Ты будешь растить эти цветы, не я
Для Хосока самые прекрасные цветы — голубые розы.
Что в букетах, что на клумбах, в садах, в теле — они волшебные. Голубые розы с острыми и длинными шипами прекраснее всего, что видел Хосок за свою жизнь. Это тот самый редкий цвет роз, который может проростать в легких. Он их бережет и уважает. Но не человека, который и поселил эти цветы в душе Хосока. Он его любит.
Парень, который влюбил в себя солнышко — Хосока оказался чёрной тучей, таким же чёрным, как и лепестки роз, что теперь выхаркивал Хосок.
Хосок начинает первым разговор, когда они стоят возле университетского входа, и прогуливают первую пару.
— Юнги, я люблю тебя. Твои любимые цветы растут во мне, — Хосок очень надеется на взаимную любовь, ну или хотя б симпатию.
— Да кто ты мне вообще такой? И да, мне похуй что там в тебе растёт, ты мне вообще никак не нравишься. Думаю, сам справишься со своими чувствами.
Для Хосока эта грубость стала точкой, на которой надо было остановится.
— Хорошо, Юнги. Не буду больше тебя беспокоить.
— Сделай операцию, чтобы не сдохнуть, — Юнги сказал это с неким отвращением, но в то же время он не хотел, что бы какой-то парнишка умер из-за своих же чувств к своей персоне.
— Хорошо... — Хосок уходит домой, где весь вечер будет сидеть на диване и смотреть в одну точку. Как же Хосок умеет врать. Не будет он делать эту операцию. Он не хочет забыть чувства даже к такому человеку, как Мин Юнги. Пусть лучше он сдохнет. Так будет всем лучше.
Когда время уже далеко за полночь, у него опять начинается приступ кашля.
Только сейчас он сильнее, и Хосоку кажется, что шипы, которые вонзились в кожу горла, сейчас его разорвут.
Вместе с этим появляется ещё одна неприятность. Он откашливает чёрные лепестки, с бардовыми пятнами крови.
— Дожил блять, — Хосок смывает эту дрянь в унитаз, а сам идёт на кухню, чтобы смочить горло. Налив себе стакан воды, он примерно рассчитывает сколько ему осталось.
«Если человеку отказывают в взаимной любви, на следующий день он отхаркивает отравленные цветы. В случае, если вы не сделаете операцию, то умрете через две недели. Вторая неделя самая тяжелая. Это уже последняя стадия болезни, и у человека уже «высосаны все соки», на этом этапе вам уже ничего не поможет...» — так гласила Википедия.
— Отлично, прекрасно. У меня есть неделя чтобы попрощаться с родными и забрать документы с универа, — Хосок уже собирается звонить маме и говорить что он приедет, как ему на телефон звонит его друг, Намджун.
— Алло, Хосок, даров, что делаешь?
— Привет, братан, да так, по хозяйству занимаюсь.
— Я чего звоню. Мы с пацанами, ну, я, Юнги, Чимин, Джебом, Хёнвон и все остальные собираемся в субботу в клуб. Знаешь такой «Night Club»?
— Оу. Да, я знаю этот клуб, но я не смогу прийти. Я завтра уезжаю родителей навестить, так что не получается, сорян.
— Та ладно, ничего. Там кстати Юнги говорил, что ты приболел. Ничего ж серьезного?
— Зачем спрашивать, если знаешь ответ? — Юнги ему всё рассказал.
— Ты ж знаешь, что это нельзя запускать.
— Джун, давай без Википедии. Как там Джин?
— А, в Мюнхене сейчас, на мастер-классе по приготовлению самых вкусных куриных крылышек.
— Чего тебя не взял с собой? Или решил отдохнуть от тебя? — хоть у Намджуна и нормальный характер, но он ещё то шило в жопе.
— Решил отдохнуть от меня, и сказал, что я ему буду там мешать. Нет, ну ты себе это представляешь? — он шутит, но Хосок все равно спрашивает:
— Я так понимаю, по приезду Джина его ждет кошмар?
— Да, но наказание может смягчиться, если он привезет собой вкусную курочку, ибо я уже не могу жрать эти не вкусные сухие армейские пайки. Ей богу, хоть голодай.
— Настолько привык к еде, которую готовит Джин?
— Он настолько божественно готовит, что я готов отдать жизнь за его еду. Кстати, ты когда собираешься к нам в гости прийти?
— Вот когда вернусь от родителей, сразу к вам забегу.
— Ловлю тебя на слове, Чон Хосок.
— Ага, Ким Намджун. Спокойной ночи.
— И тебе удачи во всех делах.
Он отключает телефон и идёт в душ, чтобы освежится после всего того, что с ним произошло за день. Родителями он позвонит завтра с утра, а сейчас ему надо принять обезболивающее, что бы хоть как-то легче стало.
Ночью он таки не засыпает — его ломает кашель, который как будто собирается разорвать горло. Приняв ещё два колесика обезболивающего, он через час засыпает, с лепестком черной розы в руке.
***
У родителей Хосок реально отдыхает. Но когда он возвращается в город, на него сразу сваливается тяжелый груз в виде его цветочной болезни.
Он звонит Намджуну, предлагает встретится, но тот говорит что занят и на этой неделе не может. Хосок тихо в трубку добавляет, что уже никогда.
У него осталась неделя.
