Последний шанс для Каны Тодо.

На следующий день Юто Ито привел Кайки к дому семьи Тодо. Юноша совсем не горел желанием посещать сейчас это место да еще в компании такого мутного типа. Вот только именно этот человек появился на складе до приезда полиции, представившись его владельцем. Выслушав рассказ Ито, о том, что произошло, он смог с помощью мобильного Тодо связаться с родителями Такамичи и договориться об этой встрече, прежде чем делать заявление о незаконном проникновении. Честно сказать, сам Ито не разделял подобного либерализма по отношению к Тодо, но удивительное красноречие Кайки, помноженное на аргумент, что и сам юноша мог оказаться втянутым в преступление с незаконным проникновением, все же склонило его к варианту позже обсудить этот случай с ясной головой и в спокойной обстановке. Поэтому приехавшему патрулю сказали о несчастном случае во время работ по очистке склада, а самого Такамичи Тодо, находящегося без сознания, забрали врачи. Прокручивая в голове эти вводные данные, Юто Ито не покидало дурное предчувствие, связанное с тем мужиком, что представился как Кайки Дейшу и сейчас вместе с ним пришел сюда. Но трезво рассудив, что сейчас ему важнее избавится от обвинений во взломе склада, решил и сам чувствовать в этом собрании, полагая, что свою версию полиции он рассказать всегда успеет. Сам же Кайки хранил невозмутимость, ожидая, когда сможет поговорить с родителями Тодо. Вскоре после сигнала домофона, к ним обоим вышла женщина средних лет, что представилась матерью Такамичи Тодо. Она провела их в гостиную дома, где присоединилась к компании седеющего мужчины и уже знакомой юноше девушке – Кашими Юми. Мужчина представился как отец Тодо и предложил гостям располагаться в гостиной, чтобы начать обсуждение по вопросу случая на складе. Усевшись, первым представился и начал говорить Кайки: – Я владелец того склада, где обнаружил вашего сына, вместе с вот этим молодым человеком, – с этими словами он кивнул в сторону Ито и продолжил. – Он мне рассказал весьма странную историю, о внезапном сообщении с описанием моего склада и информации, что там находится ваш сын, вместе с маленькой девочкой, которые попали в беду. Когда я смог связаться с вами, то увидел, что эти сообщения пришли с номера вашего сына. А сам юноша утверждает, что ваш сын – это и есть та опасность, от которой он старался уберечь девочку. – Так и есть! – при этой реплике Ито, девушка и женщина заметно передернулись, но решили промолчать, видя, как Кайки жестом призвал юношу к тишине. – Эта девушка, Кашима Юми. Она была там, вместе со мною и может подтвердить все! – Тогда пусть и она расскажет, что произошло в то утро, – после этой фразы Кайки, все собравшиеся обратили свой взор на Юми, от чего та заметно побледнела, борясь с напряжением. – Честно сказать, я не знаю, что произошло в том месте, – выдавила из себя девушка под негодующий взгляд Идо и вопросительные остальных собравшихся. Но сделав пару вдохов-выдохов, нашла в себе силы говорить дальше: – Вчера, поздно ночью мне пришло сообщение от Такамичи-куна, где говорилось, что он с Каной-тян попали в беду на каком-то складе. Сам он на звонки не отвечал. Пока я дозвонилась до его родителей, – девушка указала в сторону матери и отца Тодо и те согласно закивали. – Пока добралась до того места, то заметила рядом этого парня (указала на Ито, на что тот нехотя кивнул). А когда из-за дверей склада мы услышали крик Такамичи, то… вместе с ним выбили двери, и увидели… увидели Кану-тян без сознания. А сам Такамичи-кун… был не в себе. – Это довольно мягко сказано, учитывая в каком виде, мы застали того поддонка! – снова не выдержал Ито, гневно взирая на девушку и родителей Тодо. Но понимая, где находится и от кого в действительности зависит решение о будущем Такамичи Тодо, продолжил уже более спокойно. – Если бы не Кашима-сама и вовремя очнувшаяся Кана-тян, то и этот разговор был бы совсем другим. А так – решайте сами, что с вашим отпрыском делать. Выдав эту ремарку, Юта устало откинулся на спинку дивана, где устроился и стал наблюдать за дальнейшим ходом обсуждения. Девушка и родители Тодо некоторое время молчали, подавляя бурю эмоций, поднятую резкими словами юноши. Воспользовавшись этой паузой, Кайки снова взял инициативу в свои руки и обратился к Юми: – Та девочка, Кана-тян, с ней все хорошо? – Да, – ответила вместо нее мать Тодо. – Она проспала большую часть вчерашнего дня, а вечером ее отец забрал Кану-тян домой. В ее поведении не было ничего странного. И если бы Кашима-сан не рассказала о случившемся, то мы бы и подумать не могли о подобном… происшествии. – Тогда самое время вернуться к главному вопросу