i will never break the silence/ я никогда не нарушу молчание when i look inside, i don’t have to hide/ когда я смотрю внутрь себя, мне не нужно что-то скрывать if you’re looking, you won’t find it/ если ты что-то ищешь во мне, то ничего не обнаружишь who’s the enemy?/ но кто же враг? don’t know what to believe/ я не знаю, чему верить living in the shadows/ живя среди теней matthew perryman jones — living in the shadows
Для человека, родившегося в Лондоне, утреннее солнце Санта-Каталины было слишком ослепительным. Не открывая глаз, Бен наморщил лоб и повернулся на другой бок, прячась от настырно яркого света. Через приоткрытую балконную дверь, сопровождаемый звуками плескавшегося снаружи океана, в номер проникал освежающий ветерок, приятно остужая нагревшийся в комнате воздух. В понемногу пробуждающемся сознании не было ни единой мысли, кроме той, что в этой кровати запросто можно было бы провести целую жизнь. Вставать совершенно не хотелось, но сегодняшний день был последним на этом райском острове, и у Джо на него были поистине грандиозные планы. На которые Бен с радостью забил бы ради того, чтобы поваляться вот так хотя бы еще полчаса. Но его мечтам не суждено было сбыться. Не успел Бен устроиться поудобнее, чтобы вновь провалиться в чарующий сон, как матрас рядом с ним прогнулся, и звонкий голосок пропел над самым ухом: — Вообще-то, столько спать на Санта-Каталине запрещено законом, сэр. Либо Вы сейчас же поднимаете свой чересчур сексуальный зад с постели, либо у Вас будут большие проблемы. — Кажется, ролевые игры не идут тебе на пользу, — пробурчал Бен, но не удержался и, усмехнувшись, приоткрыл один глаз. — Где форму потеряла, госпожа полицейский? — Очень смешно, красавчик, — однако на самом деле сидящую напротив девушку его колкость ничуть не смутила. Легко избавившись от обернутого вокруг груди полотенца, она неспешно потянулась за рубашкой Бена, брошенной у подножья кровати, и накинула ее на себя. — Сейчас принесут завтрак, и ты рискуешь остаться в пролете, потому что я безумно голодная. — Разве ночью я не решил эту проблему? — вновь съерничал Бен, за что немедленно получил по голове подушкой. — Ух ты, можешь продолжать, меня давно не наказывали. — Разве ночью я не решила эту проблему? — зеленые глаза хитро сверкнули, на что ему осталось только рассмеяться и признать, что этот раунд завершился с равным счетом. — Я серьезно, Бен, у меня не так много времени. — Собираешься уходить? — Бен потянулся и нехотя приподнялся на локтях, не сводя взгляда со своей собеседницы. — О, только не говори, что тебя это расстраивает. — Ну, честно говоря, мне немного грустно. — Это был всего лишь секс. — Чертовски хороший секс, если быть точным. Несмотря на всю свою невозмутимость, которая позволяла ей целую неделю спать с ним без каких-либо обязательств, Маккена на секунду опустила глаза, и милые щечки зарделись легким румянцем. Она покачала головой и вдруг посмотрела на Бена так проникновенно, что ему невольно захотелось натянуть одеяло до самой макушки, лишь бы спрятаться от этого взгляда. Он и сам не знал, зачем затеял все это, но не мог не признать, что в таких мимолетных, ни к чему не обязывающих интрижках была своя прелесть. Не приходилось утруждать себя бессмысленным копанием в чужом прошлом и утомительными попытками узнать человека получше. Значение имел лишь настоящий момент, в котором были алкоголь, секс и, пусть временное, но чувство свободы. Не то чтобы Бен намеренно искал себе одноразовые удовольствия. За последний месяц он, вообще-то, ни разу не выбирался из дома с целью непременно кого-нибудь склеить. Просто так получалось, что, где бы он ни появился, там обязательно находилась девушка (а порой даже не одна), которая оказывалась достаточно смелой, чтобы самой проявить инициативу и попытаться соблазнить новоиспеченную кинозвезду. Бен никого и никогда не провоцировал. Он просто не отказывался от того, что само плыло в руки, и, говоря начистоту, больше не видел в этом никакого смысла. Бен достаточно натворил для того, чтобы перестать строить из себя хорошего мальчика. И, уж если жизнь так устроена, что хорошим людям достается наравне с плохими, то зачем продолжать делить мир на черное и белое? Хотя было ли в поведении Бена что-либо «черное», тоже оставалось под вопросом, учитывая тот факт, что все до единой барышни ложились под него по собственному желанию. А потому он справедливо полагал, что их ожидания от следующего утра, если таковые вдруг имелись, были исключительно их проблемами. С Маккеной тоже было просто, но все же по-другому. Красивая, остроумная и чертовски горячая в постели, она никак не посягала на его иллюзорную свободу, что в совокупности делало ее прекрасной любовницей, а вместе с тем еще и неплохим собеседником. Большего Бен и не хотел, наслаждаясь временем, которое проводил с ней и, как бы это ни было глупо, жалея о том, что у них не могло быть будущего. По его собственным скромным меркам, Маккена, определенно, попадала в разряд удивительных девушек, совершенно не похожих на тех, кто был особенно падок на красивых и хорошо сложенных мужчин. Но это не имело значения, ведь Бен знал наверняка, что не был влюблен в нее ни секунды с тех пор, как они впервые встретились на пляже у фургона с мексиканским фастфудом. Тогда он ужасно злился на Джо за то, что тот смылся за выпивкой и бросил его стоять в длиннющей очереди, доходящей аж до соседней палатки, так что понять сразу, где заканчивался один ряд и начинался другой, было весьма проблематично. Бену этот тако вообще не сдался, но при полном отсутствии совести даром убеждения Маццелло обладал отменным, и в конечном итоге это принесло свои плюсы в виде Маккены Уокер, частного адвоката из Глендейла, расположенного в долине Сан-Фернандо к северу от Лос-Анджелеса. К слову, это все, что Бен знал о той, что проводила ночи в его гостиничном номере во время пребывания на Санта-Каталине. И ему этого вполне хватало. — И все-таки странно, — не прерывая зрительного контакта, Маккена чуть