.       Так и получилось, что вот уже третий час Вэй Усянь с ума сходил от окружающего его напряжённого безмолвия. Хотя эта тишина была относительной.       — Мы на месте, — оглянулся на спутника Вэй Усянь, когда его сознание наполнилось многоголосым неясным шепотом.       Лань Ванцзи утвердительно кивнул. Его взгляд был устремлён в черноту густого лесного массива:       — Концентрация тёмной ци очень плотная.       — Верно. Однако ни призраков, ни мόроков тут нет. Странное место…       Вэй Усянь щелкнул пальцами — под его ногами белёсый туман сменился тёмной дымкой.       — О, голоса стали тише, — присвистнул он.       — Неживые голоса.       — Похожи на отзвуки обрывочных мыслей или людских стремлений, но… — Вэй Усянь погрузил пальцы в облако белого тумана над мшаником[3], — я ни одного слова разобрать не могу.       — Это иллюзии, — согласился Лань Ванцзи. — Чётче слышится с юга.       Вэй Усянь довольно хмыкнул. Он, конечно, считал себя вполне талантливым музыкантом, но до совершенного музыкального слуха и мастерства Лань Ванцзи ему было далеко.       — Южнее находится деревенское кладбище и храм Гуаньинь. Пойдём туда, — Вэй Усянь сам не заметил, когда начал улыбаться.       Сейчас, несмотря на скрытую угрозу, таящуюся в тени каждого дерева в Лесу Тысячи Голосов, Вэй Усянь чувствовал себя замечательно. Полная луна над их головами не могла рассеять сумрак густого леса, однако же белоснежные одежды Ордена Лань и облик заклинателя, объятого морозным сиянием, наполняли пространство вокруг странным льдистым светом. Вэй Усянь с удовольствием заметил, что ему в этой атмосфере очень уютно.       «Прямо свидание под луной, — он хохотнул себе под нос и хитро покосился на спутника. Тот, казалось, был всецело поглощён призрачными голосами. — Даже сияет ярче обычного. Или это только моё воображение?»       Вэй Усянь взмахом руки прогнал тёмную энергию из-под ног. Ему внезапно захотелось слышать то же самое, что и Лань Ванцзи.       Сонм голосов вмиг зашуршал листвой, заскрипел старой корой, затрещал обломанными сучьями, зашипел жухлым опάдом. Звук становился всё плотнее с каждым шагом. В конце концов, когда заклинатели вступили за низкую ограду деревенского кладбища, из-за мёртвого шёпота не было слышно даже собственных мыслей.       — Не вздумай ломать могилы, — обычное невозмутимое выражение покинуло лицо Лань Ванцзи. В этот момент заклинатель выглядел недовольным.       Чуть нахмуренные брови на совершенном лице, обнажённый на пару цуней[4] из ножен Бичэнь, даже напряжённое звучание голоса Лань Ванцзи выдавало его раздражение.       Вэй Усянь удивлённо покосился на спутника:       — А зачем их ломать? Эти могилы совершенно обычные. Шёпот идёт явно не отсюда.       Лань Ванцзи ничего не ответил, только отступил на шаг назад и мотнул головой, словно пытался прогнать из сознания надоедливый шум.       Вэй Усянь немедленно оказался рядом:       — Лань Чжань, что с тобой? Тебе нехорошо?       — Не трогай меня, — Лань Ванцзи попытался оттолкнуть от себя протянутые к нему для поддержки руки.       — Сейчас не время для твоей щепетильности, — отмахнулся Вэй Усянь. — Тёмная энергия здесь слишком густая. Потерпи немного, сейчас станет легче.       Он сложил пальцы правой руки в щепоть и вскинул руку, будто что-то сбрасывал на землю. Белёсый туман у ног заклинателей моментально расступился, а его место заняла тёмная дымка. Красные всполохи клубились в чернильной массе. Всего пары мгновений ци Вэй Усяня хватило, чтобы совершенно заглушить призрачные голоса вокруг. Теперь даже дышать, казалось, стало легче.       — Вот. Так голова болеть не должна, — всё ещё поддерживая Лань Ванцзи под руку, Вэй Усянь внимательно осмотрел ближайшие к ним каменные надгробия. — Это всё простые крестьяне, почему же энергия здесь настолько нестабильная?!       Лань Ванцзи недоверчиво покосился на тёмную дымку у своих ног, но хмурая складка между его бровей заметно уменьшилась. Он осторожно высвободился из рук Вэй Усяня.       — Эй-эй! Не отходи далеко от меня, — его немедленно окликнули. — Я не смогу глушить такое количество энергии на большом расстоянии. Она очень агрессивна.       Лань Ванцзи молча смотрел на спутника, и тут Вэй Усяня внезапно осенило:       — Точно! Песня «Очищения» Ордена Гусу Лань! Лань Чжань, мы ведь можем сыграть эту мелодию вместе! Должно сработать!       Он выхватил из-за пояса флейту и кивнул в сторону белёсого тумана.       Однако Лань Ванцзи расчехлять гуцинь не торопился:       — Это не поможет. Туман рассеется лишь на время.       — Знаю-знаю, — кивнул Вэй Усянь, нетерпеливо поигрывая нефритовой подвеской на флейте. Алая шёлковая кисточка на конце тесьмы в тяжёлом, прохладном ночном воздухе неровно покачивалась и, казалось, расчерчивала пространство яростными всполохами. — Но многого и не надо. Нам надо ненадолго снять этот проклятый туман с храма и кладбища, иначе мы и шагу дальше ступить не сможем. Когда зашли так далеко, нельзя отступать назад!       В этот момент белёсая дымка вновь пришла в движение. Вэй Усянь озадаченно нахмурился, рассматривая сворачивающуюся вокруг них воронку тумана.       На странное поведение облака внимание обратил и Лань Ванцзи. Голоса больше не раздражали сознание бессвязным бормотанием, но ночь вокруг них прямо-таки трещала от количества злых намерений. От каждого надгробия, с каждой кочки, из-под каждого опавшего листа на них, казалось, смотрели сотни кровожадных глаз.       Лань Ванцзи положил на сгиб левой руки гуцинь:       — В прошлый ваш визит сюда всё было иначе?       — Совершенно иначе, — Вэй Усяня всё больше волновала активность бестелесных и бездушных голосов.       Подвластная ему тёмная энергия, хотя и не подпускала туман близко, всё равно не могла его ни поглотить, ни развеять: «Искажение настигло даже настолько тёмную ци? Полная луна явно слишком сильно влияет на это место!».       Дальше медлить было нельзя, понимали оба.       С первыми вибрациями струн гуциня Вэй Усянь поднёс к губам Чэньцин. Ровная, гладкая мелодия песни «Очищения» Ордена Гусу Лань разлилась в тяжелом воздухе.       Сперва нервной рябью, а после судорожным всплеском отозвался на заклинание белёсый туман. Неохотно, тягуче, с затаённой злобой дымка расступалась, открывая совершенно чёрную землю с неровными рядами полуразрушенных каменных надгробий.       «Некоторые могилы совсем свежие! Отчего же они в таком состоянии?» — взгляд Вэй Усяня перескакивал с одного надгробия на другое.       Самым старым захоронениям насчитывалось не больше трёх десятков лет, однако памятные таблички выглядели так, словно им не меньше века.       Мелодия «Очищения» подходила к своему завершению, но белёсая дымка отступила от них всего лишь за границы деревенского кладбища и поднялась высокой стеной.       С последними нотами на кладбище налетел порыв холодного осеннего ветра, зашумело бескрайнее море деревьев вокруг. Белёсый туман поднялся к самым их макушкам, зацепился и принялся раскачивать кроны. Ци Вэй Усяня глушила призрачные голоса, однако от своих позиций они не желали отступать. Миллионами тоненьких голосов зловещий шелест листвы наполнял лунную ночь звучанием.       