нашего собрания, – произнес Кайки и, выдержав небольшую паузу, продолжил, глядя на главу семьи Тодо. – Факт незаконного проникновения на чужую собственность со стороны Такамичи Тодо, Ито-куна и Кашима-сан установлен точно и подтверждается всеми участниками этой истории. Если в отношении Ито-куна и этой юной леди я еще могу отказаться от претензий, учитывая обстоятельства, то к вашему сыну возникнут множество вопросов, на которые станет отвечать следствие… – Я понимаю, что не имею права препятствовать вам в этом, – прервал его отец Тодо. А потом он вместе с женой пал ниц и стали молить Кайки: – Мы искренне просим прощение за действия нашего сына и будем рады возместить вам ущерб, вместе с хлопотами по этому делу! Если вы готовы решить мирно эту проблему и без привлечения властей, то прошу вас – примите компенсацию и откажитесь от уголовного преследования! Я еще не знаю, что толкнуло Такамичи на такой поступок, но прошу поверить мне, как его отцу, что говорит это в присутствии людей, которые его хорошо знают и могут подтвердить мои слова – мой сын не преступник, и никогда таким не был! Пожалуйста, простите его! – Да, неужели! – воскликнул Юта, вскакивая со своего места и сжимая кулаки в ярости. – По-вашему воспользоваться доверием маленького ребенка и завести его вглубь промышленной зоны – это признаки добропорядочного гражданина?! Если вы собираетесь решить дело взяткой, то мне нечего делать на вашей «вечеринке»! – Слова этого юноши хоть и порождены гневом, но в них есть смысл, – высказался Кайки, привлекая к себе внимание собравшихся. – Большого материального ущерба нанесено не было, однако в самом строении склада учинили не слабый такой погром. Так же, мне удалось обнаружить следы проведения одного оккультного ритуала, который, по моим сведениям являл собою попытку экзорцизма. – Чего? – с интервалом в секунду, этот вопрос сорвался из уст Юты и Кашимма, пока родители Тодо молча, боролись с накатившим на них шоком. – Изгнания злых духов, – пояснил Кайки удивленной аудитории. – Такамичи Тодо хотел использовать то строение, чтобы отчего-то избавиться. У меня есть несколько мыслей, чем мой склад мог ему приглянуться для такого, но это всего лишь догадки. Чтобы прояснить ситуацию, я и принял решение до нашей встречи не выдвигать никаких обвинений в адрес Тодо. Сейчас здесь собрались все, кто доступен, вовлеченные в эту историю. Поэтому, если вы можете что-то рассказать – для этого самое время. Иначе мы рискуем оставить на свободе больного человека, что может не отдавать отчета о своих действиях. После такого заявления несколько секунд в гостиной дома Тодо стояла гробовая тишина. Но потом она наполнилась плачем Кашимы и матери Тодо. Все мужчины оказались подавленны этой мощной вспышкой высокочастотных звуков, которая ввергла их в ступор. Однако быстро взяв себя в руки, отец Тодо стал утешать свою жену, пока Ито бегал на кухню за салфетками и стаканом воды для Юми. Еще некоторое время женщины плакали, повторяя имя виновника собрания. Наконец, сумев приглушить охватившие их чувства, они обе понемногу умолкли. Воспользовавшись этим, отец Тодо смог спросить у Кайки: – Вы нашли что-то на складе, чего там раньше не было? Какие-нибудь вещи, что могли бы пролить свет на действия Такамичи. – Там была краска, которой рисовали оккультные символы, – стал неторопливо перечислять Кайки. – Детская коробка для обедов, самодельная кукла в форме девочки и несколько цветов… кажется, они называются белозорами. С каждым словом Кайки, родители Тодо замирали и становились бледнее, а когда прозвучало название цветов, то притихшая было мать, уткнулась лицом в грудь мужа и стала содрогаться в беззвучных рыданиях. Сам он выглядел немногим лучше, сумев выдавить из себя только фразу: «Вот оно что. Карма все же настигла нас». Такая сцена заставила прийти в себя даже Кашиму, что с не меньшим удивлением, чем Кайки и Ито рассматривала разбитых горем родителей Тодо. Юноша повторил свою пробежку до кухни, пока девушка присела рядом с матерью Тодо, а дождавшись, когда та приняла ее объятия и сама обняла Юми, смогла забрать ту от застывшего неподвижно мужа. Идо протянул тому стакан с водой, который мужчина решительно отверг. Поднявшись на ноги, отец Тодо неуклюжей походкой проследовал к одному из сервантов и достал оттуда бутылку с рюмкой. Без лишних движений он налил себе спиртного и короткими глотками выпил, стараясь, таким образом, быстрее прийти в себя. Это должно быть подействовало, и отец Тодо окинув взглядом всех собравшихся, тяжело вздохнул, возвращаясь на свое место. Еще раз, глянув на безутешную жену, что расположилась вместе с Кашимой, он начал говорить: – Единственное объяснение, которое приходит мне на ум, берет свое начало в далеком прошлом. И я искренне надеялся, что никогда больше мне не прийдеться вспоминать о тех событиях. Эта тайна должна была умереть вместе с нами, так чтобы наш мальчик никогда больше не переживал подобное. Как же глупы и наивны мы оказались! Но если это поможет вернуть Такамичи, спасти нашего сына, то я расскажу все. Ведь то, что случилось – наша вина. Мать Тодо подняла лицо и с мольбою посмотрела на своего мужа. Но встретившись с ним взглядом, снова начала тихо всхлипывать, уткнувшись в плече Юми. Кайки Дейша тем временем сказал: – Продолжайте. Увидев напряженные лица собравшихся людей, отец Тодо собрался духом и начал свой рассказ: – Во времена моей молодости у меня был лучший друг, который был болен неизлечимым заболеванием. И единственный раз в жизни он полюбил девушку, страдавшую от такого же по силе недуга. Эта любовь была самым ярким и лучшим событием в их жизни, что всецело поглотило их, сделав глухими к доводам разума. А плодом ее стал ребенок – девочка, которую они назвали Каной. Но вскоре, их болезни взяли верх над их телами. Первой умерла его жена, а после и он сам стал чахнуть. На смертном одре, я поклялся ему, что в память о нашей дружбе позабочусь об их дочери взяв ее в свою семью, – на глаза мужчины тоже стали наворачиваться слезы и ему пришлось прерваться унимая чувства. Но совладав с собою, отец Тодо продолжил говорить: – К несчастью, вместе с именем Кана унаследовала от настоящих родителей и слабое тело. Еще в детстве у нее обнаружилась хроническая почечная недостаточность вместе с кучей других, порожденных ею болезней, от чего она росла слабой, инфантильной и вынужденной большую часть жизни проводить по больницам девочкой. Врачи уже тогда говорили, что она, скорее всего не доживет до совершеннолетия, и предлагали отдать ее в интернат. Но я, в своем упрямом стремлении выполнить клятву данную другу, продолжал попытки лечения Каны, надеясь дать ей лучшую жизнь. Мы с женой прилагали все силы, чтобы эта девочка жила дальше и смогла когда-нибудь стать полноценным человеком. Однако наш родной сын, Такамичи, будучи долгое время единственным ребенком в семье, видел это все по-другому. Стараясь подобрать слова, отец Тодо снова взял паузу. Но поглядев еще раз на свою жену, согласно кивнул ей и откинулся на спинку стула, устало потирая виски. Вместо мужа, продолжать рассказ стала мать Тодо: – Они с детства плохо ладили друг с другом. Несмотря на все наши заверения, он видел, сколько сил и внимания уделяется Кане. Для него же это выглядело так, будь-то мы, нарочно опекаем и балуем эту девочку, которую сделали его сестрой. Какое-то время Такамичи высказывал нам эти мысли, которые мы старались перевести в нужное для их совместного проживания русло. Разными уловками я старалась привить нашему сыну ответственность за Кану или наказывала его за грубое обращение с ней. И в какой-то момент мы поверили, что достигли своей цели – во время очередной выписки домой, Такамичи ни разу при нас не обидел свою сводную сестру и не доставлял нам хлопот. Женщина взяла паузу, воскрешая в памяти события из прошлого, ставшего новым переломным моментом в их жизни. Отец Тодо уже преодолел этот этап и подхватил рассказ дальше: – Воодушевленные этим успехом, мы решились взять детей в поход к горе, где в свое время проводили пикники. Все шло как обычно, пока Кане в очередной раз не стало плохо. Такамичи помогал нам привести ее в норму, а потом даже стал учить сестренку плести венок из цветов белозора. Именно в этот момент мы поверили, что наконец-то смогли примирить детей, полагая, что ростки ответственности проросли в сердце нашего сына. Понадеявшись на это, мы решили на некоторое время оставить их одних, пока ходили за припасами к пикнику. Но когда вернулись, то обнаружили, что Такамичи уснул, а Кана потерялась. Разбудив его, мы приказали сыну оставаться на месте, а сами отправились искать девочку. Вспоминая об этом моменте, на глазах обоих родителей Тодо снова показались слезы, борьба с которыми была более успешной у главы семьи. Несколько раз, глубоко выдохнув, он продолжил говорить: – Своими силами мы ее не нашли. Когда же вернулись за Такамичи, он бежал нам на встречу вопя от боли. Потребовалось некоторое время, прежде чем мы смогли узнать у него, что случилось. А когда добрались до Каны – было уже поздно. Медики сказали нам, что девочка получила множество укусов диких пчел и умерла от анафилактического шока, и если бы Такамичи тогда не убежал от них, то просто бы погиб вместе с ней. Но они не сказали, как объяснить одиннадцатилетнему мальчику, которому