Ren & Со

Один точный выстрел. С одной руки — так Хаксу нравится больше, если не приходится стрелять в движении. Можно встать боком, выкинуть вперед руку с пистолетом и нажать на спусковой крючок. Очень мягко. Один короткий звонкий «пшык». Не как у того табельного, с которого он по первости стрелял в тире у полицейских по дружбе с Фазмой. Половина его первой зарплаты плюс премиальные, которые задолжал ему Кайло за все непредвиденные задания, в которых ему пришлось участвовать, ушли на эту малышку. «Старкиллер, 2000». У нее меньше ход спускового крючка, рукоятка эргономичнее и в комплекте шел глушитель. А это важно. Предмет их заказа — мелкие распространители наркотиков, заказанные конкурентами — дело обычное. И из четверых осталось еще трое. Они не сразу сообразили, что происходит, ведь Кайло просто-напросто вынес хлипкую дверь квартирки. Но теперь пытаются схватиться за оружие или то, что подвернется под руку. Работа в этот раз у них на двоих, так что Кайло все-таки извлекает приволоченную из музея секиру. Брызги крови расчерчивают лицо Хакса по диагонали. Он уже успел привыкнуть к подобному, но все же… Рен! Хакс еще нервничает, когда сталкивается с заказанными лицом к лицу, а вот Кайло ведет себя как забойщик скота: что бы свиньи ни кричали — для него это пустой звук, белый шум. Никакой ненависти, но и никакого сожаления, только грязная работа, которой его руки не боятся. Одного разделывает Рен — всего лишь двумя ударами, еще одного — Хакс сам пристреливает, не дав дотянуться до револьвера на столе. А вот с последним происходит заминка. Секира старая и плохо заточена, поэтому в какой-то момент просто застревает в костях грудной клетки потного перепуганного наркоторговца. Тот хватается руками за застрявшее оружие, насаженный на металл лишь наполовину, и лопочет на иностранном языке, будто происходящее еще можно провернуть назад. Рен хмурится, словно секира застряла не в чьей-то плоти, а в дверях лифта, и совершенно не обращает внимания на лепет, срывающийся с чужих губ вместе с кровью. Секира не идет, а мужчина продолжает хрипеть. Хакс ждет, но пытка реликтовым оружием не заканчивается. Кайло, изрядно вспотевший, сдувает со лба прядь волос и пробует вытащить другим хватом, уперев тяжелый ботинок в живот заказанного. Хакс вновь поднимает руку. У него в магазине еще шесть патронов. Раздается выстрел. — Седьмое пекло! — Рен отталкивает от себя на пол мертвое тело с аккуратной дыркой во лбу и оборачивается. — Какого черта ты вмешиваешься? Хакс скручивает глушитель и убирает в карман пиджака. Пистолет — в кобуру на ремне. — Рен — ты животное, — вздыхает он. Самое интересное, что убирать им приходится вместе. Наверное, за тем Рен и взял его напарником, чтоб избегать выволочек Фазмы и не видеть больше того омерзительного типа по имени Митака, с которым Хакс уже успел познакомиться. — Зачем ты таскаешь эту штуку? — спрашивает он, наблюдая, как Кайло уж совсем бесцеремонно извлекает секиру из тела, разворачивая грудину в кости и мясо. — У тебя полно нормального оружия. Ну, относительно нормального. Хотя бы заточенного. — А зачем ты таскаешь эту? — не оборачиваясь, огрызается Рен, но и так ясно, что речь идет о глушителе. — Люблю, когда все тихо. — Ты просто трусишь, — Кайло поднимается с оружием в руках и ухмыляется. — Не привык к этому делу. Хакс не отвечает, сам лично набирая номер полиции. Ему нравится придерживаться определенного распорядка: сначала работа, потом общение с полицейскими — кратко и по существу, — потом обед и заполнение бумаг. За два месяца работы в должности киллера это положение вещей сделалось практически рутиной. Но очень приятной рутиной. — Ты