склонила голову набок, словно сканируя Бена. — Ты не похож на человека, который в восторге от случайных связей. — То есть, по-твоему, я ханжа? — он постарался свести ее замечание к шутке, напрягшись от того, что внезапно заведенный разговор в любой момент грозился повернуться в русло, которое ему совсем не нравилось. — Я не об этом, — девушка на несколько секунд замолчала, и, казалось, передумала дальше озвучивать свои мысли, но затем продолжила: — Обычно такие люди либо не уверены в себе, либо наоборот направо и налево кичатся большим самомнением. Ты же не попадаешь ни в одну из этих категорий. — Думаю, что могу сказать о тебе то же самое, — Бен, наконец, встал с кровати, направившись в сторону ванной и на ходу обернув вокруг бедер простынь. У двери он остановился и добавил, намереваясь убедить Маккену в бессмысленности ее непонятного порыва копнуть глубже, чем он мог ей позволить. — Тем не менее случилось так, как случилось. И вся прелесть была именно в том, что никому из нас не нужны были причины. — Я не пытаюсь лезть тебе в душу, Бен, — Маккена закатила глаза и упала на подушки, одним скользящим движением закинув ногу на ногу. Отрицать ее сексуальность в тот момент и было бы настоящим ханжеством, особенно когда его полурасстегнутая рубашка открывала взору ее изящную ключицу и едва скрывала упругие бедра. — Ты прав, было бы глупо откровенничать в отношениях, смысл которых — отсутствие любых откровений. Я не идиотка. — Я не сплю с идиотками, — Бен оторвался от созерцания соблазнительного тела и подмигнул. Маккена скептически приподняла одну бровь. — Ну, возможно, и сплю. Было-то всего пару раз. Но я этим не горжусь, ясно? Господи, и когда я успел тебе проболтаться? — Кажется, позавчера, — Маккена уже не сдерживала смех. — Но если тебя это успокоит, то вряд ли это был ты, скорее пара-тройка… — тут она сделала театральную паузу, — две пары-тройки литров нефильтрованного. Не переживай, я не обиделась, что до меня у тебя успел сформироваться неплохой послужной список. Я больше волновалась о том, что мне ничего не перепадет — к концу вечера ты едва держался на ногах. — Да ла-а-а-дно тебе! — протянул Бен и многозначительно фыркнул. — Не утрируй, я отлично справился. Не помню, чтобы ты жаловалась. — Вот видишь, ты много чего не помнишь с того вечера. Маккене явно доставляло удовольствие поддразнивать его, но Бена это нисколько не раздражало. Та легкость и непринужденность, с которой слова срывались с уст этой девушки, в какой-то степени покоряли его и утягивали за собой в другой, куда более беззаботный мир, где не было места скованности и неловкости. Где не приходилось ломать голову над тем, что и как сказать. Он так сильно от этого устал. — Хорошо, что мы спали несколько раз, было бы жалко забыть то, как упоенно ты выстанывала мое имя. — Боже, заткнись! — та же самая подушка полетела точно в Бена, но он без проблем поймал ее, не переставая ухмыляться. Маккена громко вздохнула, и на ее губах появилась тонкая улыбка, обычно сопутствующая людям, жаждущим выразить свое снисхождение. — Ты хороший парень, Бен. Не нужно искать спасение там, где для тебя его нет. — Откуда ты это знаешь? — он отбросил подушку в сторону и сложил руки на груди. — Я адвокат, — девушка пожала плечами. — Не психолог, конечно, но тоже кое-что смыслю в людях. — А я актёр, и без труда могу заставить тебя поверить во что угодно. — Только не в то, что ты действительно получаешь удовольствие, трахая всех подряд. — Ты не очень-то высокого о себе мнения, раз говоришь так, — Бен прищурился, наблюдая за тем, как Маккена сминает пальцами край рубашки. — Как насчет твоего спасения? — Моя работа — не всегда защищать невиновных, — она поджала губы и отвернулась к окну, будто пытаясь спрятать от него что-то, что теперь могли выдать ее глаза. — Иногда я вынуждена прикрывать задницы воров, убийц и насильников. Знаю, это был мой осознанный выбор, и мне за него неплохо платят, но это не может быть выбором хорошего человека. Так что искать спасение во грехе для меня вполне подходящий вариант. — Греховность тебе к лицу, — вероятно, это были самые глупые слова на свете, но для Бена ее маленькая исповедь ничего не изменила. Он не жалел Маккену, потому что знал, что она в этом не нуждалась, и по-прежнему не горел желанием заглянуть за кулисы чужой жизни, но запоминать ее вот такой — признающей свои слабости — ему не хотелось еще больше. — И ты не все подряд. Взять хотя бы ту родинку в форме Австрали у тебя на пояснице. Без нее твой вид сзади не был бы и вполовину так хорош. — Ничто не вытравит из англичанина истинного джентльмена, — ответила на его своеобразный комплимент Маккена и задорно рассмеялась, прогоняя прочь предательскую бледность. В этот момент в дверь постучали. Она тут же вскочила с кровати, чтобы открыть, хоть Бен и находился всего лишь в нескольких шагах от выхода, но рядом с ним вдруг остановилась и потянулась к его щеке. Мягко коснувшись ее своей теплой ладонью, девушка приподнялась на цыпочки и крепко поцеловала его. Бен знал, что так целуют, прощаясь. Ее грудь под рубашкой скользнула вдоль его собственной, и прежде, чем он успел прижать Маккену ближе, она отстранилась и проскользнула мимо него к двери, за которой терпеливо молчали в ожидании хоть какой-то реакции. — Не задерживайся, иначе я правда все съем, — и в следующую секунду она уже любезно благодарила портье за поданный завтрак. Бен качнул головой и зашел в ванную, тут же включая воду, чтобы умыться. Слова Маккены отзывались в голове звуком ледяной струи, врезавшейся в белоснежный кафель, и неприятно зудели где-то на подкорках, угнетая своей правотой. Закрыв кран, Бен сжал руками края раковины и поднял взгляд на свое отражение. Свежее тату блеснуло мелкими каплями воды, оставшимися на коже, и Бен снова мысленно вернулся в тот день, когда оно украсило его руку. Наверное, он был слабовольным придурком, раз надеялся, что обыкновенный рисунок на теле всерьез решит все его проблемы, и просто плыл по течению туда, куда — как