долгое время вбивалось ответственность за младшую, что бросив сестру и спасая собственную жизнь, он поступил правильно. Ни я, ни моя жена тоже не знали таких слов, но твердо знали другое – любое наше действие будет воспринято им как наказание для не оправдавшего любви и доверия своих родителей. Мы не могли себе позволить потерять еще и его от этого инцидента, потому не придумали ничего лучше, чем скрыть от сына смерть Каны, сказав, что ее снова надолго положили в больницу. В этот раз отец Тодо увидел, как его жена глядит на него, и кивнул ей, позволяя продолжать рассказ с этого момента: – Первое время он переживал и порывался навестить Кану, – говорила женщина. – Потом его беспокойство начало угасать, растворяясь в ежедневной суете и том внимании от нас, которого Такамичи всегда считал, что получает мало. Спустя два года он перестал нас спрашивать о Кане, а в течение следующего года мы понемногу стали избавляться от всех вещей, фотографий и документов имеющим к ней отношение. Даже переустройство бывшей комнаты сестры, прошло гладко, когда мы с мужем разыграли перед ним сору и стали какое-то время жить в разных комнатах. А когда все вернулось на круги своя, о нашей приемной дочери больше ничего не напоминало. До недавнего времени. Затянувшуюся паузу после этих слов прервал Юта Ито, сдавленно прохрипев: – Так у Такамичи Тодо в детстве была сестра, вечно больная девочка по имени Кана? – дождавшись утвердительного кивка от родителей Тодо, юноша продолжил. – И его поведение стало странным, как только к вам переехала Кана-тян? Неужели… в его голове «щелкнуло» от такого совпадения? – Не исключено, – ответила тому Кашима Юми. – Честно сказать, мне в эту версию слабо верится. Я знаю Тодо-куна со школы и ни разу тот не упоминал, что у него когда-то были другие братья или сестры. Но раз такое утверждают его родители… – Видят боги, Юми-тян, – с тоскою высказалась мать Тодо. – Мы делали все, что могли, дабы уберечь нашего мальчика от горя, в котором не было его вины. И твои слова – лучшее доказательство, что у нас это хорошо получилось. Но, как и в прошлом, мы наступили на одни и те же грабли, убедив себя, что призраки минувшего давно похоронены и не найдя в себе силы отказать на просьбу наших родственников, присмотреть за Каной-тян. Зная о вашей давней связи с нашим сыном и сочувствуя девочке, недавно потерявшей мать, мы с мужем посовещались и решили: «Что может пойти не так?». Я до сих пор понять не могу, как все дошло до такого. – А что случилось с телом вашей приемной дочери? – задал вопрос Кайки. На это смог ответить отец Тодо: – Она похоронена на городском кладбище. Но последние годы мы не ходили к ее могиле аж до того дня, когда умерла моя сестра Сумако – родная мать Каны-тян. Такамичи мы не говорили про это место, а когда он перестал задавать вопросы, то и наши тревоги со временем сошли на нет. – Человеческий разум по природе своей уникальный механизм, – задумчиво произнесла Кашима и, серьезно глянув на родителей Тодо, продолжила: – А когда он поврежден, то может работать вне пределов рациональной логики. Но такие кардинальные изменения в поведении не возникают внезапно или проходят так, чтобы никто этого не заметил. Сама я могу дать клятву – до последних двух недель и подумать не могла, что у Тодо-куна могут быть подобные проблемы! – Тогда постарайтесь вспомнить события, произошедшие до этого инцидента, – предложил Кайки, приняв расслабленную позу на своем месте. – Все вы, так или иначе, контактировали с Такамичи Тодо и должны знать лучше, какое поведение было для него нормальным. Мисс Кашима упомянула, что стала замечать что-то странное в течение последних двух недель. Можно ли подробнее об этом? А вы (обратился он к родителям Тодо и Ито Юте), расскажите, если тоже наблюдали что-то необычное за ним в течение этого времени. На несколько минут в гостиной снова повисла тишина, пока Юми старалась подобрать нужные слова, а остальные участники собрания вспомнили события прошлых двух недель. Заминку девушки можно было понять, ведь чтобы объяснить странности в поведении Тодо-куна, ей бы пришлось говорить о довольно интимной стороне их жизни. Но понимая, что сейчас важна каждая деталь и факт того, что они давнее время встречаются, не было для основных участников собрания какой-то тайной, девушка решилась рассказать об этом: – У нас с Тодо-куном уже давно чистые и честные отношения. Мы были вместе с начальной школы, а потом поступили в одну старшую и колледж. В течение этого года наша любовь… стала еще глубже. Поэтому у меня есть все основания считать, что я хорошо знаю его убеждения, взгляды или предпочтения. Но с появлением в его