Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Юньмэн. Пристань Лотоса       Делегацию Ордена Цзян в Оплот Вечности они провожали все вместе. С ними не оказалось только Вэй Усяня. Цзян Чэн было разворчался на вечно «непонятно где шляющегося названого братца», но всё недовольство вмиг испарилось, стоило Юнру сказать о призраках адептов Вэнь в гостинице «Цзисин». Подобная причина показалась каждому из них достаточно веской, потому даже Цзян Чэн сменил гнев на милость.       Цзян Фэнмянь настоял на лёгком прощании. Хотя Цзян Яньли и Ян Мейлин всё-таки не удержались от слёз. Бен Йи также выглядел печальным. Из-за этого всем троим достался выговор за излишнюю чувствительность от Цзян Фэнмяня: он обещал вернуться в скором времени, потому не желал «видеть лица детей расстроенными». Мягкому укору вняли достаточно быстро, так что джонка с добрыми напутствиями отплыла от берега. Немногим позднее Бен Йи увёл с пронизывающего ветра тихонько всхлипывавших Цзян Яньли и Ян Мейлин, а Цзян Чэн и Юнру остались взглядами провожать лодку до горизонта.       — Дела задержат отца в Мэйшань до Новогодних праздников, но, думаю, он вернётся домой раньше: при первой возможности, — печалью расставания темнело лицо и Цзян Чэна.       Пурпурные флаги мятежно бились на ветру, и парус с вышитым девятилепестковым лотосом стремительно уносил тяжёлую лодку прочь от Пристани Лотоса. Воды реки всё ещё дышали осенью и отмеривали течение, но очень скоро этот маршрут стал бы недоступным для передвижения, так как зимние холода покрывали водные потоки неровным слоем льда. В такое время судам крайне редко удавалось без проблем переправить пассажиров. По этой причине зимой люди и даже заклинатели предпочитали передвигаться верхом или в повозках. Именно таким сухопутным маршрутом должен был вернуться в Юньмэн Цзян Фэнмянь.       Сейчас же на борту джонки высились четыре фигуры. Цзян Чэн настоял, чтобы Цзян Фэнмяня в поездке сопровождали три телохранителя из числа доверенных заклинателей. Этих троих Шан Вей тренировал лично, а Цзян Чэн подверг скрупулёзному допросу, прежде чем допустил к отцу. В числе сопровождавших Главы клана Цзян оказалась ещё дюжина адептов ордена. Они путешествовали в соседней лодке. Избранные войны получили приказ не только защищать от любых опасностей Цзян Фэнмяня, но и озаботиться разведкой земель Ордена Мэйшань Юй и близлежащих территорий. Информацию о заклинателях клана Вэнь требовалось проверить.       Изначально Цзян Фэнмянь хотел отправиться в родной клан своей покойной жены налегке. Цзян Чэн настоял на дополнительной охране. Подобные предосторожности могли показаться излишними, хотя Цзян Фэнмянь отнёсся к беспокойству родных с пониманием и противиться не стал. Тем не менее Юнру чувствовала беспокойство: её сердце сковало необъяснимой тревогой.       — Согласна, в Оплоте Вечности дядя Цзян задерживаться не станет, — Юнру кивнула.       — Дядю Маобэя он никогда не жаловал, — Цзян Чэн медленно выдохнул и зачем-то оправил безукоризненно сидящий на талии пояс ханьфу.       Юнру же вновь согласилась, но на этот раз молчаливо. Юй Маобэя за все годы жизни в Пристани Лотоса она видела всего несколько раз. Тот оказывался нечастым гостем в доме родной сестры. Юнру помнила, что атмосфера в Юньмэне неизменно накалялась, стоило делегации из Оплота Вечности появиться в клане Цзян. Причин подобного явления девушка не понимала, а объясняться с ней никто нужным не считал, потому Юнру предпочитала не думать об отношениях, связывающих Пристань Лотоса и Оплот Вечности.       В этот раз из мыслей о природе взаимоотношений кланов девушку выдернуло недовольное бурчание Цзян Чэна:       — До сих пор не понимаю, как отцу удалось уговорить меня отпустить его лишь с малой охраной…       — Охраны достаточно. Да и дядя Цзян не хотел отвлекать заклинателей от тренировок. В конце концов, он поехал лишь с визитом вежливости, — Юнру светло улыбнулась. На самом деле она разделяла опасения собеседника, но старалась верить в лучшее.       — Вот и сестра о том же говорит… — Цзян Чэн раздражённо нахмурился. — Откуда только в вас такая уверенность?       — Её нет и в помине, А-Чэн, — улыбка девушки превратилась в тихий смех, — просто мы стараемся жить дальше, с надеждой встречая будущее.       Это было чистой правдой. О том, что приготовил для них день грядущий, можно было размышлять бесконечно, однако уберечься от несчастий и переживаний или же заблаговременно порадоваться счастью всё равно бы не получилось. Оставалось одно: жить здесь и сейчас, совершая необходимые действия и не строя прогнозов.       — Вам с сестрой не стоит особенно погружаться в мечты. Неизвестно, какие ещё гадости приготовили для нас псы Вэнь, — Цзян Чэн досадливо поморщился. — Я всей кожей чувствую, что нынешнее затишье — только передышка перед бурей.       «Я ощущаю то же самое. Как и А-Ин», — улыбка девушки померкла, взгляд сделался уставшим, но Юнру не позволила разуму вновь погрязнуть в дурных предчувствиях.       — Невзгоды мы встретим вместе, А-Чэн. Сейчас Пристань Лотоса сильна, мы способны дать отпор врагу, — девушка заставила голос звучать бодро. Пусть она всем сердцем верила в сказанное, немало сомнений и опасений дёргало сознание.       Однако заклинатель, видимо, внял её словам: эмоция на лице Цзян Чэна вновь сменилась. Сейчас он смотрел на девушку с любопытством:       — Да, мы обрели мощь, которой раньше не было. Кстати, вам что-то удалось узнать об Охранном Куполе? Бен Йи доложил, что из-под завалов Библиотеки достали все до единой рукописи, но находятся они в плачевном состоянии. А ведь если в ближайшее время восстановим Купол и клан Хранителей, вопросы безопасности резиденции можно будет отложить.       Под налетевшим с реки холодным порывом ветра Юнру поёжилась. Судя по всему, Цзян Чэн увидел это и кивнул в сторону поместья, приглашая спрятаться за стенами. Девушка благодарно качнула головой, но зашагала к дому неторопливо. Осенние сумерки в Пристани Лотоса часто случались промозглыми. Несмотря на это они ничуть не пугали. Наоборот, Юнру была готова помёрзнуть, но не расстаться с Цзян Чэном:       — К сожалению, узнать удалось немного. Хранители хорошо охраняют свою тайну даже после смерти. Мы изучили все записи, но так и не сумели разгадать шифр, хотя Хуайсан узнал руку одного из художников, который оформлял тексты. Он сейчас отправился к нему за разъяснениями.       — Значит вот куда он убежал? — губы Цзян Чэна скривились в тонкой улыбке. — Тогда хорошо, что Не Минцзюэ вместе с Шан Веем отправились в Чунъян. Хуайсан не смог бы выбраться никуда из Юньмэна, узнай о том его брат.       — Верно. Глава Не порой излишне строг, — Юнру согласно кивнула.       — Он просто переживает: не хочет ещё и брата потерять, — Цзян Чэн неопределённо пожал плечами. — Не Минцзюэ всегда таким был: самое важное в его жизни — Хуайсан.       — Неудивительно. Они росли без родителей, потому очень близки… — Юнру вдруг ощутила родство между нею с Вэй Усянем и отпрысками главной семьи клана Нечистой Юдоли.       — Хе-хе, не сказал был, — Цзян Чэна же, очевидно, занимали другие мысли.       Он криво усмехнулся. Оттого Юнру решила уточнить прозвучавшие слова:       — Их роднят искренние чувства. Хуайсан очень беспокоится о брате, как и Не Минцзюэ. Возьми хотя бы историю с тешанями. Не Минцзюэ не только позволил брату поменять оружие ближнего боя, но и создал пару для Кикианга по его образу и подобию. Уверена, Хуайсан также хочет защитить брата от невзгод.       — Хуайсан сейчас не расстаётся с этими безделушками. Хотя мне показалось, что Нианзу создан больше для красоты, — Цзян Чэн вскинул брови.       — Нет, это тоже тешань. Судя по технике, расписывал веер Хуайсан самостоятельно, — Юнру тепло улыбнулась. Она с уважением вспомнила тонкий рисунок, изображающий пару чёрных аистов у вод горного озера. Поверхность водоёма сплошь покрывали красно-жёлтые листья клёна, но аисты не торопились покидать насиженное место. Складывалось впечатление, точно благородные птицы решили провести в затерянном среди гор райском уголке период неумолимо наступающих холодов. — Видишь, Не Минцзюэ не настолько суров с братом, как многие считают.       — Не возьмусь утверждать обратное. Сабли Хуайсана я уже давно не видел при нём. Да и перемещаться он предпочитает на лошадях, — Цзян Чэн тихонько хмыкнул.       — Тут, кажется, мы оба заблуждаемся, — Юнру чуть нахмурилась. — Вероятно, Хуайсан достиг достаточного уровня духовных сил, чтобы использовать свитки Перемещения, или же его духовное оружие, веера, обладают выдающейся силой. Когда он сегодня покинул хранилище, я почувствовала вспышку энергии.       — Интересно… думаю, дело всё-таки не в веерах. Тешани ещё никто не использовал для парения. Это же не мечи, — Цзян Чэн с сомнением покачал головой.       — Но это вовсе не исключает возможность подобного их использования, — возразила Юнру. — Да и духовная энергия подобного оружия значительна. Цзян Чэн в ответ скептически приподнял одну бровь, точно сомневался в самой возможности полета на тешани, но спорить не стал. Юнру также решила повременить с размышлениями на эту тему, а потому задала другой интересующий её вопрос:       — Кстати, а зачем Глава Не и Шан Вей отправились в крепость Чунъян? Там какие-то сложности? В отсутствие Старшего Адепта что-то случилось?       — Нет. Обстановка спокойная. Приходят вести, что отстроили уже почти все сожжённые здания. Люди усиленно готовятся к зиме, — Цзян Чэн хитро прищурился. — Не Минцзюэ же захотел посмотреть защитные рубежи, которые перед осадой выстроил Мастер Чэнь. Рассказами о той битве он оказался весьма впечатлён.       — О, там действительно есть на что посмотреть, — Юнру согласно кивнула. Жестокую битву вспоминать не хотелось, однако стоило признать, что каждый воин в тот день показал себя с неожиданной стороны. В противостоянии с армией Вэнь Чао способности защитников крепости раскрылись в полной мере.       — На самом деле после битвы в целости осталось немногое, — Цзян Чэн вдруг стал серьёзным. — Не появись тогда Вэй Усянь со своими мертвецами, многие бы умерли. Думаю, памятная дощечка с моим именем сейчас стояла бы рядом с маминой.       — То был тяжёлый бой, А-Чэн, но мы живы и помним погибших, — Юнру печально вздохнула.       — Верно… — Цзян Чэн искоса взглянул на неё. — Сестра готовит обряд в Храме Предков. Она хочет почтить память павших. Мамы в том числе.       — Хорошо. Думаю, сейчас самое время, — Юнру постаралась не обращать внимания на болезненный укол в сердце. О предстоящем обряде она ничего не знала: «Шицзе, видимо, не хочет беспокоить меня подобным».       — Да… в общем, я предложил приурочить это мероприятие к прохождению новыми адептами испытаний, — Юнру смотрела на собеседника с недоумением, не понимая, как связаны два совершенно разных события, потому Цзян Чэн пояснил. — Знаешь, что-то вроде такого: «Помни павших и найди в себе силы за них отомстить». Юнру пару мгновений помолчала, собирая картинку воедино, а потом кивнула:       — Необычно, зато понятно.       — Именно, — просиял Цзян Чэн. — Пару дней назад мы с Шан Веем и отцом обсуждали новую полосу препятствий на тренировочном поле. Все сошлись во мнении, что стоит добавить…       Заклинатель продолжал что-то говорить о способностях адептов нового набора и предполагаемых для них испытаниях за право носить пурпурную мантию, но Юнру его слушала вполуха.       «Помни павших и найди в себе силы за них отомстить», — девушка мысленно повторила фразу, пробуя на вкус. Странное чувство неудовлетворённости родилось в её душе в ответ на смысл выражения. Что-то крайне болезненное, но одновременно тёплое откликнулось в сердце. Могло бы показаться, что речь шла о сожалениях о судьбе Пристани Лотоса, объятой пожарами. Хотя это было не так. Ощущения больше всего напоминали купание в ледяном источнике в жаркую погоду: кожу обжигал жар солнца и морозные водные потоки. Юнру вдруг поняла, что месть ничего, кроме отвращения, у неё не вызывала. Зато ценность жизни и существования во всевозможных проявлениях приобрела небывалые размеры.       «Память — это ведь тоже способ сохранить жизнь павших», — вроде бы ничего необычного в подобном умозаключении не было, вот только Юнру имела более широкое понимание слов «жизнь» и «память». Сейчас, когда она достаточно близко узнала о тёмных сущностях, демонах и нечеловеческих созданиях, даже имени которым не нашлось бы в древних свитках, судить в общепринятом порядке о мести живыми за уже умерших или памяти о павших ради скорби не могла.       «Жизнь, пусть бы даже демоническая жизнь, — это дар. Разве можно из-за неё причинять боль? А смерть? Почему же её почитают трагедией, ведь умерший неизменно обретает бессмертие? Получается, мы лишь умножаем страдания, противостоя недругам, и создаём бессмертных, убивая врагов», — Юнру озадаченно нахмурилась. Мысли путались и спешили одна вперёд другой. Выстраиваться в ровную картину они никак не желали. Оттого смятение девушки усиливалось. Однако, чем дольше на эту тему она размышляла, тем отчётливее чувствовала разрастающееся внутри тепло. Оно согревало и поддерживало. Природу этого ощущения девушка прекрасно понимала, не уверена же была в причине подобного поведения Бао. Демонёнок точно подталкивал её под локоть, прося подумать о жизни и нежизни ещё самую малость. Складывалось впечатление, что Бао хотел, чтобы Юнру пришла к каким-то совершенно очевидным демоническому существу выводам.       «Всё это противоречит основополагающим законам Дао и правилам Светлого Пути», — девушка сокрушённо качнула головой. Казалось, что Бао вкладывал в её руки тонкую нить с именем «Истина», а Юнру всё никак не удавалось за неё ухватиться покрепче. Выбраться из омута неясности не получалось. Размышления ни к чему не приводили.       