он думал — указывал ему этот несчастный компас. Но Люси справедливо отметила, что, наделяя свою жизнь символами, мы впускаем в нее новые смыслы. Что же, довериться судьбе, хотя бы на время отказавшись от всевозможных ограничений, казалось Бену единственным шансом не поехать крышей. И в этот план совершенно точно не входил очередной акт до оскомины надоевшей саморефлексии. — Не сегодня. Резким движением зачесав назад упавшую на лоб челку, Бен, даже не потрудившись воспользоваться полотенцем, покинул вмиг ставшую душной ванную и вернулся в комнату, где Маккена вовсю наслаждалась тостами с авокадо и ананасовым фрешем. — Не знаю, как буду жить без этого в Глендейле, — прожевывая свой завтрак, девушка кивнула на еще нетронутые фрукты и дымящийся омлет с вялеными томатами. — Присоединяйся. — А без этого? — опустившись рядом с Маккеной, Бен, едва касаясь ее шеи, осторожно накрутил на палец светлую прядь и, потянув на себя, оставил короткий поцелуй за ухом. — Не льсти себе, — Маккена сдавленно охнула и вздрогнула, когда его влажная щека потерлась о ее висок. — Зачем, Бен? — Ты попрощалась со мной, а я с тобой — нет. Его ладонь юркнула под тонкую ткань и, нежно погладив живот, который от его прикосновения тут же свело сладкой судорогой, заскользила ниже. Маккена выронила свой тост и запрокинула голову, врезаясь затылком в его плечо. В конце концов, завтрак мог и подождать. Бен хотел оставить последнее слово за собой. Просто все должно было закончиться тем же, с чего и началось. Так было правильно.***
Уже через час Бен сидел в баре слева от главного холла и преспокойно курил, терпеливо улыбаясь какой-то очаровательной глупышке. На вид ей было едва ли больше двадцати, и то, как настойчиво она игнорировала его обострившуюся забывчивость — Бен уже дважды назвал ее неправильным именем — поистине удивляло. Справедливости ради, делал он это не специально, однако память все никак не желала напрягаться. — Позвонишь мне вечером? Тонкие пальчики пробежались по тыльной стороне его ладони, а затем пододвинули ближе сложенную вдвое салфетку. Уголки губ лениво поползли вверх в ответ на кокетливую улыбку, и Бен кивнул, конечно же, зная, что никуда он звонить не будет, и умалчивая о своем скором отъезде. Как только девчушка упорхнула восвояси, Бен покрутил в руках салфетку, даже не развернув ее, а затем смял и бросил в пустую пепельницу, жестом попросив бармена налить ему еще пива. Тот кивнул, услужливо убрал использованный бокал, и через минуту перед Беном снова стоял ароматный темно-рубиновый стаут с плотной пеной, доходившей почти до самых краев. — Гиннесс на завтрак, обед и ужин? — на еще недавно занятый табурет уселся Джо и сделал глоток виски из своего стакана. — Как же скучно для человека, предпочитающего бурное разнообразие женщин. — Ради всего святого, меня попрекает человек, который хлещет виски в десять утра, — ответил на это Бен, возможно, чуть резче, чем следовало бы, и, затянувшись напоследок, затушил сигарету. — Делать мне больше нечего, — фыркнул Маццелло, однако глаза его оставались серьезными, что в принципе редко можно было увидеть воочию. — Вряд ли в сексе есть что-то настолько дурное, что заставило бы поставить его частоту тебе в укор. К тому же, появление Маккены внесло в твою насыщенную половую жизнь ноты постоянства. Это прогресс. — Я не идиот, Джо, и давно научился слышать разницу между обыкновенными шутками и сарказмом, — Бен говорил спокойно, однако Джо тоже достаточно хорошо знал его, чтобы не понять, что за твердостью в этом низком, бархатном голосе уже скрывалось раздражение. — Я всем доволен и был бы очень признателен, если бы ты продолжил оставаться моим другом и прекратил устраивать свои спектакли с намерением меня пристыдить. — Да не в этом дело, ты можешь спать с кем захочешь и сколько захочешь, — Джо отставил виски в сторону и нагнулся ближе, глядя на Бена так, словно видел его впервые. — Я просто пытаюсь понять, что с тобой происходит. Ты стал скрытным. И вообще здорово изменился. — Люди не меняются, — Бен в несколько глотков осушил половину бокала, чувствуя, как хмельное удовольствие приятно разливается по телу. — Они просто не сразу показывают все свои стороны. — Но ведь что-то их на это толкает… — неопределенно изрек Джо и вздохнул, приняв как данность то, что и на сей раз пробиться через стену чужого упрямства ему не удастся. — Ладно, я больше не вернусь к этой теме, если ты пообещаешь рассказывать мне обо всем, что тебя тревожит. — Как только, так сразу, — Бен поджал губы, изобразив на лице некое подобие улыбки. — Джо, серьезно, я в порядке. Просто пришло время двигаться дальше. Я больше не хочу оглядываться назад. Маццелло, похоже, его ответ удовлетворил. Во всяком случае, он понимающе кивнул и предложил выпить за светлое будущее. А Бен воспользовался этой возможностью для того, чтобы в очередной раз нагло спрятать свое вранье за толстой стенкой бокала. Изменился ли он после того, что произошло между ним и Брук в Лос-Анджелесе? Определенно. Пожалуй, люди вроде Маккены, которые никогда близко не знали Бена, вряд ли были способны разглядеть в нем плохого парня. Но у тех, кто хотя бы единожды видел его настоящего, как, например, Джо, его текущая жизненная позиция — расскажи он о ней прямо здесь и сейчас — вызвала бы, как минимум, недоумение. Как максимум — отторжение. Ни с одной из крайностей иметь дело Бену не хотелось, и поэтому единственно правильной стратегией оставалось полное отрицание каких-либо изменений. Любой ценой. Но задача сильно усложнялась тем, что в его близком окружении дураков не водилось, и рано или поздно разговорам, подобным тому, что завела Маккена, а теперь еще и Джо, суждено было ударить по его броне из напускного безразличия, с которой за этот месяц он почти сросся. И лишь однажды его броня дала трещину. — Так здорово, — в глазах Хлои отражались языки пламени, которые облизывали мирно потрескивающие в камине дрова. — Ты дома, и всех этих долгих разлук как будто вовсе не было. — Мне жаль, что так редко получается вас навещать, — Бен ласково погладил хрупкое плечо, скрытое тонкой тканью домашнего худи. — Я все понимаю, правда, — но Хлое не нужно было его сожаление. В ее голосе промелькнул испуг, словно до этого она сказала чудовищную глупость и теперь боялась, что Бен неправильно интерпретирует ее слова. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, делая выбор в пользу карьеры. Особенно сейчас, когда все наконец начинает обретать смысл. Это неправильно. Да, у Бена, безусловно, получилось поймать удачу за хвост, но он так сильно увлекся погоней, что совсем не заметил, как повзрослела его маленькая сестренка. — Мне никогда не приходилось выбирать, — он тепло улыбнулся, и Хлоя, облегченно выдохнув, улыбнулась в ответ. — Моя семья всегда понимала меня лучше, чем я понимал сам себя. Фрэнки, пристроив морду на колени хозяина, прикрыла глаза и сонно засопела. Безмятежно почесывая любимицу за ухом, Бен смотрел в огонь и впервые за долгое время, сидя бок о бок с Хлоей, думал о том, что ему слишком многим приходилось жертвовать. И ради чего? Чтобы стать знаменитым? Взобраться на самую вершину грязного Голливуда, насквозь пропитанного потом и слезами несостоявшихся актеров? Утопать во всеобщем восхищении и любви к себе — такой же фальшивой, как улыбки, посылаемые в объективы фотокамер после нескольких недель недосыпа? Конечно, как и все представители его профессии, Бен обладал неким тщеславием, но оно было настолько наивным, что вряд ли могло стать причиной его непомерной жертвенности. — Тебя что-то беспокоит, — констатировала Хлоя спустя несколько минут обоюдного молчания. — С чего ты взяла? — Бен постарался выкинуть из головы каверзные мысли, так некстати ставившие под сомнение абсолютно все, чем он жил в последние месяцы. — Я вижу тебя насквозь, братик, забыл?.. Возразить было нечем. Нравилось ему это или нет, да только Бен никогда не мог врать Хлое. Она вмиг разоблачала все его попытки, с чем в конечном счете пришлось просто смириться, и с тех пор из их взаимоотношений полностью исчезли все секреты. С одной стороны, Бен четко осознавал, что ему несказанно повезло иметь кого-то, кому можно всецело довериться, но с другой… покажите ему хоть одного человека, которому понравится признавать собственную беспомощность. — Так странно — сейчас я там, где всегда мечтал оказаться. Я на своем месте, и точно знаю, что не ошибся с призванием. Но вместе с этим я чувствую, что пустота не уходит. Периодически сужается, но никуда не исчезает. И я не могу избавиться от мысли, что где-то допустил ошибку, — слова давались ему с трудом, но он в кое-то веки был честным. И не только перед Хлоей, но и перед самим собой. — Моя жизнь так быстро меняется, что все границы, которые когда-то имели значение, рано или поздно стираются. Я снова и снова оказываюсь перед необходимостью выбирать, что правильно, а что нет. И я боюсь, что однажды все пойдет под откос. — Но почему это должно случиться? — Потому что мой выбор часто оказывается мне не по силам. Я, черт возьми, всегда беру на себя гораздо больше, чем мне положено. — Ты ведь уже не о карьере, правда? Бена могла бы поразить подобная проницательность, но он давно привык к тому, что Хлоя являлась, пожалуй, единственной, кто мог с невероятной точностью считывать все скрытые смыслы, что прятались за его признаниями. — Это из-за Кэт? — Бен вопросительно вскинул брови, и Хлоя пожала плечами. — Тебе непросто дался ваш разрыв, такое не проходит бесследно. — Думаю, я давно смирился с ее уходом. — Она мне нравилась. — Мне тоже. — Ты любил Кэт? — прямо спросила Хлоя, и Бена настигло дежавю — балкон в квартире на бульваре Пико, сине-розовый рассвет и тихий, дрожащий шепот, вытягивающий из него все самые сокровенные тайны. Прошло уже две недели, а он все так же хорошо помнил, как звучал ее голос в утренней тиши близ Санта-Моники. — Конечно, любил, Хло. — Тогда расскажи, как это — любить. Такая простая просьба от младшей сестры поставила его в тупик. Бен и до этого безнадежно путался в собственных чувствах, тщетно силясь понять, какие из них были настоящими, а теперь и вовсе не знал, было ли в его жизни что-то, хоть каплю похожее на любовь. — Я знаю, почему ты молчишь, — Хлоя улыбнулась и положила свою ладонь поверх ладони Бена, опирающейся на ворсистый ковер. — Ты уже понял, что той любви к Кэт было недостаточно. — Я действительно верил в то, что любил ее. Но, может, весь смысл в том, чтобы не вешать ярлыки? Все равно чувства — это не мусор, который нужно рассортировывать по контейнерам. Бумагу от пластика отличить легко, но попытайся разложить по полочкам свои эмоции, и ты почти наверняка окажется в дурдоме. Хлоя тихонько хмыкнула в ответ на его иронию, но взгляд ее остался серьезным. На секунду она прищурилась, и тогда, наконец, сумела докопаться до самой сути. — Хотела бы я встретиться с той, что заставила тебя так думать. — Наверное, было бы лучше, если бы я ее вообще не встречал. Щелк, и броня вернулась на место, защищая Бена от гнетущих воспоминаний о Бруклин Холидэй. — Настало время раскрыть все секреты, — опустошив-таки свой стакан, Джо вытер губы тыльной стороной ладони и продолжил заговорщицким тоном. — Я решил, что нет лучшего способа провести последний день на Санта-Каталине, чем выход в открытый океан. — Прекрасно, может, тогда у меня получится скормить тебя акулам? — Бен с трудом подавил зевок, не желая дать Маццелло еще один повод поболтать о том, как теперь он проводил свои ночи. — Даже не мечтай об этом! Как только увидишь яхту, которую я нам заказал, уверяю, ты будешь носить меня на руках всю оставшуюся жизнь. На этот раз Джо действительно превзошел сам себя, но пока Бен об этом не знал и лишь неопределенно хмыкнул в ответ на столь громкое утверждение. Около одиннадцати Маццелло объявил, что им пора выдвигаться, и умчался на улицу, предварительно поручив Бену сдать ключи от номеров и распорядиться, чтобы их багаж подвезли к причалу ровно в половину седьмого. Благодаря услужливости портье проблем с этим