И все-таки мы вместе!

Мири был счастлив, он с удовольствием занимался с детьми, возился в саду и делал нескончаемые домашние дела. С таким же удовольствием ему в этом помогали Линад и Киано, а Фе поглядывал на их суету и не мешал им. Киано полностью взял на себя готовку, как только увидел в одиночестве занимавшегося обедом Зоргена, который в параллель с поразительной сноровкой замешивал тесто и делал начинку для пирожков, причём исинэ гораздо чаще висели на нём, нежели на папе, или спали рядом в самодельной корзине для овощей с низкими бортами, приспособленной для этих целей скрадом. Родственник попытался пристыдить и призвать Мири к порядку, но тот легкомысленно отмахнулся, объяснив, что у него со старшим мужем такая договорённость. И всё бы ничего, но кое-что в последнее время напрягало Мири — он заметил странный интерес Киано к своему старшему мужу. Несмотря на свою наивность во многих вопросах, Мири неожиданно для себя обнаружил, что является жутким собственником. Его беспокоило происходящее и он ничего не мог с собой поделать. Мири переживал, злился (никто, кроме него, не смеет смотреть на его Зорги!), раздражался по любому поводу и наконец не выдержал. И как только муж улетел по своим делам, оставив рэрди одних, Мири припёр Киано к стенке. Физически. Поскольку габаритами и силой не только не уступал, но и превосходил дядиного младшего мужа. Да и злость сыграла свою роль. — Ты зачем смотришь на моего старшего?! — без каких-либо предисловий накинулся он на Киано. — Мне не нравится, КАК ты смотришь на него! Мне не нужна твоя помощь! Сам справлюсь! Сегодня же попрошу Зорги отвезти тебя в космопорт! О-о-о, как же он разозлился! Глаза Мири светились от охватившего его гнева, ноздри раздувались, губы упрямо сжались, лицо заострилось, и от милого, нежного рэрди ничего не осталось. Перед Киано предстал разъярённый младший муж. В памяти сразу всплыли громкие разборки из-за периодически возникающих в Клане безобразных драках младших мужей из-за своих старших, ходивших налево. И решив не доводить до этого, всё рассказал: о словах Майра, своих симпатиях к Фе и неожиданно возникшем к нему влечении. Рассказал и расплакался вместе с Мири на пару, это Киано было сделать проще простого, он за время своего замужества многому научился, чтобы избежать наказания. — Прошу, Киано, не надо! Я не хочу, чтобы Зорги трогал тебя! Пожалуйста! — умоляюще посмотрел на него Мири. — Если он сам придёт ко мне, я не имею права отказать ему, тем более что Майр дал своё согласие. Понимаешь, Мири? Но мне так хочется, чтобы он коснулся меня и посмотрел так же нежно, как и на тебя, хотя бы чуть-чуть! Мне ужасно стыдно, но я не могу с собой ничего поделать. Меня манит к Зоргену с каждым днём всё сильнее, и я не хочу отсюда никуда уезжать. Обещаю, что я сам не подойду и не буду приставать к твоему старшему! Рэрди обнялись и долго молча сидели, думая каждый о своём. Когда прилетел Фе, к нему подошёл Мири, решительно потащив за собой в спальню, где огорошил следующими словами: — Я запрещаю тебе смотреть на Киано, а тем более целовать и трогать его! Ты мой муж! А я — твой! Не смей! Несмотря на данное Майром разрешение. Услышанное явилось для Фе большим сюрпризом. Он не ожидал такого накала страстей, возникшего из ничего. А по поводу Майра вообще опешил, ему бы подобное даже в голову не пришло. «Вот последнее ты напрасно мне сказал. Лучше б я этого не знал». — Мири, радость моя хвостатенькая, разве я когда-нибудь давал тебе повод к ревности? — Да, давал! ДАВАЛ! Сколько я плакал, когда ты уезжал от меня на Визуу, а когда возвращался, привозя на себе чужие запахи, плакал ещё больше! Пристыженный Зорген замолчал, вздохнул и тихо проговорил: — Я не знал, что ты ТАК это воспринимал. Почему же ты тогда сразу мне не сказал, промолчал? Зачем мучился? — Я не зна-а-ю-у-у! — разрыдался Мири на плече у мужа. — Я такой глу-у-у-пый, Зо-о-рген! — Не наговаривай на себя, хвостюня. Любимый мой, самый нежный, самый сладкий, самый-самый! *** Обещать-то Киано пообещал, да только сердцу не прикажешь и глаза не закроешь. Скрад сильно отличался своим поведением от тех самцов, с которыми Космос сводил хвостатого рэрди, немало помотавшегося вместе со старшим по всему Лискар. Так что ему было с чем сравнить. Мири его злил. За что бестолковому юному рэрди, не понимающему своего счастья, так повезло?! Почему они не встретились раньше?! Образ Майра с каждым днём всё больше стирался, уходя в прошлое, к которому совершенно не хотелось возвращаться после спокойной и сытой жизни, в которой не было места страхам и переживаниям о завтрашнем дне. Каждое движение, каждое случайное прикосновение, перекатывающиеся мышцы, обнажённый торс скрада ранним утром после пробежки со стекающими блестящими капельками воды так и манили к себе. Киано настолько настроился на скрада, что чувствовал его настроение, его возбуждение, даже