Никто не

      Утро в замке слишком особенное время, чтобы не хотеть застыть в эти минуты. Ни дышать, ни двигаться, а просто забыться и потеряться среди пустующих коридоров. Постоянно наблюдать за встающим солнцем, пуская его свет через плотные бархатные шторы пурпурного, по-настоящему королевского, цвета. Раньше всех поднимаются слуги, запуская целый механизм предстоящей работы. Начиная от готовки и заканчивая уборкой. Уставшие за ночь стражники меняются с дневными и возвращаются к собственным семьям домой, чтобы набраться сил для следующих сумерек.       Позже всех просыпается Инк. Нет смысла приписывать определенный статус и вводить в общую группу, ведь только его не бывало на завтраке, что часто пытался поменять Блу, упорно пробуя разбудить юного принца по утрам. В сутках для Инка было категорически мало часов, чтобы успеть всё и ещё бы на сон осталось. Поэтому последним приходилось чаще всего жертвовать, мастерски притворяясь перед строгим наблюдающим Голубикой спящим. Да и ночью каждый его шаг не отслеживался. Висящие картины не отчитают за неподобающее поведение и вряд ли кто-то будет заинтересован в том, где он пропадает. Блу, как особая горничная, хоть больше походил на покорного пса, держал на себе всю ответственность за жизнь Инка. Даже личную. И если в младшем возрасте его преподнесли, словно вещь, подарок, мол «Тебе не нужно искать друзей, если у тебя уже будет один», то дружба с годами переросла в нагнетающую своей навязчивостью опеку, от которой наследник мечтал избавиться ещё со времен, когда вместо надоедливой ягодки за ним присматривали стражники.       — Тебе нельзя засиживаться так долго, — даже недовольный тон пропускал нотки переживания, ведь Голубика совершенно не умел злиться, а уж тем более повышать голос. — Я буду ложиться в таком случае с тобой, чтобы быть уверенным в том, что ты точно спишь!       В комнату бесцеремонно ворвались лучи, когда паренек резко раскрыл белоснежные шторы, дав мрачной от темноты комнате вернуть свой вид. Неожиданный свет неприятно щипал глаза, заставляя зажмуриться и осторожно открывать каждый по очереди, а после с зевком устало откинуться на излюбленную подушку, будто она притягивала магнитом.       — Но я ведь ничего важного не пропустил, — Инк сам был не до конца уверен в этом, поэтому перевел взгляд на Блу, ожидая точного подтверждения.       — Ничего, — с облегченным выдохом отвечает он, посматривая на настенные часы, что показывали одиннадцатый час. Время головной болью отдавалось у ягодки. Вновь они опаздывают поесть, — Только завтрак, как обычно.       Еда в самой слабой мере сейчас волновала Инка, поэтому он пропускает слова мимо ушей и последующие замечания на безответственность, рассматривая первые попадающиеся перед глазами предметы. Такие знакомые, будто они не меняли своего положения как появились здесь. Но всё ещё не имели на себе ни одной пылинки из-за старающихся идеально выполнять свою работу горничных. Наступает внезапная тишина, отвлекающая Инка от раздумий, а кровать шумно скрипит под чужим весом, напоминая ему о собеседнике.       — Горе луковое, — мягкая улыбка Голубики норовит пробудить совесть, в который раз выдать извинения за собственные ошибки, но тот не дает ничего сказать, по-семейному гладя черепушку, и выигрывает, вынуждая Инка стыдиться своего поведения перед добротой друга. — Ты не останешься голодать, когда я рядом!       В легком недоумении Инк поднимается с кровати, когда Блу с громким хлопком двери покидает комнату, принимая факт, что за долгое время его ещё не оставляли одного. Будем честны, даже ванну принимал он под присмотром, а о самостоятельности не было и речи. Принц посвятил себя искусству, где можно было, максимум, испачкаться. В целях улучшения навыков ежедневно приезжали приглашенные иностранные учителя, гуру постановки и оттенков. Но даже не удосуживались предоставить хотя бы парочку примеров своих шедевров. А вот получить оплату за бесценные уроки всегда рады.       Наспех Инк натянул повседневную одежду, не особо разбираясь, что достал из шкафа, ведь под накидкой не видно изящно расшитых рубашек и позолоченных пуговиц. Та предназначалась для выходов в город, которые, к сожалению, ещё не происходили. Ведь опасно такой особе слоняться среди самого преступного района. Но Инку хотелось именно туда, в пучину грабежей и убийств, где о его статусе не будет и речи.       