не возникло, и уже через пару минут Бен вышел из отеля «Pavilion», нацепив на нос солнечные очки. Напоследок окинув взглядом центральный двор, густо усаженный пышной тропической растительностью, он направился к Джо, который стоял по другую сторону дороги в нескольких шагах от центрального пляжа Авалона и разговаривал с невысоким мужчиной, подпиравшим спиной потрепанный пикап для сафари. — Бен, это мой старый приятель Джимми, — представил незнакомца Маццелло, как только Бен остановился напротив них. — Он уже много лет организовывает джип-сафари на Санта-Каталине. — Ух ты, очень приятно, — Бен с нескрываемым удивлением пожал протянутую ему пухлую ладонь. — Уж не значит ли это, что мы… — Прокатимся с ветерком, верно, — Джимми широко улыбнулся, демонстрируя круглые щеки. — Рад встрече, Бен. — Я думал, мы сразу сядем на яхту, — Бен перевел взгляд на Джо и мотнул головой в сторону пирса, близ которого плавно качались на воде различные прогулочные судна. — Боже, ну ты и сибарит, чувак! — тот театрально цокнул языком. — Хотя чего я ждал от человека, который, первым делом приехав в живописный морской городок, рванул в казино. — Ты ведь в курсе, что это всего лишь название исторического здания с культовым театром арт-деко и самым большим в мире залом для торжеств, мистер «я выпью все, что есть в мини-баре, пока мой друг осматривает местные достопримечательности»? — На минуточку, я в это время наслаждался близлежащими пейзажами! — С балкона своего номера. — Не хочу прерывать вас, джентльмены, но лучше бы нам не задерживаться, — Джимми их перепалка явно забавляла, но от греха подальше он решил ее остановить. — Иначе я не успею толком показать вам гораздо более захватывающие виды. — Слышал? Тащи свой зад в кабину, Бенни, ты слишком много болтаешь. Бен сделал вид, что пропустил эту фразу мимо ушей. Препираться с Джо — себе дороже. Уже спустя двадцать минут Авалон остался позади, и городская панорама с ее мощеными улочками, островными бутиками и элегантными ресторанами, так полюбившаяся туристам, сменилась горными ландшафтами. Какое-то время они двигались вдоль тихоокеанского побережья, и впереди виднелись покрытые зеленью скалы, омываемые кристально чистыми аквамариновыми водами. Но Джимми очень скоро свернул с трассы, и пикап осторожно покатил по крутому склону прямо к подножью холмов, плотным полукольцом возвышающихся над окрестностями. То, что открывалось глазам Бена, с каждой секундой увлекало все больше. Они проезжали по старым дорогам, по обе стороны усаженным ветвистыми деревьями, периодически останавливаясь и гуляя по пересеченной местности, где свободно бродили бизоны и серые лисицы с Нормандских островов. Джимми даже познакомил их со своим любимчиком Генри — белоголовым орланом, которого, казалось, ничуть не смущало человеческое присутствие в его родной среде обитания. Джо осматривал все вокруг с детским восторгом и постоянно фотографировал, пытаясь запечатлеть в памяти телефона едва ли не каждый сантиметр. Больше часа они наслаждались дикой природой, прежде чем продолжить свое путешествие в сторону каньонов национального заповедника Санта-Каталины и города Ту-Харборс, расположенного на перешейке между двумя открытыми бухтами. Миновав несколько районов, из которых Бену больше всего запомнились места со звучными названиями «Гавань коз» и «Бухта потрошителей», они достигли второго по величине населенного пункта на острове, когда часы показывали почти два часа дня. Джимми припарковался рядом с единственным на весь небольшой городок пляжем, и все трое выбрались из машины, разминая порядком затекшие конечности. Повернувшись лицом к океану, Бен без всякого стеснения присвистнул, впечатленный изобилием белоснежных яхт самых различных видов и размеров, в несколько рядов пришвартованных вдоль берега. Их немое величие будоражило кровь, усиливая предвкушение того момента, когда он ступит на борт одной из этих ослепительно сверкающих красавиц и выйдет в открытые воды, чувствуя как солёный ветер приятно холодит кожу. На несколько коротких мгновений Бен потерял чувство реальности, словно перевоплотившись в богатенького героя одного из легендарных голливудских фильмов. Это ощущение опьяняло похлеще любого алкоголя. Он не мог оторвать глаз от невероятного прибрежного пейзажа — мечты любого художника-мариниста — пока Джо не положил руку ему на плечо, разрушая всю прелесть момента. — Знаю, приятель, просто скажи, что любишь меня, и мы сделаем это. — Звучит очень двусмысленно, но если ты и правда забронировал одну из этих яхт, то я готов на все. Маццелло довольно рассмеялся и, махнув Джимми рукой, повел их к бесконечно длинному пирсу, разрезающему искрящуюся водную гладь. Их яхта оказалась далеко не самой большой из всех, но Джо точно знал, что понравится Бену. С виду довольно простое, но опрятное судно не могло похвастаться шикарным интерьером и дорогой мебелью, однако обставлено было со вкусом, а сочетание белого и бирюзового оттенков, преобладающих в декоре, нисколько не раздражало глаз. В носовой части корпуса было достаточно много места для того, чтобы в более теплую погоду на солнышке понежилась целая компания, но самое интересное ждало друзей дальше. Когда загорелый капитан средних лет провел их в заднюю часть палубы, перед глазами Бена появилась открытая корма, оборудованная по краям несколькими металлическими поручнями. Пока Джо допрашивал владельца яхты, Бен не спеша прошелся по серебристо-серому тиковому полу и неторопливо провел ладонью по одному из трех плетеных кресел, уже мечтая откинуться на мягкие подушки. Здесь же под навесом притаился бар, рядом с которым стояли до блеска отполированный стол на четыре персоны и два широких дивана. В целом, здесь было скорее уютно, чем элегантно, но именно этого и хотелось Бену, изголодавшемуся по идиллистической атмосфере, царившей вдали от суетливой городской жизни. На Санта-Каталине время будто останавливалось не в силах бороться с бескрайней водной стихией, и окружающее пространство наполнял лишь звук