Челядь

Юнги постучал серебряной ложечкой по кромке чайной чашки, и, небрежно шмякнув столовый прибор на стол рядом с блюдцем, потянулся в кресле. - Славное утро, не правда ли? - доносится из-за его спины, облачённой в белую ночную рубашку. - Вполне, маркиз, вполне, - тянет Юнги, зевая и абсолютно плюя на правила этикета. А кого стесняться? Хосока, блаженно развалившегося на большой кровати и обнимающего двух непримечательных, но довольно симпатичных на лицо и тело лореток - : одну нагую, вторую - в красном шифоновом пеньюаре, еле прикрывающем ягодицы - или самих куртизанок? "Постеснялся бы хоть себя", - совестливо прошептало сознание при взгляде, случайно брошенном на зеркало у туалетного столика. Оттуда на него смотрел необратимо стареющий и опухший после вчерашнего "расслабляющего вечера" с маркизом соседнего маркизата - черти бы тебя побрали, Чон Хосок! - мужчина с растрёпанной аспидной шевелюрой. И с зольными синяками под глазами. А ещё с больной головой и тяжестью в ногах. Ну и тошнотой. Какой кошмар! - подумал Юнги и тут же почему-то вспомнил о предстоящем приёме по поводу собственного тридцатилетия. Отчаянно застонал в голос: лучше бы не вспоминал. А сам Хосок - про чертей Юнги ни капли не шутил - хоть бы хны! Лежит довольный, главное - выглядит как огурчик, сладко жмурится тёплым лучам солнца и сам почти светится. - Прекрати скалиться, - беззлобно, но с изрядной долей горечи и зависти в голосе причитает изнемогающий этим прекрасным летним утром граф Мин. - Будешь чай? Хосок только хихикает в ответ и тормошит девушек, кивая головой на двери. Те сонно щурятся, но молча собирают по полу разбросанные в порыве страсти вещи и послушно удаляются из комнаты. Вот бы и Тэхён так же беспрекословно исполнял все указания, то то бы Юнги поблагодарил Господа. Но мелкий засранец каждую неделю без исключений исправно выносит любимому дядюшке мозг и даже ухом не ведёт на разговоры про возвращение в Корею, к матери. Но, чего истину затенять, он уже привык к выпадам и интрижкам юного сожителя настолько, что жизнь станет неполноценной, если он вдруг решит покинуть Юнги. На самом деле, он даже всерьёз задумывался над тем, чтобы сделать Тэхёна своим преемником, но преподносить это решение племяннику пока не торопится. Пускай не зазнаётся. - Чего в облаках витаешь? - спрашивает нагой и ни капли не стесняющийся этого Хосок, когда подходит и бесцеремонно плюхается на кресло напротив. - Воспроизводишь в деталях прошедшую бурную ночку? - он активно подёргивает бровями и заливисто смеётся. - Не совсем, - Юнги морщится и хочет, чтобы громкие звуки скорее прекратились. - Рассчитываю, сколько тонн пудры мне нужно будет использовать для маскировки синевы под глазами. А ещё о приёме. Чёрт, Хосок, мне ведь скоро... - Тш-ш-ш. - внезапно шипит Хосок, перегибаясь над небольшим столиком и прижимая указательный палец к губам Юнги. - Не произноси эту цифру вслух. Иначе будешь думать, что жизнь скоро кончится и совсем зачахнешь под тяжестью горестных дум. Поверь моему мудрому опыту, малыш. Юнги клацает челюстью в надежде зацепить пахнущий лавандой палец, но ожидаемо промахивается и фыркает на отдёрнувшего руку маркиза. Малыша себе нашёл, ишь. - Ты на удивление ловок для своих преклонных лет. - подмечает Хосок и хмыкая снова расплывается в кресле. - И всё же, я бы посоветовал не думать о цифрах... - ... а не то самым настоящим стариком станешь, - слышит совершенно случайно скользящий мимо Тэхён и удивляется. По его мнению, перспектива Юнги стать стариком порадовала всех своим воплощением еще при рождении оного. Иначе не объяснишь его перманентное ворчание-недовольство и периодический хруст какой-нибудь из костей. Складывалось такое впечатление отнюдь не случайно и доводы свои Тэхён брал не с потолка. Помнится, буквально на днях, когда... - Мой милый племянничек! - ядовито тянут за