Как приручить...

Иккинг, сам не зная, почему, никому не рассказал о вечерней встрече. Он, хоть и чувствовал некую угрозу, был уверен, что Гриммель не навредит его племени. До полуночи он сидел рядом с клеткой, наивно полагая, что охотник действительно в неё вернётся. Этого не произошло. Он сам не понимал, чего ждал. Ответов на вопросы? Или продолжения того поцелуя? Думать об этом было невозможно, сердце сразу норовило проломить грудную клетку и выскочить наружу. Щеки предательски алели и горели. Понимая все в глубине души, Иккинг все же не желал признавать, что ему понравилось. Произошедшее пугало и шокировало уже второй раз. В конце то концов, они оба мужчины! Что Гриммель вообще собирается делать? Просто целовать его и наслаждаться беспомощностью юного вождя? Или… если подумать, есть только один способ, как это может происходить между мужчинами… Нет! Почему его мысли вообще заходят так далеко?! Ничего подобного Иккинг не допустит, это настоящий кошмар и извращение. И вообще, кто сказал, что охотник имеет подобные планы. Может, он просто хочет запутать парня. Может, ему что-то нужно от Иккинга, его дракона, его племени. А может, он все же уплыл, смеясь над глупым, наивным мальчишкой. Сидеть возле клетки казалось все более неудачной идеей. Нужно было возвращаться в палатку. Астрид не ночевала с ним уже вторую ночь. На поясе инферно, под подушкой нож, так Иккинг все же чувствовал себя спокойней. Он зажег масляную лампу и постарался расслабиться и хотя бы немного отдохнуть. ••••• В полудреме он услышал чьи-то тихие шаги и шелест полога палатки. Мгновенно вскочив и схватив огненный меч, Иккинг увидел именно того, кого и ожидал. Гриммель замер на секунду, недовольно покосившись на инферно, но все же спокойно зашёл внутрь. — Довольно аскетично, — отметил он, рассматривая простой деревянный стол, стул и сваленные в кучу шкуры. Взял со стола пару чертежей, но быстро потерял к ним интерес. Осмотрел лампу. И наконец перевёл взгляд чёрных глаз на парня. Иккинг, немного поколебавшись, потушил меч и отложил его в сторону. Послышался одобрительный смешок: «Молодец». — Ты ждал меня, да? — Я был готов. — К чему именно готов? — от интонаций в голосе по спине поползли мурашки. Иккинг не знал, что на это ответить. Гриммель подошёл к полусидящему викингу и опустился рядом с ним на шкуры. Лампа золотила его белые волосы, в глазах играли блики. От него пахло лесом, влажной землей и ночной прохладой. Иккинг затаил дыхание. — Мальчишка, ты же понимаешь, что я остался не просто так, — пальцы вновь зарываются в волосы, но не сжимают, а поглаживают, — я могу многое тебе рассказать и многому научить. Могу сделать тебя настоящим вождем. А что взамен? Парень открыл было рот, но не смог издать ни звука. Его тело тянулось к поглаживающей руке. Все естество трепетало и ждало чего-то, что обещали движения охотника. — Молчишь? Ну что ж, у тебя был шанс. Иккинг погрузился в поцелуй. В этот раз оцепенение спало быстро и он смог ответить. Губами он почувствовал усмешку мужчины. Укус, легкое касание губ, снова укус. Язык переплетается с его языком, толкается глубже. На миг отстраняется, а затем впивается с новой силой. Руки проводят по затылку, шее, спускаются на плечи и оглаживают их. Поцелуи вновь, как и в первый раз, перетекают на шею. Прикосновения щекотят чувствительную кожу и Иккинг тихо смеётся, не до конца веря в происходящее. Это действительно Гриммель ласкает и целует его? Мужчина, охотник на драконов? Как так вышло, что из клетки он переместился в его палатку, в его кровать? Просто невообразимо и так приятно… так чертовски хорошо… Рука пробирается под рубаху, с силой проводит по груди, по животу, и останавливается. Почему он остановился? Иккинг сам пододвигается ближе и тянется за поцелуем, в надежде расшевелить охотника, но тот уворачивается. — Попроси меня. — Что… — Давай, мой мальчик, я знаю, ты умеешь. — Пожалуйста… — Ещё, — рука сдвигается чуть ниже, глаза мужчины горят, — проси ещё. — Прошу тебя, Гриммель, продолжай, — Иккинг громко выдыхает, когда охотник сминает его член под тканью штанов, — да, пожалуйста! Гриммель проводит раскрытой ладонью по яичкам, слегка массирует их, а затем возвращается к члену, надрачивая его через штаны. Движения небыстрые, заставляющиеся буквально изнывать. Иккинг мычит себе в руку, стараясь не дёргать бёдрами. — Какой смысл себя сдерживать? — мужчина тянется к шнуровке штанов и легко справляется с ней. Ночной воздух встречает разгоряченную плоть. Парень задыхается от бесстыдности происходящего. Он чувствует себя абсолютно беззащитным. Гриммель проводит по члену рукой, освобождая головку от кожи. Оказалось, Иккинг может покраснеть ещё сильнее. — Хороший мальчик. Охотник начинает дрочить на сухую, и даже от этой грубой ласки у парня закатываются глаза. Открыть их заставляет чужое дыхание возле головки. — Нет, Гриммель, стой, — это уже слишком, такого с ним никогда не происходило, — что ты делаешь, не надо. Пожалуйста! — Не растрачивай свои просьбы