шелестящих за бортом океанских волн. — … немного прогуляемся вдоль побережья, постоим в бухте Галлахер, и к шести мы будем в Авалоне, — до расслабленного слуха снова донесся голос капитана. — Приятного отдыха! Все трое поблагодарили мистера Крейна, после чего Джо обратился к Джимми: — Как же твой пикап? Оставишь в Ту-Харборс? — Вернусь за ним завтра, — Джимми уже вовсю косился в сторону бара, будучи совсем не против ненадолго забыть о своем автомобиле. — Все равно у нас каждый день экскурсии, присоединюсь к кому-нибудь из ребят. Через несколько минут послышался рев мотора, яхта развернулась и величественно поплыла вперед, оставляя позади пустынный берег. — Выпьем? — предложил Маццелло, и его глаза призывающе загорелись. — Все равно слишком шумно, чтобы сидеть снаружи. — Шумно, значит, — Бен усмехнулся, приняв эти слова за отговорку, еще и до ужаса банальную. — Ага, — Джо пожал плечами и направился под навес, как бы невзначай рассматривая содержимое бара и почесывая при этом лохматый затылок. По мере того, как судно набирало скорость, ветер становился все сильнее, безжалостно спутывая волосы, без конца падающие на лоб. К тому же, яхту слегка пошатывало, и, учитывая наличие участков кормы, лишенных всякой защиты, перестраховка Бену не помешала бы. Наконец он признал, что отговорка Джо была не такой уж и бессмысленной, и присоединился к двум мужчинам, которые уже спокойно попивали апероль и болтали о покере. — Кстати, можем сыграть, — предложил Маццелло, когда Бен присел рядом, держа в руках свой коктейль. — Я заприметил набор вон там, на тумбе, где стоит огромная лампа с абажуром. И, между прочим, она довольно опасно трясется. — Думаю, она не стояла бы здесь, будь это действительно большой проблемой, — Бен сделал глоток и облегченно выдохнул, чувствуя, как тело медленно, но верно расслабляется. — Может, сначала посмотрим на красивую природу? — Отсюда все прекрасно видно, — отмахнулся Джо, срываясь со своего места. — Займешься этим в перерывах между ходами. — Тебе так просто меня не отвлечь, Джозеф, даже не надейся. — Мне совсем необязательно это делать, ты отвратительно играешь в покер. — Да я надеру тебе задницу! — Только в твоих самых сокровенных фантазиях, Бенни. Джимми задорно хохотнул, и Бен готов был поспорить, что еще парочка таких стычек — и тот однозначно лопнет со смеху. Они играли уже около получаса, периодически прерываясь на то, чтобы выпить или полюбоваться открывающимися видами. Очередная партия закончилась для Бена еще на терне, когда он понял, что ожидаемый стрит ему не светит. Джо серьезно увеличил ставку и, прикинув все возможные варианты, Бен пришел к выводу, что, даже если Маццелло и блефовал на какой-нибудь жалкой паре, то его рука при любом раскладе была сильнее. Пришлось скинуть карты, не дожидаясь ривера. Джимми остался в игре, и тогда Бен решил использовать момент для того, чтобы сделать себе новый коктейль и даже выложить в инстаграм парочку классных снимков. Но стоило ему подключиться к вай-фай сети, как телефон разразился продолжительной вибрацией, сигнализируя о многочисленных сообщениях. Бен даже не успел нажать на значок блокировки — на экране высветился входящий вызов на Вотсап от его старшего брата. — Привет, Майкл, — внутри вдруг все сжалось от неприятного предчувствия. — Как дела? — Черт возьми, Бен, я пытаюсь достучаться до тебя уже вторые сутки! — взбунтовался брат на другом конце провода. — Куда ты запропастился? — Я всю неделю был с Джо на Санта-Каталине. Что-то случилось? — Когда ты возвращаешься? — Майкл проигнорировал вопрос, и в его голосе зазвенело напряжение. — Завтра утром у меня самолет из Лос-Анджелеса. Может, все-таки объяснишь, почему ты весь на нервах? — Бен и сам разволновался, даже не заметив того, как две пары глаз уставились на него в полном непонимании. — Нам с отцом нужна твоя помощь, — брат вздохнул и спустя несколько секунд натужного молчания выпалил: — Эти сволочи пытаются отжать у нас бизнес! — Так, давай по порядку, — Бен облизнул пересохшие губы и слегка понизил голос, вовремя сообразив, что в помещении он не один. — Кто пытается и в чем конкретно заключается проблема? — Практически сразу после того, как отца повысили до управляющего директора месяц назад, «Энерджи Иншуранс» получила заманчивое предложение о слиянии страхового бизнеса с «Холидэй Бэнк», слышал о таком? — Конечно. — Благодаря этой сделке мы могли бы занять сразу одну пятую часть страхового рынка Англии. Все активы планировалось объединить на базе банка, а отец и владельцы компании получили бы десять процентов акций, места в совете директоров и солидную денежную компенсацию. — Я так понимаю, этого не произошло? — Отец подписал договор, в котором было четко указано, что правом голоса в образовавшемся холдинге обладают держатели не менее двадцати пяти процентов акций. — Как это могло произойти?! — Бен не мог поверить своим ушам. Всегда дотошный в работе, отец проверял все документы от корки до корки, прежде чем оформлять какие бы то ни было сделки. Он не доверял ни крупным бизнес-акулам, ни мелким игрокам, и именно потому высшее руководство решило, что после отставки бывшего управляющего директора именно Лэндон Джонс как никто иной подходил на роль его преемника. — Только не говори мне, что отец не увидел мелкий шрифт. — У договора была чистая копия, которую ему показали буквально за несколько минут до официальной встречи. Не знаю как, но кто-то подменил бумаги, и Лэндон был полностью уверен в том, что подписывает правильный вариант, — Майкл отчаянно выругался. — Его подставили, Бен. На следующей неделе должно пройти совещание, по итогам которого «Энерджи Иншуранс» перестанет существовать, а его владельцы станут для «Холидэй Бэнк» абсолютно пустым местом. Они в ярости, и отец вот-вот потеряет работу. — Но ведь он пытался объяснить, как все было на самом деле? — Никто и слушать не стал. Отцу доверили управление большой компанией, и, как бы то ни было, он виноват в том, что допустил случившееся. Дела очень плохи, и