Рапсодия бессмертного

Себастьян проснулся на рассвете. Он лениво окинул свою комнату сонным взглядом, который чуть подольше задержал на окне. Темное небо было покрыто тучами, похожими на гигантских серых овец, которых, словно заботливый пастух, гнал по небу ветер. Парень неохотно поднялся из кровати, отодвигая в сторону полупрозрачный балдахин и ставя ноги на холодный пол — согревать мрамор с помощью заклинания не особо-то и хотелось. Сегодня было седьмое сентября, и он уже заведомо ненавидел этот еще только начинающийся день. Чувство обреченности всколыхнулось в душе с тройной силой, и подросток откинулся назад, распластавшись поверх одеяла в позе звезды. Магические огоньки, затеяв веселую игру, перелетали с места на место в попытке догнать друг друга, но юноша сейчас не был настроен на забавы, а потому погасил их одним движением руки. Причина его уныния была проста: семнадцать лет назад парня угораздило родиться в этот противный день. Мама говорила, что, когда он появился на свет, то лил сильный дождь, и внезапно наскочившая буря повалила несколько деревьев в саду. Тогда многие не на шутку перепугались, считая подобное предзнаменование дурным знаком, но лично она была уверена, что это свидетельствовало о том, что ее сын будет великим магом. Он не знал, что именно — чужие опасения или ее надежды — были правдой по отношению к нему, но, словно приставучая карма, подобная мокрая погода портила ему каждый праздник, вызывая у него еще большее чувство меланхолии. Вяло шлепая босиком по полу, юноша мечтал о том, чтобы смыться из дому и побродить где-нибудь до вечера, но, увы… Отец сказал, что еще одна такая безалаберная выходка — и тот спустит с него живьем шкуру. Не сказать, что подросток боялся его угроз, но в очередной раз проверять судьбу на прочность он не решался. «Воспитание» старшего Экриздиса за прошлый проступок только недавно начало сходить с кожи, но все еще оставляло мерзкие синие разводы на ее молочной белизне. Кое-как натянув на себя одежду, он вышел на веранду, чтобы хоть немного побыть в одиночестве до того, как ему придется участвовать во всем этом сумасшествии, именуемым «торжеством». Горячую после сна кожу, обожгло утренней прохладой, и парень поежился, жалея, что не захватил с собой накидку. Ветер задорно игрался с его волосами, которые Себастьян, пребывающий в раздумьях, не потрудился собрать в хвост. Если бы кто-то увидел его утром на крыльце дома, то наверняка подумал бы, что это эльф забрел из лесной чащи в людские чертоги… ну или баньши, которая забыла с утра причесаться. Мысли лениво перетекали в голове, и он облокотился на перила, рассматривая, как тонкая блеклая розовая полоска рассвета подымается с горизонта. Если сегодня не будет дождя, то юноша, так и быть, поверит в существование чуда. — Не спится, сыночек? — неожиданно ласково прозвучало откуда-то сзади. Парень торопливо обернулся и увидел возле дверей маму, которая куталась в шаль и смотрела на него так по-доброму, что он не смог не улыбнуться ей в ответ. Женщина неспешно подошла к нему и нежно потрепала по голове, попутно пропуская непослушные пряди между пальцами. Незамысловатая ласка вызывала в душе мягкое, словно урчание котёнка, чувство. От нее пахло сладостями, розами и чуточку приправами, видимо, она изначально надеялась найти его на кухне. — С именинами, мой одуванчик! Парень еще шире расплылся в улыбке, при этом фыркая и заливаясь тихим смехом. Так его могла называть только она и юноша посмотрел бы на того смельчака, который рискнул бы подобные вольности по отношению к нему. Когда-то он, благодаря Адриану, неожиданно искупался в озере — попросту свалился туда — и волосы, высохшие за день на солнце, начали топорщиться во все стороны, как мех у ипопаточника. Мама, первая на чьи глаза неудачный пловец попался по возвращению домой, залилась задорным хохотом, сказав, что «сейчас ты похож на одуванчик». С тех пор, та всегда называла его так, когда никто их не слышал. — У меня для тебя кое-что есть, — неожиданно произнесла женщина, и протянула ему небольшую бархатную коробочку, перевязанную атласной лентой. Юноша осторожно забрал у неё вещь и, повертев ту в руках, вскинул на нее вопросительный взгляд. Она тепло улыбнулась и добавила: — Открой ее. Парень приподнял крышку и изумленно замер — на бархатной подушечке лежал золотой медальон. В верхнюю часть украшения был инкрустирован синий камень с невероятными голубыми переливами. Магический сапфир считался огромной редкостью в Британии, и подросток нервно сглотнул, на секунду прикинув, сколько тот должен стоить. Вокруг него были выгравированы знакомые орнаменты, принадлежавшие роду Селвин, представительницей которого, до замужества, была и мама. Когда он открыл медальон, то не смог сдержать улыбки: на портрете была изображена их семья, которая приветливо махала ему руками — ну кроме отца, разумеется. — Спасибо, мама! — прошептал Себастьян и крепко обнял ее, стараясь вложить в это действие всю свою благодарность и любовь. В доме неожиданно зашевелилась прислуга, а это значило только одно — старший Экриздис уже на ногах. — Видимо отец проснулся, — задумчиво протянула женщина, поглаживая его по голове: — Нам нужно идти, одуванчик! — Я еще немного побуду