«Это неправильно»

— Мама, папа, братик! Я дома! — крикнула девушка, оповещая родных о своём возвращении. Снимая обувь, Элизабет мельком посмотрела в зеркало и поправила прикрытую правый глаз чёлку. Удовлетворившись своему внешнему виду, девушка прислушалась. Тишина. — Есть кто-ни?.. — она осеклась, когда заметила на тумбочке аккуратно сложенный лист. «Записка?» — подумала Элизабет, разворачивая бумагу слегка дрожащими руками. Она наперёд знала, о чём говорится в ней... — «Дети, нам с папой пришлось срочно уехать к вашему дяде, так что будете ночевать одни. Объяснения получите позже. Элизабет, готовить ничего не нужно, ужин в холодильнике. Проследи, чтобы Мелиодас не уничтожил наш дом. С любовью, мама и папа», — читала вслух девушка, не заметив даже, что увесистый рюкзак с учебниками соскользнул с плеч и с грохотом упал на пол, отчего Элизабет с криком подскочила на месте. Успокаивая быстро бьющееся сердце, девушка ненароком бросила взгляд на большое зеркало и увидела побледневшее лицо и глаза, полные страха. Но он появился не от внезапного шума, которого сама же ненароком создала. Она боялась, потому что они остались одни… Со второго этажа послышался грохот, а после показался парень с таким же напуганным лицом. Его золотистые волосы были влажные, но всё ещё выглядели растрёпанными, а на шее висело белое махровое полотенце, слегка прикрывая обнажённый и накаченный торс. Её причина всего происходящего. Её старший брат Мелиодас. — Элизабет, что случилось?! — испуганно спросил он, мигом подлетев к девушке и начиная осматривать её со всех сторон. — Почему кричала? Но Элизабет не могла ответить. Ком образовался в горле, дышать стало трудно, а тело замерло от прикосновений и пристального взгляда старшего брата. Тот, закончив осмотр, обратил внимание на слегка помятый листок на полу. Подобрав записку, Мелиодас пробежался глазами по строчкам. Его брови тут же поползли медленно вверх, а на лице заиграла по-настоящему животная ухмылка. — Будем одни, значит… — тихим шёпотом сказал он, отчего Элизабет пришла в себя. — В-всё в порядке! — громко ответила девушка, на что парень удивился столь резкому изменению в её поведении. — Я… Мне н-нужно отдохнуть… Я пойду… — на этот раз тихо сказала Элизабет и, подбирая рюкзак, прошла мимо брата, молясь, чтобы он её не остановил. Но Бог не услышал молитву. Страх вновь окутал девушку с ног до головы, когда её кисть крепко сжали и отняли рюкзак. Элизабет замерла, не принимая попытки выбраться, прекрасно понимая, что это невозможно. Стараясь дышать как можно спокойнее, Элизабет зажмурила глаза, ожидая любых действий со стороны брата. И ждать пришлось недолго. Она почувствовала, как горячая рука Мелиодаса проникла под белую блузку, поглаживая плоский подрагивающий живот и постепенно поднимаясь выше, пальцами слегка касаясь рёбер, а после эти самые пальцы прошлись по кружевному бюстгальтеру. Между лопатками будто жгло адским пламенем от учащённого дыхания, а сердце забилось сильнее. Это неправильно… — Мелиодас, прекрати, — прошептала Элизабет, пытаясь отодвинуться от брата и скрыться от его ласк, надеясь, что сегодня Мелиодас заблагорассудится, но он растоптал её надежду ко всем чертям, лишь усилив напор. Девушка ахнула и тут же прикрыла рот, когда почувствовала на своей груди его ладонь, которая даже через кружево будто обжигала кожу лишь одним касанием. По её телу прошлась дрожь, щёки заалели, а перед глазами всё поплыло. Это неправильно… — Не хочу, — услышала она тихий ответ, тут же почувствовав дыхание на шее. — Не хочу идти против своих желаний. Ты же знаешь меня прекрасно, так зачем просишь останавливаться? — спросил Мелиодас, слегка прикусив мочку уха и сжав обеими руками упругую грудь, и ответ получил тихий стон. Да, она знала, что брат не остановится… Мелиодас глубоко вздохнул. — Ты сегодня сладко пахнешь. Мне нравится. Интересно, а на вкус ты такая же? — Элизабет дёрнулась от этого вопроса, а после старалась подавить вырывающийся стон, когда шея начала гореть от пылких и коротких поцелуев, а настойчивые мужские пальцы проникли под бюстгальтер. Её голова пошла кругом, а ноги подкосились, но руки Мелиодаса не дали ей упасть, прижимая Элизабет к себе. Спиной девушка ощутила, как быстро бьётся его сердце. Как и её. Внезапно всё прекратилось. — Ты действительно устала, — раздался голос брата за спиной, после чего тот убрал руки. Элизабет стало дышать легче, но так и не повернулась к нему. — Можешь идти в свою комнату. По её телу прошёлся табун мурашек от хриплого шёпота, а после Элизабет вздрогнула, когда ощутила на правом плече лёгкий поцелуй. Взвизгнув, девушка побежала в свою комнату, не оглядываясь назад. Заперев дверь, Элизабет оперлась об неё, подавляя в себе желание. А ведь началось всё со случайного поцелуя, когда неуклюжая Элизабет споткнулась об свою же ногу и упала прямо на брата. Тогда шок у обоих длилось словно вечность. Тогда у обоих возникло это странное желание. Но если Элизабет прислушивается к разуму, то Мелиодас поддаётся своим чувствам. Нет, не так. Элизабет пытается не оказаться в плену сладкого греха, ведь с каждым разом ей всё труднее сдерживаться из-за брата и его настойчивости. Это неправильно… Это грех. Она боится, что её любовь к Мелиодасу перестанет быть сестринской. Элизабет понимала это душой, но тело не хочет осознавать этот факт… Оно желало быть с братом.