Крещендо

      Общий настрой был удовлетворительным, можно даже сказать веселым, да и, если задуматься, это можно понять: вокруг достаточно тихо, никто не выпрыгивал из-за угла уже несколько поворотов, шея Леона пусть и была ранена, но послушно признаков инфекции (или того хуже — инфицирования) не подавала.       Среди всевозможных «развлечений», пришедших в голову мужчинам, они остановились на самом, наверное, глупом варианте, называющемся «Угадай, что показывает тебе Сергей». Оказалось, он, когда уже стало очевидно, что немота станет неотъемлемой частью жизни, пытался выучить язык жестов. Нет, «пытался» не в смысле, что добропорядочный капитан не смог выдержать моральных испытаний, свалившихся на его — и без того израненную — голову, и забросил дело на середине пути; а в том, что людей, понимающих этот самый «язык жестов» намного меньше, чем тех, кто мог бы просто читать по бумажке. И теперь жесты, отложившиеся, кажется, в самую подкорку черепа одного, заставляли другого ломать голову, что может значить это потирание большого и указательного пальцев. Возможно, на скорость ответов парня влияло то, что они делали это на ходу: чем выше скорость их движения, тем больше мысль запаздывает. Сергей, сам того не замечая, укорачивал свой шаг.       Ада сообщила, что будет отписываться каждые полчаса плюс-минус, как получится. Леон сказал, что будет делать то же самое. Вейлон, оставив Эдди следить за чатом, пошел спать — они планировали меняться, «дежуря» поочерёдно. Иногда младший Глускин мог написать какую-нибудь чушь из разряда: «А вы знали, что у котов на члене шипы?» — и уйти, оставив всех с немым вопросом «Какого черта, Эдди?». Кстати о котах.       — Я подобрал одного, когда еще учился в академии, — внезапно, будто давно хотел сказать это, сообщил Леон.       — Кого? — поднял бровь капитан.       — Кота. Он уже немаленький был на тот момент, но отчего-то захотелось, чтоб он жил у меня — почувствовал: мой. У него ещё морда такая забавная. Серьезно на всё и вся смотрит, взгромоздив свою немаленькую тушу на полку шкафа, но ласковый до не могу, — Сергей позабавился, представляя это животное. Желательно с тростью, мундиром и шляпе треуголке. Неизвестно почему именно такой набор пришел капитану в голову. Из-за отсутствия сна, наверное. — И он ни в какую откликаться на свою кличку не хотел. Я уж подумал: глухой. Я ему «кыс, кыс, Гирька» (он тяжелый такой, что я его иногда за место утяжелителей ношу, когда тренируюсь), а он на меня глянет, мол, тьфу, сам ты «Гирька», — Леон почесал затылок, глупо улыбаясь. — Ну я по-глупости его «Сергеем» назвал. Загонялся, что сказать. А он возьми, да прибеги на имя. Ты не подумай, но теперь у меня кота так же как и тебя зовут, — подвел итог парень, разводя руками. Сергей не знал как реагировать на данную информацию, но ему было понятно: его ставят перед фактом, а не дают право голоса (вот это каламбур, капитан, засчитано).       Становилось все холоднее. Сергею это напоминало поездку к родственникам матери, в Россию. Тогда как раз были крещенские морозы, и, несмотря на то, что оба сводных брата были против улицы, их выгоняли во двор. В тот же день они поняли, что снежки — не просто забава с элементами стратегии, а самая настоящая техника по выживанию, когда вокруг температура ниже -30. В -40, слава сибирским богам, их уже не выгоняли.       — Ох! Это связано с деньгами, да? Как я сразу не догадался? — скорбно прошипел Леон, напоминая Сергею, что он все ещё пытается угадать значение того жеста. — Я же постоянно видел его в кино. «Сколько стоит»?       Капитан кивнул удовлетворенно и уже хотел показать другой жест, особенно ему нравившийся, но послышались шорохи. Мужчины прижались к стене, сливаясь с окружением. Выключили фонарики. Стало тихо.       