дверью. - Не стесняйся, проходи. Тэхён сглотнул и с полнейшим недоумением взялся за круглую ручку приоткрытой двери. Чёртов Господин Всевидящая Ведьма. - Доброе утро, августейший дядюшка, - сладко говорит он и склоняет голову. - Доброе утро, маркиз Чон. - Д'Чон, мой дорогой, с приставкой, - без доли раздражения в тысячный, наверное, раз поправляет Хосок. Который, к слову, всё ещё ни капли не смущался и не преминул возможностью посмущать других своим шикарным, безусловно, телом. - Оденься, - тихо взмолился Юнги устало накрыв лоб и глаза ладонью. Тэхён стыдливо отвёл заинтересованный взгляд с занимательной картины на окно. Щебетание маленьких пташек на ветках сирени отвлекало. Хотелось, чтобы отвлекло и уничтожило всё увиденное мгновение назад... - Так что ты хотел? - спрашивает Юнги, прерывая не очень комфортную паузу, пока Хосок неторопливо встряхивал обнаруженные под кроватью кольсоны. - Не просто так ведь ты решил прогуляться мимо дядюшкиных покоев. - Зрите в корень, - подмечает Тэхён и обращает взгляд на дядю, прикрывая ладошкой обзор на нагого маркиза. - Ничего серьёзного, я лишь хотел передать вам письмо герцога. - Герцога? - заинтересованно откликнулся Хосок из-за расписаной желтыми цветами ширмы. - Чона? - Чона, - кивает Тэхён и протягивает помятому Юнги помятый конверт. - Почему вскрыт? - строго спрашивает Юнги после недолгого изучения. Тэхён смотрит в пол. И виновато мямлит: - Я не удержался, прошу простить. Юнги снисходительно вздыхает и качает головой. Малолетний оболтус. Конверт, несмотря на свой не слишком приличный вид, выглядит довольно прилично, да. Золотые завитушки по углам, надломленная красная печать с изображением дикого зайца. Юнги, кстати, до сих пор ломал голову. Заяц - это потому, что Чоны плодятся, аки кролики, или они удирать от проблем и давать заднюю мастера? Сейчас особо не волновало, потому что на листе чёрным по белому было выведено аккуратным почерком сообщение о предстоящем визите герцога в графство Мина. Официально - с проверкой. Между строк - принятое приглашение на торжество по поводу "юбилейного года с появления на этот свет столь чудесного и удивительного человека, как Вы, граф". С чего так ластиться, Юнги откровенно недоумевал. Вроде бы он и стоит по статусу ниже, но, в то же время, элементарное воспитание и уважение к старшим. Но можно было обойтись и без этих гладких подхалимств. Ну да ладно, это, бесспорно, ласкало душу и сердце. - Что пишет? - интересуется подошедший со спины Хосок и наклоняется ближе к письму в руках Юнги. - Приезжает по мою душу, - ухмыляется он и бестро складывает письмо: в нижней части есть кое-что, что этому хитрющему и любопытному типу видеть необязательно. - А конкретнее? - спрашивает неудовлетворённый таким ответом Хосок. - Герцог изволит порадовать наше графство своим визитом аккурат в день рождения дядюшки, - с изрядной долей иронии повествует Тэхён. - И откуда только в тебе столько яда, - качает головой Юнги и треплет за щёку примостившегося у его колен на пушистый ковёр Тэхёна. - Вроде и мать такой язвой в своей юности не была. В отца, видать, пошёл. - В дядюшку, - уже совсем по-ангельски отвечает Тэхён и спешит удалиться к себе, мазнув губами по щеке Юнги. - Засранец, - смеётся он в спину Тэхёна и качает головой. - Сам не лучше, - судит Хосок со своей колокольни и присаживается на место Тэхёна: у скрещеных колен графа. - Он точно твой собственный ребёнок. Которого ты всё ещё не потрудился зачать. - Молчи уж, - отмахивается Юнги и добавляет: сам-то детей не нажил. После завтрака Хосок откланялся и поспешно запрыгнул в карету, сославшись на дела и с протяжным "гони, ямщик, гони!" скрылся где-то в северной стороне. Ну, хорошо ему докатиться, - думал Юнги, глядя вслед повозке из окна. Днём скучать не пришлось: Юнги хотел было прилечь, как к нему заявился братец Хосока с прислугой. Чимин