жизни Каны-тян, а также переживаниями с нею связанными, он начал становиться все более напряженным. Наши встречи стали проходить реже и мне даже показалось, что Тодо-кун начал терять ко мне интерес, будучи подавленным новыми заботами. Тогда я решила проявить больше инициативы и внести некоторое разнообразие. Не помню, почему остановилась именно на такой идее, но раньше все мои эксперименты в этой области воспринимались им весьма приветственно, потому я захотела преподнести ему сюрприз. Одну-две минуты девушка молчала, восстанавливая в памяти события их недавнего романтического приключения, но вежливое покашливание Кайки и ожидающие взгляды остальных, вынудили ее вернуться к рассказу: – В тот раз, я решила помочь Тодо-куну расслабится, в рамках эротической игры притворившись другой девушкой. Для этого мне пришлось купить парик с длинными волосами и немного обновить косметичку. Первое время все шло хорошо, … (если подумать, даже очень хорошо – такую активность он проявлял разве что во времена первых наших встреч) Но в какой-то момент, Тодо-кун исказился в лице, назвал меня «Каной» и… начал душить. С лиц всех собравшихся (в том числе еще не совершеннолетнего Ито Юты) мигом исчезло любопытство, и появились признаки волнения. Но Юми, увидев такую реакцию, отрицательно помотала головою и решительно продолжила: – Нет, это наваждение продлилось у него лишь несколько мгновений и Тодо-кун не смог причинить мне вреда. Да и я тогда слишком вошла в раж и могла перегнуть палку. Сами понимаете, весь романтический настрой после такого исчез, поэтому спешно собравшись, мне пришлось покинуть этот дом. Позднее, он позвонил мне и извинился за такой инцидент. Мы оба сошлись на версии, что просто сильно увлеклись во время этого занятия и оба не позволим такому событию как-то повлиять на наши чувства друг к другу. Мне приходили в голову разные мысли о природе этой вспышки страха у Тодо-куна, но в свете новых данных, я могу достаточно уверенно сказать – подозрения Юты-куна о возможных домогательствах моего возлюбленного к Кане-тян не могут быть правдой. – С чего вы так решили, Кашима-сама? – тут же набычился Ито. – Неужели вы готовы так быстро забыть, как ваш «благоверный» лежал на полу, подмяв под себя тельце Каны-тян?! Да он гре… – Прежде чем ты наговоришь лишнего, Юта-кун, – прервала гневную триаду Кашима, бросив в сторону парня такой взгляд, от которого тот запнулся на полуслове. – Выслушай сперва мои аргументы. Первое: Нельзя одновременно испытывать к человеку страх и половое влечение – это две совершенно разных эмоции, что нейтрализуют друг друга. И если предположить, что в «состоянии аффекта» Тодо-кун … принял меня за Кану-тян, то можете поверить на слово – его это перепугало до чертиков. Но даже в таком состоянии он не стал применять силу, а постарался остановить меня так, чтобы причинить как можно меньше вреда… Насильники так себя не ведут. Немного запнувшись, Кашима стала перечислять дальше: – Второе: Если даже предположить, что Тодо-кун действительно мог такое задумать и совершить, то зачем было сообщать нам про это, отправляя сообщения с местом его нахождения? Ведь только благодаря тому, что такое сообщение пришло и тебе, Юта-кун, мы оба оказались там. В этой ситуации я больше поверю, что Такамичи-кун предусмотрел в своем замысле (каким бы он не был) способ обезопасить Кану-тян от себя в неадекватном состоянии. И третье: Он с Каной-тян провели там как минимум половину ночи с момента отправки сообщения до их нахождения, не причинив никакого вреда девочке. А то, как мы их нашли, благодаря его внезапному воплю… скорее выглядело так, что Тодо-кун старался защитить отчего-то Кану-тян своим телом, чем на попытку сделать с ней что-то плохое. Эти выкладки Юми заставили юношу «сбавить обороты», а остальных собравшихся – подумать над словами девушки Тодо. Сама же она старалась всеми силами скрыть ту волну противоречивых эмоций, что обуяла ее от событий последних дней. Странное поведение Такамичи, откровения его родителей, происшествие с Каной-тян и выпады Ито, помноженные на ее собственные подозрения заставляли разум лихорадочно метаться, изображая сдержанность, тогда как Кашиме хотелось плакать, или выбить дурь из этого наглого щенка Юты. А еще больше – разорвать на куски самого Такамичи, заварившего всю эту кашу и сейчас лежащего в больнице, пока она выдумывала ему оправдания. «Только бы они поверили, что Тока болен на голову, а не начинающий лоликонщик, – мысленно убеждала себя девушка, сдерживая свои порывы. – Боги, молю вас! Пусть дело обойдется без полиции и огласки. Нужно только убедить этого странного типа, заткнуть макаку-Юто и подыграть