Раздались тяжелые шаги, гулом разносящиеся по узким коридорам лечебницы. В далеке прямоугольником мелькал свет, издавая звуки перебитого электричества; завоняло падалью. Коридор внезапно показался очень узким, неспособным в чрезвычайной ситуации позволить людям бежать по нему, не сталкиваясь при этом. Зловоние усиливалось, а шаги не прекращались. Они приближались с одной из сторон «Т»-образного коридора, пока ни Сергей, ни Леон не знали что будет делать правильнее всего: ждать, надеясь на случай, что пациент пройдет мимо, или пытаться медленно продвигаться назад, пока есть время, чтобы в лучшем случае выиграть несколько метров; капитан сжимал рукоять холодного «Зиг Зауэра», боясь, что пальцы онемели настолько, что он не сможет вовремя нажать на спусковой крючок, Леон же пытался вспомнить как выглядит строение этого этажа и как поворачивают коридоры — получалось, мягко говоря, не очень.       В далеком свете начала проступать крупная тень, мелькание лампочки наводило страху, казалось, пациент передвигается рывками. Жутко.       Наконец показалось тело. Из-за скудности освещения трудно было разглядеть кого бы то ни было, но мужчины старались. Они замерли и почти не дышали: фигура, явно не человеческая, была выше даже Сергея, до этого таких гигантов не встречалось (даже тот амбал, с которым пришлось столкнуться в административном блоке и который столкнул капитана на первый этаж, не был таким высоким, скорее широким), она остановилась на перекрестке. Одна его конечность, предположительно рука, волочилась по полу с противным скрежетом, будто школьную доску царапали ногтями; от груди, поднимаясь вверх на плечо, голову и вышеупомянутую конечность что-то отвратительно наросло, запузырилось и в общем выглядело как гниющее мясо, больно было смотреть; по коридорам раздался тошнотворный запах разложений.       Сергей удерживал Леона за плечо, а тот держался за руку капитана, сжимая её до боли, которую не чувствовал ни первый, ни второй. Не то, чтобы это помогало справиться со страхом, но служило той поддержкой, которой так сильно не хватало.       Неизвестно сколько времени прошло, прежде чем фигура вновь задвигалась. Её первый шаг показался оглушительно звонким. Пациент Маунт-Мэссив скрылся за углом под мерцание лампочки, раздавались шаги, утихающие по мере удаления от коридора.       Леон вздохнул, капитан обернулся. Они оба уставились на свои руки, как на восьмое чудо света, и тут же разжали их, сразу чувствуя, как к конечностям притекает кровь.       — Что-то у меня… голова заболела, — прошептал Леон сиплым голосом. Намекая ни то на запах, ни то на напряжение, которым были окутаны их тела в этот момент.       Им точно нужно идти в подвал? Леон не задал этого вопроса, но ему очень хотелось. Хотелось так же сильно, как жить.       — Пойдем? — произнес вслух он, несмотря на то, что хотел сказать совсем другое. Нужно валить отсюда. Мы не справимся. Это нереально.       Сергей глянул на Леона, и в его взгляде проскочило что-то. Он тоже хотел что-то сказать, но просто кивнул. Они пошли дальше.       Ада медленно переходила от помещения к помещению, сверяясь с картой и сразу делая в ней пометки. Пару раз она столкнулась с пациентами: троих пришлось застрелить, четвертый остался валяться оглушенный за поворотом, ещё несколько ей удалось обойти. В воздухе витал душок затхлости и крови.       Девушка вошла в помещение, по своему содержимому напоминающее архив, и быстро подперев чем-то дверь, начала изучать все подряд, надеясь отрыть что-нибудь важное. Света в комнате не было — лампы лопнули, приходилось пользоваться фонариком.       За одним из шкафов, возле сломанных полок и кипы валяющихся документов, кто-то сидел. Этот кто-то поджал колени к груди, ладонями закрывая уши; в одной из рук — камера, направленная сейчас в потолок.       Ада тихо достала пистолет, переводя свет фонарика на фигуру. Пациент, предположительно мужчина, перестал дрожать, резко замерев. Он медленно поднял голову, но свет ослепил его:       — Кто тут? — глухо спросил он, пытаясь скрыть дрожь в сиплом голосе.       — Я Ада, — ответила девушка, отводя оружие вниз, а фонарик — чуть в сторону. — Ада Вонг, детектив Раккунского Полицейского Департамента. Кто вы? Что здесь делаете?       Мужчина отморгался. В полутьме он казался совсем бледным. Ада заметила, что у него на руках не хватает нескольких пальцев.       — Майлз Апшер. И-и я сам не знаю, что здесь делаю.       Имя показалось знакомым. Где же его можно было услышать? Где…       — О, — вдруг выдохнула Ада, затем закусила губу. — Это вы отправили сообщение Вейлону Парку? Поздравляю, оно дошло.       — Вы-вы поэтому здесь? Пришли спасти меня?       Врала Ада всегда с необычайной легкостью, поэтому и в этот раз никаких трудностей не возникло:       — Конечно, вы в порядке?       — Я? Я… Нет. Нет, я не в порядке. Как можно быть в порядке? Что, блядь, значит «в порядке»? Да я в самой черной жопе!       — Тише, Майлз, я понимаю, мы вытащим вас отсюда. Что произошло?       — Откуда мне знать? Меня повели на прием. Опять. Ненавижу эти приемы, сколько можно? Они постоянно задают вопросы, тыкают какие-то иглы. А потом как-то не повели. Я думал, что с ума сойду от радости. Простите мне этот каламбур. Дверь в палату открылась и я сразу же рванул на все четыре. Лишь бы подальше. А потом началась какая-то хрень. Нашел эту камеру, — он потряс рукой с аппаратурой, — стало легче, так сказать, профессиональная болезнь. А потом нашел компьютер с выходом в интернет и написал первому, кого знал и, кто мог бы помочь.       — Вейлону?       — Ну конечно. Он же того, в полиции работает. Даже если программистом — все равно так гораздо проще, чем если бы я отослал видео какому-нибудь знакомому флористу. Не знаю сколько бродил, но потом наткнулся на это помещение и засел. А потом вы.        Майлз, наконец, встал с пола, опираясь о стену. С его колен упала какая-то папка.       — Я подниму, — Ада быстро подобрала документы.       — Вы же детектив? Можете забирать, я это случайно нашел. Вы обязаны закопать всю эту помойку нахрен, не знаю как, засудить или расстрелять, мне все равно, лишь бы они свое получили.       — О чем здесь?       — О тварях, которым срать на живых людей. О том, как они с легкой руки ставят опыты над теми, кто даже не был болен. Я — живой пример, только по сравнению с другими… Мне досталось намного меньше. Всего лишь месяцы допросов, тестов, да пару пальцев отрезали на живую. Подумаешь.       Ада уже минуту назад перестала его слушать, вчитываясь в строки документации. Да, это то, что она искала, именно это поможет, как сказал Майлз «закопать всю эту помойку нахрен». Плюс есть видео и Майлз Апшер, как свидетель и участник всего происходящего. Это преступление против человечества никто не сможет скрыть так просто.       Девушка написала в общую беседу, что нашла Майлза и на всякий случай сбросила фотографии документов. Осталось только убраться отсюда.       — Пошли, будем выбираться .       — Ты здесь одна, что ли?       — Нет, двое моих коллег тоже тут, мы разделились. Сейчас они направляются в подвал.       — Подвал? — Майлз истерически фыркнул. — Гиблое место, я бы посоветовал им не лезть туда.       Они вышли в коридор.       — Почему? — спросила Ада на уровне шепота.       — «Подвал» — слишком слабо сказано, — ответил в тон девушки мужчина. — Это целая система гигантских ходов; глубина его более километра. Я не знаю, что они хотят там найти, но даже работники лишний раз туда не ходили, несмотря на то, что все самые важные опыты они проводили именно там. Не так много пациентов попадало туда, можно сказать, только самые «отборные». Я слышал, туда отправили какого-то серийного убийцу, здорового амбала, и он не вернулся.       — Прекрасно, — прошипела Ада, доставая телефон, чтобы написать об этом в беседу, но остановилась, заслышав гулкие шаги где-то вдалеке, в коридоре позади.       Неожиданно мелькнул свет, показывая все, в пределах длинны коридоров. И кровь, и кишки, и разбитые горшки с какой-то растительностью, и доски, взявшиеся непонятно откуда, и исполинскую фигуру страшного пациента, находящегося метрах в тридцати. Именно с той стороны, откуда раздавались шаги. Свет вновь потух, и Ада, выхватив свой пистолет сделала ряд выстрелов по памяти. Судя по звукам, она попала, но шаги не прекратились, а даже ускорились, вскоре срываясь на бег.       — Бежим!       — Нет, споры это весело, — сказал Леон тихо.       После того, как они избежали амбала из коридора, больше никто не показывался. Будто лечебница дальше вымерла. Только часто встречались тела с раздавленными частями тела.       — Самое важное — контекст. Так или иначе, всегда понятно ищет ли человек для себя выгоды, когда спорит, или же просто на интерес, — Сергей слушал его, непроизвольно улыбаясь странным размышлениям Леона. — Но так или иначе, в итоге всегда узнаешь что-то новое.       