еще не привык к убийствам, — говорит Рен, обтирая лезвие секиры о занавеску. — Ты ведь раньше никого не убивал. Хакс отворачивается, оглядывая место работы, но на самом деле, в его голове уже раздается отцовский голос: «Что ты делаешь, Арми? Пусти…» Быть может, методы Рена ему так отвратительны, потому что он сам провернул однажды нечто подобное? Полиция прибывает спустя двадцать минут. *** — Почему ты все еще не переименовал контору? — Зачем ее переименовывать? — Потому что теперь мы работаем вместе, мы — … — Не произноси это слово. — Партнеры. Рен вздыхает и скребет большим пальцем надбровье. Он пристроился на подоконнике у раскрытого окна и высаживает сигарету за сигаретой, и Хакс уже понял, что с пассивным курением ему придется смириться. После прохладных первых двух месяцев лета, август вдруг решил вжарить по полной. Хакс снял пиджак и ослабил галстук. Кондиционера в этом хламовнике, конечно же, нет, и даже вентилятор Рен не удосужился себе завести. Город успел оплавиться за последнюю неделю. Рабочие, что раскопали часть дороги около полицейского участка, и те поскидывали футболки, подставляя под жалящее солнце мохнатые белые бока. А мороженщик так и прописался за углом. — Когда ты будешь заполнять бумаги? — Какие бумаги? — рассеянно спрашивает Рен, стряхивая пепел на поросль под окном и провожая взглядом спешащих мимо пешеходов. — Отчет по заказу в департамент полиции и отчет в министерство внутренних дел, в комиссию по лицензионным убийствам. — Так ты же этим занимаешься. Бумажками всякими. То ли от жары, набирающей обороты, то ли от этой несправедливости, но у Хакса начинают гудеть виски. — Ты хочешь, чтобы я и документами занимался, и был твоим?.. — Не произноси это слово. — Партнером... Не слишком ли много работы для одного? А получаю я лишь треть гонорара. — Но ты и не учредитель. Выкупи половину дела, и будем сотрудничать на равных. — А ты позволишь мне выкупить? — Конечно, нет. — Что ты там делаешь? — Я пялюсь. Пялюсь на женщин, — Кайло морщится и качает головой. — Это все жара. — Так может, снимешь уже куртку? — Это натуральная кожа. Она дышит и охлаждает… Седьмое пекло! Ты только посмотри на нее, — Кайло наполовину высовывается из окна, и Хакс замечает, как мимо проходит девушка в голубом сарафане. — Уверен, она моет голову в горном ручье… — Кайло, уймись. Прими холодную ванну. Рен поворачивает голову к нему и смеривает его долгим неприятным взглядом. Хакс напрягается. Таааак, а не пора ли им в их тесной мужской компании прояснить вопрос ориентации? Потому что Кайло похож на того, кто сношает все, что движется. — А ты этим всем не интересуешься? — Кайло прищуривается, глубоко затягиваясь. — Нет, — кратко отвечает Хакс, подбивая бумаги. Интересуется, так-то. Но женщины не спешат делать то, что он хотел бы от них получить. Кайло удовлетворяется ответом и вновь продолжает пялиться. Дверь отворяется без стука — в конторе показывается Фазма. Сегодня на ней форменная рубашка с коротким рукавом. — Обедать идете? — спрашивает она без приветствий, снимая фуражку и неистово обмахиваясь ею. Рен молчит, поглощенный своими фантазиями о каждой проходящей мимо женщине. — Сейчас, закончу с бумагами. Хотя даже есть не хочется. Фазма понимающе поводит головой, продолжая обмахиваться. — О чем ты! Я спать не могу по ночам. Извиваюсь, вся липкая и потная… — Хватит! — осаживает ее Кайло, подхватываясь с подоконника. — Хватит нести вздор. Фазма обиженно замолкает. Кайло морщится, тяжело сглатывает, а потом выдает сбивчиво: — У меня есть план. Мне надо завести подругу на лето, пока я не стал одним из тех извращенцев, которые просто таращатся на женщин… Это будет