Тем не менее изнутри всё её существо наполнялось неясной радостью. Девушка чувствовала поддержку Бао. Мало кто из нынеживущих или давнопочивших мог помыслить о помощи со стороны демонического создания. Существа высшего порядка, обладавшие неимоверным могуществом, не вписывались в законы несовершенного мира. Зато именно они, оставаясь на стороне людей, могли стать самой сильной опорой на пути к свершениям. Всё это представлялось странным, хотя в предельной степени правдивым. Юнру осознавала это всей душой. Оттого и смятение девушки случилось лишь минутным, а огонёк Бао изнутри наполнил заклинательницу уверенностью. Это тепло вкупе со светом прекрасных глаз Лань Сичэня создавали в сознании Юнру невообразимую картину, полную образов и желаний. Сердце девушки наполнялось сладким предвкушением, начало которому она никак не могла определить.       Юнру помнила животное пламя и ощущение парения, появлявшееся каждый раз, стоило Бао во всём великолепии предстать перед ней. Ещё девушка ощущала ласковые ладони Лань Сичэня на своём лице. Ей всё не удавалось насытиться нежностью заклинателя Облачных Глубин и насладиться прямым открытым взглядом глаз цвета чайного дерева. Смешанные чувства в тугой клубок переплетались в её сердце, а воспоминания калейдоскопом сменялись яркими картинками перед глазами и путали сознание. В этой неясности девушка видела непозволительную для себя слабость. Эмоции не поддавались оценке и анализу, потому картинка в её голове не складывалась. В случае с Бао всё казалось проще: демоническое дитя по стечению обстоятельств оказался частью неё самой. Однако Юнру никак не могла определиться, что именно чувствует к заклинателю в белоснежной мантии Гусу Лань?       Тем временем Цзян Чэн продолжал воодушевлённо делиться планами благоустройства Пристани Лотоса:       — Кстати, на женской половине перед зимой переложат полы. Это давно стоило сделать, но не доходили руки. Сейчас Бен Йи взялся за дело. Будет пару дней некомфортно, прости, Вэй Аи, но сестра всё устроит.       — Хорошо, — Юнру, почти не слушая, послушно кивнула.       — Ага. Сестра, на самом деле, здорово помогает! — Цзян Чэн широко улыбнулся. — Она развернула широкую деятельность. Кухня и хозяйственные постройки, домики слуг и местных жителей — ничего не остаётся без внимания. Вэй Аи, ты тоже не должна отставать. Тем более что Вэй Усяня вечно где-то носит. Заклинатель на мгновение обиженно скривился, а после воодушевлённо выдохнул. Он с восторгом рассматривал восстановленный символ Ордена Юньмэн Цзян на высоких воротах поместья. Вэнь Чао полумер не знал, потому девятилепестковый лотос с дверей Пристани Лотоса был начисто срезан, сейчас же герб хозяев вернулся на своё законное место.       — Отец, сестра, я, ты и Вэй Усянь — вместе мы сумеем возродить это место и наполнить силой, какой раньше не было! — Цзян Чэн был полон энергии. Юнру же отвечала будто бы невпопад:       — Да, конечно… Так и будет…       — Что такое, Вэй Аи? — Цзян Чэн, похоже, заметил задумчивое состояние девушки, потому приостановился и заглянул в глаза. — Чем ты обеспокоена?       В тенях фиалкового взгляда Юнру немедленно утонула. Глаза Цзян Чэна не горели ровным пламенем, как у Бао, и не сияли драгоценными камнями, как у Лань Сичэня. Они искрами вспыхивали, точно в каждый момент в душе заклинателя рождались мириады молний. Это завораживало. Сердце Юнру щемило болезненно-прекрасным обликом Лань Сичэня, чистым и светлым, теплом обволакивало демоническим огнём Бао, но с ритма сбивалось и начисто забывало, зачем оно существовало, только рядом с этим человеком — гордым, волевым, резким и невообразимо притягательным.       Вдруг девушка со всей чёткостью поняла: «Мне нравится Бао. Он не кажется кем-то посторонним. К Лань Сичэню я чувствую нечто большее, чем симпатию». Однако всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что рождалось в её душе по отношению к названому брату.       «С Цзян Чэном иначе. Я его люблю. В этом нет никаких сомнений. Моё сердце полнится стремлением быть с ним, — губы девушки сложились в мягкую улыбку. — Так было с юности, так осталось и сейчас». Свои ощущения Юнру понимала ясно.       — Не беспокойся, всё хорошо, — девушка склонила голову к плечу, любуясь пурпурными всполохами в глазах мужчины. — Просто мои чувства просятся наружу. Я должна сказать…       Юнру фразу не закончила: в фиалковом взгляде она сумела разглядеть беспокойство.       — Что сказать? — Цзян Чэн вдруг нахмурился. — О Вэй Усяне что-то?       Заклинатель выжидательно смотрел на неё, оттого девушка улыбнулась шире:       — Нет. О нас, А-Чэн.       — О! — Цзян Чэн округлил в удивлённом звуке губы, а после потупил глаза, хотя в пол взгляд не отпустил: задержался на локоне волос девушки.       Юнру увидела, как в единый миг бледные скулы заклинателя окрасились румянцем, а уведенный разворот плеч и гордая осанка Главы ордена переменилась. Девушка осознала, что Цзян Чэн оголил перед ней ту часть себя, которую предпочитал вовсе никому не показывать. Подобная уязвимость сильного, опытного заклинателя и его доверчивость подкупали. Юнру объяла трепетная дрожь. Она восторгом размыла все сомнения и обозначила сокровенное: Цзян Чэн — тот, кого девушка всегда хотела. Юнру вдруг с очевидностью поняла, что никакого выбора для неё не существовало, ведь сердцу, один раз полюбившему, невозможно было приказать не любить. Решиться на признание оказалось удивительно просто.       — Я люблю тебя, А-Чэн, — Юнру коснулась руки заклинателя. — Не как брата, но как возлюбленного. Пусть я не богатая невеста и не наследница: приданого у меня нет. Однако чувства мои искренни. В этом мире ничто их не изменит.       Цзян Чэн выглядел удивлённым лишь краткое мгновение. Сразу после его губы сложились в медленную чувственную улыбку:       — Вообще-то это я должен был признаться первым, — недрогнувшей рукой он привлёк девушку ближе, понизил голос. — Знаешь, мне тоже есть, что тебе сказать.       — Что именно? — Юнру усилием воли прогнала из сознания смятение. Ей хотелось верить во взаимность чувств несмотря ни на что.       Она не обманулась. Цзян Чэн нежно огладил подбородок и скулу девушки, вплёл пальцы в густые локоны, открыто заглянул в глаза:       — Я чувствую то же самое, хотя чувства мои слишком сложны, чтобы их выразить словами.       Он говорил не торопясь, точно наслаждался моментом. Юнру же внезапно потеряла способность здраво мыслить. Её удивление было столь велико, что губы неосознанно повторили недавнюю эмоцию Цзян Чэна.       — О! — Юнру обескураженно захлопала глазами.       — Ты прекрасна, Вэй Аи. Люблю тебя всей душой, — Цзян Чэн тонко улыбнулся и склонился к губам девушки.       Это поцелуй был для них далеко не первым, но каждое новое соприкосновение губ Юнру чувствовала невероятно остро. Дыхание Цзян Чэна и его ласку девушка осознала жаром со всем теле. Её голова сделалась невозможно лёгкой и, показалось, потеряла всякую связь с реальным миром.       