Как провинившийся ребенок Инк замедлялся каждые пару минут, думая вернуться в комнату, но дух адреналина впервые так ярко бушевал внутри от чего-то неправильного, запретного и имевшего последствия, которые страхом держали его ещё за пределами замка и не давали сбежать через первое открытое окно. Куда и зачем не имело значения — главное, что одному, он спускался по лестницам, сжимая ткань капюшона в руках около каждого мимо проходящего монстра, но они в упор его не замечали — продолжали заниматься своими делами.       Остановка конечная. Перед принцем появилась преграда, но куда-то забрел и путь назад сейчас был последней идеей, возникнувшей из всех. Похоже это был подвал, что объясняло бы единственный источник света из щели двери, но не нашлось бы версий, почему в воздухе царила духота, пряный запах специй и мяса, душистого хлеба и прочей выпечки. Всё стало сразу понятно, когда, пройдя через толстую дверь, перед глазами открылась кухня. И была ли это удача, но Инк действительно хотел есть, что даже застыл в смятении. Место пустовало, а столы были завалены незаконченной работой, валялась выпотрошенная рыба, тесто и царил самый настоящий бардак. Проходя мимо, аппетит от такого вида постепенно покидал его, а после печени, до которой ему пришло в голову дотронуться, он чуть не завизжал.       — Что ты здесь делаешь?! — внезапный гость ввел в ступор Инка и стремительно приближался, что тому не пришло лучше идеи, чем кинуть горстку лежавшей рядом муки, предпринимая попытку задержать и бежать. Но его планы с треском провалились, когда за запястье крепко схватили, потянув назад. — Не заставляй меня спрашивать снова.       Белая пелена рассеялась, а на лице Инка читался откровенный страх, будто его поймали за убийством или чем похуже. Приговор на всё один — смерть. Руку больно сжимали, а поднять глаза было откровенно стыдно. Молчаливо персона ждала, пока проказник решиться взглянуть на него. Чего ожидать точно не мог, как первый, так и второй, это подступившего смеха от увиденной картины белой муки на черных костях пострадавшего.       — Ты думаешь, что это смешно? — последовал утвердительный кивок, а у жертвы не было слов описать своё возмущение, — Закатать бы тебя в тесто и зажарить, но это слишком невинное наказание, да и пирог с костями вряд ли кто оценит.       Инк тихо хихикал, растеряв всё волнение, будто не ему секунду назад угрожали заживо сунуть в печку и скормить какому-нибудь любителю косточек. Уже уверенно он смог поднести руку к ошарашенному действием скелету, стирая слой муки с щеки, вырисовывая пальцем сердечко, шокируя ещё больше стоявшего перед ним.       — Пойдем-ка, шутник.

***

      — Я правильно понял, ты ежедневно охотишься на диких животных, но не можешь убить курицу? — около черного входа невозмутимо преграждал дорогу внутрь главный повар, указывая на живую куропатку в руках охотника. — Рипер, это смешно.       Ежедневно королевский охотник доставлял товар, иногда по раза три на дню. То дичь какую новую подстрелит, то специи в городе выменяет за парочку золотых, а вот он и повод заглянуть повторно. Лишний раз повидаться с давним предметом воздыхания горе-романтик не отказывался, но неприступный, по мнению Рипера, Гено лишь драматично закатывал глаза. А ведь сначала показушно хлопал дверью, ругался визитам, отвлекающих от готовки, пока настойчивость и упрямство не сломило даже такую личность.       — Кухня — твоя территория! Ты посмотри на неё, может оставим, она ещё и яйца нести будет.       — Тебе бы яйца не помешали, — насмешливо подчеркнув, его настроение приподнялось, что удачно заметил собеседник, — Предлагаешь её, как зверушку приручить? Жить ей только на ферме, а не с ошейником в будке, да и она же всё зерно склюет.       — Зато мы будем семьей…       — Несомненно. Повар, курица и петух, — перечисляя родственников Гено забрал животинку, тут же отпустив ту бегать за стенами замка. — Ты свободен, попробуй только вернуться раньше завтрашнего дня.        — А поцелуй на дорожку?       Сколько раз Рипер упускал «тот самый» момент и эпично лажал, сводя всё к неловкой ситуации. Гено кажется, что дальше сорванных из леса цветов он не продвинется, уступая место мертвой точке в их даже не начавшихся отношениях. «Это первый и последний раз» — думает Гено перед тем, как оставить невесомый поцелуй, пугая до дрожи остолбеневшего Рипера.       — Буду надеяться, что прощаемся навсегда, — но Гено будет ждать следующей встречи, на которую охотник обязательно явится как можно быстрее.       Дверь закрывается перед самым лицом, лишая возможности что-то ответить. У него бы и не вышло. Когда-нибудь они поговорят об этом. Ни завтра, ни через неделю или месяц, но однажды.       Подглядывающие юные шпионы дождались, пока опасность в лице строгого повелителя сковородок оставил комнату, иначе бы всем досталось. Первому за проникновение, второму за безделье, а голова была ещё дорога, чтобы по ней получать. Пройдя вперед открылся вид на универсальное оборудование вещей: ветхий, но крепкий столик занимал середину, к стенам уставлены тумбы с множеством ящиков, над ними же висели ниточки с множеством красных перцов, а главное, повсюду валялись коробки, корзинки, из которых проглядывали продукты, кое-где грибы с ягодами, хоть не сезон вовсе.       — Как тебя зовут? — оттирая взятым с крючка полотенцем остатки муки сторож кухни говорил уже более спокойно, но всё ещё казалось, что сердится. — Я не сдам тебя, правда, у нас часто что-то пропадает, но такие заметные воришки ещё не встречались.       — Я не воровал!       — Так ты говорить умеешь! — с победным возгласом Инка перебили, откидывая полотенце в раковину и шарясь где-то по ящикам, за которыми тот следил, будто ему сейчас начнут угрожать ножом, — Можешь звать меня Эррор, но не думай, что записываешься в список моих друзей. Если не крысятничал, то что же завело в самый центр кухни? Как проник? Местный ли из города?       — Как много вопросов…       — Отвечай и их станет заметно меньше, — присев рядом, Эррор и не думал отступать от начавшегося допроса, — Ты же не какая-то там важная шишка, что спалился за кражей сыра.       — Во мне должна быть загадка.       — Но не ребус, — отрицая собственное любопытство, лгать выходило немного наигранно, — Мне всё равно неинтересно, тебе же придется уйти, вряд ли ещё увидимся. Учти, что в следующий раз я принесу тебя в жертву, не попадайся больше.       Стены комнаты неприятно давили на состояние Инка, в прочем, как и неизведанная часть замка. Удивительно, что ему предначертано управлять королевством, не имея каких-либо познаний. Словно не его это было с самого начала и наследником являлся кто-то иной.       — Держи и вали отсюда, — Эррор протянул несколько серебряных монет. Похоже, именно их пришлось искать в закромах кухонных тумб. Инк с интересом взглянул на предложенные деньги, натягивая капюшон сильнее от неудобства, с детства ему удосуживалось держать только золотые. — Ну же. Их кто-то обронил, выяснять — дел будто больше нет.       Идеи подводили с каждой новой. В том, чтобы бежать был смысл, а логика отсутствовала, ведь местность снаружи неизвестна своими сюрпризами, но, казалось, рано или поздно о нем спохватятся. Пятиться назад было ужасно неудобно от закрытого взору пути, но он пытался. Осторожно пробирался к выходу, выжидая момент, а со стороны Эррора не было сделано и шагу, что кончики пальцев начинали трястись, ожидая затаившийся подвох, который стоял прямо позади, и Инк врезался именно в него, разворачиваясь лицом к преграде.       — Осторожнее! — до боли знакомый детский голосок возмущенно осмотрел незнакомца, пока лазурные звездочки в глазах ярко не распахнулись. — Я тебя везде искал! Думал поспрашивать, но ты будто сквозь землю провалился, мне было так страшно, что я забыл о какой-то еде. Что это на тебе? Так ведь и не узнать! Но, естественно, для меня это не проблема, ты заметен издалека.       — Я подумал заглянуть на кухню, — импровизационно оправдался Инк перед тараторящим Голубикой, — Но заблудился.       — Нужно было дождаться меня! Я всего на минуточку убежал за тарелочкой блинчиков, а ты успел во что-то вляпаться. Твой учитель уже ждёт, он сейчас все запасы чая выпьет, а потом и за конфеты примется.       Блу гордо зашагал в обратном направлении, утаскивая ненароком со стола несколько орешков из стеклянной пиалки. Накидку Инку пришлось повязать на поясе, скрываться-то не от кого, и он почти забыл об оставшемся незаконченном деле.       — Моё имя Инк! — прокричал тот, прежде чем пойти за другом. — Мы ведь ещё увидимся?       Необычный инцидент оставил яркий отпечаток в голове, будто мозг производил перезагрузку, и больше кивка от Эррора сейчас ожидать было что-то бессмысленно. Но принцу этого вполне хватило, чтобы думать потеряться здесь снова.