летняя девушка, у нее будут волосы и летние друзья, которые знают, что такое проводить время на улице. Она будет играть в теннис, носить платья и ходить босоногой. Хакс переглядывается с Фазмой. Непонятно, радоваться ли им воодушевленности Кайло или вести того к врачу. — А осенью я ее брошу. Потому что она — моя летняя девушка. Теперь уже легче. — Слушай, — вдруг говорит он, по-иному приглядываясь к Фазме. — Мы ведь давние друзья. Тебе не кажется, пора признать, что нас невероятно влечёт друг к другу? Только на лето. — Нет, не кажется. Думаю, стоит немного подождать. — До каких пор? — Пока кто-то из нас не умрёт, — Фазма не поводит и бровью. — Пойдем лучше пообедаем. — Нет, сначала пусть заполнит документы, — Хакс теперь тоже своего не упустит. — Даже не знаю, — Кайло проводит рукой по волосам, взъерошивая их. — Пойти обедать с тобой, — он глядит на Фазму, — или остаться заполнять бумаги с тобой? — взгляд на Хакса. — Остается надеться, что когда я подброшу монетку, она взорвется и убьет меня. Он уходит за занавеску и, судя по шагам, направляется в сторону кухни. — Ты тут осторожнее, — произносит Фазма, понизив голос, но не скрывая улыбки. — Твой напарник легко самовозгорается. Особенно под алкоголем. — Ты хотела сказать — партнер? — Хакс возвращает ей тонкую ироничную улыбку. — Набери меня, как закончишь. В квартале отсюда есть отличное местечко с мощными кондиционерами. На этом Фазма напяливает фуражку и выходит на улицу, залитую губительным солнечным светом. *** Жара продолжается. Сегодня Рен соорудил себе алколеденец. А Хакс накануне гадал, зачем бутылка с виски лежит в морозилке с вдетой в горлышко деревянной палочкой. А вот зачем. Рен продавливает диван, по-прежнему в куртке, и смакует свое леденяще-пьянящее удовольствие. Хакс принес из дома вентилятор на батарейках. Делать сегодня откровенно нечего. Работы пока нет, с бумагами — порядок. Можно было бы напроситься пострелять в полицейский тир, там хоть прохладно, но ему просто лень двигаться, ведь лишняя энергия может подвести температуру тела к точке невозврата. Хакс лениво листает «Корусантский вестник», который выписывает Кайло, и если тот с крыльца не воруют полицейские, то им по очереди удается его зачесть. Если верить первой полосе, то вчера правозащитники опять устраивали марш прямо перед зданием мэрии. Требуют криминализировать лицензионные убийства. Кайло лишь зло иронизирует на их счет, а вот Хакс не знает, что думать о сути вопроса, но все эти активисты его раздражают. — Вы с Фазмой спали? — спрашивает он, нарушая расплавленное от зноя молчание. Кайло лишь хмыкает. Его алколеденец уже подтекает и капает ему прямо на белую майку под распахнутой курткой. Не то чтобы Хакса это волновало, но хотелось бы внести ясность в отношения их небольшой компании. — Однажды мы проснулись вчетвером, — туманно ответствует Рен. — Мы и наши гениталии. Дверь отворяется порывисто, на краткий миг даря приятное коже движение воздуха, после которого наступает еще более удушливая жара. Посреди конторы возвышается немолодая уже, высокая худая женщина в шелковом струящемся платье — таком приятном и прохладном с виду, что Хакс тут же решает купить себе шелковую пижаму, как бы абсурдно это ни выглядело, — и с лиловыми волосами. Слишком колоритно. Даже для Корусанта. — Работаете, господа? — интересуется она, сразу давая понять, кто здесь хозяин положения. — Работаем, — неприветливо отвечает Кайло с софы. У Хакса тут же закрадывается подозрение, что эти двое знакомы. — Для вас есть заказ. — А что не так? У Гильдии киллеров не хватает людей, Эмилин? — Рада, что ты еще помнишь мое имя. Не всю память пропил, Бен. — Так вы