зря, — мужчина ухмыляется и проводит кончиком языка по уздечке. Мир сужается до этой точки соприкосновения. Губы обхватывают головку и Иккинг погружается в горячую глубину рта. Это серьезно с ним происходит? Гриммель! О, Один, это делает Гриммель! Вот он, между ног парня, смотрит прямо в глаза без капли смущения. Двигает головой вверх-вниз, заставляя до боли кусать руку, чтобы не закричать. Ещё пару движений… — Пожалуйста! Пожалуйста! Внезапно все прекращается. Эта потеря до боли ощутима. — Тише, малыш. Мы же не хотим, чтобы нас прервали? Чтобы сюда прилетел твой дракон или зашла Астрид… — Я буду тихим! — Уж постарайся. Да, сейчас тебе действительно придётся постараться. Гриммель отворачивается к столу и протягивает куда-то руку. Что он там хочет найти? Иккинг вытягивает шею и видит, как мужчина погружает пальцы в масло для лампы. О, нет. Если это то, о чем он не так давно думал… Нет, нет, нет! Это совершенно противоестественно и ничего не выйдет! Иккинг знает своё тело, в него ничего не надо засовывать! Возбуждение смешивается со страхом, и парень замирает на месте, не решаясь отодвинуться. — Уже поздно бояться, — разумеется, Гриммель замечает изменения в его настрое, — давай, вождь, просто доверься. Абсурдно, но Иккинг верит охотнику. Этим вечером его доверие безгранично, и, кажется, он готов попробовать. Совсем немного. Если что-то пойдет не так, он оттолкнёт мужчину своим железным протезом. Маслянистый палец кружит по тугому колечку мышц. Сердце парня колотится где-то в горле. Так стыдно и так горячо. Кончик погружается внутрь. Это очень странное и острое ощущение, дискомфорт скорее от неловкости, чем от боли. Палец погружается полностью и начинает разминать внутренние стенки. Один, что же творится, разве такое вообще бывает? Как Гриммелю пришло это в голову? Добавляется второй палец и все мысли покидают голову. Иккинг сдавленно стонет. — Расслабься, малыш, просто расслабься. Боль сейчас пройдёт. Какой же ты узкий, боги. Узкий и такой горячий, да, какой же ты горячий! — глаза Гриммеля были чернее самой бездны, его дыхание сбилось, — расслабься и мы сможем продолжить… Гриммель так же сильно возбуждён, как и он сам! Это осознание заставляет член дёрнуться и оставить на животе влажный след. Он постарается, очень постарается расслабиться. Чужие губы снова захватывают его член, и в это же мгновение добавляется третий палец. Разницу Иккинг почти не чувствует, он наслаждается тесным пленом рта и удивительным чувством заполненности. Дискомфорт отходит на второй план, ведь ощущения просто неописуемые. И вновь все пропадает. Парень с трудом разлепляет пропитанные слезами ресницы. Гриммель снимает с себя одежду. В тёплом свете лампы он выглядит потрясающе. Он стягивает с себя штаны и в этот раз Иккинг не отводит взгляд. Перед ним такой же мужчина, как и он сам. Тяжелый член слегка покачивается. Неужели это правда произойдёт? Гриммель сделает это с ним? — Только без паники, вождь. Я буду аккуратен. Пальцы добавляют ещё немного масла на вход. Тёплая головка прислоняется вплотную. Гриммель нависает над парнем, не сводя с него глаз. — Я остался ради тебя, — глубокий поцелуй. Иккинг чувствует, что в этих словах заложено больше, чем кажется. — Я хотел, чтобы ты остался. И вот, благодаря лёгкому толчку, головка уже внутри. Еще одно плавное движение, и Гриммель полностью погрузился в парня. Это что-то неописуемое. Легкая боль лишь усиливает наслаждение, Иккинг переполнен изнутри и это идеально. Кто бы знал, что все окажется так. Он, раскрасневшийся и полубезумный, с членом своего врага в заднице. И получает от этого удовольствие! Мужчина, рыча, начинает двигаться. Все вокруг расплывается. Руки, сжимающие его худые бёдра, наверняка оставляют синяки. Но это неважно! Важно лишь то, что Гриммелю так же хорошо, как и ему. Иккинг чувствует ладонь на своём рту и только тогда понимает, что громко стонет. Их не должны прервать! Он прикусывает чужую руку и подаётся навстречу толчкам. Это сумасшествие длится недолго. Стоило только Гриммелю прикоснуться к члену парня, как тот кончил, изгибаясь дугой. Мышцы так сладко сжали член мужчины, что у него не было шансов. Два мощных толчка и горячая сперма заполнила Иккинга. Оба рухнули на шкуры, тяжело дыша. — Что это было? — Только не говори, что не знаешь, что это такое, — Гриммель сипло засмеялся. — Конечно же знаю! Я не ребёнок! Меня интересует, как это могло произойти с нами? — Мальчишка, ты вообще видел себя в зеркало? Иначе и быть не могло. — Ты задумал это с самого начала? — Что ты, нет. Идея пришла как-то внезапно, — мужчина неопределенно махнул рукой. — И что теперь будет? Что мне говорить людям? Я же не могу это просто взять и забыть! Это было… удивительно. — Я польщен, — Гриммель предпочёл пропустить вопросы вождя мимо ушей, — ради этого стоило терпеть твой страшный плен. И не надо больше вопросов, ротик на замок! Все решишь утром. Сильная рука прижала парня к груди. Ровное дыхание за спиной успокаивало и гнало волнения прочь, до утра.