Странно, но сопротивления Бао, какое случилось недавно во время прикосновений к ней Лань Сичэня, Юнру совершенно не почувствовала. Она ощутила, как встрепенулся демон, едва Цзян Чэн обнял её, но даже голоса Бао не услышала. Тот затих где-то рядом с сердцем. Огонь демона и волны слабой вибрации, точно по меридианам пускали жидкий металл, девушка осознавала скорее смятением Бао, но не протестом. Чувства демона покалывали и ощущались живым потоком, тем не менее дискомфорта не доставляли.       Цзян Чэн же, точно утоляя жажду, пил её дыхание и тихие вздохи жадно. То лишь слегка, почти невесомо, губы мужчины касались её в медленной ласке, то приникали теснее, согревая жарким напором, то вдруг отстранялись, чтобы в следующий момент проникнуть влажным касанием языка глубже. Становилось ясно, что Цзян Чэн старался растянуть удовольствие. Между тем Юнру чувствовала нетерпение возлюбленного и не только позволяла себя целовать, но и делила страстный порыв с любимым. Эту ласку, эту близость не хотелось прекращать. Мир вокруг них будто бы замер на длинном выдохе, позволяя времени остановиться.       Вдруг сладкий миг рассеялся. Смешливый голос ворвался в их мир для двоих:       — Ого! Сестрёнка, я и не знал, что ты так можешь! — Вэй Усянь ухмылялся, разглядывая целующуюся пару.       — А-Ин, я не почувствовала тебя… — Юнру прикусила влажную губу, оглянулась на брата. Неожиданной встречи она ничуть не смутилась. Брат, самый близкий ей человек, без сомнений, знал о чувствах, что жили в ней. — Закончил с делами на постоялом дворе?       Юнру отметила хорошее настроение и посветлевшее отдохнувшее лицо брата. Точно подтверждая её догадки, Вэй Усянь довольно хмыкнул:       — Мгм, — тёмный заклинатель на манер Лань Ванцзи выразил мнение согласным междометием, но после хитро прищурился на Цзян Чэна. — Ах, ты засранец, Цзян Чэн! Решил заграбастать себе мою сестру?       Цзян Чэн, в отличие от Юнру, выглядел смущённым, но даже попыток отпустить девушку из объятий не сделал:       — Иди ты!.. — он вскинул подбородок выше и с вызовом уставился на названого брата. — А если и так, то что? Поколотишь меня?       Юнру заметила изменившийся взгляд Вэй Усяня. Теперь тот смотрел на них вдумчиво, точно пытался понять, настоящие ли между ними чувства или лишь увлечение. Заклинатель застыл в молчании, потому Юнру решила обозначить важное:       — Я хочу быть с Цзян Чэном, братик. Я люблю его.       — Вижу, родная, — Вэй Усянь на мгновение прикрыл глаза и тихо выдохнул, а после уголки его губ приподнялись в слабой улыбке. — Тебе важно моё мнение, А-Аи, я знаю это. Так вот: я одобряю твой выбор.       В ответ Цзян Чэн вскинул подбородок и фыркнул:       — Как будто мне нужно твоё одобрение!..       Юнру ощутила небывалый подъём. Её сердце ликовало:       — Спасибо, братик! Я была уверена, что поймёшь.       Девушка сияла счастливой улыбкой, видимо, по этой причине лицо Вэй Усяня окончательно посветлело. Он преодолел разделяющее их пространство и мягко коснулся щеки Юнру:       — Я не мог иначе, родная. Кроме того, лучшей пары для тебя даже я бы не смог придумать.       Цзян Чэн не собирался её выпускать из объятий, потому Юнру только блаженно прикрыла глаза, подставляясь под ласку:       — Да!       Цзян Чэн же, очевидно, не склонен был с благодарностью принимать братское благословение. Он закатил глаза и с издёвкой отчеканил:       — Вот спасибо, обласкал…       Однако резковатый нрав названого брата на Вэй Усяня явно не действовал. Он лишь коротко хохотнул и хитро прищурился:       — Ты, Цзян Чэн, погляжу, совсем вырос, повзрослел, научился целоваться, ха-ха.       — Вэй Усянь! Знай своё место! — вскинулся тот.       Но мелодичный смех Юнру тут же погасил эмоции заклинателей. Оттого Вэй Усянь примирительно поднял ладони:       — Ладно-ладно, не кипятись, брат. Лучше обещай мне хорошенько позаботиться об А-Аи. Кроме неё у меня никого нет.       — Не твоё дело! — всё ещё запальчиво воскликнул Цзян Чэн, но продолжил уже спокойнее. — Обещаю защищать Вэй Аи ценой собственной жизни.       Твёрдость в голосе, решительность во взгляде и крепкие руки заклинателя, обвившие стан Юнру, не оставляли места сомнениям. Он намеревался в буквальном смысле исполнить обещанное.       — Вот и славно, — Вэй Усянь довольно вздохнул и заложил руки за спину. — Ну, что же, не буду отвлекать вас друг от друга, хе-хе…       — Проваливай уже… — буркнул Цзян Чэн. Для большей убедительности он кивнул на ворота Пристани Лотоса, точно поторапливал незваного гостя скрыться с глаз.       В ответ Вэй Усянь понятливо хмыкнул и зашагал в указанном направлении:       — Ага, — настроение у него явно было замечательным, так как Юнру услышала нежную мелодию: брат принялся насвистывать.       — А-Ин, что-то хорошее случилось? — девушка окликнула брата. Её распирало от любопытства.       Вэй Усянь к ней не обернулся, только крикнул звучно и расхохотался:       — Вы случились!       Тёплые слова и живой смех привиделись отголоском Вэй Усяня-из прошлого — резвого мальчишки. Однако обмануть себя Юнру не позволила. Она почувствовала, что брат о чём-то не договаривает. Хотя, учитывая доброе расположение духа Вэй Усяня, девушка решила повременить с расспросами. Сейчас перед ней вырисовывалась совершенно другая задача, а сердце учащённо билось вовсе не из-за брата…       Вэй Усянь прошагал ещё около чжана, когда вдруг высоко вскинул руку, привлекая к себе внимание:       — Кстати, Бао я пока попридержу. Действуй, сестрёнка!       В словах заклинателя ясно прозвучал смех, но на сестру и Цзян Чэна он так и не обернулся.       — Что ты?!.. — Цзян Чэн вновь гневно вскинулся, хотя Юнру в очередной раз удалось его отвлечь.       Девушка коснулась скулы возлюбленного:       — А-Чэн, оставь. Давай лучше ещё немного пройдёмся, а потом выпьем чаю перед сном. Мне не хочется, чтобы этот вечер заканчивался.       — Мне тоже, — Цзян Чэн на краткий миг прикрыл глаза, смиряя эмоции, и вновь склонился к девушке.       В этот раз на своих губах Юнру почувствовала совсем лёгкое прикосновение. Цзян Чэн прижал её к себе теснее, скользнул губами по скуле к виску и мягко отстранился. Хотя нежности своей не лишил: взял под руку и зашагал к поместью. Говорить Цзян Чэн не пытался, просто вёл её уверенной рукой.       Юнру залюбовалась нежной улыбкой на лице мужчины, лишь слегка приподнявшей уголки его губ. Её сердце в каждом шаге сбивалось с ритма, а щёки жарко пылали. Она чувствовала, что нервничает даже сейчас, когда всё для себя решила. Быть смелой и признаться первой оказалось не столь сложно. Намного труднее было осмелиться на большее. А ведь именно этого «большего» хотелось особенно.       Девушка закусила губу и отвела взгляд в сторону: слишком остро сейчас она ощущала присутствие Цзян Чэна. Ей вдруг начало казаться, что всё у них сложится наилучшим образом. Их с Цзян Чэном счастливое будущее несложно было предугадать. Только ждать «будущего» девушка не намеревалась: она не собирала терять ни минуты счастья!       ***       «Надеюсь, эффект не будет слишком сильным, — Юнру аккуратно разливала по чашам ароматный напиток. — Может, стоило всё-таки притушить вкус женьшеня?» Девушка нервничала вовсе не из-за страха, скорее — из-за слабого возбуждения. Ничего удивительного: этим вечером она намеревалась довести задуманное до конца. И именно чай ей должен был помочь.       — Ого, с корицей? Здорово! — Цзян Чэн довольно хмыкнул, почувствовав терпкий аромат.       — Да, — Юнру осторожно отвела глаза в сторону.       На самом деле в напитке была не только корица и женьшень, но и крупицы острого перца. Все вместе они оказывали сильнейшее тонизирующее действие. Когда-то давно рецепт этого чая она создала в качестве подарка Цзян Фэнмяню и Мадам Юй, чтобы помочь пробудить заснувшие в супругах чувства. Юнру хорошо помнила, как четырнадцатилетней девчонкой краснела, объясняя Цзян Фэнмяню предназначение чайного напитка. Теперь же девушка намеревалась насладиться настоем кореньев и специй вместе с Цзян Чэном.       — Отличный выбор после прогулки под пронизывающим ветром. Зима в этом году, кажется, случится ранней, — заклинатель с удовольствием пригубил чай. Безмятежная улыбка и расслабленная поза говорили об открытости. Сейчас Цзян Чэн сбросил с себя образ Главы ордена заклинателей и остался тем, кого Юнру знала и любила с детства.       — Это неплохо: земле нужен отдых, — Юнру также позволила себе вздохнуть свободнее. Нервничая, она не смогла бы ускорить действие чая и рисковала раскрыться.       — Верно. Вот только боюсь, мы не успеем завершить все дела до холодов, — Цзян Чэн опустошил чашу и потянулся за добавкой. К душистым рисовым лепёшкам и печеньям, стоявшим на столе, он даже не прикоснулся.       — О жителях Юньмэна хорошо позаботились. В поместье проводят необходимый ремонт, — Юнру старалась не обращать внимания на чуть подрагивающие пальцы. Унять смятение до конца у неё никак не получалось. — Полагаю, зиму мы переживём спокойно.       — Согласен, вот только я беспокоюсь о другом, — Цзян Чэн опустил локти на стол, подставил лицо под ароматный пар, поднимавшийся над чашей с чаем. — В мирные времена мы бы сумели помочь всем нуждающимся жителям Юньмэна даже в зимний период, но сейчас о покое можно только мечтать. Мы не знаем, что предпримут военачальники Вэнь Жоханя и откуда ждать удара. Потому основные силы сосредоточили в Пристани Лотоса, а ресурсы тратим на восстановление ордена.       — Полагаю, сейчас это самое разумное: клан Цзян издавна был опорой Юньмэна. Каждый житель знает, что со всеми проблемами может обратиться к заклинателям, — Юнру разделяла беспокойство Цзян Чэна, но всё-таки старалась не давать сомнениям воли. В конце концов, от того, насколько верными будут принятые сейчас решения, зависела судьба не только ордена заклинателей, но и жителей всего региона. По этой причине колебаться они не имели права.       Ещё в первые дни после возвращения в Пристань Лотоса Цзян Фэнмянь и Цзян Чэн встретились с наместником города. Ставленник императора и подчинённый короны Поднебесной, он, тем не менее, чаще надеялся на заклинателей клана Цзян, чем на государственную помощь. Причины такого отношения, на самом деле, казались очевидными: такова была политика императорского дворца.       Правители Поднебесной не желали вмешиваться в дела мира заклинателей, потому обходили стороной поселения людей при орденах, хотя минимальный надзор всё же осуществляли. Подобные меры оказались крайне разумными: заклинатели жили своей жизнью, не пересекаясь интересами с людьми и часто оказывая им помощь в борьбе с монстрами и нечистью, а люди заботились о быте кланов заклинателей.       — Да, но в городе всё равно находятся недовольные, — Цзян Чэн слегка поморщился, точно вспомнил что-то неприятное. — Эти псы из Вэнь, пока ошивались здесь, наобещали с три короба некоторым особенно активным, а у других изъяли почти все запасы. Теперь люди требуют «исполнить оговорённое» и вернуть «одолженное». Для них все заклинатели на одно лицо, а, раз так, неважно, с кем заключались договорённости. Принадлежность к кланам для них ничего не значит.       «Вот ведь!» — Юнру досадливо вздохнула. Как-то ненароком «забыть» о подобных эпизодах у них бы ни за что не получилось, ведь речь шла о ближайших соседях — жителях Юньмэна. Единственное, что оставалось, — это попробовать договориться или отложить решение подобных вопросов до лучших времён.       — Насколько срочные у этих людей просьбы? Неужели нельзя с этим повременить до весны? — Юнру задала резонные вопросы. — Сейчас первостепенной задачей остаётся выживание. Разве же можно заботиться о мелких нуждах, когда амбары пусты, а холода наступают?       — Более разумные именно так и рассуждают, Вэй Аи. Другие же ничего не желают знать… Ладно, хватит об этом: всё решим. — Цзян Чэн криво усмехнулся, а после опустошил чашу с чаем. — Всё-таки чай превосходный!       — Это особенный состав, — Юнру позволила себе чуть слукавить.       — То, что нужно сейчас! Кстати, хотел рассказать, да всё времени не выпадало, — Цзян Чэн подался вперёд, разгорающимися всё ярче глазами глядя на девушку. — Мы создали план нового стрельбища! Помнишь битву в Ланъя под дождём?       Заклинатель сделал паузу и продолжил только после того, как Юнру согласно кивнула: она помнила.       — Стрелы с грузом не могли далеко лететь сквозь ливень. Так вот, мы нашли решение этой проблемы! Способы ещё предстоит проверить, но мы на верном пути! — Цзян Чэн по-юношески открыто ухмыльнулся. — Сперва у нас были только общие представления о том, как это всё должно выглядеть, зато Мастер Чэнь привёл всё в порядок. Он идеи сумел сделать реальными: создал схемы механизма имитации постоянного дождя и тренажёры, при помощи которых лучники сумеют правильно сбалансировать луки и стрелы! Совсем скоро мы приступим к строительству, а лучникам уже даны указания подготовить различные снаряды! Кроме того, Бен Йи умудрился начертить достаточно ровную схему толстого древка стрелы для переноса груза и предложил усилить наконечник. Мастер Чэнь идеи пацана похвалил.       — Ого! Это действительно здорово! Если стрелы смогут лететь на достаточное расстояние сквозь дождь и другие преграды, тогда и горные местности не станут препятствием, — Юнру искренне восхитилась задумкой.       — Несомненно! — Цзян Чэн расплылся в довольной улыбке. — А ещё теперь у тебя не будет никакой надобности лезть в пекло, если придётся вновь применять яд сумаха!       — То есть всё это ради меня? — Юнру удивлённо охнула. — Чтобы я не рисковала?       — Да! — Цзян Чэн засиял улыбкой ещё ярче, а после спохватился: стремительно опустил взгляд в стол. В одно мгновение его щеки вспыхнули маковым цветом, однако заклинатель быстро нашёлся. — Но это и в других случаях пригодится. В горной местности, как ты сама сказала, или при обороне с близкого расстояния…       — А-Чэн… — смущение заклинателя было столь очевидным, что Юнру все слова растеряла.       «То есть он до последнего переживал о случившемся в Ланъя, когда я ушла с братом, бросив его?» — девушка не верила своим глазам и ушам. Она-то думала, что тот эпизод прошёл и давно забылся! Выходит, ошиблась.       — В общем, эти варианты давно стоило проверить. Мастер Чэнь предложил переложить тонкий лук на более плотную основу и создать усиленный спусковой механизм. Хотя Бен Йи сомневается, что такая форма удержит тяжёлую стрелу. Не знаю, что из этого получится, но попробовать стоит, — Цзян Чэн явно чувствовал неловкость, точно случайно выдал себя с головой.       Юнру же затопило настолько ослепительным счастьем, что дышать стало сложно. По какой-то причине её сердце вдруг решило, что больше не сделает ни единого удара, если девушка сейчас же не выпустит рвущиеся наружу чувства. Юнру противиться не стала.       — Я люблю тебя, А-Чэн. Уже очень давно: с юных лет, — девушка озвучила то, о чём пело в её груди. — И рада своим чувствам. Ради них я ушла с братом в плен к Вэнь Чао. Мне было важно защитить дом, шицзе и тебя. Там, в Безночном городе…       Ей вдруг захотелось рассказать возлюбленному обо всём случившемся: не утаивать больше ничего. Даже о нападении Вэнь Чао Юнру готова была сказать.       Однако Цзян Чэн внезапно нахмурился. Он будто услышал для себя нечто неприятное:       — Мне не нужна защита от женщины!       Юнру успела разглядеть искру гнева в фиалковых глазах, но эмоции Цзян Чэн быстро подавил. Заклинатель на мгновение прикрыл глаза, а потом потянулся к ней через стол, аккуратно коснулся ладони:       — Это я должен тебя защищать и оберегать от опасности. Но выходит всегда наоборот, Вэй Аи, — он вдруг стал совершенно серьёзным. — Я люблю тебя. Уже забыл, когда это чувство появилось. Кажется, оно было всегда.       От прозвучавших признаний у Юнру дыхание сорвалось, а Цзян Чэн поднялся и пересел ближе к ней. Он больше ничего не говорил — спокойно обнял и приник нежным поцелуем к губам. Этот жест показался настолько естественным, что у Юнру мелькнула мысль: почему же они каждый раз, оставшись наедине, подобного не делали? Всё происходящее казалось удивительно правильным.       Между тем поцелуй из лёгкого касания превратился в более глубокий. Цзян Чэн ясно давал понять: сила его чувств поистине велика. Девушка же от близости любимого, показалось, готова была растаять. Её мысли сделались медленными и бессвязными, зато каждое прикосновение чувствовалось особенно острым.       «Чай начинает действовать?» — Юнру ощущала нарастающий жар в теле: впечатления были новыми. Пусть девушка сама составила этот чай, она впервые пробовала его действие на себе. Ей вдруг показалось, что внутри живота и ещё глубже, из Золотого Ядра заклинателя, по всему телу побежали мелкие искры, неведомым образом в единый миг обратившиеся тысячами бабочек. Трепет разноцветных крыльев раздражал чувства и делал ощущения ярче, а поцелуй — слаще. Цзян Чэн, судя по всему, также находится под действием тонизирующего эффекта чая, так как поцелуй становился всё более страстным, а объятия — тесными.       В полной тишине покоев двое влюблённых с упоением целовались. Им всего казалось мало: прикосновений, поцелуев, ласки. Хотелось большего — того, о чём нельзя было и мечтать ещё совсем недавно. Сейчас же, соединив сердца, всякие фантазии они видели реальными. Их любовь каким-то неведомым образом сделала невозможное вполне осуществимым.       Не в силах выносить удовольствие, Юнру простонала в любимые губы:       — М-м-м-ох!       Этот тихий звук чуть отрезвил. Цзян Чэн внезапно разорвал прикосновение и отстранился от девушки:       — Так нельзя: мы еще не супруги.       Юнру протестующе застонала и потянулась к возлюбленному, но тот обнять себя снова не позволил — поднялся на ноги. Девушка ясно увидела в частом дыхании вздымавшуюся грудь, пылавшие румянцем щёки и потемневшие желанием глаза. Цзян Чэн глядел на неё влажным взглядом и до побелевших костяшек стискивал кулаки. Сдерживаться ему, очевидно, было сложно.       — Мне лучше сейчас же уйти, пока не натворил дел, — разумные мысли Цзян Чэн озвучил уверенно, вот только отступил от девушки и прошагал к двери на совершенно деревянных ногах. Те его, казалось, слушаться не желали.       Подчиняться подобному решению возлюбленного Юнру тоже не собиралась. Она чувствовала, что другого шанса ей может не представиться, если сейчас Цзян Чэн пожелает ей спокойной ночи и выйдет из комнаты. Упустить возможность девушка не могла себе позволить!       Её тело двигалось само собой. Девушка импульсивно вскочила на нетвёрдых ногах и тут же потеряла равновесие:       — Ах!       Упасть Юнру не успела — сильные руки подхватили её вовремя.       — Вэй Аи! — Цзян Чэн мгновенно оказался рядом, обнял её и обеспокоенно загнул в глаза. — Ты как?       Юнру сделала вид, что вопроса не услышала, зато объятьями насладилась сполна. Она сомкнула руки на талии Цзян Чэна, не пуская от себя, прижалась теснее и спрятала лицо на плече.       — Идёт война, А-Чэн. Мы не знаем, что может с нами случиться завтра… — она хотела произнести это спокойно, но вместо слов послышался жаркий шёпот. — Я хочу быть твоей… сегодня, так что… не уходи.       Над головой Юнру услышала вдруг сбившееся дыхание, а в следующий миг её вновь вовлекли в глубокий поцелуй. Девушка удивлённо охнула от напора.       — Вэй Аи! — Цзян Чэн с трудом оторвался от её губ. Дышал он рвано, точно от долгого бега. — Я ведь не смогу сдержаться, Вэй Аи. Так хочу тебя! Ты уверена?       Юнру видела в глубине любимых глаз сомнение и страсть. Цзян Чэн желал её — это было очевидно. Вот только согласиться со стремлением плоти он никак не мог. Решиться помогла девушка.       Юнру осторожно закинула руки на шею возлюбленному и притянула ближе:        — Сдерживаться и не надо, А-Чэн. Я чувствую то же самое.       Больше слов между ними не осталось. Сказанного с достатком хватило влюблённым сердцам. Новый поцелуй случился глубоким и тягучим.       Точно мёд, по телу Юнру разлилась нега. В какой момент Цзян Чэн подхватил её на руки, девушка не почувствовала. Зато Юнру узнала привычно мягкую кровать под спиной. Её собственную кровать.       Цзян Чэн медлить больше не стал. Он, казалось, отпустил себя: позволил давним желаниям осуществиться. Жаркое дыхание и горячие губы Юнру чувствовала везде.       — Ты прекрасна! Такая красивая, что у меня голова кругом! — Цзян Чэн покрывал её тело поцелуями, осторожно стягивая одежду.       Юнру, сколько могла, тоже помогала возлюбленному раздеться, но пальцы слушались плохо. Девушка едва сумела одолеть завязки пояса и ханьфу Цзян Чэна. Справляться с длинной тесьмой в промежутках между поцелуями было сложно, оттого на её торопливость и неуклюжесть Цзян Чэн тихонько хмыкнул. Разделся он сам, стянув мантию и нижние одеяния разом.       У Юнру сердце едва не выпрыгнуло из груди, стоило подрагивающим ладоням прикоснуться к обнажённой коже возлюбленного:       — Это ты красивый!       Девушка уже много раз любовалась подтянутым телом Цзян Чэна: излечивала раны, успокаивала буйную кровь. Зато впервые она касалась его, напоенная томлением плоти. От желания у неё внутри всё взрывалось.       