здесь, — пробормотал юноша, неохотно разрывая объятия. Видеться с главой семьи не особо хотелось, учитывая их не самые тёплые отношения. — Хорошо, сыночек! Но постарайся не опоздать к столу, — понимающе произнесла мама и поспешно скрылась в здании, чтобы отдать домовикам распоряжения, касательно завтрака. Он обреченно вздохнул и напоследок бросил взгляд на небо. Солнце так и не пробилось сквозь тучи, по видимости, окончательно утонув в их грязных серых комьях. Похоже, этот день будет таким же, как и всегда… Нужно было возвращаться в дом, иначе ему вновь придется выслушивать очередные нотации. В гостиной за большим столом, сервированным и уставленным едой, уже сидела вся семья. — Себастьян, — коротко кивнул мужчина, завидев его. — Отец! — слегка поклонился парень и, получив разрешение, занял свое место. Брат бросил на него радостный взгляд, и юноша, расплываясь в улыбке, подмигнул тому в ответ. Сестры, видимо, тоже хотели поздравить его и нетерпеливо ворочались в своих стульях, но сдержали свои порывы, не рискнув навлечь на себя недовольство главы семьи. Они поговорят чуть позже. — Завтракайте и собирайтесь! — строго приказал отец, окидывая их всех строгим взглядом. — Через час мы должны быть в лондонском поместье! Парень слегка скривился. Именно старшему Экриздису принадлежала идея праздновать его именины в Лондоне, куда, конечно же, было приглашено все высшее магическое общество. Он уныло ковырялся в яичнице, предвкушая встречу с толпой отцовских друзей и знакомых, с которыми подросток едва ли перекинулся и парой слов. Большинство из них простые дармоеды, которые хотели халявного пойла и еды, и юноша не раз упражнялся на этих людях в своем остроумии. Вся эта знать вела себя, как напыщенные павлины, чья красота должна была с лихвой окупать отсутствие в них хоть мало-мальской личности. Убогие существа, в чьих мозгах не было больше одной извилины, но мнящие из себя очень важных персон, вызывали в нем искреннее отвращение. — Себастьян, прекрати издеваться над едой! — громко процедил мужчина, видимо, уставший наблюдать за его возней. — Да, отец! — досадливо пробормотал подросток, запихивая в рот кусочек содержимого из своей тарелки. Еда сейчас вызывала в нем одну лишь тошноту, и он попросту глотал ее, стараясь не распробовать ту на вкус. Наскоро закончив с завтраком, юноша поспешил переодеться и, дождавшись остальных членов семьи, решительно шагнул в камин. Лондонское поместье встретило их воодушевленным гулом. Домовики торопливо украшали главный зал, в котором вскоре должны были собраться гости. Добродушно поприветствовав славный народец, который наперебой поздравлял его с именинами, он решил посмотреть на результаты их работы и хоть немного побыть подальше от отцовского надзора. Бальное помещение за время их отсутствия преобразилось до неузнаваемости. Мраморные полы с выбитыми на них рисунками были старательно натерты до блеска. Огромные панорамные окна вымыли с помощью мела и завесили мерцающими портьерами персикового цвета. Вдоль стен разместили небольшие круглые столы, накрытые светлыми скатертями, возле которых прислуга торопливо расставляла мягкие стулья. Небольшие магические фонтаны украшали все это великолепие, наполняя зал своим тихим журчанием. На небольшом помосте должны были играть музыканты, которых нанял дядя Винсент. А еще помещение попросту утопало в цветах. Они были везде: в вазах на столах, стояли на полу в виде импровизированных деревьев, которые меняли с помощью наложенного заклинания цвет, а также и бутоньерок, которые должны были цепляться к бальным костюмам. Блуждающие огоньки придавали атмосфере, царившей в зале, налет таинственности и праздности. Но радости парень от созерцания чужих трудов не ощущал. Полдень наступил слишком неожиданно, а это означало, что пора встречать гостей. И, конечно же, именно ему, как имениннику, предстояло торчать перед камином, ожидая пока все эти «милые» люди соизволят, наконец-то, явиться и почтить их дом своим визитом. Зеленое колдовское пламя призывно полыхнуло, давая понять, что первые пунктуальные представители знатных семей прибыли. Себастьян нацепил на себя лицемерную маску и теперь великодушно улыбался прибывшим, словно действительно был рад их видеть. Кто бы сомневался, что ими окажутся именно Дрэи, Ханты, Дэвисы и Барлоу. Четыре основных рода, помимо Экриздисов, которые главенствовали в магической Британии. Парень вежливо поприветствовал гостей и поблагодарил за поздравления, мысленно закатывая глаза. На самом деле его тошнило от всех этих напудренных лиц, роскошных одежд и фальшивых улыбок. К тому же, одна величественная дама использовала чрезмерное количество парфюма, и в воздухе теперь витал приторный запах ванили, который неприятно щекотал в горле, вызывая желание закашляться. Вслед за ними потянулась нескончаемая вереница людей, из которых он знал меньше половины. Когда человеческий поток иссяк, юноша устало прислонился к подставке, желая бросить все это и тихонечко сбежать в лесное поместье, где чистый воздух и никакой знати и в помине не было. — Себастьян! — радушно произнес знакомый голос, и парень встрепенулся, выныривая из блаженных раздумий о тихом загородном доме. — Дядя Винсент! — искренне улыбаясь, поприветствовал