И все-таки мы вместе!

― Фе, а почему ты исинэ никаких лекарств не даёшь? Им же плохо! ― Нельзя, Ли. При линьке не дают никаких лекарств, иначе могут быть осложнения. Я уже начитался в Комплексе про эту барьерную линьку до одурения. Нужно просто ждать, везде почему-то указана длительность в семь дней. Чего там опять Мири плачет? ― Откуда ты всё знаешь? ― И чувствую, и слышу… И его, и тебя, и детей. ― Говорит, это он виноват. ― О Боги! В чём?! ― В том, что исинэ заболели. ― Ох уж этот Мири… Если его послушать, можно подумать, другие дети вообще не болеют! Позови его ко мне, страдальца нашего несчастного. ― А почему сам не позовёшь? ― Не придёт. ― А если и со мной не придёт? ― Тогда ты ему строго скажешь, что старший муж сердится и приказал не плакать. Линад примчался почти сразу: ― Прекратил! Всхлипнул пару раз и успокоился. Давай я с малышами посижу, а ты хоть каким-то делом займёшься. А то у нас будто конец света наступил ― ничего вообще не делается, словно жизнь остановилась. А так хоть ты погремишь инструментом, всё веселее будет. Фе ухмыльнулся: ― Так и быть, пойду поработаю. Если что, сразу зови. Когда Фе наконец слез со своей верхотуры и решил немного перекусить, оказалось, что в кухне никого нет. Младший муж обнаружился в детской, сидящий рядом с Линадом. ― А в глазах его мировая скорбь… Мири, радость моя хвостатенькая, что ты так себя накручиваешь? Это же просто линька, пусть и не совсем обычная. ― Зорги, я не знаю, что со мной. Не могу ничего делать, руки словно сами опускаются. Начинаю что-нибудь делать и отключаюсь… Ничего не хочу ― ни есть, ни пить. Ноги сами меня сюда несут. ― Я тебе успокоительный отвар сделаю, а то и ты у меня свалишься. …Фе лежал рядом с гнездом с прикрытыми глазами, прислушиваясь к каждому шороху. Вот что-то зашуршало. Что-то потащили большое, но лёгкое, чуть сдвинулась дверь, пропуская это что-то… Шлепки босых ног, тихое пыхтение, снова открылась дверь, на этот раз в детской. Рядом с Фе бухнулось что-то мягкое. ― Зорги, я не могу один спать, можно я с тобой тут рядышком прилягу? Я и циновку притащил, и подушку с одеялом… Фе перекатился на разложенную постель к мужу, прижимая его к себе и ласково целуя: ― Спи, беспокойный ты мой… спи… Мири некоторое время возился, удобно устраиваясь, потом не выдержал ― прижался к мужниной спине, уткнувшись в неё носом, обхватил руками своего Зорги и заснул. А Фе так и пролежал всю ночь в привычной полудрёме, не шевелясь и боясь разбудить чутко спящего мужа. Весь следующий день Мири и Линад попеременно дежурили в детской, освободив от этой обязанности главу семьи. Когда уже под вечер Фе прилетел из Лесного дома, его встретил расстроенный воспитанник. ― Они меня почему-то не узнают! Фе обнял Линада и погладил по волосам, успокаивая. ― Врач говорил мне об этом. Сейчас попробую с ними поговорить. «Дети, вы меня слышите?» «Да, Фе!» «У вас сколько пап?» «Ты…» «Нет, есть ещё папа Мири!» ― Фе послал детям изображение Миризе. «Есть старший брат Линад, мы его зовем Ли, ― показал сыновьям ещё одно изображение, а потом несколько подряд. ― Он много с вами занимается и играет. Есть коты и сийю, Лесной дом и сад. Священное дерево ири. Есть Свиус. Есть Молли, Сианэ и Фетти. Вспоминайте, мои хорошие!» «Ссвисс, я помню его. И Молли помню, и Фетти… Папа, оно зовёт меня, зовёт и зовёт…» ― услышал Фе Лина. «Кто зовёт? Вечное дерево?» «Да-да, Дерево, я слово забыл, теперь вспомнил». «А помнишь, как мы летели к нему, как ты плакал и просил Дерево проснуться?» «Нет, но сейчас вспомнил». «Я сейчас вам всё расскажу. Как мы были у дедушек в гостях, про песочную кучу, про найденные вами кристаллы…» Когда в детскую заглянули Мири и Линад, то увидели Зоргена, сидящего посреди гнезда с закрытыми глазами и прижимающего к себе исинэ, сонно хлопающих глазками. Они даже не шевельнулись, не обратив никакого внимания на появление родных. ― Зорги, что случилось? ― Я пытаюсь заставить их вспомнить, рассказываю обо всём и обо всех. Они ведь утром не могли вспомнить ни тебя, ни Линада. ― А… теперь? Зорги, теперь они помнят? Ну, вспомнили нас? ― Да. Будете сегодня с ними сидеть ― рассказывайте им всё что помните, заставляйте их вспоминать. Только