с порога почти съел глазами вышедшего вместе с Юнги в прихожую Тэхёна, но после напоминания графа о том, что сегодня никаких вам гуляночек, у него занятия! Чимин, видимо, вспомнил, зачем проделал путь до графского имения и представил им три новых лица, которые теперь будут служить дому Минов. Среди них были две простушки совершенно обычной европейской наружности и парень, прибывший из Кореи. Такой же обыкновенный. Стало быть, земляки, - подумал Юнги и пропустил мимо ушей названные Чимином имена. Ему это ни к чему. Он не каждый день треплется с кухарками по душам, так что и без обращений по имени обойдётся. Повесив пополнение в рядах прислуги на шею Тэхёна - покажи кухню и комнату, Тэ, я не экскурсовод, у меня преклонные лета. Нет, Луи не может, он занимается садом - он благополучно выгнал Чимина, будущего маркиза маркизата Чонов (Д'Чонов, - мысленно поправил себя Юнги, проклиная Хосока, которому с родной корейской фамилией спалось, видимо, неспокойно) и по совместительству нынешнего виконта, которого старший брат воспитывает под стать всем благородным вельможам. Несмотря на всю энергичность и напускное легкомыслие, Чимин был симпатичен Юнги, честно. Он умел включать холодную голову в экстренных ситуациях, слыл очень воспитанным молодым человеком и был хорош в седле, стратегиях и полонезе. Танцевал он отменно, это точно. Но когда он отпрашивал Тэхёна на прогулку под свою ответственность и возвращались они ближе к полуночи - Юнги проклинал его не хуже придорожной псевдоколдуньи, ей богу. После сытного семейного - он да Тэхён - обеда поспать тоже не удалось: к Тэхену приехала гувернантка. По понедельникам они подтягивали английский и совершенствовали французский. Юнги иногда садился рядом и тоже слушал, повторял про себя и делал пометки в уме. Освежать сморщенные от старости знания совсем не плохое дело. Гувернантка тоже против ничего не имела. Но сегодня впитывать информацию получалось с трудом и Юнги поспешно рейтировался в свои покои, когда Тэ с пожилой француженкой и кипой книг разместились в комнате для занятий. Сон, как назло, не шёл теперь от слова "совершенно". Юнги развалился на кровати в позе звезды прямо как был: в сорочке и кольсонах. Благо, что не переодевался в выходное с утра. Выезжать куда-либо сегодня не планировалось, ибо приглашение на Центральную Еженедельную Ярмарку было заведомо отклонено за него Хосоком. Расчётливый говнюк, подумал Юнги и ухмыльнулся, знал ведь, что после грандиозной попойки поездки будут абсолютно невозможны. Он устало вздохнул и поднялся: куча бумаг с рабочего стола удаляться никуда не спешила и стоило разобрать все письма с жалобами, просьбами и благодарностями до завтрашнего полудня, чтобы отправить всё с курьером и забыть, как страшный сон. Этим он и занял себя до позднего вечера. Отвлёкся от работы только когда тихонько скрипнула дверь и вошёл Тэ. Двери бы смазать, - подумал Юнги и спросил: что случилось? Тэхен помотал головой и примостился на подлокотник кресла. Молча понаблюдал, как Юнги подписывает какие-то конверты и кладёт в отдельную от других стопку. А потом заговорил. - Вы не спустились на ужин. Нельзя забывать о приёмах пищи. Чревато последствиями. Юнги хмыкнул. Подумал: ты ж мой заботливый, и повернулся к нему. - Не волнуйся, Тэ. Я не голоден. - Составите мне компанию за вечерним чаем? - спросил он. - Давай попьём у меня. Не хочу лишний раз греметь костями на лестнице. Тэхён хихикнул и согласился. - А с чего это такое внимание моей скромной персоне с твоей стороны? - с подозрением спросил Юнги и отложил перо. Тэхён посмотрел на аккуратные стопочки писем и конвертов на столе, потеребил подол своей манишки, помолчал, а потом сказал: - Я хотел поговорить о моем отъезде. Юнги повернул корпус к племяннику и активировал взгляд, буквально означающий вопросительный знак. - Дело в том, что буквально пару