взъерошенного мужчину именинник. Мамин брат был веселым и безобидным человеком, в котором хитромудро сплетались острый ум и заразительная жизнерадостность. Он не знал ни одного знакомого мага, который бы плохо относился к Винсенту Селвину…разве что старший Экриздис. Где-то в глубине души, подросток хотел бы, чтобы именно дядя был его отцом, но судьба распорядилась иначе… — Вы как всегда опаздываете! — Ха, пришлось повозиться, пока забирал вот это! — с этими словами тот протянул ему какую-то книгу. Осторожно забрав ту из его рук, он замер — это был старинный фолиант темных искусств, который, по всей видимости, сумели отреставрировать мастера по работе с антиквариатом. — Кажется, ты таким увлекаешься! С именинами, племянник! — Спасибо! — не сдерживая своих эмоций, парень крепко обнял мужчину, почти повиснув на том. Родственники со стороны матери не делили магию на плохую и хорошую, и всегда поощряли его тягу к знаниям, даже запретным. — Ну-ну, читай на здоровье! А теперь мне бы хотелось отыскать твою маму! — окидывая взглядом присутствующих в зале, пробормотал собеседник. — Вечно она где-то прячется!   — Винсент! — раздалось совсем рядом, и юноша вздрогнул от неожиданности. Голос отца, всегда настигал его, как гром среди ясного неба. Парень тут же спрятал книгу за спину, чтобы тот, не приведи Бог, не увидел ее.   — О, Энтони! С именинником тебя! Вам с Элизабет удалось вырастить прекрасного сына, я даже завидую Вам! — улыбаясь, произнес глава рода Селвин, тактично заталкивая Себастьяна себе за спину. Парень хмыкнул: дядя знал, что отношения между ним и старшим Экриздисом были натянутыми и всегда старался сгладить ситуацию. — Ты случайно не видел мою дражайшую сестру? — Я провожу тебя к ней, — коротко бросил тот, жестом приглашая родственника пройти вперед. Когда дядя Винсент добродушно кивнул отцу и поспешил проследовать в зал, Себастьян мог поклясться, что в глазах родителя плескалась такая боль, словно он только что потерял родного ему человека. «Таких для него не существует!» — услужливо напомнило сознание, и подросток не мог не кивнуть в такт собственным мыслям. Вскоре небольшой фуршет плавно перешел в развлечения. Скрипачи отыгрывали медленные мотивы один за другим, при этом, не забывая улыбаться и подмигивать юным прелестницам в легких шифоновых платьях. Те, словно стайки райских птичек, порхали и задорно щебетали в своем тесном девичьем кругу, неустанно бросая робкие взгляды в сторону молодых людей. Более взрослые гости торжества исполняли бургундский парный бас-данс, занимая центральный круг зала, специально отведенный для подобных танцев. Мужчины и женщины в красивых бальных одеяниях кружились, безупречно выполняя вбитые с детства учителями движения. Юноша заинтересованно наблюдал за заключительной частью их действия. Сделали шаг вперед и приподнялись на полупальцы — разворот — женские платья от резкого движения зашуршали об пол. Следом за ним бранль и реприза — партнеры сделали друг от друга по два шага назад. Музыка стихла, и настало время для благодарственного реверанса. Все наблюдающие за танцорами восторженно захлопали, и Себастьян лениво поддержал всеобщее восхищение редкими аплодисментами. Мелодия сменилась, и теперь наступила очередь для балли и бранли. Юные представители знатных родов, наконец-то, пустились в веселый пляс. Парень отказывался от всех предложений, вежливо ссылаясь на усталость и желая всем приглашающим поискать более подходящего партнера. Ему надоело торчать здесь весь день, и даже шампанское не добавило юноше настроения. Он мечтал поскорее прочитать тот старинный фолиант, который подарил дядя, чтобы, наконец-то, узнать, что за заклинания в нем сокрыты. Знания — единственное, чем никогда не мог пресытиться подросток. Элинор Брингтон долго буравила его обиженным взглядом после отказа станцевать с ней, и теперь ошивалась поблизости, видимо, рассчитывая своим видом разжалобить именинника. «Надоедливый ребенок!» — недовольно подумал он, забирая у официанта очередной предложенный бокал с подноса. — Ты как всегда, Себастьян — холоден и неприступен. — Неожиданно весело произнес ему на ухо знакомый голос. — Ни с одной дамой не потанцевал! — Я с удовольствием станцевал бы с тобой, — иронично заметил в ответ парень, слегка оборачиваясь к собеседнику. Чарльз Кроуфорд — нынешний его любовник обладал уникальной способностью появляться из ниоткуда, словно черт из табакерки. Но за это тот ему и нравился — темноволосый юноша всегда знал, когда нужно убраться восвояси. — Боюсь твоего отца хватит удар, когда он увидит нас двоих, танцующих вольту! — насмешливо прошептал ему обольститель и, отобрав у него бокал, отпил немного алкогольного напитка. Экриздис, мысленно представив эту картину, не смог не улыбнуться. — Хм, кстати, когда тебе вручить свой подарок? — поинтересовался Чарльз, прижимаясь к нему поближе. Того совершенно не смущало наличие в зале нескольких сотен людей, впрочем, подростка все эти гости тоже мало волновали. — Ты решил мне подарить себя? — ощущая, как чужая рука гладит его спину, спросил юноша. Если это «непотребство» заметит глава семьи, то не сносить им двоим головы. — Тебе не нравится? — лукаво парировал тот и принял приличный