Эхо сознания

Зыбкий тяжелый сон медленно сменялся не менее тяжелой дремой, вынуждено отступающий под натиском слишком яркого солнца. Из горла Эмбер вырвался болезненный стон, от которого воспаленное горло обожгло, словно в него насыпали раскаленного песка. Вставать с кровати совершенно не было сил — все тело ныло и выкручивало, точно в лихорадке, а тяжелые веки удалось открыть не с первой попытки. Яркое солнце тут же обожгло воспаленные глаза, и Эмбер поспешно отвернулась от враждебных лучей. Полотенце, в которое ее вчера заворачивал Дрейк, оказалось мокрым и теперь неприятно прилипало к телу. Эмбер сбросила его с себя, все же находя в себе силы подняться. Тупая боль моментально вгрызлась в виски, стоило ей оторвать голову от подушки, и подняться на слабые ноги. Не нужно ходить к врачу, чтобы определить все симптомы простуды — их с Дрейком вчерашние купания не прошли бесследно. С минувшего дня воздух в комнате не изменился, но сейчас он казался каким-то колючим и неприятным, из-за чего все тело била мелкая дрожь от озноба. Головокружение прошло лишь через пару минут, и только тогда Эмбер обратила внимание на свое отражение в зеркале. Если вчера Дрейк выглядел, как утопленник, то она сейчас больше напоминала жертву маньяка, сбежавшую из морга. На обнаженном теле повсюду расцветали яркие синяки от пальцев, спина оказалась изодрана жесткой корой дерева, а шею густо украшали ярко красные пятна.  — Красавица, ничего не скажешь, — рядом с Эмбер появилась Илейн, ехидно усмехаясь, осматривая девушку со всех сторон.  — Как будто я виновата в их происхождении, — просипела Эмбер, перебарывая режущую горло боль.  — Еще скажи, что тебе не понравилось. А Дрейк-то не был против. Эмбер поджала губы, вспоминая минувший день, и не могла не признать правоту Илейн — ей было хорошо с Дрейком. Не так как с Лаемом, совершенно иначе. С ним она испытала то, что она никогда не испытает с оборотнем. В другой ситуации она поблагодарила бы Илейн, что та подтолкнула ее к Дрейку, но сейчас ей было все равно — все тело болело от поднявшейся температуры, от которой пропадало всякое желание чему-либо радоваться. Эмбер забрала с кровати мокрое полотенце, и только тогда поняла, что в комнате находится совершенно одна. Дрейк вчера ушел, когда она уснула, но не сказал, когда вернется. Слабое беспокойство шевельнулось в ее груди, но быстро исчезло, словно выжженное высокой температурой. Нужно было ее срочно сбить, пока не та успела подняться еще выше. К полудню Эмбер почувствовала себя лучше после выпитых жаропонижающих. Дрейк так и не появился, и несколько попыток ему позвонить не увенчались успехом — каждый раз механический женский голос сообщал, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Умом Эмбер понимала, что Дрейк может находиться в любой точке земного шара, и что у него есть своя жизнь, в которую он пока не хочет ее посвящать. Но как бы она себя не убеждала, беспокойство за друга продолжало расти с каждым часом. И если поначалу Аньесс и Илейн пытались ее хоть как-то успокоить, то с наступлением вечера вновь поднявшаяся температура изменила приоритеты на прямо противоположные. Взвинченные и накрученные до предела нервы усиливала сорокоградусная температура, и Эмбер начинало казаться, что если она не умрет этой ночью, то уж точно сойдет с ума. Воспаленное сознание подкидывало ей самые жуткие картины, что могло произойти с Дрейком, доводя ее до паники, и быстро отключалось, погружая в тяжелый сон. Комната с наступлением ночи погрузилась в темноту, и Эмбер не всегда понимала, спит она или бредит. Голоса Аньесс и Илейн сливались, становясь неразличимыми и неразборчивыми. Иногда казалось, что она слышит еще один голос, но в горячечном бреду не удавалось понять, кому он принадлежит, тем более о чем все эти люди разговаривают. Открывать воспаленные глаза было страшно — вдруг все, что она