Леон замолчал. Они оба остановились.       — Слышишь? — спросил парень.       Сергей кивнул.       Откуда-то из коридоров слышался звук бега, свет как от фонарика мелькал туда-сюда, будто кто-то держал его в руке включенным и при этом усердно двигал рукой.       — Не нравится мне это, — для себя прошептал Леон, но капитан тоже напрягся.       Из-за угла выскочили две фигуры, быстро приближаясь к мужчинам.       — Бегите! — раздалось от них сквозь шумное дыхание и отдышку. — Не стойте, блядь!       Мужчины сделали шаг назад, еще один, и когда пара из — как они разглядели — Ады и Майлза пронеслась рядом, развернулись и дали деру. Они слышали, как сзади их кто-то преследует.       — Что это? — крикнул Леон вперед.       — Откуда мне… знать?! — ответила задыхающаяся Ада.       — Пули его не берут! Просто бегите, если хотите жить! — поддержал Майлз, вырываясь вперед.       Они пробежали коридор и повернули куда-то, уже не сверяясь с картой. Потом ещё раз и ещё. Было понятно, что долго они убегать не смогут, но спрятаться было тупо негде. Спустившись по какой-то лестнице, пробежали немного вперед по коридору без поворотов. Забежали куда-то, напоминающее смотровую площадку, потому что по правое плечо было гигантское окно без стекла, а за ним земля только в пяти метрах вниз. Дверь закрыли и завалили шкафом.       Ада с Майлзом тяжело дышали.       — Не могу… больше… — прохрипела девушка, упираясь руками в колени.       Капитан тоже часто и неглубоко дышал, ноги подрагивали; у Леона драло глотку, а легкие и бок сводило неприятной судорогой. Он огляделся.       В месте, куда они забежали, было не полностью темно: горело несколько ламп, но их было достаточно, чтобы разглядеть, что происходит вокруг. Леон подошел ближе к этому «окну» и заметил, что если бы они пробежали чуть дальше, то справа началась бы лестница, приводящая в коридор, также поворачивающий направо. В окне того коридора парень разглядел какие-то пульты управления. Вся конструкция выглядела как гигантский квадрат, заворачивающийся вокруг участка земли, того самого, который ниже смотровой площадки на пять метров. Леон поднял голову вверх, пытаясь отдышаться, и заметил систему грузов, перевозка которых осуществляется по путям, закрепленным на потолке.       Леон подошел к Майлзу. Они смотрели друг другу в глаза, но бывший журналист делал это как-то неосмысленно, все ещё пытаясь отдышаться. Леон толкнул Апшера, из-за чего тот завалился назад и упал.       — Эй, ты чего? — прохрипела Ада.       Капитан принялся помогать мужчине встать.       В дверь прилетело что-то тяжелое.       Леон подошел к стене и подняв защитное стекло, ударил кулаком по кнопке, тут же отскакивая назад. Сверху громко упала решетка, отделяя парня от всех остальных. Включилась сигнализация, свет стал красным. В дверь прилетело ещё два удара, она начала гнуться. Сергей резко просунул руку между прутьев решетки, чтобы схватить Леона, но тот не дался. Парень сжал предплечье капитана, в глазах того проскочил испуг; указывая вверх, на окно, за которым находится пульт управления, Леон оскалился, надеясь, что его задумку поймут:       — Спорим, я выживу?       — Леон! — прохрипел Сергей, тут же вырывая свою руку назад и пытаясь снести решетку плечом. Она даже не покренилась. Шкаф отлетел от двери.       — Идите! — зло крикнул Леон, отворачиваясь. Смотря на дверь, в которую уже просунулись длинные изуродованные пальцы.       Капитан сорвался первым, за ним Ада и Майлз. Леон слышал учащенные шаги по лестнице и смог, наконец, выдохнуть, разжимая кулаки. Пальцы безудержно дрожали, а живот свело от страха. Дверь слетела с петель.       Да, это был тот же самый амбал, которого им с Сергеем удалось избежать совсем недавно. Он заметил Леона и тут же пошел на него, не замечая даже шкафа, который в итоге сдвинул одной ногой.       Леон отошел к краю, к окну без стекла. Всего пять метров. Да по сравнению с тем мутантом, который идет на парня сейчас, это как зачет по физкультуре.       Леон прислушался в последний раз к шагам своих напарников. Их уже не было слышно. Прыгнул.