вид, заметив, что за ними наблюдает какая-то девица в розовом платье. — Нравится, но после бала, Чарльз. Раньше мне отсюда никак не смыться! — недовольно пробурчал он и, увидев, что отец направляется в их сторону, торопливо добавил: — А теперь исчезни. Живо! Повторять Кроуфорду дважды не пришлось, и тот, сделав вид, что его кто-то позвал, поспешно растворился в толпе. Себастьян отлип от стены и придал лицу радостное выражение, словно он счастлив по самое не хочу. — Кто это был? — строго спросил Энтони Экриздис, буравя его прищуренным взглядом. Парень ощутил, как внутри медленно пробудилась тьма, и магия заструилась по крови, ускоряя сердцебиение. — Мой друг, — коротко ответил подросток беспристрастным тоном, стараясь не выказать своего волнения. После Адриана ни один человек больше не пробуждал в нем ничего, кроме страсти и похоти. Он не любил Чарльза, но тот был интересным человеком, и ему бы не хотелось, чтобы с ним что-то случилось. — Очередной? — скептически процедил отец в ответ на его объяснение. — У меня по-вашему их так много? — зло поинтересовался юноша, не отводя от собеседника взгляда. Тот недовольно поджал губы. — Мы продолжим этот разговор позже. А сейчас мне нужно кое-что объявить. Идем! — не терпящим возражений тоном, произнес мужчина и направился в сторону церемониальной возвышенности, где гости поочередно провозглашали свои пожелания виновнику торжества и выказывали свое восхищение хозяевам бала. Себастьян непонимающе шествовал за родителем, ощущая в душе легкий зуд беспокойства. На секунду он увидел удивленное лицо матери и понял, что-то, что скажет глава семьи, не сулит ему ничего хорошего. Тревога усилилась в несколько раз, когда юноша заметил на помосте друга отца — Дугласа Дрэя и его дочь Джослин, кажется. Парень замер, не решаясь подняться к ним, но благо никто не заставлял его. Отец повернулся к гостям, и те поспешно затихли, с интересом ожидая его речей. — Дамы и господа, прошу минуту Вашего внимания! — спокойно произнес тот и, окинув взглядом присутствующих, продолжил: — Хочу сообщить Вам, что мы собрались сегодня не только для того, чтобы отпраздновать семнадцатые именины моего сына, но и для того, чтобы заключить помолвку между двумя великими родами — Экриздисами и Дрэями. Юноша почувствовал, как землю уходит из-под ног. Какая помолвка? — Рад известить, что через месяц в этом доме состоится церемония магического бракосочетания, которая свяжет клятвой наследника моего рода — Себастьяна и старшую дочь рода Дрэй — Джослин. Такой союз укрепит взаимоотношения между нашими семьями. Приглашения, в скором времени, будут отправлены совами. А теперь я хотел бы, чтобы молодые, в присутствии гостей, обменялись родовыми кольцами. Парень не мог поверить в происходящее. То есть его спросить забыли? Тихие шепотки вокруг вызвали в нем волну ярости. «Замолчите! Да замолчите Вы наконец-то!» — шум, состоящий из сотен голосов, заставлял мысли лихорадочно проноситься в голове. Если он сейчас согласится, то навсегда забудет о свободе… «Ты не вещь! Сопротивляйся, Себастьян» — услужливо нашептывала внутри него тьма, медленно обволакивая внутренности, словно щупальца осьминога свою жертву. — Вы не могли бы дать мне свою руку? — произнес писклявый девичий голос совсем близко. Юноша увидел, как его потенциальная невеста протянула к нему ладонь, и он не сдержался… Заклинание ледяного пламени, выученное им на досуге и ни разу не применявшееся до этого дня, очертило вокруг него синий пылающий круг, который безжалостно опалил всех, кто находился рядом. Паника охватила гостей, которые наблюдали за происходящим, и они поспешили к выходу из зала, спасая собственные шкуры от гнева разъяренного мага. Джослин извивалась и кричала на полу, прижимая к себе раненую конечность, но ему не было жаль ее, наоборот — хотелось прикончить наглую пигалицу, которая возомнила о себе невесть что. Только он будет решать, кто достоин быть его спутником! Магический огонь, поддерживаемый внутренней злобой, вспыхнул с новой силой, вновь обжигая всех с кем соприкасался, но, абсолютно не причиняя никакого вреда своему хозяину. Люди вопили и пытались сбить с себя синее пламя, при этом разбегаясь в разные стороны — камины не успевали принять такой поток гостей, желающих поскорее убраться с этого места. Молодой темный маг, окидывая их безумным взглядом, мечтал о том, чтобы все они умерли… и тогда он будет свободен. — Сыночек, остановись! — резкий знакомый крик вырвал его из транса, и Экриздис увидел, что мама, невзирая на заклинание, пыталась дотянуться к нему. Ожоги на ее руках заставили его содрогнуться от ужаса. «Чтобы стать таким, как осужденный маг — тебе осталось сделать всего лишь один шаг», — слова судьи сами по себе всплыли в голове, вызывая невольную дрожь, следом за осознанием, что он только что натворил. Подросток тут же убрал, окутывающий его, огонь и позволил матери притянуть себя в объятия. Она гладила его по голове и все время приговаривала: — Все хорошо, мой одуванчик, все хорошо! — Элизабет! Себастьян, очнись же! — дядин голос заставил тьму боязливо отступить назад, и та неохотно отпустила его сознание. Он слышал их, словно сквозь толщу воды. — Себастьян, ты меня слышишь? Ну же, малыш, приди в