родителям Тодо в их задумке. Ох, Тока-Тока… если все закончится хорошо, я сама посажу тебя на цепь и вправлю твои потекшие мозги …» – Хм, так вот откуда в нашем доме оказался тот парик с длинными волосами коричневого оттенка, – выдал реплику отец Тодо, стараясь шуткой разрядить атмосферу в гостиной. – Я-то думал, что это моя супруга решила удивить меня, но отказалась от этой затеи и выкинула его в мусорный бак. – Нет, я бы не стала... – выдавила из себя мать Тодо, слегка покраснев, но потом коротко хихикнула и сказала мужу: – А я считала, что это твоих рук дело. Оказывается Кашима-сама та еще затейница! Такой обмен колкостями между пожилыми супругами вызвал у всех легкий приступ смеха, который не прошел стороною даже саму Кашиму и Юто. Лицо Кайки тоже тронула небольшая ухмылка, пока он снова обращался к девушке: – Оказывается, вы хорошо разбираетесь в природе человеческого поведения, Кашима-сама. Признаться, я не ожидал от вас таких глубоких познаний, ведь вы только учитесь в колледже. Чем у вас вызван такой интерес к этому предмету? – Скорее всего, это влияние моих родителей, господин Дейша – ответила ему девушка, улыбаясь. – Мой отец работает главным хирургом в клинике, а мать – в бюро отдела трансплантации органов. По роду деятельности им обоим приходится разбираться со многими проблемами человеческого разума. А я уже просто от них нахваталась. – Тогда позвольте и мне сказать кое-что, – привлек к себе внимание Ито Юта, чей гнев немного утих после слов Кашимы и родителей Тодо. – Даже если предположить, что Такамичи Тодо не хотел сделать с Каной-тян ничего плохого, его поведение имеет все признаки душевного расстройства. Я это сразу заподозрил, но до сегодняшнего дня у меня не было достаточно веского основания вмешиваться в его частную жизнь и жизнь Каны-тян. Даже мои родные, не смотря на мои опасения за Кану-тян, убеждали меня не встревать в это дело. Но полагаю, что все присутствующие согласятся – данный поступок Такамичи Тодо переходит все пределы невмешательства. Хотите договориться о компенсации и замять это дело – пусть боги и люди вас рассудят. Но я не позволю Кане-тян оставаться вместе с подобным человеком. Если это все, что я могу сделать – то я не отступлюсь, пока это не будет сделано! На такое заявление даже Кашиме и родителям Тодо не нашлось, что возразить и в гостиной снова повисла тишина. Мать Тодо воспользовалась этим моментом и предложила сделать гостям напитки, а получив их согласие, удалилась на кухню. Когда она вернулась и разлила всем свежего чаю, говорить начал отец Тодо: – Как бы ни ранили нас эти слова, Идо-кун, но здесь ты прав. У нашего сына есть проблема и ее надо решать. Возможно, я и моя жена сами должны были заподозрить что-то неладное, но желали видеть лишь то, что хотели видеть. Не обращали должного внимания, как он опекает и носится с Каной-тян все это время. Не придали значению его собственным словам и поступкам, полагая, что с появлением в нашем доме этой девочки наш сын просто реализует тот посыл о заботе про младшую, который закладывался в него с детства. Даже когда мы слышали, как он разговаривал с Каной-тян разными голосами или рисовал в ее альбоме те ужасные рисунки из своих воспоминаний, то посчитали, что они вдвоем просто так играют в очередную детскую игру-страшилку. Боги! Как же мы были слепы… – Не смотря на обстоятельства, – сказала мать Тодо, повернувшись к Ито и обращаясь главным образом к нему. – Не смотря на то, что из-за событий прошлого наш сын оказался в таком положении и выглядит в твоих глазах чудовищем, я все же очень рада, что есть на свете такие люди как ты, Ито-кун. Такие, кто готов бороться со злом, не смотря на шансы или пользы для себя. Мне как матери больно и одновременно радостно, что тебе оказалась не безразлична судьба нашей племянницы, Каны-тян. Сейчас она у родного отца, а вскоре опять окажется в клинике для прохождения своего лечения. Наш же сын лежит в муниципальной больнице и если подтвердится версия с его душевным расстройством, то мы подпишем все необходимые документы, чтобы его вылечили от этого. Даже если такое значит, что он окажется в «желтом доме». Мы не держим на тебя зла и надеемся, что когда проблема разрешится ты, Кана-тян и наш сын сможете снова поддерживать близкие отношения, как до всего этого. – С Такамичи Тодо мы были не особо близки, – надувшись, ответил Ито, все же немного смутившись от такой речи матери Тодо. – Его самого я знаю всего месяц или два, с той самой встречи в парке. А вот Кана-тян действительно мне дорога. Лишь игры с нею скрашивали мои скучные будни, пока я лежал в той же клинике с переломом. Эта девочка, не смотря на