моменты их близости с Мири. Это казалось каким-то наваждением. Он слышал не слыша, видел не видя; он знал, где они играют друг с другом, и его несло туда, независимо от его желания. Иногда Киано казалось, что он сходит с ума. И если Киано думал, что один так остро чувствует Зоргена, то он ошибался. Скрад, с его звериной чуткостью и сверхспособностями, видел, слышал и ощущал как самого Киано, так и его желания и даже мысли. Это было настолько ярко, что сводило Фе с ума. Он впервые столкнулся со сносящим голову желанием, вызванным столь откровенными чувствами. Похоже, так внезапно проявилась особенность его нового тела, поскольку прежнее реагировало на противоположный пол намного спокойнее. В общем, рядом такой нежный, чувствительный, манящий рэрди. И такой облом! Разумом он всё слишком хорошо понимал, только телом руководили звериные инстинкты. Поэтому Фе сознательно и, можно сказать, целенаправленно провоцировал чужого рэрди, приставая к Мири в различных укромных уголках дома и сада, зная, что Киано обязательно там появится и будет украдкой наблюдать за ними, фоня эмоциями и желанием. Вот и сейчас, жадно целуя Мири, он нетерпеливо приподнял рубаху и, оглаживая ягодицы и основание хвоста, готовился войти в мужа. Едва головка его члена коснулась вожделенной ложбинки, Мири выгнулся и застонал, подставляясь мужу. — Тише, мелочь разбудишь. Тише, — шептал ему на ушко Зорген. — Зорги-и-и, я не могу молча-а-а-ть! Мне та-а-к хорошо-о-о! — Тише, любимый, тиш-ше… — А-а-ах! Зорги, глубже, глу-у-у-бже! О-о-о! — И Мири после полученного удовольствия обмяк в руках у мужа. — Нехорошо подглядывать, — тихо произнёс Линад за спиной Киано. — Можно подумать, ты не такой! — Как только я их слышу, то ухожу подальше. Это неприлично! Вы, рэрди, просто повёрнутые на этом! — «Мы»? Здесь один я. — Ага, как же! А исинэ? Как только уши свои вот так расставят, — Ли подставил ладони горизонтально к своим ушам, — точно где-то недалеко Зорген с Мири этим занимаются. Не веришь? Пойдём в детскую и посмотрим. Они на цыпочках поднялись на второй этаж и заглянули в детскую. Киано едва успел себе рот заткнуть, чтоб приглушить возглас изумления: посреди гнезда покачивались с прикрытыми глазами и оттопыренными ушами исинэ. — Они всегда так делают. Раз так сели, значит, ни Зоргена, ни Мири можно часа два даже не искать — они заняты друг другом. Вот что с ними, а? Ты что-нибудь понимаешь? — Никогда такого не видел. Считаю, что надо об этом сказать Зоргену. — И кто ему скажет? — Я скажу! — решительно ответил Киано. Вечером того же дня у него с Фе состоялся первый откровенный разговор. Зорген ласково гладил Киано по ладони, перебирая пальцы и наслаждаясь каждым прикосновением к чужому недоступному ему рэрди. А тот, запинаясь на каждом слове, рассказывал об исинэ. А потом — о себе, своих чувствах, своем нестерпимом желании. Киано буквально «прорвало». — Фе-е, я больше не могу! Я схожу с ума! Не хочу возвращаться к Майру! — Киано тихо заплакал и как-то беспомощно прижался к скраду, наслаждаясь близостью. «Что я наделал! Боги, что я наделал! — билось внутри у Фе. — О чём я только думал, когда расслаблялся с Мири, полностью открываясь? Они же, похоже, сильные эмпаты, чувствовали всё, что чувствовал и я! Боги! Теперь надо всегда от них закрываться!» Линад был поражён — исинэ вдруг резко успокоились, превратившись в обычных маленьких рэрди, и больше не пугали его своим странным поведением, перестав расставлять уши. Неужели Киано поговорил с наставником? — Ты разговаривал с Зоргеном об исинэ? — решил уточнить Ли у старшего рэрди. Киано кивнул, загадочно улыбаясь. *** Прошёл месяц. Бушующие страсти вроде улеглись. Фе расслабился, да только напрасно. Однажды утром к нему подгрёб чем-то обеспокоенный Мири. — Я тебе кое-что хочу сказать. У Киано начался цикл, и он ужасно мучается! — И Зорген сообразил, что уже дня два не видел рэрди. — Мои таблетки он пить отказался. Говорит, что ему надо какую-то ариллу. Я не знаю, что это такое. Прости меня, Зорги! Я… я… Помоги ему, пожалуйста! Я тебе разрешаю… Я согласен… Не знаю, как сказать правильно. Киано нужен рэрд, сам понимаешь для чего. — Мири прикусил нижнюю губу от переживаний. — Он ужасно мучается! Мне так плохо никогда не было. — Просто, радость моя, ты ещё совсем молоденький рэрди, и неизвестно, как ты будешь переносить цикл после родов, а Киано — взрослый рэрди, привыкший к постоянным половым отношениям и лишённый их на данный момент. Хорошо, я помогу ему. Но мои отношения с ним потом не прекратятся, я так не смогу: один раз — и всё. Мири, пойми, НЕ СМОГУ! Если я сейчас помогу Киано, то буду и дальше «помогать». Понимаешь? Я не робот и не автомат, меня нельзя включить-выключить по твоему желанию. Подумай об этом, Мири. — Я… я согласен! Я согласен делить тебя с ним! — И от облегчения, что он всё-таки это сказал, Мири улыбнулся, прижимаясь к своему хозяину.