из Гильдии? — Хакс тоже решается подать голос. — Она ее Глава. — Бен, ты же знаешь, наши члены равны. Все мы - магистры Гильдии киллеров… — Но ты Главный Магистр. — Я почетный Магистр, как и твои… — Умолкни. — Должна ли я думать, что в тебе говорит злоба и зависть? — Эмилин очень располагающе и понимающе улыбается, но Хаксу не нравится, куда идет этот разговор. — Почему вы пришли с заказом именно к нам? — встревает он в перепалку. — Вы не члены Гильдии, и, как бы странно это ни звучало, есть работа, которую можете выполнить только вы. Кайло издает издевательский смешок. — О чем вы? — Хакс, в отличие от него, чувствует себя заинтригованным. — Хакс, — Рен продолжает вяло улыбаться. — Разве непонятно? Они собираются убрать главных активистов движения правозащитников, но так, чтобы не замараться перед общественностью. Мы ведь почти изгои. А значит, не свои. — Жалеешь этих глупцов? — подает голос Эмилин, сцепив руки в замок перед животом. — Мне-то что. — Кайло пожимает плечами. — Значит, мы можем взять этот заказ? — интересуется у него Хакс. — И он будет хорошо оплачен, — тут же добавляет Эмилин. — Гонорар по-королевски щедрый. — Кто бы сомневался… — Но. Есть одна заминка, — еще одна жеманная улыбка. — Предмет заказа — женщина. — Я не берусь за женщин. Хакс стреляет глазами: от равнодушного Рена к раздосадованной Эмилин, и, набравшись духу, выпаливает: — Я берусь. Кайло скашивает на него взгляд, но молчит. Эмилин приподнимает голову, довольствуясь моментом. — Ваш чек, — она открывает клатч и выкладывает на стол бумаги. — А вот ваша цель. Данные и адрес на обратной стороне фото. Хакс какое-то время глядит на девушку на выцветшем снимке. Только такие жизнерадостные энтузиасты, как она, и могли решить, что пора бы отозвать у киллеров государственные лицензии. Что ж, он сделает так, чтобы смерть для нее была быстрой и не мучительной — в этом ей повезло. Он заключает договор на заказ, и Эмилин перед уходом дарит каждому по благосклонной улыбке. Кайло провожает ее кислым взглядом. — Никогда ее не любил. Он поднимается и подходит к столу, кладя хорошенько подтаявший алколеденец прямо в стакан с его, Хакса, чаем. Хакс пожимает плечами, прибирая чек. Любил-не любил: сейчас это вторично. Он уносит кружку с чаем на кухню, а когда возвращается, застает Рена зависшим над фото заказанной девушки. — Вот, — тычет он в снимок. — Она будет моей летней девушкой. — Ты хочешь, чтобы я убил ее осенью? — невозмутимо спрашивает Хакс, уже не изумляясь, а потому и не теряя самообладания. — Убил? — переспрашивает Рен и поднимает на него хмельной взгляд. Слишком уж хмельной для лишь на треть уничтоженного леденца. — Нет, нет. Летнюю девушку нельзя убивать. Он берет снимок в руки и читает на обороте. — Рей… И адрес — это недалеко от нас… — Скажи, что ты ничего не собираешься делать... — Хакс подходит на шаг ближе, надеясь выхватить у Рена фото. — Скажу, что я собираюсь делать, — Кайло энергично хватает со стола очки и ключи от машины. — Я собираюсь завалить ее дом цветами! Когда дверь за ним захлопывается, а под окном заводится и уносится прочь древняя развалина, которую Кайло называет машиной, Хакс присаживается за стол и стучит пальцами по столешнице. А ссориться с Гильдией — это вообще хорошая идея? *** На следующее утро, прежде чем подняться по крыльцу ко входу в контору, Хакс ненадолго замирает под вывеской. Что-то изменилось. Спросонья, еще не успев сварить себе кофе, он долго глядит на красные буквы на черном фоне, вдруг принявшие иную форму. Не с первого раза он читает: «Рен и Ко»… Ко! Не «Рен и Хакс». Не «Рен и партнер». Рен и Ко. Он — это Ко. Хотя… Хакс уже ничему не удивляется.