свое состояние, радуется жизни, оставаясь воплощением невинности и чистоты. Потому, я никому не позволю навредить ей – ни себе, ни вашему сыну, ни кому бы то ни было. «Вот он потенциальный лоликонщик, – про себя отметила Кашима после этой триады. – Да тебя самого к девочке подпускать опасно, а еще и на Току наезжает! Но сейчас пусть болтает что угодно, пока вопрос с будущим Такамичи не определен. Потом, при случае ему навалю…» – Ну, что же, – объявил Кайки, привлекая внимание к собственной персоне. – Как было установлено – теперь Кана-тян в безопасности, а версия с кратковременным расстройством вашего сына, кажется мне наиболее убедительной. Будучи в роли пострадавшей стороны, я, тем не менее, готов уладить это дело мирно, если мне покроют расходы. С этими словами он взял листик бумаги и карандашом написал на нем сумму. Этот листок взял отец Тодо и коротко кивнув, удалился из гостиной. Потом он вернулся и смиренно кланяясь, передал Кайки пухлый конверт. Бегло пересчитав суму, Кайки позволил себе легкую улыбку, а потом сказал: – Благодарю вас за ваше понимание и гостеприимство! Можно считать, что мы достигли согласия. В знак своей доброй воли, я могу рассказать, что думаю об этом деле, если вам интересно. – Конечно, господин Дейшу! – оживился отец Тодо. – Если у вас есть какие-то мысли о произошедшем – расскажите их. Возможно, это поможет в будущем лечении нашего мальчика… – Особенно в той части, что касалась изгнания злых духов, – поддакнула Юми, про себя радуясь такому разрешению ситуации. – А так же отказа от претензий ко мне и Кашима-сама, – вставил свое Юта, заработав еще один раздражительный взгляд от девушки. – Так и быть, – легко согласился Кайки, опять принимая расслабленную позу. – Тогда я расскажу все, что знаю про этот случай. Этот склад не так давно попал ко мне в собственность от других людей, связанных с довольно темными делами. В одном из таких дел его, по-видимому, раньше использовали как производственное помещение для изготовления различных «веселящих препаратов». Смею вас заверить, что на момент передачи собственности там уже убрали все оборудование и материалы, но в самом строении осталось множество частиц этих веществ, что при длительном воздействии могут вызывать самые разные эффекты. Например, сонливость или галлюцинации. Дав несколько секунд всем собравшимся усвоить и переварить эту информацию, Кайки продолжил говорить: – Мне приходилось по разным причинам откладывать полную очистку данного помещения, чем воспользовались разные неблагонадежные элементы. Как господа Кашима-сама и Юта-кун могли убедиться – попасть в помещение при должной мотивации вполне возможно. И местные «злыдни» время от времени появлялись, используя то склад как ночлежку или «дом свиданий». Вскоре, среди них пошли слухи об этом месте, как неком «доме для кошмаров» – месте, где во сне человеку является его наибольшее желание или самый страшный кошмар. От разных типов, желающих проверить это на практике, стало настолько хлопотно, что те самые люди, передавшие мне помещение, вынуждены были организовать охрану для него и остальных своих строений. Это дало свои результаты и слухи о «доме кошмаров» переросли в очередную городскую легенду, которую теперь была на устах у школьников и студентов, благо, где он находится, никто из них не знал. Кайки снова прервался, чтобы выпить немного чаю, смачивая горло, а потом продолжил рассказ: – Моя версия сводится к тому, что Такамичи Тодо, пытаясь решить свою проблему, услышал одну из этих «городских легенд» и вполне возможно, даже нашелся тот, кто воспользовался непростым положением парня и дал «наводку на секретное место», где можно провести подобное. К счастью именно в тот день охранник, оставленный для присмотра за всеми строениями, решил «принять на грудь» и благополучно проспал как появление Такамичи Тодо с девочкой, так и Юты-куна вместе с Кашимой-сама. В себя он пришел только под утро и, услышав шум, дал мне знать, но сам был не в состоянии ничего сделать, будучи отравленным спиртным. А я, прибыв разбираться с очередными «залетными злыднями» смог застать Тодо-куна и Идо-куна после выяснения отношений. Но в этот раз все вышло куда серьезнее. Снова Кайки прервался и окинул усталым взглядом всех собравшихся, а потом сказал: – После стольких эпизодов с проникновением на тот злополучный склад, как для меня, так и для полиции это стало нежелательной рутиной и бременем. Поэтому я с радостью воспринял возможность уладить все без их вмешательства и сделал свое предложение родителям Тодо. По тем же причинам мне не к чему предъявлять претензии к Юто-куну и Кашиме-сама, раз весь ущерб, причиненный ими