Лань Ванцзи в последний раз перебрал пальцами струны гуциня:       — У нас не больше четверти часа.       — Понял, — медлить Вэй Усянь не стал.       Он раздавил сапогом крупный ком чернеющей грязи под ногами, начертил алой кисточкой в воздухе ровный круг, тут же вспыхнувший кровавым заклятием, и ударом тёмной ци в его центр поставил Печать Призыва на земле.       Долгое время ничего не происходило, но вдруг поверхность земли слегка приподнялась и разошлась в стороны небольшой воронкой.       Словно бледный цветок, готовый развеяться от любого дуновения ветра, бесплотный призрак медленно поднялся сквозь почву.       — Душа искажена, — предупредил Лань Ванцзи, вернувшись в своё обычное сосредоточенное, серьёзное состояние.       Он занёс пальцы над струнами гуциня, словно готовился немедленно рассеять дух, но Вэй Усянь предусмотрительно поднял ладонь вверх:       — Погоди! Думаю, мы сможем узнать у него кое-что.       — На «Расспрос» призрак не ответит, — резонно возразил тот. — Спрашивать не у кого.       — Да, вижу, — согласился Вэй Усянь. — Души здесь кот наплакал, но всё же надо попробовать.       Повинуясь легкому движению пальцев, несколько сгустков тёмной ци из-под ног заклинателя устремились к призраку, покружили вокруг него немного и вытянулись тонкими жгутами, связывая воедино осколки души.       До сих пор неясное свечение призрака на миг угасло, а затем вновь вспыхнуло. Бесплотный дух оформился в слабый силуэт истощённого старика. Беззубый рот раскрылся в глухом хрипе:       — Арррхха-а-а.       — Приветствую, дедушка, — Вэй Усянь почтительно поклонился духу. — Прошу прощения, что потревожил вас, но нам непременно нужно выведать секреты этого захоронения. Вы ведь ответите на пару наших вопросов?       Пустые глазницы призрака недобро сузились. Он замотал головой из стороны в сторону, постепенно увеличивая темп, словно наотрез отказывался давать какие-либо ответы заклинателям. В конце концов, дух принялся трясти головой так яростно, что Вэй Усяню на мгновение показалось, будто нижняя челюсть призрака должна непременно отвалиться.       — Я понимаю ваше недовольство, однако и вы поймите меня. Нам нужны ответы, — Вэй Усянь сложил губы в тонкой улыбке и резко схватил в кулак воздух перед собой.       Концы тонких нитей тёмной ци немедленно скользнули в крепко сжатый кулак своего хозяина. Путы на теле призрака затянулись теснее.       — Вэй Ин, — обратил на себя внимание Лань Ванцзи.       — Не переживай, Лань Чжань, плохого я ему не сделаю. Как только закончим, отпущу с миром, — Вэй Усянь на спутника даже не обернулся. Всё его внимание было сосредоточено на призрачном лице.       — Арррхха-а-а, — вновь раздался скрипучий голос призрака, но головой качать он, наконец, перестал.       Некоторое время призрак бесцельно оглядывался по сторонам, а затем вперил взгляд в Вэй Усяня и утвердительно кивнул.       — Ну вот, замечательно, — хмыкнул тот. — Похоже, мы можем спрашивать. Дедушка, что это за место?       Призрак чуть приоткрыл рот, но ни единого звука из него не вырвалось. Однако через несколько секунд над полем раздался неживой голос, настолько слабый, что слова можно было расслышать с большим трудом:       — Эт.клад…бищ…       — Кладбище, верно, — Вэй Усянь был очень доволен, что им удалось не только собрать по кусочкам распавшуюся душу, но та ещё и говорить была способна. Когда он задавал вопрос, уверенности в том, что получит связный ответ, у него не было.       «Но тем и отличаются призраки от ходячих трупов. Коли уж удалось призвать, значит, ответы ты получишь в любом случае», — Вэй Усянь на пару шагов приблизился к призраку.       — Где ты похоронен, дедушка? — задал он новый вопрос.       В этот раз призрак довольно долго молчал, но всё же ответил сдавленно. Сейчас призрачный голос звучал чётче:       — Внизу…       — Внизу? — округлил глаза Вэй Усянь. — То есть здесь, на поверхности, нет твоего могильного камня?       — Н… ет… — призрак вновь принялся яростно мотать головой. — Н…ет… Не…т… Нет… Нет… НЕТ!       Последнее «Нет» почти оглушило заклинателей тягучим, липким отчаянием и ненавистью.       — Вэй Ин, осторожно! — внезапно воскликнул Лань Ванцзи.       — А? — Вэй Усянь удивлённо обернулся на спутника и едва успел выставить перед собой Чэньцин в защитном жесте.       Из-под земли позади него в воздух взметнулись три зеленовато-белых сгустка энергии. Призрачными стрелами они воткнулись в барьер тёмной ци вокруг Вэй Усяня, как раз в том месте, где находилось сердце заклинателя.       Призрак старика разинул беззубый рот в крике, ощетинился и захрипел:       — РРФПХО-О-О!       Теперь сотрясалась не только его голова, всё бесплотное тело, казалось, пришло в движение. В своём стремлении напасть на Вэй Усяня, призрак совершенно не жалел собственное тело. Выпутаться из хватки заклинателя он не мог, но, повинуясь его ярости, всё новые и новые сгустки поднимались из толщи земли и устремлялись к Вэй Усяню.       Лань Ванцзи напряженно отслеживал каждый удар в тёмный барьер, но попыток вмешаться не делал.       — Эх, видимо, мы больше ничего у него выяснить не сможем, — раздосадовано вздохнул Вэй Усянь.       Одного взмаха широкого рукава тёмной мантии заклинателя хватило, чтобы призрак рассеялся без следа.       — Странно всё это, — Вэй Усянь в задумчивости повертел флейту между пальцами. — Души умерших даже в совершенно растерзанном состоянии неспокойны и полны ярости. Ладно уж, сейчас важнее разобраться, откуда к нам этот дух явился. Лань Чжань, что ты думаешь?       Лань Ванцзи внимательно осмотрел остатки Печати Призыва на земле и заключил:       — Новое захоронение поверх старого.       — Полностью с тобой согласен! — убеждённо кивнул Вэй Усянь. — Но скажи, разве же это вообще допустимо? Не будем забывать, что Храм Богини Милосердия стоит прямо в центре кладбища.       Он указал на темнеющий чуть впереди силуэт небольшого строения. В лунном свете оно выглядело несколько неказисто и разлаписто, но было вполне привлекательным на вид.       Стояла глубокая ночь, однако ни одного проблеска зажжённой свечи не выглядывало наружу из резных деревянных рам.       — Храм заброшен, — сделал вывод Лань Ванцзи. — За кладбищем не ухаживают.       — Тоже об этом сначала подумал, — Вэй Усянь приблизился к выщербленному памятному камню над одной из могил и преклонил колено, — но посмотри сюда.       Он указывал себе под ноги, потому Лань Ванцзи пришлось приблизиться к нему вплотную:       — Пальцы Мертвеца[4].       — Именно! — Вэй Усянь победно сверкнул глазами. — Они тут повсюду!       Действительно, странные на вид грибы почти сплошь покрывали небольшие могильные пригорки. Там, где должны находиться тела усопших, жёстким серо-чёрным ковром расстелились сладко пахнущие грибницы.       Разной формы и размеров, даже отличающиеся по цвету, грибы поднимались из черной грязи. Будто напитавшись лунным светом, Пальцы Мертвеца светились изнутри. От одного их вида кровь стыла в жилах и в пятках появлялся зуд, требующий немедленно убраться подальше из проклятого места.       — Эти грибы впитывают в себя любую энергию и концентрируют её. Однако стоит лишь слегка нарушить грибницу, — Вэй Усянь носком сапога поддел ближайший к нему гриб. Тут же раздался громкий треск, словно пополам переламывался ствол молодого дерева, — наружу наравне с поглощённой ци вырываются гнилостные испарения, оставляющие выщерблины и ожоги на любой незащищённой поверхности, будь то кожа или даже камень.       Стоило ему сломать ствол гриба, чернильно-чёрное облачко поднялось над землёй, заклубилось и растеклось в густом ночном воздухе. Ветер давно стих, потому ядовитые испарения почти тут же опали на землю и обратились чёрным порошковым налётом. Раздалось негромкое змеиное шипение — верхний слой земли вскипел, задымился и расползся ожоговым следом.       — Голоса, — заключил Лань Ванцзи.       — Ага. Похоже, тайна Леса Тысячи Голосов оказалась не такой уж и страшной, — хмыкнул Вэй Усянь. — Неясный шёпот — это всего лишь отзвуки вот этих замечательных грибочков. Кстати, могу побиться об заклад, те стоны и завывания, что мы слышали по пути сюда, тоже издают эти грибницы.       — Заросли очень густые. Стволы твёрдые, — согласно кивнул Лань Ванцзи.       — Ветер, дождь, да и подвижная тёмная энергия этого места многократно усиливают звуки, — Вэй Усянь поднялся с колена, отряхнул мантию и оглянулся на белёсую дымку тумана. — Однако всё это не объясняет нового кладбища поверх старого и яростного сопротивления душ усопших. Призрак буквально обезумел. Да и в храм Богини действительно давно никто не наведывался. Я, конечно, понимаю, что простой люд труслив и пугается даже неясной тени. Но служители Гуаньинь ведь вполне могут справиться с этими грибницами! А ещё мы стоим почти у стен Безночного города!       Выходила странная ситуация. Судя по всему, не слишком старый храм Богини Милосердия (потертым и изношенным он выглядел из-за ядовитых испарений Пальцев Мертвеца) бросили на произвол судьбы одновременно с деревенским кладбищем — местом почитания предков!       «Ладно бы серьёзная опасность крылась в этих местах! — мысленно возмущался Вэй Усянь. — Совершенно очевидно, что туман и голоса не представляют опасности в любое время кроме полнолуния!»       Он вспомнил их с сестрой последнюю прогулку по Лесу Тысячи Голосов: «Всё было спокойно. Даже эти проклятые голоса особенно не докучали!»       «Туман начал наседать на нас, как только мы приблизились к кладбищу, а призрак напал потому, что я насильно удерживал его на поверхности, — Вэй Усянь обошёл ещё несколько могильных холмиков — картина в каждом случае повторялась: светящаяся поглощённой энергией грибница и полуразрушенный поминальный камень. — Получается, то, что мы ищем, всячески избегает находиться на поверхности…»       Вэй Усянь резко замер в шаге, когда его сознание прошило, словно молнией, страшной догадкой: «Призрак постоянно оглядывался по сторонам! Он не отказывался отвечать, он озирался по сторонам! Не атаковал, а пытался спасти свою не-жизнь! То, что хранится под землёй, не может находиться на поверхности! Проклятие!..»       — Лань Чжань! Нам надо вызвать новую душу! — Вэй Усянь в три широких шага оказался возле своего спутника. — Только не призрака, а именно душу. Пусть это будет осколок или даже всего лишь морок[5] — неважно, но он обязательно должен откликнуться на «Расспрос» Ванцзи[6]!       