поэтому я сразу же начал звонить тебе. — Но чем я могу помочь? — от шока мысли сбивались в один большой клубок, и Бен едва соображал, что нужно говорить. — Ты же теперь в шоу-бизнесе, брат. Может, у тебя есть хорошие юристы или влиятельные друзья? Нам нужно хоть что-нибудь, что остановит этих уродов, — Майкл практически умолял его найти выход. — Ситуация серьезная, Майкл. Ты ведь понимаешь, что, даже если я найду кого-нибудь, кто согласится в этом участвовать, нет никаких гарантий? — Мы не можем не попробовать, — конечно, брат все прекрасно знал и без его предупреждений. — Нельзя сдаваться без боя. Блейк Холидэй должен поплатиться за свой обман! — Как ты сказал? — переспросил Бен, резко вскакивая с табурета, на котором сидел на протяжении всего разговора. — Блейк Холидэй? — Жадный сукин сын! — с остервенением выплюнул Майкл. — Да, именно он возглавляет всю эту гребаную банковскую сеть. Не может ли быть, что… — Брат, дай мне немного времени, ладно? — шестеренки уже крутились в голове Бена, пока он срочно пытался сложить детали пазла воедино. — Я обещаю сделать все, что в моих силах. — Спасибо, Бен, — судя по изменившемуся тону, Майкл немного успокоился. — Позвони мне, если вдруг появятся новости, ладно? — Само собой. — Буду на связи. — Пока, Майкл. Передай отцу, чтобы держался. — Обязательно. Бен отложил телефон в сторону. Сцепив руки в замок, он прижал их к губам и закрыл глаза, пытаясь унять бушующие в голове догадки и приструнить все лишние эмоции. Если и существовала какая-то, пусть даже ничтожно малая вероятность того, что вытащить отца из этой передряги все же возможно, он должен был сохранять холодный рассудок и ясное мышление. Права на ошибку не было, действовать требовалось быстро, точно и наверняка. Бен не был особым экспертом в таких делах, но одно знал не понаслышке — прямого обращения к юристам будет недостаточно. В мире человека, готового играть настолько грязно, все покупается и продается, а потому открыто апеллировать к закону в такой ситуации стал бы только глупец. Нужен был куда более хитрый план, но Бен даже близко не представлял, каким образом мог бы подобраться к такой шишке, как Блейк Холидэй. Если только его предположение не оказалось верным… Джо присел рядом на соседний табурет, бросая Бену один из своих самых обеспокоенных взглядов. — Скажешь, что произошло? — У отца большие неприятности, — от того, что в горле все пересохло, каждое слово будто резало изнутри. — Месяц назад он возглавил управление компанией, в которой работал больше двадцати лет, а теперь одна из крупнейших банковских сетей Лондона в одном шаге от того, чтобы поглотить весь бизнес. — Черт возьми! — выдохнул Маццелло, но, видимо, осознав, что сейчас Бену меньше всего нужны его причитания, он прокашлялся и спросил как можно сдержаннее: — Что будешь делать? — Пока не знаю, — Бен сосредоточенно смотрел перед собой. — Не сказать чтобы до этого мне часто приходилось спасать компании от рейдерства. — Ты ведь знаешь, что не обязательно должен справляться с этим сам? — голос Джо звучал так, будто ему вот уже который раз приходилось объяснять очевидное. Бен перевел на него вопрошающий взгляд, и Маццелло пояснил: — Мы публичные люди, и можем придать эту ситуацию огласке. Подключить журналистов, раздуть шумиху, заставить власти обратить внимание. — Думаешь, в «Холидэй Бэнк» не знают, что у Лэндона есть знаменитый сын? Если такого опытного и дотошного человека, как мой отец, сумели настолько грамотно обвести вокруг пальца, значит, достаточно долго копали для того, чтобы понять, как это сделать. На их месте я бы уж точно не обошел стороной близких родственников, благополучием которых всегда можно неплохо шантажировать. Уверен, другая фамилия не стала помехой для того, чтобы идентифицировать меня как часть его семьи. И раз уж факт моей публичности никого не остановил, вряд ли они всерьез воспринимают это как проблему. — Резонно, но ты же не станешь просто так с этим мириться? — Конечно, нет, но я реалист, и понимаю, что люди, против которых мы собираемся выступать, не дураки, и наверняка уже давно прикрыли свой тыл, не оставив ни одной лазейки. Идти на таран слишком опасно, поэтому до тех пор, пока я не пойму, как быть, чем меньше людей знает о случившемся, тем лучше, — Бен многозначительно кивнул в сторону Джимми, который деликатно не вмешивался в их уединение и собирал покер обратно в коробку. — Хоть по мне и незаметно, но я умею держать язык за зубами, — Джо и сейчас оставался самим собой, стараясь всеми способами поддержать и подбодрить Бена. — Я знаю, — он кивнул, а затем попросил: — Мне нужно кое-кому позвонить и кое-что выяснить, поэтому, пожалуйста, побудь снаружи вместе с Джимми. Я присоединюсь к вам как только закончу. — Хорошо, — Джо спрыгнул с табурета. — Помни, что я всегда помогу тебе, ладно? Бен снова кивнул, и, едва Маццелло, забрав с собой друга, вышел на корму, взял в руки телефон, выискивая в нем нужный контакт. Спустя несколько коротких гудков раздался щелчок, а затем довольный голос с очаровательным французским акцентом: — Алло. — Привет, Вивьен. — Привет, — Лавуа, как всегда, нисколько не скрывала того, как рада была его слышать. — Самолет уже через несколько часов, я вот-вот собираюсь выехать в аэропорт. — Не спеши с этим, — Бен прямо-таки почувствовал, как меняется девичье лицо по ту сторону экрана. — Что-то не так? Ты передумал? Или нашел кого-то другого? — вопросы посыпались на него со скоростью пулеметной очереди. — Стой, Вив, все это тут не при чем. Возможно, я прилечу в Париж сам. — Сам? — изумленно переспросила Вивьен, однако осознав, что дело было не в ней, немного расслабилась. — Почему же? — Пока не могу тебе этого рассказать. Знаю, звучит странно, но я был бы тебе очень благодарен, согласись ты помочь мне, не задавая вопросов. — Попахивает какой-то авантюрой, — Вивьен нервно хихикнула, но все же согласилась. — Не забудь напомнить мне лет через пять, кто в свое время вытянул из меня все веревки. — Я буду перед тобой в долгу, — решив