себя! — Слышу, дядя…слышу, — дрожащим голосом ответил юноша, стараясь сосредоточиться на лице маминого брата. Мужчина сейчас был бледным, словно увидел призрака, и осторожно сжимал его руку в своей. — Слава Мерлину, с тобой все нормально! — произнес тот, облегченно качая головой. Парень уже собирался сказать, что ему нужно прилечь, когда кто-то бесцеремонно оттолкнул от него маму. — Отойди от него! — зло процедил отец, хватая его за руку и с силой таща за собой в неизвестную сторону. — Отпусти его, Энтони! — сказал Винсент, бросая на того непонятный юному магу взгляд. Сейчас он мог поклясться, что дядя был сам на себя не похож — ни тени улыбки или доброжелательности на лице. — Ты уже достаточно натворил сегодня! — Не лезь не в свое дело, Селвин! — коротко выпалил глава семьи, и подросток заметил в темно-карих глазах огоньки ярости. — Если бы Ваша семья не поощряла его забавы с темной магией — ничего бы этого не случилось! — У тебя всегда и во всем виноваты темные искусства! — неожиданно парировал тот, скрещивая руки на груди. — Попробуй хоть раз понять других и принять чужой выбор! Твой сын… — Он мой сын, а не твой! Я сам разберусь, что мне делать! — с этими словами мужчина, крепче перехватил его под локоть и резко аппарировал их. Когда головокружение от перемещения в пространстве прошло, парень обнаружил, что они находятся в знакомом рабочем кабинете в их загородном поместье. Старший Экриздис тяжело опустился в кресло, буравя его мрачным взглядом. Напряженное молчание, воцарившееся между ними, можно было резать ножом, словно маслом. — Ты ранил свою невесту этим демоническим огнем, — холодно произнес мужчина, нарушая царившую тишину. — Ты хоть знаешь, сколько усилий потрачено, чтобы организовать эту помолвку? Что я, по-твоему, должен теперь сказать Дрэям? — Мне все равно, что вы будете им говорить, и у меня нет невесты! — таким же тоном, процедил юноша, подымаясь с места. — Я не хочу и не собираюсь ни на ком жениться по вашим указаниям. — А чего ты тогда хочешь? Шляться по своим сомнительным дружкам? — иронично вскинул бровь собеседник. — Довольно детских шалостей, Себастьян, я устал от твоего упрямства! — Не нужно делать вид, что вы хоть когда-то считались с моим мнением! Если бы вы не убрали тогда Адриана, то не было бы никаких «сомнительных» друзей! — яростно выплюнул парень, сжимая руки в кулаки. — Вам нужен этот союз с Дрэями? Вы и женитесь на их дочери! Я устал от ваших нравоучений! — Я вижу, что род Селвин ощутимо подпортил твое воспитание! — недовольно выдохнул тот, откидываясь на спинку кресла. — Хватит обвинять их во всех смертных грехах! Я знаю, что вы не любите мою мать и презираете дядю Винсента! — зло отчеканил темный маг. — Замолчи! Что ты вообще можешь понимать, мальчишка! — резко выпалил мужчина, с силой ударяя кулаком по столу. Магия образовала на столешнице трещину, которая напоминала след от удара молнии. — Отец, вы… — пытаясь унять бушующий внутри ураган, начал парень. Ему захотелось попробовать поговорить нормально, без крика. — Ты либо согласишься на женитьбу по доброй воле, либо пойдешь под венец под Империо! — неожиданно спокойно произнес отец. — Не расстраивай меня, Себастьян. Он пораженно уставился на собеседника, силясь осознать услышанное. Империо — одно из Непростительных заклинаний, которое подчиняет разум и волю другого человека, что само по себе звучит жутко. Но самое страшное в том, что заколдованный оказывается запертым в собственном сознании — он все слышит, все понимает, но не может ничего изменить. Юноша не мог поверить, что мужчина может пойти на такое, чтобы получить желаемое. — Я не женюсь на Джослин! — коротко ответил подросток, отступая к выходу из кабинета. Ему хотелось больше никогда не видеть этого бессердечного и холодного человека, которого он должен был называть «отцом». — Я не спрашивал, Себастьян, а утверждал! — веско заметил глава семьи, подымаясь с кресла и обходя стол. — Седьмого октября состоится церемония бракосочетания! — Я сказал нет! — яростно прорычал парень и резко направился к двери, на ходу добавляя: — В таком случае, я отрекусь от рода и буду жить у маминой родни! — Круцио! — Он не поверил своим ушам, а потому даже не успел поставить защиту, которой его научил дедушка. Резкая боль пронзила все тело, заставив его ноги подкоситься и подросток, словно мешок, свалился на пол, стараясь хоть как-то облегчить свою участь. Все мышцы и суставы невыносимо выкручивало, словно парень сейчас находился на дыбе. Крики наполняли помещение, прорываясь даже сквозь стиснутые зубы. Ему казалось, что время предательски застыло, заставляя его корчиться от невыносимой боли. Юноша читал, что это заклинание очень коварное — для того, чтобы оно причинило жертве мучение, заклинатель должен хотеть видеть чужие страдания всем сердцем. Эта мысль потрясла его до глубины души. Неужели отец настолько ненавидит собственную плоть и кровь? Вспышка магии исчезла, и он ощутил, что все тело покрыл липкий холодный пот. Дышать было тяжело и немного болезненно, словно легкие сковал спазм. — Ну что теперь ты станешь сговорчивее? — зло выплюнул где-то сверху монстр — называть этого человека иначе подросток больше не мог. Он кое-как сфокусировал на том взгляд, стараясь