слышит, лишь плод ее воспаленного температурой сознания. В лихорадочном бреду Эмбер уже казалось, что ее обнимают заботливые руки, шепчут на ухо успокаивающие слова. Прикосновение теплых губ к пульсирующему виску облегчило ее страдания, сознание начало постепенно проясняться, а головная боль быстро отступала вместе с температурой. Ее окутало нежное тепло, согревающее изнутри, и казалось, что она парит в невесомости. В какой момент удалось уснуть, Эмбер так и не поняла, но проснувшись, она обнаружила себя в крепких объятиях Дрейка. Ей было так легко и хорошо рядом с ним, что совершенно не хотелось подниматься, и она растягивала время, сколько могла, но все же подняться ей пришлось. Дрейк спал слишком крепко, чтобы проснуться от каких-либо телодвижений, однако Эмбер старалась как можно меньше тревожить его сон. Во сколько же он вернулся вчера?  — Разве это сейчас имеет значение? — ответила на мысленный вопрос Илейн. — Он вернулся живой и невредимый. Важно сейчас то, что он пришел тогда, когда был нужен.  — О чем ты? — спросила Эмбер, слыша, что ее голос вновь стал прежним, а во всем теле сохранялась приятная легкость. В зеркале она увидела удивленную девушку, не ту, что вчера, а совершенно здоровую, с чистой кожей и без единой царапины на теле. Эмбер улыбнулась своему отражению, проводя рукой по белой коже на шее, рассматривая себя со всех сторон. На спине тоже не обнаружилось никаких царапин, только порозовевшие шрамы от плети, но к ним она уже привыкла. Рассмотрев себя со всех сторон, она снова обратилась к Илейн: — Он что-то вчера говорил, когда вернулся?  — Ничего особенного — извинился, что так надолго пропал, — пожала плечами та.  — И все? — Эмбер хотела подойти к другу и разбудить его, но легкое прикосновение к плечу остановило ее.  — Не стоит. Пусть он отдохнет и тогда сам тебе все расскажет. Пришлось согласиться и смиренно ждать, когда Дрейк проснется. В соцсети за последнее время успело накопиться несколько непрочитанных сообщений, большинство из которых принадлежало Владу. В последних сообщениях он откровенно переживал, что с ней произошло что-то серьезное. Пришлось успокаивать человека, объяснив, что она всего лишь немного приболела, и не хотела выходить в сеть. Конечно, ответа она не дождалась — Влад вел ночной образ жизни, и ответит ей не раньше, чем сядет солнце. Пробуждение Дрейка произошло незадолго до этого, но никакого разговора после толком не вышло. Дрейк в очередной раз извинился, сказав, что ему снова придется оставить ее, на этот раз на неопределенное время. Эмбер начинала откровенно переживать за друга, своей скрытностью давая ей лишний повод накручивать себя еще сильней. Бессонными ночами друг по переписке поддерживал ее, пытаясь хоть чем-то приободрить, но с каждым днем результат это приносило все меньший. Лаем оставил ее как минимум на месяц, даже не объяснив, зачем ему потребовался совет старейшин; Дрейк тоже словно избегал ее после того случая на озере. Он появлялся лишь изредка, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, помогал погрузиться в транс и снова уходил. Лишь однажды он появился совершенно неожиданно, когда Эмбер его уже не ждала. Его черная рубашка оказалась разорвана от левого плеча до середины груди, четыре глубоких пореза сильно кровоточили, видимо, полученные совсем недавно. Дрейк не мог вылечить себя самостоятельно, не было даже гарантии, что ему хватит сил перенестись к Эмбер домой. Вытянуть из этого человека хоть какую-то информацию о том, что с ним произошло, оказалось пустой тратой времени. Единственное, в чем он признался, так это в том, что сцепился с одним котом из чистокровных, но почему, и кто этот кот, он так и не сказал, заставляя Эмбер теряться в догадках и переживать еще сильней. За два месяца это был единственный случай, когда Дрейк задержался у Эмбер дольше, чем на сутки. Но стоило его ранам