Лань Ванцзи перевёл сосредоточенный взгляд с белёсой дымки за границами кладбища в лицо Вэй Усяня и медленно кивнул.       «Что? Неужели даже объяснять не придётся?» — от неожиданно быстро полученного согласия Вэй Усянь слегка опешил.       Ему-то казалось, что Лань Ванцзи ни за что не согласится на его просьбу и придётся слёзно упрашивать призвать так нужного им помощника.       Однако удивляться долго Вэй Усянь не умел — довольно ухмыльнулся и приготовился ждать.       Едва Лань Ванцзи коснулся струн гуциня первыми нотами мелодии «Расспроса», небольшой пучок светлого сияния метнулся к ним из-под памятного камня на самом краю кладбища.       — Дух молодой девушки, — проговорил Лань Ванцзи.       — Хорошо, — кивнул Вэй Усянь. — Спроси её, помнит ли она себя? Как её зовут?       Лань Ванцзи уверенно исполнил несколько фраз и замер, внимательно наблюдая за струнами.       Суетливый и резвый сгусток света пару пар облетел вокруг Лань Ванцзи и только после этого осторожно коснулся трёх струн.       — Помнит. Имя — Янь Ли.       — Янь Ли? — Вэй Усянь внутренне похолодел. — Ты не ошибся? Хотя… это же ты. Ошибки быть не может.       «Янь Ли. Янь Ли… Дурной знак, — он на мгновение плотно закрыл глаза и пару раз глубоко вздохнул. Знакомое имя из уст бесплотной души прозвучало для него словно приговор. — Надо сосредоточиться. Это не может быть шицзе!»       Судя по всему, ответ духа усопшей Лань Ванцзи тоже не понравился. Он чуть нахмурил высокий чистый лоб и сыграл ещё пару нот.       — Что ты спросил на этот раз? — слышать ответ Вэй Усянь одновременно хотел и боялся.       — Сколько ей лет и когда она умерла.       Едва тонкие белые пальцы оторвались от струн, заглушив последние вибрации звука, огонёк охотно прыгнул на их место.       — И какой же ответ? — Вэй Усянь не смог сдержать улыбки от подобной живости души девушки.       — Пятнадцать лет. Умерла год назад, — перевёл Лань Ванцзи.       — Ого! — присвистнул Вэй Усянь. У него с сердца будто камень свалился. Душа усопшей никак не могла принадлежать Цзян Яньли. — Совсем молоденькая! Но, — он оглянулся на могилу девушки, — как я и предполагал, кладбище забросили недавно! Видимо, здесь что-то случилось, раз за такое короткое время храм и захоронения совершенно износились. Пальцы Мертвеца растут только в густом скоплении энергии.       Лань Ванцзи ничего не ответил, просто молча кивнул.       — Хорошо. Спроси у… девушки, — заставить себя произнести имя названой сестры применимо к мертвой душе Вэй Усянь просто не смог, — как она умерла?       Лань Ванцзи послушно исполнил ещё несколько звуков. В ответ светлый сгусток принялся метаться из стороны в сторону, хаотично цеплять струны гуциня, пока, наконец, не замер на самой высокой ноте, отозвавшейся протяжным жалобным плачем.       — Душа нам попалась разговорчивая, — хмыкнул Вэй Усянь, но тут же вернул лицу серьёзное выражение, когда поймал на себе укоризненный взгляд Лань Ванцзи. — Прости. Что она говорит?       — Она убила себя, — прозвучал лаконичный ответ.       Совершенные черты Лань Ванцзи совершенно окаменели, утратив всякое выражение. Казалось, ему очень не хотелось пересказывать вслух историю несчастной девушки.       Однако Вэй Усяня невозможно было остановить:       — Убила себя? В пятнадцать лет? Что случилось? Рассказывай же, Лань Чжань. Она ведь о многом сказала тебе!        Лань Ванцзи бросил на него острый взгляд и тихонько вздохнул:       — При жизни девушка подверглась насилию и не смогла этого пережить.       «Насилие?!» — ужаснулся Вэй Усянь.       