картинками свои слова сопровождайте, они хорошо образы воспринимают. ― Ой, а почему у Лина такие странные глаза, словно он смотрит, но не видит? ― испугался Мири. ― Он слушает Вечное дерево. Оно тоже беспокоится о нём и помогает как может, не давая ему отключиться и забыть… Наверное, тоже боится, что Лин перестанет его чувствовать и потеряет с ним связь. ― Ужас какой! ― Наоборот хорошо. Мне кажется, поэтому Лин и переносит линьку легче, чем Скай. *** ― Куда тебя опять носило? Лирх, тебе даже исинэ сказали, чтоб не бегал! Неужели нельзя взять себя в руки и успокоиться? Ты ж ни одну беременность так беспокойно не ходил. Я врачу звонил, договорился, он завтра тебя посмотрит. Если честно, я очень за вас беспокоюсь! ― Я к Мири ходил. У них исинэ заболели. ― Как?! Неужели сглазили? ― Пфф, ты как Мири! Нет, исинэ сладкого и всего прочего переели, поэтому у них резко началась третья линька. Даже с температурой. Зорген их в биоцентр возил на обследование, мы все так напугались и к Мири прибежали, он же совсем неопытный… ― Бедный скрад, опять на него всё свалилось! Небось Мири лишь глазки закатывает, а толку от него нет. Специалист, конечно, он хороший, но папа из него никакой. ― Неправда! Просто Фе ему во многом помогает, в отличие от тебя, между прочим! Поэтому он и может себе позволить позакатывать глазки, как ты говоришь. Знаешь, сколько Фе с детьми возится? ― У него есть медицинское образование, в отличие от меня. ― У него совесть есть, он своего рэрди жалеет! ― Ты хочешь сказать… ― Ничего я не хочу сказать, ― рассердился Лирх. ― Лишь хочу, чтобы ты больше времени уделял детям, вот! А не таскал их по дедушкам. По-моему, наши сыновья уже забыли, как ты выглядишь. Я так по ним соскучился! ― Вот начнутся каникулы, всех привезу, ― буркнул Гиал, отводя глаза от рэрди. ― Между прочим, я тебя пожалел, вот и отправил их к родителям. Забыл, как тебе плохо было в самом начале беременности? *** «Папа, там цветок, красивый. Зовет к себе… Недалеко…» ― неожиданно прозвучало у Фе в голове. «Лин, ты что не спишь?» «Мне цветок приснился, и я проснулся…» «Может и правда попробовать отнести исинэ в святилище? Как я сразу об этом не подумал?» ― Мири, не хочешь слетать дня на два в Лес? ― предложил он мужу. ― Думаешь, малышам там легче станет? Давай попробуем. Они прилетели в Лесной дом в середине дня. ― Зорги, что-то меня разморило, ― признался Мири. ― Поспи, а мы рядом с тобой полежим. Минут через десять Фе осторожно встал, стараясь не потревожить уснувшего Мири, подхватил закутанных малышей на руки и направился в дальний угол сада. Когда он внёс их в святилище, Цветок сразу ожил и потянулся лепестками к исинэ, глазёнки которых изумлённо раскрылись. «Папа, это кто?» «Тот, кто звал тебя, Линни». Фе опустил детей рядом с Цветком и сел у входа расслабившись, призрачные лепестки накрыли исинэ, окутав со всех сторон. Когда утром он вышел из транса, Цветок уже словно спал, свернув лепестки и спрятав в них свою сердцевину. А исинэ лежали и с вновь проснувшимся любопытством осматривались, не понимая, где они находятся и как сюда попали. Увидев, что Фе очнулся, поползли к нему словно совсем маленькие. «А чего вы ползёте?» «Не получается встать. Ножки не держат. И громко говорить не можем, не получается. Совсем-совсем». «Приехали… Не обращайте внимания, это я сам с собой разговариваю. Пойдёмте к папе Мири. Он, наверное, нас потерял. Не надо говорить ему про Цветок, ладно?» «Ладно. А почему?» «Потому что он может испугаться, да и язык у него слишком длинный. Про Цветок никому не говорите. Это секрет. Теперь уже наш секрет». «Мы поняли, папа Фе. Это секрет», ― послушно повторили близнецы. ― О Боги! Линад, они были в саду! Мы так испугались! Ой, им стало легче, да?! Мои маленькие, мои замечательные котёнки! ― Мири забрал детей из рук мужа и прижал их к себе. ― Мои исинюшки тёплые! ― Мири, только ты не пугайся ― они разучились ходить и говорить нормальным языком. Могут использовать только мыслеречь, и то наверное потому, что я вовремя сообразил и стал с ними разговаривать. Полетели обратно, ― сказал Фе, больше ничего не объясняя ни Мири, ни Линаду. *** После того как Фе носил исинэ в святилище, прошло три дня. Малыши, а