немного затянуться, как он снова же ушел. Эмбер было до слез обидно оставаться совершенно одной в ненавистных четырех стенах. Она очень скучала без Лаема, и каждый день ждала их с Дрейком возвращения. Скрытность друга начинала пугать с каждым его визитом, потому что он оставался все более немногословен. Эмбер уже и не пыталась у него что-то узнать, а он не торопился рассказывать. Не спадающее эмоциональное напряжение теперь сказывалось не только на настроении. Каждый раз, когда Эмбер пыталась погрузиться в транс, ей с трудом удавалось сосредоточиться, а успехи в те моменты оставляли желать лучшего. И Дрейку не удавалось этого объяснить — он, словно отдалялся от нее, погруженный в собственные заботы, а проблемы Эмбер его уже не волновали. А как иначе объяснить, если он появлялся только раз в неделю всего лишь на день, из которого увидеть его удавалось не больше, чем на пару часов. Чем больше свободного времени оставалось у Эмбер, тем чаще она обращалась к интернету, про который раньше почти не вспоминала. В соцсетях почти ничего не изменилось, но словно нарочно ей все чаще начинали попадаться статьи об убитых людях, а именно — одаренных. И если раньше подобные случаи были редкостью, то теперь все больше приобретали статус регулярных. Видимо, количество жертв уже было невозможно скрыть, и многие люди становились свидетелями преступлений. Некоторые фотографии жертв ужасали, и приходилось срочно пролистывать ленту к следующей новости. Страшнее всего казалось то, что убитых людей находили повсюду — не только в каких-нибудь подворотнях или заброшенных промзонах. Чаще жертвы обнаруживались в собственных домах, убитые в своих постелях, иногда в общественном транспорте. Встречались даже очевидцы, которые утверждали, что видели, как человек умер прямо у них на глазах — без криков, без мучений. Человек даже не проснулся, превратившись в сухую мумию прямо в метро. Видя мертвого человека, от которого осталась лишь пустая высушенная оболочка, Эмбер впадала в тихую истерику. Ее подругу нашли точно такой же, и никто не собирался заниматься расследованием этого преступления. Вот и сейчас, после серии убийств, когда все уже считали, что убийца — один и тот же человек, абсолютно никому не было дела до самих одаренных. Большинство людей, оставляющих комментарии под статьями, иной раз шокировали своими высказываниями — они выражали даже не радость, но положительный настрой, что одаренных среди них становится все меньше. Те же немногие, кто жалел одаренных, как погибших, так и живых, и пытался воззвать людей к состраданию и благоразумию остальных, обвинялся в колдовстве и едва ли не во всех совершенных преступлениях. На него выливалась тонна грязи и ненависти, и несчастный захлебывался в потоке негатива. Никто и не хотел понимать, что убитые были в первую очередь людьми — безобидными, а порой даже не подозревающими о собственном даре. После смерти Джеки, Дрейк даже не обещал помочь найти чернокнижника, но на том все разговоры и закончилось. Появление Лаема и череда последующих событий вытеснило из головы все посторонние мысли, заставив забыть о своей скорби на несколько месяцев. За минувшее время Эмбер настолько сильно увлеклась идеей добраться до своего подсознания, что совершенно забыла, зачем начала это делать. Дрейк и не напоминал ей больше, мотивируя ее новыми способностями, которые она сможет в себе открыть. Он словно намеренно уводил ее от мысли, зачем она каждый раз пытается добраться до своего подсознания.  — Конечно, он пытался соблазнить тебя новыми возможностями, — поддерживала ее предположения Аньесс. — Иначе ты бы сама давно побежала искать этого ублюдка. Не исключено еще, что он намеренно замедляет процесс, чтобы ты как можно дольше не пользовалась своей магией.  — Он же мне ничего не обещал, даже найти чернокнижника, — неуверенно ответила Эмбер. — Он говорил, что не сможет с ним справиться.  — Потому что он сразу понял, что это гнилая затея, и не хотел подвергать опасности свою жизнь. Лаем очень вовремя появился, — криво усмехнулась блондинка, качая головой. — Ты совсем забыла, что хотела найти убийцу своей подруги, а Дрейк и рад этому…  — Ты что несешь, тупая овца?! — от грубого рычания Илейн, появившейся прямо перед Аньесс, Эмбер вздрогнула, едва не выронив телефон из рук, а в груди начала быстро разрастаться тревога. Илейн была в бешенстве, сверкая зелеными глазами, в которых читалось обещание немедленной расправы. — С чего ты решила, что Дрейк не хотел успехов Эмбер? Он столько раз помогал ей и прекрасно знает, что чернокнижник хочет ее. Или ты уже забыла, что Дрейк ее защищает?  — Ты не можешь знать этого наверняка, — скрестив руки на груди, ответила Аньесс, твердо стоявшая на своем. — Его защита сомнительна, как и помощь, которую он оказывает. Он ведь даже ничего не объясняет, и даже не говорит, чем занимается.  — Может, он не хочет ничего говорить раньше времени? Ты тоже не знаешь, где он пропадает. А у него могут быть веские причины, чтобы ничего не говорить.  — Если он ищет чернокнижника, то лучше бы ему об этом рассказать, — усмехнулась Аньесс, и тут же брезгливо скривилась, сощурив глаза. — И, между прочим, избегать Эмбер он начал после того, как вы с Ури зажигали на озере. Не удивлюсь, что он просто не хочет, чтобы эта история повторилась.  — Сомневаюсь, что причина именно в этом — Ури олицетворение его мыслей и желаний…  — Не самых лучших, заметь, — перебила ее Аньесс.  — Дрейк и сам хотел этого, но пока просто не осознавал.  — А ты помогла ему понять свои скрытые желания и подтолкнула к их реализации. Это не значит, что он обрадовался тому, что выпустил Ури на свободу.  — Ты наивная дура! — зашипела на блондинку Илейн. — Неужели ты считаешь, что причина его поведения кроется именно в этом?  — Откуда я знаю, что творится у него в голове? — раздраженно пожала плечами Аньесс. — Я лишь назвала одну из возможных причин. А где он там пропадает — большая загадка. Или тебе, может, напомнить, в каком он виде сюда явился месяц назад? С каким котом он там успел сцепиться? А хочешь, я назову еще одну из возможных причин, почему он пропадает?  — Горю от нетерпения услышать, — процедила Илейн.  — Он связался с охотниками или другими чернокнижниками.  — Ты еще скажи — с плохой компанией он связался, — зло ответила Илейн, скрипя зубами.  — Вряд ли он водится с хорошей компанией. А все эти люди, убитые чернокнижником — их находили именно в последние месяца полтора…  — Ты в своем уме?! — взревела Илейн, сжимая руки в кулаки, на которых костяшки пальцев уже давно побелели от запредельного напряжения. Зеленые глаза метали искры, а губы искривились в злобном оскале. — Ты что, считаешь, что он может быть причастен ко всем этим убийствам?  — Я этого не исключаю, — совершенно спокойно ответила Аньесс. — Ты подозрительно рано начала доверять ему. Я еще в день знакомства заметила, как ты смотрела на Ури, а он уже успел оказать на тебя влияние. Спор двух девушек не прекращался, часто переходя на повышенные тона, эхом отдающиеся в голове Эмбер. В висках пульсировала тупая боль от их голосов, которые невыносимо было слушать и невозможно прекратить. Каждая стояла на своем мнении, считая его верным, и не собиралась отступать до последнего. Эмбер в отчаянии обхватила раскалывающуюся голову руками. Прижимаясь лбом к подогнутым коленям, чувствуя, что начинает сходить с ума.  — Дрейк, — тихо взмолилась она, взывая к своей последней надежде, — ты мне нужен. Она тихо взвыла от не стихающих голосов, рвущих ее изнутри на части. По ее щекам стекали слезы, быстро впитываясь в ткань домашних штанов, а губы непрерывно шептали одно единственное имя. Неожиданно наступившая тишина показалась оглушительной, и какое-то мгновение Эмбер не могла поверить, что все закончилось. Почувствовав на своих плечах тяжесть знакомых рук, она вздрогнула еще сильней, но теперь больше от облегчения.  — Эмбер, что у тебя случилось? — негромко заговорил Дрейк, обнимая плачущую подругу за плечи.  — Случилось-случилось, — вместо нее ответила Аньесс, всем своим видом показывая свой враждебный настрой. — Это из-за тебя она в таком состоянии. Ты пропадаешь неизвестно где, появляясь раз в неделю, и даже ничего не объясняешь.  — А должен? — холодно ответил Дрейк, поднимая взгляд на блондинку. Услышав его не самый дружелюбный голос, Эмбер сжалась еще сильней, невольно пытаясь отстраниться. Дрейк тут же обратил на нее внимание, меняясь в голосе. — Эмбер, я в чем-то виноват перед тобой?  — Виноват! — вновь за нее ответила Аньесс. — Ты оставил ее…  — У меня может быть личная жизнь, или я должен каждый раз отчитываться? — грубо перебил ее Дрейк.  — Если ты ей ничего не должен, почему тогда возвращаешься каждый раз?  — Дрейк, не слушай ты эту овцу пустоголовую, — вступилась Илейн, пытаясь хоть как-то смягчить настрой Дрейка. — Эмбер не хочет, чтобы ты уходил. Мы просто беспокоимся, потому что ты возвращаешься очень редко. А эта дура, — она кивнула в сторону блондинки, — вообще считает, что ты как-то связан с теми убийствами, о которых пишут в интернете. Она уже много чего успела напридумывать, почему ты начал избегать ее… Дрейк внимательно выслушал Илейн, тяжело вздохнув, и прижал Эмбер к своей груди.  — Вот, зачем ты себя так накручиваешь? Я тебя не избегаю, — он наклонился к ней, чтобы коснуться тонкими губами ее виска, где только недавно начала стихать пульсирующая боль. — Я очень сожалею, что прихожу так редко, но чаще пока просто не удается. Про чернокнижника я не забывал, и действительно хочу найти его. Все эти убийства — его рук дело. Я подозреваю, что пока у него нет возможности добраться до тебя, он переключился на других, которые не могут защитить себя сами. Мне сейчас приходится находиться среди людей, которые не должны ничего знать о тебе или Лаеме, иначе все мои планы пойдут насмарку. Поэтому мне и не удается приходить часто, я слишком рискую, находясь сейчас здесь.  — Ты ищешь его? — шмыгнув носом, спросила Эмбер, для которой все остальное сказанное прошло мимо ушей.  — Ищу, и не только его. Я не хотел говорить тебе раньше времени, чтобы ты не беспокоилась, и не подвергала себя опасности. Лаем не простит мне, если с тобой что-то случится.  — От него нет никаких вестей? — с надеждой спросила Эмбер, но увидев, как губы Дрейка сжались в тонкую линию, по щекам вновь потекли горячие слезы. Она уронила голову на его плече, не сдерживая рыданий. — Дрейк, мне так плохо без него, и тебя тоже нет рядом.  — Я понимаю, — вздохнул Дрейк, крепче обнимая Эмбер. — Но сейчас иначе не получается. Я обещаю, так не будет всегда, скоро все наладится, вот увидишь.  — Ты снова хочешь уйти? — новый поток горячих слез быстро впитывался в черную рубашку, но остановить их пока не удавалось. Может, Аньесс и Илейн успокоились, а вот ей еще предстояло справиться с начавшейся истерикой.  — Как же я тебя оставлю в таком состоянии? — Дрейк наклонился, целуя ее в открытый висок. По ее телу быстро начало распространяться успокаивающее тепло, и было непонятно, как ему удается так быстро влиять на нее. Она верила каждому его слову, и теперь, когда он рядом, тревога быстро отступала. Сколько времени Дрейк просидел так рядом, Эмбер не представляла. Время для нее просто перестало существовать, и совершенно не хотелось из теплого кокона, в который ее окутывали заботливые руки. Эмбер быстро успокоилась, лежа на плече Дрейка, вслушиваясь в его ровное дыхание. Нервное напряжение быстро отступало, а измотанный стрессом организм требовал отдыха, постепенно погружая ее в сон. Эмбер и не сопротивлялась, лишь бы Дрейк оставался рядом. *** Теплые и ласковые объятия, в которых нежилась