Впервые с подобной жестокостью он столкнулся в совсем юном возрасте, когда они с сестрой пытались выжить на улице, потеряв родителей.       Вэй Усянь на свою беду отчётливо помнил события в дымной, удушливой таверне и плотоядный взгляд хозяина, направленный на Юнру. В ночь, когда их впервые в жизни разлучили, он бился во все двери и окна той проклятой таверны. Но на мальчика в грязной рваной одежде никто не обращал внимания.       Проливной дождь той ночью глушил все звуки, однако маленький Вэй Усянь всё-таки сумел различить сдавленные девичьи крики, а потом в одном из окон разглядел молоденькую девушку, немногим старше его самого. Несчастную истязали двое взрослых мужчин. Опухшее от слёз миниатюрное личико и искусанные в кровь губы молили о пощаде, но в ответ слышался только похотливый развязный смех.       — Лань Чжань, спроси душу, — Вэй Усянь тряхнул головой, прогоняя страшные образы из сознания, — не хочет ли она отомстить насильнику? Может, тогда ей удастся упокоиться с миром?       — Она самоубийца, — печально покачал головой Лань Ванцзи, однако просьбу исполнил.       «Самоубийцам не заслужить мира ни после смерти, ни в будущей жизни», — вздохнул Вэй Усянь. Юная девушка своими действиями обрекла собственную бессмертную душу на вечные мучения.       В этот раз огонёк души с ответом не торопился — просто бесцельно кружил над инструментом.       — Она не хочет говорить? — удивился Вэй Усянь.       — Терпение, — сухо уронил Лань Ванцзи, внимательно наблюдая за душой.       «Ну, его у меня никогда особенно не было», — хмыкнул Вэй Усянь и сложил руки на груди, приготовившись послушно ждать ответа.       Однако долгим ожидание не было. Несколько мгновений душе девушки понадобилось, чтобы собраться с мыслями, и тогда прозвучали четыре ясные, светлые ноты.       Струны гуциня ещё вибрировали звуком, когда огонёк медленно подплыл к Вэй Усяню и завис перед ним.       — Она хочет, чтобы я отомстил за неё, — ухмыльнулся Вэй Усянь, разглядывая светлое сияние.       — Нет. Душа говорит, что её насильник уже пал от руки тёмного человека, — Лань Ванцзи долгим задумчивым взглядом изучал лицо Вэй Усяня.       — «Тёмного человека», — переспросил тот.       — Ты убил её насильника, — терпеливо пояснил Лань Ванцзи.       — Да я понял, Лань Чжань, — Вэй Усянь улыбнулся уголками губ и поднёс руку к светящемуся сгустку. — От моей руки пали многие, уважаемый дух. Но хорошо, что среди них оказался тот, кто искалечил такое прекрасное создание.       Коснуться себя душа не дала — неярко вспыхнула, словно играя, и отскочила назад к Лань Ванцзи.       — Ты ей больше нравишься, Лань Чжань, — надулся на шалость юркой души Вэй Усянь. — Раз так, спроси у нашей непоседы, почему её душа ещё здесь, ведь месть исполнена?       Самоубийцам покоя не увидеть, однако и при останках собственного земного тела бессмертной душе оставаться нет нужды.       — Душа говорит, что её и остальных в этом месте держит древнее капище, расположенное под храмом Гуаньинь, — перевёл звучание нот Лань Ванцзи.       — Вот оно! — радостно хлопнул в ладоши Вэй Усянь. — Теперь мы знаем, где искать. Хорошо, что не пришлось вскрывать каждую могилу на этом кладбище!       — Осквернять усопших недопустимо, — назидательно проговорил Лань Ванцзи.       Его пальцы легко скользнули по струнам гуциня. Вместе с развеянным заклинанием исчез огонёк призванной души.       «Опять ворчать принялся», — закатил глаза Вэй Усянь и резво зашагал в сторону тёмного силуэта храма Богини Милосердия.       Лань Ванцзи отправился следом.