дней тому назад мне лично в руки пришло письмо, в котором говорилось, что моя дорогая матушка уже неделю как сильно захворала и не имеет сил подняться с кровати. Заключения семейного лекаря неутешительны и матушка немедленно требует меня ко двору. - Тэхён помолчал, ожидая какой-либо реакции. Юнги же просто тихонько кивал, глядя в стол, мол, понимаю, продолжай. - Средства на переправу в Корею были переданы. Мне осталось лишь предупредить вас. - Так дела не делаются, Тэхён. - Юнги обратил взор на племянника. - Ты должен был сразу рассказать всё мне. В любом случае, вместе мы примем более удобное решение. Тэхён виновато погрыз губу и сказал: - Вы правы, дядюшка. Далее последовала тишина. Тэхён впёрся взглядом в уголок стола, а Юнги - в Тэхёна. Где-то внизу слышался стук столовых приборов. - Но дело в том, - прервал тишину Тэхён,- что я совершенно не хочу ехать. Юнги нахмурился. Он бесспорно был рад слышать это, но как-то неудобно радоваться нежеланию племянника лицезреть женщину, которая родила и вскормила его. - Как это, не хочешь? Родная мать, как ни крути. Ещё и в таком положении. - Несомненно, вот только родная мать оставила меня на руках своего брата в пять лет и более не утруждалась писать чаще, чем раз в полгода. А о её ни разу не состоявшемся приезде я изволю умолчать. - М-да... В меня ли ты так жестоко, дитя? - Юнги поочерёдно постучал пальцами о резной деревянный подлокотник кресла. - Ну, выгонять тебя в Корею я не имею никакого права. Как и держать здесь силой. Но и игнорировать маман ты не можешь, Тэхён - Юнги сжал челюсти и поджал губы. Тэхён тихонько кивал, глядя в никуда. - Пока можем отправить лучшего из доступных наёмных лекарей. Проблем с деньгами, слава богу, не имеем. Но это только пока. Тэхён повернулся к дядюшке, поморгал и выдохнул с каким-то неясным облегчением. Вдруг улыбнулся и звонко чмокнул Юнги в лоб. - Значит, я могу остаться на завтрашний приём? Юнги улыбнулся. Неужели всё так просто? Молодёжь... - Конечно, можешь. Но через неделю, дай мне слово, уплываешь в Корею. - Клянусь, дядюшка! - Тэхён выставил перед собой обе руки ладонями к Юнги и заулыбался. В дверь мягко постучали: то принесли чай. После тихого: "войдите", в комнату въехала тележка, держа на ручке неуверенно шагающую служанку-европейку, которую Чимин сегодня доставил на работу ко двору Мина. Спустя сорок минут воспоминаний и разговоров о Соён, четырёх выпитых кружек чая с бергамотом и разбора ещё одной стопки писем Тэхён зевнул и, пожелав дядюшке приятных снов, удалился к себе. Юнги окликнул прислугу, убрать чайные принадлежности, и двинулся готовиться ко сну. Он сидел в белоснежной сорочке у туалетного столика и мазал какой-то зеленой жижей под глазами и на лбу. Эмилия, жена Луи, местная экономка и умелица заваривать самый вкусный фруктовый чай по пятницам, посоветовала рецепт еще на прошлой неделе, когда увидела Юнги без пудры. А когда граф даже не почесался, сделала непонятную кашицу сама и любезно принесла в его покои. Юнги вытирал пальцы о платок, когда дверь скрипнула и в комнате нарисовался прибывший по полудню молодой кореец. На немой вопрос в его глазах Юнги решил не отвечать и смотрел точно так же, протыкая вошедшего знаком вопроса насквозь. - Я за посудой, господин, - сказал он с дико режущим уши корейским акцентом и поспешно оторвался от созерцания графа Шренги, властителя болота и лучшего друга Хосла. Он собрал блюдца, кружки и чайные ложечки со стола, сгрузил всё на тележку и поторопился удалиться из покоев, однако, не отказывая себе в возможности обернуться и с любопытством окинуть зелёное лицо графа ещё раз. Юнги цикнул. Что за дурной тон? Отчитать бы. Но с другой стороны, он ведь только что приступил к работе. Юнги повернулся к зеркалу и закряхтел от смеха. И где же его Фиона? А потом закряхтел чуть громче: у Хосока с Ослом было много чего общего.