Цзян Чэну, видимо, было не легче. От простого прикосновения он глухо и чуть удивлённо застонал:       — Н-г-х! Чёрт! Что же это?!       — Это всё чай, А-Чэн, — Юнру не слишком ясно понимала, зачем признаётся в подобном. Слова сами собой слетели с губ. — Перец и женьшень возбуждают. Я заварила его для нас.       Юнру прикусила губу и с опаской заглянула в глаза возлюбленному, но ладони с груди Цзян Чэна убрать даже не подумала. Наоборот, её пальцы медленной лаской скользнули к разлёту ключиц и огладили широкие плечи.       Цзян Чэн блаженно вздохнул и уколол её лукавым взглядом:       — Всё продумала, да?       — Прости… — что ещё сказать, девушка не понимала, да и думать о том не желала, ведь Цзян Чэн склонился к ней в поцелуе, а после согрел губами скулу. Девушка ощутила, как тот чуть качнул головой.       — Я не о том, — сбивчивый голос возлюбленного Юнру услышала у самого уха. — Не думаю, что это чай, Вэй Аи.       — Почему?       — Да потому, что каждый раз, когда тебя вижу, становится трудно дышать и голова идёт кругом, — Цзян Чэн сегодня был откровенным, точно в один момент решил стать предельно искренним. Подобное не могло не удивить.       — О! — Юнру поражённо выдохнула.       — Видишь, это вовсе не чай, — Цзян Чэн чуть отстранился: позволил девушке увидеть его счастливую улыбку. Молнии лучистого фиалкового взгляда пронзили Юнру насквозь. Бабочки внутри неё ускорили танец. Терпеть сладкую пытку почти не получалось.       — Вижу. Теперь вижу, — не в силах справиться с собой, девушка потянулась за поцелуем.       — Вот и прекрасно, — Цзян Чэн ответил ей с большим желанием.       Руки возлюбленного Юнру чувствовала предельно остро. Каждое прикосновение спазмами сводило мышцы и чудилось почти болезненным. И тем ярче случались ощущения, чем больше оголялась её кожа. Цзян Чэн снимал с неё одежды с великой осторожностью. Девушка чувствовала его чуть подрагивающие пальцы, но сомнений в тёплом взгляде больше не видела.       — Всё нормально? — Цзян Чэн старался сохранять дыхание более-менее ровным, хотя справиться с дрожью нетерпения, несмотря на усилия, всё равно не мог. Это чувство Юнру было понятно, ведь она ощущала то же самое!       — Да! — мысли девушки сделались тяжёлыми, точно напитались алкоголем. Юнру едва могла внятно произносить слова. Ощущения ослепляли, а с губ срывались только судорожные стоны. — Хочу тебя, А-Чэн! Всегда только тебя хотела!       Целительница по призванию, Юнру знала в теории о соитии, но даже не подозревала о том, насколько оно великолепно. Её эмоции сейчас бились пленными бабочками, полосуя кожу изнутри острыми спазмами удовольствия, а впечатлений было столько, что едва удавалось замечать прикосновения. Однако эту ласку Юнру прочувствовала всем существом. Когда Цзян Чэн согрел ладонью её бедро и провёл рукой выше, спина девушки непроизвольно прогнулась навстречу, а с губ сорвался длинный низкий стон:       — А-Чэ-э-эн!       — Такая красивая! Везде красивая! — Цзян Чэн, показалось, тоже забылся в ощущениях. Он покрывал тело девушки поцелуями, немало не заботясь, что может причинить боль или оставить на нежной коже следы, прикусив излишне сильно. Каждый поцелуй и прикосновение горячих ладоней перемешивалось с тихими восторженными вздохами и нежными словами. Цзян Чэн безостановочно повторял о красоте девушки, о том, насколько она желанна. — Моя Вэй Аи! Такая нежная! Такая отзывчивая! Твоя кожа, точно шёлк!       Юнру оставалось только млеть от ласки. Её разум совершенно умолк, освободив место эмоциям. Зато грудь часто вздымалась, а сердце билось как сумасшедшее. Ничего подобного она в жизни ещё не испытывала!       — Ты восхитительная! Хочу тебя безумно! — внезапно Цзян Чэн широко лизнул шею девушки и чуть прикусил за ухом. Хотя ласку не остановил: его ладонь накрыла грудь Юнру и чуть сжала.       — М-м-м! — от ярких ощущений девушка немедленно задохнулась. Спазм сковал поясницу: Юнру неосознанно выгнулась навстречу. — А-Чэ-эн!       — Да, моя хорошая, вот так. Хочу видеть твоё удовольствие.       Юнру почувствовала на своей коже судорожный вздох возлюбленного, услышала шорох одежды, а после разгорячённая плоть Цзян Чэна прижалась к её бедру. Рука мужчины скользнула между её ног.       — Вэй Аи… нежная моя, я не смогу долго держаться, — жаркий шёпот Юнру прочитала по губам возлюбленного между поцелуями. — Невозможно сдержаться.       — И не надо: иди ко мне, — девушка впилась жадным поцелуем в любимые губы. — Я твоя, А-Чэн. Возьми своё.       В ответ на предложение Цзян Чэн выдохнул так, словно из него мощным ударом весь воздух выбили, а следом, почудилось, совершенно обезумел. На Юнру обрушился шквал поцелуев и ласк. Лишь с большой натяжкой эти прикосновения можно было бы назвать нежными. Цзян Чэн пылал страстью и припадал к ней с изощрённой жадностью. Ладони мужчины были, казалось, всюду, а следом за ними неизменно появлялись губы.       Юнру совершенно растерялась. О том, чтобы отвечать на ласки, не было уже и речи. Всё, на что у неё оставались силы, — тихо вздыхать, плавясь под ласками, и пытаться хотя бы немного унять дрожь в теле.       — Ох! — Юнру инстинктивно сжала бёдра и подалась чуть назад, когда Цзян Чэн дыханием согрел её живот, а пальцами прикоснулся к самому сокровенному.       Там Юнру ещё никто и никогда не касался. Даже Вэнь Чао (будь он трижды проклят!) не успел сотворить непоправимого. Но воспоминания о тех ужасных мгновениях сейчас не беспокоили девушку. Она не могла и, главное, не желала сопротивляться напору возлюбленного. Цзян Чэн это, судя по всему, понимал ясно или же сам уже не смог бы остановиться.       Его пальцы не насиловали, но оглаживали чувствительные участки и буквально умоляли пропустить к желанному. Юнру пришлось сделать над собой усилие, чтобы заставить слушаться совершенно ватные ноги. Она развела бёдра чуть в стороны и тут же зашлась в хрипе, стоило пальцам Цзян Чэн дотянуться до сосредоточения её желания.       — Н-х! — у Юнру перед глазами кипенно-белым полыхнуло. Тело отбросило назад на подушки. Девушка дрогнувшей рукой со всей силы вцепилась в плечо возлюбленного. — А-Чэн, что это?       — Это твоё удовольствие, милая, — Цзян Чэн смотрел на неё нежно, но яркость полыхающих во взгляде пурпурных молний выдавала с голой. Он едва сдерживался. Этот подёрнутый поволокой возбуждения взгляд девушке показался самым прекрасным из всех.       — Тебе… кх-м-м! — Юнру неосознанно подалась вперёд, предлагая себя мужчине. — Тебе тоже… ты чувствуешь такое же?       О чём спрашивала, она не особенно понимала, но только не хотела сходить с ума от наслаждения в одиночестве. Шальными глазами, едва способными фокусировать взгляд, она смотрела в лицо возлюбленному в поисках ответа.       — Да… такое же, Вэй Аи. Не сомневайся, — Цзян Чэн коротко поцеловал её и чуть сместился.       Вес его тела Юнру почти не почувствовала, зато ярко ощутила объявшее поясницу и промежность тепло, а ещё задохнулась от жара каменно-твёрдой плоти.       — А-Чэн! М-м! — девушка в панике закусила губу. Её тело мелко подрагивало от удовольствия и сопротивляться всё равно не смогло бы, даже пожелай того Юнру. Однако размеры и пламенная твёрдость члена возлюбленного отголоском смятения сковали и без того крепко стиснутые на плечах Цзян Чэна пальцы.       В следующий момент Цзян Чэн чуть подался вперёд, направляя себя рукой, но вдруг замер. Видимо, ногти Юнру действительно сильно впились в его кожу, чуть приводя в сознание. Оттого возлюбленный поднял на неё взгляд и постарался улыбнуться. Заострившееся, окаменевшее в страсти лицо слушалось, очевидно, неважно. Оттого вместо улыбки у Цзян Чэна получился хищный оскал. Хотя слова прозвучали ласковые, успокаивающие, а глубокий поцелуй начисто растворил страх девушки.       — Не бойся, милая. Мы разделим с тобой одно на двоих удовольствие, — Цзян Чэн склонился к ней, накрывая собой, и с видимым наслаждением приник к губам.       Он вылизывал и прикусывал, сминал и подавлял. Однако не заставлял — упрашивал. С каждым соприкосновением языков Юнру расслаблялась всё больше. Наслаждение и нега в теле накатывали волнами. Всякое беспокойство растворилось без следа во влажных звуках. Далеко не сразу девушка поняла, что слышит не только их поцелуи.       — Ах! — осознание новой ласки сладкой дрожью прострелило поясницу. Юнру выгнулась под возлюбленным.       — Милая моя Вэй Аи… — Цзян Чэн прошептал едва слышно, а затем чуть отклонился, точно хотел получше рассмотреть, как его плоть мягко скользит между ног девушки. — Такая чувствительная, кх-г-н-х…       Юнру уже буквально обезумела от неумолимо накатывающего возбуждения. Показалось, даже простой взгляд возлюбленного терзал её сладкой пыткой. Каждое прикосновение ощущалось ударом Цзыдянь. Кнут бывал жесток с врагами, но мог доставить и удовольствие, граничащее с болью. Именно такие ощущения сейчас неумолимо охватывали тело Юнру. Ласки ей уже не хватало, поцелуев и укусов — тоже. Она хотела большего, пусть бы даже не до конца осознавала, от чего изнывает. Её тело больше не повиновалось, а может, наоборот, решило осуществить самые смелые желания своей хозяйки. Юнру запустила пальцы в волосы возлюбленного — нарушила всегда аккуратную причёску — и вскинула ноги на талию мужчины.       — А-Чэн… А-Чэн… А-Чэн… — сказать у неё не получалось, зато вышло показать.       Низким стоном, исполненным восторга и удивления, девушка встретила давление налитого члена возлюбленного. Цзян Чэн вошёл в неё мягко, но не остановился ни на мгновение. Дать передышку и позволить привыкнуть к размеру он Юнру не позволил. Всё усиливавшееся проникновение в самом чувствительном месте и ощущение, будто её изнутри прошивала молния, начисто размыли остатки сознания девушки.       — А-А-А! — Юнру зашлась в крике. Боль и растяжение сминали её, зато сердце ликовало, наполняя ощущения каким-то извращённым удовольствием.       — Вэй Аи! М-М! — Цзян Чэн замедлился на краткий миг, столкнувшись с преградой, но лишь жарко выдохнул ей в губы «Обними меня сильнее!» и толкнулся глубже.       — М-М! — вскрик девушки утонул в поцелуе. Юнру показалось, что её изнутри порезало острым лезвием.       Однако Цзян Чэн продолжал двигаться в ней размеренно и мягко, с каждым новым проникновением заполняя собой всё больше. Оттого неприятные ощущения изменились. Теперь её болезненное ощущение дополнилось тихими вздохами удовольствия и подавляющим чувством завершённости, правильности происходящего.       — Я твоя, А-Чэн, навсегда твоя… о-м-м-м! — лепетала девушка. Себя она не слышала: голову словно плотным облаком обложило. Зато Юнру прекрасно видела слепой восторг в любимых глазах.       Цзян Чэн брал её осторожно, но было ясно, что это стоило ему немалых усилий. Спина мужчины взмокла, по лицу стекали крупные капли пота, но ни останавливаться, ни делать передышки он не собирался. Цзян Чэн, почудилось, совершенно забылся в экстазе. Юнру любовалась лицом возлюбленного и наслаждалась его напряжением на грани мучений. Эти эмоции осознавались странно похожими на её собственные, точно любовники в этот самый момент делили одни чувства на двоих.       — А-Чэн… А-Чэн… — голоса у неё не было, стонов — тоже. Осталось лишь невнятное мычание. Хотя объятья она не ослабила ни на миг, а закинутые ноги на талии возлюбленного помогли поймать один с ним темп.       — К-н-г-х! — в этот момент Цзян Чэн коротко рыкнул и ускорился.       От напора голова Юнру бессильно откинулась на подушку. Грудь сдавило хриплыми стонами. Лицо Цзян Чэна незаметно потемнело, а воздух вокруг них наполнился тихим треском духовных сил. Заклинатель, очевидно, больше не контролировал себя.       С каждым проникновением, длинным и сильным толчком, Цзян Чэн пронзал её почти насквозь. Он будто бы старался слиться с ней воедино навечно и не желал отпускать. Странно, но сейчас даже малейшей боли Юнру не испытывала. Она настолько отдалась страсти возлюбленного, но совершенно позабыла о собственном удовольствии. Между тем то копилось в ней: словно снежный ком, нарастало и ширилось, распирало изнутри, пока, наконец, не вспыхнуло ослепительным заревом. Точно взрыв огненных бочек Мастера Чэнь, пик наслаждения оглушил девушку. Горло сорвалось в болезненном спазме, хотя крика своего Юнру так и не услышала. Она точно утратила всякую связь с реальностью, уплывая ввысь вместе с опаляющими всполохами.       Именно оттуда, издали, она сумела расслышать низкий стон удовольствия Цзян Чэна, а после её придавило чем-то неподъёмно тяжёлым. От неожиданности Юнру подавилась вздохом:       — М-к-кха…       — Прости, Вэй Аи, прости… — Цзян Чэн немедленно отстранился: перенёс содрогающееся в оргазме тело на руки. Так у Юнру получилось рассмотреть лицо возлюбленного.       Девушка с удивлением разглядела искусанные и подрагивающие губы Цзян Чэна, посветлевшее лицо и появившееся выражение почти детской ранимости. В этот момент, сжигаемый мощным удовольствием, могущественным заклинатель выглядел совершенно беззащитным.       — А-Чэн… ты красивый, — губы девушки сами собой озвучили мысль.       В ответ на подобную откровенность брови Цзян Чэна дрогнули, а после мужчина рассмеялся:       — Пф-ф-хе-хе-кха-кха. Самое время для комплиментов, да, Вэй Аи?       Его дыхание слышалось тяжёлым, но уже более уверенным, чем несколько мгновений назад. Однако взгляд по-прежнему был размытым. Он осторожно перекатился чуть в сторону и притянул девушку себе на грудь.       — Это правда, — вот и всё, что могла сказать Юнру, уютнее укладывая голову на сильное плечо возлюбленного. Сейчас свои ощущения описать ей было крайне сложно. Но одно она знала наверняка: произошедшее станет её величайшим сокровищем и будет согревать даже в самые лютые дни.       «С Цзян Чэном я непременно буду счастлива», — слабая улыбка растянула губы девушки, а под закрытыми веками завтрашний день действительно нарисовался прекрасным. Все надежды и чаяния девушки вдруг почудились реальными, а сложности нынешнего времени — всего лишь недоразумениями.