В понедельник он последний раз приходит в универ, и старается не смотреть на Юнги, иначе он откинется прямо здесь. К несчастью, прямо на паре у него начинается приступ. Он со всех ног бежит в туалет, где сразу выблевывает густой комок крови и лепестков. Он устал. Ужасно устали от этого дерьма, от этого Юнги, от жизни. Хосок сидит на холодном кафеле, возле умывальника, глотая слёзы и кровь, что норовит снова выйти из Хосока вместе что цветками.
— Как же я тебя ненавижу. Как же я тебя блять люблю.
Он откидывает голову назад, потому что она начала дико болеть, а таблетки остались в рюкзаке.
Любит
— Хосок, ты в порядке? — Юнги. Этот голос он узнает из тысячи.
— А как ты думаешь? Мм? — он злобно смотрит на Юнги из-под чёлки, что упала на лоб.
— Ты ходил к доктору? Собираешься делать операцию?
— Неделю назад ходил. Мне остался месяц. И да, у меня скоро операция, — Хосок фальшиво улыбается впереди стоящему парню. Поверил его лжи. Никакая операция, Хосок умрет, и это конец.
— Мне очень жаль, что так вышло.
— Мне не нужно твоё ебучее сочувствие. Помоги лучше встать.
Юнги помогает Хосоку встать, и провожает в класс.
— Чон Хосок, слышала вы уходите от нас.
— Да, госпожа Нора. Я уже забрал документы, — он краем глаза видит охреневший взгляд Юнги, но не поворачивается к нему. — Но, не думаю, что вы будете сильно скучать по мне.
Вместо этого он складывает свои вещи и выходя из аудитории говорит:
— Всем спасибо, все прощайте. Прощай, Мин Юнги, — Хосок смотрит на Юнги полными любви глазами и глотая цветы и слёзы, покидает университет и жизнь человека, которого любил.
Вместе с уходом Хосока, уходит из жизни Юнги какая-то радость, чувство жизни. Но он давит в себе эти чувства, не разрешает каким-то цветам прорости у себя в лёгких.
Весь оставшейся день проходит у него по косой.
***
День.
У Хосока остался день. Даже меньше, примерно двенадцать часов. А он лежит в кровати с температурой в сорок градусов и цветами на простыне.
Никто из его друзей не знает, что он умирает. Все думают что он сделал операцию, и теперь отдыхает после неё. Какие наивные, ей-богу. Хосок даже не пытается встать с кровати. Все равно бессмысленно, даже если он и встанет, то сразу же упадет лицом в пол.
Он слышит возле уха звонок.
«Намджун»
«Чёрт. Какого хуя ты мне сейчас звонишь?»
Но он берет трубку и старается придать голосу более менее жизнерадостный вид:
— Да, Намджун-а, слушаю тебя.
— Хосок, как ты? Как операция?
— Отлично, мне с каждым днем становится всё лучше и лучше. А сам как?
— Заебался. Пахаю как чёрт, хочу взять отпуск, так нет, нельзя. Суки блять.
Только спустя час их разговор заканчивается. Говорили о том, о сем, пока у Хосока не начался приступ. Пришлось опять соврать Намджуну, что ему надо выпить таблетки.
— Как же меня все заебало.
Ему опять кто-то звонит, и это его друг с параллели Тэхён:
— Чонгук, ты знал что Юнги теперь встречается с Чимином?
— Ты ошибся номером, Техён, — Хосок старается не сосредотачиваться на новости, что Техён хотел сказать своему парню Чонгуку, а сказал бедному Хосоку, которого сейчас разорвет от дикого приступа кашля.
— Ой, Хосок прости, я случайно ткнул пальцем…
— Всё сказал? Теперь прощай.
Хосок впервые бросает трубку.
Он швыряет телефон в дальнюю стенку, и тот ломается на десятки осколков.
Прям как сердце Хосока. В который раз за этот год.
У него начинает болеть горло, но не внутри, а снаружи — шипы роз скоро проткнут его кожу, тем самым останавливая дыхание. Хосок из последних сил встаёт, открывает окно и вдыхает свежий воздух. Последний раз.
Ложится в кровать и поправляет её, стряхивая лепестки на пол. Зачем они ему, если сейчас он…
Если сейчас из него лезет целая роза. Последняя прекрасная голубая роза, без крови и чёрных лепестков. Он кладет ее себе на грудь и закрывает глаза.
Самый последний лепесток перекрывает дыхательные пути, тем самым отбирая последнее дыхание.
Все узнают об этом только тогда, когда соседи Хосока жалуются на сильный запах гнилых роз с его квартиры.
— Он не сделал операцию. Он обманул нас. А все из-за тебя, Мин Юнги! Ты — Мин Юнги, виноват в смерти солнышка Хосока.
Он согласен с матерью Хосока.
Это он убил человека, и он ничего не может сделать. Даже сочувствие из себя не может выдавить. Просто молча уходит с квартиры, предварительно забрав все ещё не увявшую голубую розу.
Он уезжает из города.
Берёт билет до Монреаля и летит туда. Туда, где его никто не достанет. Но один человек всё-таки будет с ним всю жизнь.
Чон Хосок.
Через два дня после переезда Юнги начинает отхаркивать цветы. Жёлтые лепестки роз.
Такие же яркие, как Хосок.
Такие же убийственные, как и были голубые лепестки для Хосока.
«Обычно, люди не задумываются о чувствах других людей. Порой они ошибочно полагают, что понимают эти чувства и разбираться в них нет смысла.
Это больно»
Юнги знает конец своей истории. И он рад этому, он заслужил. Он умирает с мыслью о таком солнечном и любимом человеке, которого убил.