навсегда запомнить лицо того, кого ему хотелось убить. — М-можешь меня прикончить… Я никогда не подчинюсь твоей воле, — с трудом прошептал парень пересохшими губами. Себастьян не утруждал себя учтивым тоном — не сейчас и никогда больше он не обратится к отцу с уважением. — Круцио! — новое заклинание причинило ослабленному юноше невыносимые страдания. Складывалось ощущение, что от непрекращающихся судорог в скором времени полопаются даже кости. Недавно стихнувшие крики, в этот раз, наверное, было слышно по всему дому. Экзекуция длилась дольше…или ему так казалось? Голова давно перестала его слушаться, и он медленно уплывал за пределы реальности. Даже отмена заклятия не принесла ему никакого облегчения. — Я надеюсь, что когда ты придешь в себя, то подумаешь головой и примешь правильное решение! Это было последнее, что он услышал перед тем, как тьма окончательно утопила в себе его сознание. Ему снились какие-то кошмары, которые слишком сильно были похожи на реальность. Юноша оказался в огромном роскошном зале, где тысячи теней в черных балдахинах протягивали к нему руки, скандируя его имя. Он протискивался сквозь их ряды, в попытке вырваться из холодных и липких объятий, которые обжигали кожу даже сквозь одежду. Парень неожиданно запнулся об ступеньку и упал на колени, не в силах двинуться дальше. Когда он немного отдышался и поднял глаза вверх, то обомлел — там, на причудливом каменном троне, сидел он сам. На его голове была надета корона с ониксами, черные траурные одеяния, скрывали тело, а насмешливое выражение на бледном лице, застыло словно маска. Но главная деталь, которая резко бросилась подростку в глаза — это руки, с которых методично капала кровь…чужая кровь. Вокруг пьедестала лежали мертвые люди, глаза которых неотрывно смотрели на своего убийцу пустыми взглядами, а их рты навечно застыли в немом крике. Экриздис, поднявшись на ноги, удивился — сейчас его облик на себя примерила сама Тьма. «Убей их всех, Себастьян! Вместе мы сможем быть свободными!» — скрипучий голос прозвучал совсем рядом, и он увидел, что темная фигура застыла буквально в двух шагах от него. Она держала в ладонях корону, и он протянул к ней руку, чтобы забрать столь щедрый дар, но… «Не делай этого, Себастьян!» — неожиданно закричал незнакомый голос и юноша поспешно обернулся к источнику звука… Когда парень резко пришел в себя, на улице стояла глухая ночь. В окна барабанил дождь, и ставни жутко стучали под резкими порывами ветра. Он осторожно пошевелился и тут же застонал, ощущая невыносимую боль во всем теле — даже руку поднять было чем-то чрезвычайно сложным. Во рту пересохло, глаза невыносимо жгло, и все мышцы ныли, напоминая ему о недавней экзекуции. Чудовище не удосужилось даже левитировать его на кровать, оставив бессознательное тело собственного сына лежать на холодном полу. Так больше жить нельзя… А что дальше? Империо или сразу Авада? То, что отец не даст ему право выбора, было ясно, как день. А кому глава семьи даст выбирать? Брата и сестер вскоре постигнет та же участь — быть проданными, словно скот, во благо и процветание их рода. Все они, отпрыски Энтони Экриздиса, служили способом поддержания репутации того в обществе… Но Себастьяна не прельщала подобная жизнь. Его разве что под Непростительным повели бы под венец — сам он добровольно никогда на это согласиться. В голове неожиданно всплыла одна единственная разумная мысль: «Побег». Он ни секунды больше не желал оставаться в этом месте. Подняться удалось только с третьей попытки, и то лишь тогда, когда он придержался за кресло, как за опору. Парень, с трудом добравшийся до своей комнаты, поспешно натягивал на себя верхнюю одежду и сапоги. «Деньги! Мне нужны деньги и драгоценности!» — подумал он, окидывая помещение пронзительным взглядом в поисках нужных вещей. Медальон, который утром подарила мама, занял место на шее, спрятавшись под ворот рубашки. Все остальные украшения и золотые монеты, найденные в шкатулках, отправились в карман — ему явно хватит на безбедное существование. Древний фолиант темных искусств — подарок дяди — он тоже решил взять с собой, чтобы хоть что-то сохранить на память о том. Осторожно прокрадываясь по коридорам, подросток молился, чтобы никто не встретился по пути и не разрушил его планы. Но то ли Боги благоволили ему, то ли устранение магического всплеска на празднике заняло больше времени — везде царила абсолютная тишина, похоже, дома никого не было. Входные парадные двери оказались заперты, и беглец поспешно свернул на кухню, где находился прямой выход в сад, созданный, чтобы прислуга не тревожила сон хозяев. Тот всегда был открыт и юноша, словно змея, выскользнул на улицу. Мелкий дождь неприятно моросил, усыпая кожу прохладными каплями, и он накинул на голову капюшон мантии. — Кто здесь? — резкий окрик, заставил его содрогнуться. Нейт Харрис — верный «пес» отца, заведующий делами их поместья. — А, юный господин! Хозяин Экриздис велел никого не выпускать из дому до его прибытия! Вам придётся вернуться в Ваши покои. «Убей его! Убей его!» — прошипел уже знакомый голос, и он медленно нацелил палочку на мужчину. — Что вы делаете? Сейчас же… — возмутился Харрис. — Авада Кедавра! — резко выпалил Себастьян, вкладывая в