они теперь действительно стали малышами в общепринятом смысле этого слова, начали осторожно вставать на ножки и передвигаться по стеночке, или цепляясь за чью-нибудь руку. Их маленькие пальчики потеряли былую сноровку, поэтому теперь исинэ только и оставалось тихо-мирно сидеть в детской или гостиной под чьим-нибудь присмотром и играть в свои любимые кубики, одних их нигде не оставляли. Фе приобщил к развитию и закреплению долговременной памяти исинэ Айси, которого вместе с двумя сийю привёз в Исинэри из Лесного дома. Фе попросил их почаще разговаривать с Лином и Скаем, вовлекая в разговор. Исинэ злились, когда у них что-то не получалось, и возмущенно шипели. Они снова перешли на свои «взя-зя-зяв-ня», хотя мысленно у них получалось прекрасно говорить. Все, начиная с Фе и заканчивая приходящим по несколько раз в день Фаем, читали близнецам сказки и прочую детскую муру, как выражался Линад. Молли и Фетти приехали на второй день после линьки и остались, помогая по мере своих сил. Фетти по собственной инициативе взялся учить исинэ говорить. Фай каждый день притаскивал Санни, которого исинэ охотно приняли в свою компанию. Там же, в детской, обитали и малыши Ано, который тоже вызвался помогать Мири. В настоящий момент исинэ от своих младших сводных братьев ничем не отличались. Теперь уже сам Фе опасался везти своих рэрди в Лесной дом. Тут была куча помощников, да и Мири морально гораздо легче, все рэрди старались изо всех сил поддержать его и Фе. К последнему они с завидной регулярностью приставали по поводу и без, Фе посмеивался над всеми ухищрениями развеселить его и охотно вёлся на них. Лирх после посещения врача притих и послушно сидел на месте. Правда, несколько раз в день он вместе с Молли делал специальную гимнастику для беременных рэрди, которую ему подсунул Фе, и иногда наворачивал круги по заросшему саду, до которого у хозяев никак не могли дойти руки. Едва прилетев с Визуу от врача, Лирх в слезах примчался к тому же Мири, показывая свои анализы. Мири постарался его успокоить, сказав, что как только старший муж придёт, сразу их посмотрит. И едва Фе пересёк порог дома, как в него мёртвой хваткой вцепился младший муж Гиала, умоляя помочь. Фе ласково погладил подрагивающего Лирха по голове, потом по спине и плечам. Достал успокоительный отвар собственного изготовления и заставил рэрди сделать несколько глотков. Потом перелил отвар в бутыль и вручил её Лирху с подробными инструкциями по применению. Тот вцепился в емкость будто утопающий за соломинку, пока Фе внимательно изучал рекомендации врача, выданные беспокойному рэрди. ― Знаешь, Лирх, я бы всё же хотел посмотреть твой живот. Если, конечно, ты мне разрешишь. Больно не будет, обещаю. ― А… туда ты будешь лезть? ― застеснялся Лирх. ― Боги с тобой! Я никуда не собираюсь лезть. ― Жаль, ― вдруг заявил тот. ― А я-то губы раскатал! ― Лирх, я не посмотрю, что ты беременный, и сейчас стукну тебя как следует, ― рассердился Мири. ― Прекращай клеиться к моему мужу! Давай задирай рубаху и показывай свой многострадальный живот! Теперь уже Лирх надул губы и послушно подставил тело для осмотра. Фе ухмыльнулся, рэрди лукаво прищурился. ― Я всё вижу, ― заявил Мири. Руки Фе скользили по животу Лирха, практически не касаясь. ― Будь осторожен, есть угроза преждевременных родов. Вот это лекарство, указанное врачом, надо пить обязательно каждый день с самого утра, а в обед и вечером ― по два глотка моего отвара. Не беспокойся, я тебе его ещё приготовлю. Делай ежедневно зарядку и не вздумай жалеть себя и лежать в постели. Нужно достаточно много ходить, но не спеша. Тяжёлое не поднимать. Ты меня слышишь? Замечательно. Не переедать, есть раз пять-шесть в день небольшими порциями, иначе будут неприятные ощущения, поскольку малыш немного неудачно расположен. Разговаривай с ним побольше, гладь себя по животу. Спи с большой подушкой под боком или сделай себе довольно длинный и толстый валик, чтобы было удобно лежать на боку, можешь и ногу туда закидывать. Я понятно говорю? ― Да, ― растерялся Лирх. ― Вот и хорошо. Вечером третьего дня ему позвонил Клирв. ― Груз тебя ждёт. Прилетай. ― У нас сейчас поздний вечер, прилечу завтра с утра. ― Договорились, пилот!