больше не медлить, Бен, наконец, спросил: — Ты знаешь что-нибудь об отце Брук? — Эм… — Лавуа растерянно замолчала, наверняка ведя немую борьбу со своим мгновенно разыгравшимся женским любопытством. Бен не мог ее за это винить, правда, все же надеялся, что она сдержит свое обещание. — Даже представить не могу, зачем тебе эта информация, но я знаю совсем немного. Брук не любит рассказывать о семье, и я не думаю, что могу быть той, кто имеет право делиться чем-то подобным с чужим человеком. — Я полностью осознаю степень наглости, но поверь, если бы это не было так важно, я бы не стал просить, — вновь повисла тишина, которую Вивьен совершенно не торопилась нарушать. Бен мысленно обругал себя на чем свет стоит и все-таки пошел ва-банк. — Мне нужно сопоставить некоторые факты. Если все так, как я думаю, Брук может стать единственным человеком, который сможет помочь мне и моей семье. — Почему не обратишься к ней напрямую? — Не хочу… волновать ее зря. — Бен, это очень личное, — Вивьен вздохнула. — Если Брук узнает, ей это не понравится. Она мне дорога, я не могу поставить под угрозу нашу дружбу. — И я это уважаю, — честно сказать, Бен и не подозревал, что придется уговаривать девушку так долго. Либо он переоценил свое влияние на нее, либо она и правда цеплялась за Брук как за что-то безумно важное в ее жизни. — Что же, прости, но я должен был попытаться, потому что в моем случае под угрозой стоит будущее моего собственного отца. Кажется, Вивьен оценила то, что он доверил ей хотя бы эту небольшую часть правды, и его искренность дала свои плоды. В столь напряженном состоянии Бен со смешком подумал о том, как легко некоторые девушки поддавались на такие манипуляции, когда Лавуа все же сдалась: — Отец Брук ушел из семьи, когда она была еще совсем маленькая. Она не знает причины и вообще смутно помнит, что тогда произошло. Они уже давно не общаются друг с другом. — И с тех пор ни разу не виделись? — Нет. Первое время он звонил ей по праздникам, но все это быстро прекратилось, когда у него появилась новая семья. — Ты знаешь, кем он работает? — Кажется, Брук говорила, что он был банковским клерком, — сердце Бена забилось чаще. — Не буду утверждать наверняка, да и столько лет прошло. Мало ли как у него жизнь повернулась. — Вив, пожалуйста, постарайся вспомнить: может, Брук упоминала, что ее отец получил повышение или построил свой крупный бизнес? — Не знаю, Бен. Она не шибко откровенничала на эту тему, а уж так далеко я не заглядывала. Хотя стой… — тон Вивьен резко изменился, как будто она вспомнила что-то такое, чему раньше не придавала особого значения. — Однажды мы были у нее дома, и по телевизору шли новости. Что-то о том, как одна банковская сеть в Лондоне провела масштабный ребрендинг в связи со сменой руководства. Громкая была история, на рекламных контрактах с банком тогда сидела половина британских знаменитостей. Продвигали новое ценностное предложение, логотип и, конечно же, название. Тогда мне показалось, что это просто совпадение, но Брук… не похоже, чтобы она равнодушно отнеслась к тому, что услышала. — И что же она услышала? — но Бен уже знал ответ на свой вопрос. — «Холидэй Бэнк». Интуиция его не подвела. Теперь Бен ни секунды не сомневался в том, что Блейк Холидэй действительно был отцом Брук. Но озарение совершенно не принесло ему никакого облегчения. Скорее, запутало все еще больше, ведь после случившегося между ними было сложно представить, как они вообще смогут общаться. И, если бы не отец, Бен никогда бы не решился намеренно вернуться к тому, от чего так настойчиво хотел убежать. Впервые за последнее время Бена, постоянно сгибавшегося под тяжестью бремени выбора, расстраивало то, что сейчас выбора у него не было вовсе. — Эй, все, что я рассказала, было тебе хоть каплю полезно? — Вив вернула его из собственных мыслей в реальность. — Я предупреждала, что деталей катастрофически мало. — Мне более, чем достаточно. Спасибо, Вив, ты чудо! — Не за что, только скажи, что мне делать с чемоданами. — Боюсь, тебе придется сдать свой билет. Я постараюсь прилететь в Париж как можно раньше. — Мне стоит беспокоиться? — Все нормально, я просто надеюсь, что Брук не откажет в небольшой помощи. — Сказать ей о том, что ты скоро будешь тут? — Я сам, не переживай об этом. Прости, что пришлось немного поменять планы. — Мы все равно скоро увидимся. Думаю, у меня получится потерпеть еще несколько дней. — Я оплачу все дополнительные расходы. И только после прощания с Вивьен Бен вспомнил, что по возвращении в Лондон его ждали съемки «Восстановления». До начала продакшена оставалось всего каких-то четыре дня, за которые справиться с тем, что так внезапно на него навалилось, было попросту невозможно. Он не знал, насколько задержится в Париже, ведь очень многое зависело от того, согласится ли Брук снова связываться с ним и станут ли его семейные трудности достаточно веским аргументом для того, чтобы она согласилась пойти против своего отца. По телу пробежали мурашки — то ли от ощущения того, что Бена загнали в тупик, то ли от предвкушения встречи с той, что не давала ему спокойно дышать одними лишь воспоминаниями о себе. Той, что всегда сидела внутри него, пока он был внутри очередной девушки, на утро покидавшей его спальню навсегда. Жизнь могла издеваться над ним сколько угодно, но никогда прежде она не была настолько иронична. Семья, карьера и… чувства. Все смешалось в какой-то невероятной какофонии, которая совершенно обескураживала и кусок за куском откалывала его спасательную броню. В какой-то момент яхта начала сбрасывать скорость и через пару минут остановилась окончательно. Но бухта Галлахера, о прибытии в которую Бена громко оповестил Джо, хоть и была необыкновенно красочна, но не могла волновать его больше, чем три его главные ценности. И несмотря на то, что Санта-Каталина стала замечательным убежищем, в котором у Бена получилось ненадолго спрятаться от самого себя, на место истинного вершителя его судьбы уже давно претендовала французская столица.