заклинание всю свою ненависть. Луч зеленого цвета попал точно в цель — на траве осталось лежать бездыханное тело. Никто не смеет ему мешать… Аппарировать на территории поместья было опасно — отец мог отследить его по магическому следу, и последствия такого расклада страшно было представить, особенно после убийства человека. Защитная ограда была надежно напичкана чарами, вот только она извещала хозяев о том, что кто-то пытается пробраться снаружи, а не изнутри… Перелезть удалось не с первой попытки, сил высадить собственное тело на кованные прутья катастрофически не хватало. Когда его старания, наконец-то, увенчались успехом, подросток торопливо подхватил лежавший в траве фолиант, который он перебросил первым, и поплелся прочь из этого проклятого места. Любимый дуб встретил его встревоженным шелестом, и Себастьян устало прислонился к нему, переводя дух. Подставляя лицо под холодные порывы ветра, смешанного с дождем, он впервые ощутил, как по щекам потекли слезы. Ему было жаль не себя — уверенно и добровольно шагающего в пропасть — а маму и младшеньких: ведь теперь никто не будет их защищать… Но если он вернется, то навсегда загубит свою жизнь, став простой пешкой на чужой шахматной доске. Решение далось ему непросто… Хлопок аппарации перенес его в Косую Аллею — в самый темный ее участок, Лютный переулок, где собирался различный сброд, состоящий из темных колдунов и головорезов. Не снимая капюшон из головы, он вошел в трактир «Белая виверна» и уселся в крайнем углу за самый дальний стол, чтобы никто ему не помешал. Нужно было найти способ, как скрыться от отца, а здесь, наверняка, никто из высшего общества не станет его искать. Он внимательно листал фолиант, когда ему на глаза попалось весьма занятное заклинание — Имплере Десидериум. В обмен на несколько лет жизни, оно дарило заклинателю то, в чем тот больше всего нуждался. Поспешно запомнив формулировку, парень вылетел на улицу и, найдя темный закоулок, решил попробовать применить заклятие. « Одиночество там, где никого не будет!» — отгоняя посторонние мысли, подумал он и уверенно произнес выученный текст. Яркое магическое свечение в мгновение ока обхватило его тело, и юноша боязливо зажмурился, надеясь пережить перемещение. Когда Экриздис открыл глаза, то был искренне поражен увиденным — остров, где он находился, представлял собой абсолютно не обитаемый пустырь. Вокруг лишь скалы, море и крики чаек. Но ведь именно этого подросток и желал! Теперь это место станет его новый дом. Себастьян ощутил, как предвкушающая улыбка возникла на губах — он построит здесь замок и никто ему больше не помешает. Спустя два дня на острове Амеланд началось строительство Азкабана.

***

Гарри слушал исповедь дементора, ощущая, как дрожит чужая теплая ладонь в его руках. Когда мужчина дошел к финальной части рассказа, Поттер почувствовал, как ему становится не по себе от услышанного. Он не мог понять, как можно было применить Непростительное к собственному сыну?! Разве так поступают любящие родители?! В чем же крылась настоящая причина ненависти Энтони Экриздиса к своему отпрыску? Почему-то в образе этого человека, парень отчётливо угадывал Альбуса Дамблдора. Чистый свет, который не гнушался использовать темные приемы для достижения своих целей. Добрый дедушка, без раздумий запустивший в них со Снейпом Круцио и собиравшийся стереть им память ради « всеобщего блага». Вот только ему почему-то казалось, что мотивы отца Себастьяна, были несколько другими, чем у «пожирателя лимонных долек». Когда лорд закончил свою историю и замолчал, парень ощутил необходимость как-то приободрить того, но… Он не был мастером в толкании проникновенных сочувствующих речей, а потому не знал, что принято делать в подобных ситуациях. В такие моменты ему очень не хватало совета Гермионы… — Мне жаль, — тихо произнес подросток, продолжая держать собеседника за руку. Как вообще можно утешить человека, который 600 лет хранил свои тайны, в самых глубоких впадинах души? — Не стоит жалеть меня, Гарри. После этого я убил сотни людей, — спокойно ответил тот, не спеша разорвать их импровизированное рукопожатие. Кажется, дементор не был против таких вот маленьких вольностей с его стороны. Осознание этого, заставило уголки губ на мгновение приподняться в подобие улыбки. — Но ведь поступок твоего отца послужил причиной того, что ты делал после! — возразил парень, недовольно нахмурив лоб.   — Ты слишком добрый. Послужило это причиной тому или нет — но все что я творил в Азкабане, я делал осознанно. — Веско заметил мужчина в ответ на его слова. — Я думаю это плохая идея прикрывать мои злодеяния нелюбовью моего отца ко мне. — А я думаю, что ты пытаешься казаться хуже, чем ты есть! — парировал юноша, демонстративно отворачиваясь от собеседника. Глаза человека, увиденного им в зеркале, абсолютно не были злыми — ироничными, проникновенными, одинокими, но не злыми! Тьма в сердце мужчины обитала там не с рождения того, а, значит, должна была быть причина, которая взрастила ее, словно росток, в чужой душе. — Ты спас мне жизнь, причем, не один раз. Тогда ведь на озере именно ты остановил дементоров? — Да, — неохотно признался Экриздис. Тогда темный силуэт перед его меркнущим сознанием не был плодом