Эмбер, пропали слишком быстро, а на их место пришли холод и одиночество. Открыв глаза, она обнаружила себя закутанной в одеяло, но рядом с ней никого не оказалось. Только что проснувшийся мозг работал медленно, в отличие от сердца, в которое тут же закралась тревога. Дрейк оставил ее посреди ночи, дождавшись, когда она уснет. Горький ком вновь начал образовываться в горле от нарастающей обиды, грозя вырваться новым потоком слез. Эмбер сдержала надвигающуюся истерику, ведь Дрейк ей ничего не обещал, и объяснил вчера, что так надо. Но все равно обида в груди продолжала разрастаться с угрожающей скоростью. Взращенная и никем не остановленная обида казалась слишком серьезной: все ее оставили, точно она никому не нужна, даже Лаему, который покинул ее без малого два месяца назад; ее окружали люди, которым не было до нее никакого дела — это в лучшем случае, а в худшем желали бы скорейшей кончины. И именно сейчас катастрофически не хватало рядом человека, который понял бы ее и поддержал. На лежавшем рядом телефоне в темноте комнаты тускло моргала маленькая красная лампочка, сигнализируя о пришедшем сообщении. В последнее время Влад остался единственным человеком, с которым она могла поговорить по душам. Как-то незаметно она стала считать его другом, который всегда выслушает и поддержит. «Опять грустишь?» — спросил он, увидев грустный смайлик в окошке переписки. «У меня нет ни одной причины, чтобы радоваться», — ответила Эмбер. Она уже давно говорила Владу о своем вынужденном одиночестве. Имен Дрейка и Лаема она не называла из этических соображений, совершенно не желая предавать огласке их личности, да и пока не произнесешь вслух их имена, то кажется, что речь идет совсем не о них. «Что в этот раз случилось?» — участливо поинтересовался Влад. «Все как обычно — меня все бросили, и никому я не нужна», — Эмбер попыталась свести все к иронической шутке, но, к сожалению, слишком много несмешной правды она в нее вложила. «Неужели все так серьезно? Я уже давно заметил, что настроение у тебя совершенно не важное. Тебе нужно приободриться, пока ты не довела себя до депрессии, а оттуда очень тяжело выбраться». «Лечишь меня?» — несколько грубо ответила Эмбер. Иногда Влад пытался быть ее психологом, но чаще это вызывало у нее раздражение. «Только пытаюсь, — шутливо ответил он, быстро поняв ее враждебный настрой. — Но если тебя все устраивает, то больше не буду. Я просто хочу тебе помочь». «Я не против, но ты тут мне вряд ли чем-то поможешь». «Ну, я хотя бы попытаюсь. И, кажется, знаю, что тебя может заинтересовать. Ты знаешь, что через пару ночей будет полнолуние?» «Знаю. Предлагаешь мне повыть на луну?» «А ты знала, что в это полнолуние здесь можно будет увидеть полное затмение? — проигнорировав ее иронический вопрос, продолжил Влад. Редкое событие, которое нельзя пропускать». Затмение. Эмбер ничего об этом не слышала, но ей сразу вспомнились слова Дрейка о том, что обычно происходит в такие дни. Вряд ли он соберется составить ей компанию в ту ночь и выть на луну вместе с ней. «Я никогда раньше не видела затмения, тем более, полного», — ответила она, заинтересованная словами Влада. «Надеюсь, ты не сочтешь за наглость, если я предложу тебе встретиться и посмотреть на это явление вместе?»  — Откажи ему! — в один голос заговорили Аньесс и Илейн, едва Эмбер прочитала сообщение.  — Это еще почему? — напряжение девушек и их тревогу Эмбер ощутила сразу, но сейчас их мнения ее мало интересовали, больше вызывая раздражение. — Я хочу с ним увидеться и не вижу причин, чтобы отказываться!  — Но ты совершаешь ошибку…  — Да какого черта?! — почти воскликнула Эмбер, перебивая надоевшие голоса в своей голове. — Я пойду туда, и вы меня не остановите! — она повернулась обратно к экрану смартфона, быстро набирая ответное сообщение: — «Очень заманчивое предложение. Давно нам пора с тобой встретиться».