воображения. — Зачем, Себастьян? — поинтересовался Гарри, слегка улыбаясь собственным мыслям. В голову внезапно пришла дикая идея… — Просто захотел, — непонимающе протянул лорд, поворачиваясь к нему. — Мне было скучно. — А теперь посмотри мне в глаза и скажи это снова, — повторив его действие, серьёзно произнес подросток. — Бессмысленно. Даже, если я посмотрю — ты этого не увидишь! — насмешливо ответил мужчина. — Тогда тебе просто нужно снять капюшон, — спокойно предложил юноша, надеясь, что дементор не сбросит его с крыши от такой наглости. — Хочешь посмотреть на монстра? — иронично спросил Экриздис. — Я хочу увидеть тебя! — честно признался Поттер, не сводя с собеседника взгляда. Странно, но он не ощущал внутри страха, только странное желание быть к этому человеку чуточку ближе. Тот и так медленно и неотвратимо, словно яд, проникал в его сердце, и бороться с этим у него не было ни сил, ни желания. Лорд некоторое время молчал, но вскоре потянулся к своей короне и снял ее. Юноша с интересом рассматривал вещицу, лежавшую на камне, и хотел уже прикоснуться к ней… — Не стоит этого делать, Гарри. Эта вещь — древний темный артефакт и вы с ней несовместимы, — чужие слова заставили его поспешно отдернуть руку и перевести взгляд на говорящего. Тот неуверенно сжимал края капюшона, словно никак не мог решиться скинуть его с головы. Но, видимо, собравшись с духом, Себастьян плавно потянул ткань вниз. Поттер не верил своим глазам и мог только открывать и закрывать рот, силясь выдавить из себя хоть слово. — Ну что — красивый? — насмешливо произнес мужчина и парень почувствовал, как кровь предательски подступила к щекам. — Очень! — восторженно ответил юноша и зарделся еще сильнее. Похоже, он подхватил какую-то магическую болезнь и теперь вел себя, как полный дурак. Герой не был уверен, что его небольшая теория окажется правдой, и собеседник, с того самого разговора в лесу, все-таки полностью обрел человеческий облик. Представлять нормальные руки на костлявом туловище дементора было выше его сил. — С тобой все нормально, — обеспокоенно спросил лорд Азкабана, буравя подростка почти черными глазами. Такой странный контраст — пепельные волосы и темные радужки — он встречал в своей жизни впервые и был восхищен до глубины души. — Ага. Кажется, не только я, но и Моргана прониклась твоими речами, — тихо ответил парень, наблюдая за Себастьяном — до того, похоже, не спешило доходить сказанное им. «И кто из нас еще тупой?» — ехидно подумал он. Мужчина непонимающе уставился на него и медленно, словно опасаясь, прикоснулся руками к своему лицу — чужие глаза ошарашенно округлились, нащупав гладкую человеческую кожу.   — Это невозможно… — неверующе выдохнул тот и поспешно поднялся на ноги, пытаясь прийти в себя. — Как ты… — Догадался, — коротко сказал Поттер и тоже встал из холодного камня. Юноша только сейчас начал ощущать насколько сильно он промок и замерз за время их беседы. Жутко захотелось выпить теплого чая и закусить сладкой выпечкой, но вряд ли здесь обитала такая роскошь — тюрьма все-таки, а не кондитерская. Парень неспешно направился в сторону входа в здание, раздумывая обо всем, что ему сегодня пришлось увидеть и услышать. Спасение Сириуса, неожиданные откровения, теперь уже бывшего, дементора и собственные, еще непонятные, чувства к последнему… — Я твой вечный должник, Гарри! — произнес хриплый голос прямо над ухом, и подросток, витавший в облаках, чуть не свалился со ступеней от неожиданности. Чужая рука молниеносно обхватила его за талию, удержав невезучего героя от поцелуя с каменным полом. Если вспомнить, сколько раз лорд спасал юношу от опасностей, то можно было подумать, что они созданы друг для друга судьбой: один — влипает в неприятности, а другой — вытаскивает того из них. Идеальный тандем, вот только… — У нас была сделка, если ты забыл, а значит, ничего ты мне не должен, — спокойно ответил он, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце в груди. Собственная реакция на чужие прикосновения, заставляла его нервничать. Но что еще сильнее пугало подростка — такое же ускоренное сердцебиение и у, стоящего позади него, человека. — Да к черту эту сделку! — выпалил мужчина, продолжая прижимать его к себе.— Послушай, я… — Гарри, у вас все нормально? Я слышал какой-то шум, — внезапно с нижнего этажа раздался голос Сириуса. Ну и сколько времени крестный там стоит? Юноша на мгновение застыл, стараясь побороть смущение, а потом, повернувшись к Экриздису, поспешно натянул тому капюшон на голову. Мужчина, правильно трактовал его действия, и тут же нацепил корону поверх темной ткани, возвращая себе вид темного существа. Поттер еле сдержал смех — они с Себастьяном напоминали двоих конспираторов, но ему очень не хотелось, чтобы другие узнали о том, что дементор стал человеком. Не сейчас, чуть позже, он обязательно расскажет им… — Пошли, — тихо сказал Поттер, медленно спускаясь вниз к комнатам, где расположился их небольшой отряд. — Как не вовремя! Но мы еще продолжим наш с тобой разговор! — недовольно произнес тот в ответ, следуя за ним. — Несомненно, одуванчик, несомненно! — улыбнувшись самому себе, прошептал юноша, даже не зная, какими изумленными стали глаза лорда дементоров после его слов.