уже оплачен, а они действовали из лучших побуждений. Другое дело, что в первый раз после такого инцидента там обнаружились следы оккультного ритуала. Я сфотографировал их и показал местному священнику, а тот уже узнал в них обряд изгнания злых духов по правилам какой-то ветви синто. – Если сложить все эти факторы, – снова проявил свою беспокойную натуру Идо стараясь понять сказанное. – То, по-вашему, выходит, что Такамичи Тодо где-то получил «инфу 100%» о точном расположении одной из "городских легенд", отправился туда вместе с Каной-тян и решил именно там провести ритуал изгнания злых духов? По-моему слишком много допущений, но если вспомнить последние слова, что он сказал мне: «Я теперь способен выдержать любое испытание, зная, что дух Каны обрел покой» все обретает некий смысл. Кашима Юми тоже задумалась над этой версией и выдала свое «заключение эксперта»: – Принимая на веру слова господина Дейшу и Юты-куна, можно предположить, что каким бы ни был изначальный план Тодо-куна, острая фаза его психоза уже позади, раз он поверил, что достиг своей цели. Возможно, от него самого мы получим больше ответов и сможем скорее вылечить его. – Вряд ли это будет так просто, Кашима-сама, – задумчиво ответил ей Кайки. – Даже если он будет все помнить, после травмы нанесенной ему последними событиями и Ютой-куном, он вполне может придумать байку, дабы умолчать о своих «информаторах» и тому, как к нему попали подобные сведения. А уж про то, что он сам совершил и почему он это делал, мы можем никогда не узнать правды. Но так как никто не пострадал, то я вполне могу унять свое любопытство. Вам тоже не стоит наседать на него с расспросами – когда будет готов, он сам расскажет свою версию. На этом обсуждения «дела о похищении Кирихары Каны» и инциденту с Такамичи Тодо были прекращены. Тем же вечером, в непримечательном городском кафе двое пришли на запланированную встречу. Час пик для подобных заведений уже близился к концу, а разношерстные компании отдыхающих людей понемногу рассасывались, покидая заведение и скрываясь в улочках вечернего города. Вместе с ними исчезал и гул голосов, снижая уровень шума до комфортного для спокойной беседы за чашечкой кофе со сладостями. В другой бы ситуации, Мики даже нашла бы такую встречу с мужчиной весьма романтичной, да и партнером для нее оказался такой импозантный и обладающий своеобразной привлекательностью человек. Только вот совместное дело, которое связывало этих двоих, не давало сполна насладиться моментом. На душе Мики-сан скребли кошки, и это ощущение не способна была заглушить ни романтическая атмосфера, ни приятная, тихая музыка, ни привлекательность ее спутника, сейчас скрытая полумраком. Вскоре мужчина допил свой кофе и наклонился чуть ближе к освещенному сделанным под старинную лампу светильником столику, показав свое лицо. – О чем-то переживаешь, Мика-тян? – поинтересовался Кайки Дейша, с интересом разглядывая, как его спутница ерзает по диванчику от такого обращения. – Тебе больше не о чем беспокоится – все прошло даже лучше, чем я рассчитывал. Женщина постаралась взять себя в руки, а когда отпила немного кофе из чашки, уняв беспокойство, то смогла решиться озвучить раздражавшие ее сомнения: – Тебе-то, в любом случае, предъявить нечего, Кайки, – сказала она, глядя на спутника. – Но, если вскроется мое участие в твоей авантюре – у меня будут проблемы. В принципе, за такое дело, я в лучшем случае лишусь работы. А ведь могут даже посадить… – Этого не произойдет, если ты сама не станешь о таком говорить, – мужчина неторопливо достал из внутреннего кармана плаща серый конверт и, положив на столик, подвинул прямо к десерту своей спутницы. – Это – твоя доля, – продолжил Кайки, с улыбкой наблюдая, как Мики воровато оглянулась вокруг и мигом спрятала конверт в сумочке.– Плюс я добавил немного, в знак признательности и понимания твоих рисков в этом деле. Но ты напрасно беспокоишься, – ни тебя, не мня, не смогут, ни в чем обвинить, так как в наших действиях нет состава преступления. К тому же, я позаботился, чтобы не осталось никаких следов. А после моего визита в дом Тодо могу гарантировать, что они не станут глубоко копать эту тему еще очень долго. Так что, можешь расслабиться – в ближайшем будущем тебе ничего не угрожает, а позже эту историю совсем будет невозможно доказать. Получив обещанные солидные, как для зарплаты медсестры, деньги, Мики смогла облегченно выдохнуть и позволить бархатному голосу мужчины понемногу сглаживать собственное беспокойство. Но если страхи за будущее карьеры и образа жизни Мики, слова Кайки смогли унять, то чувство вины погасить оказалось намного сложнее. Медсестру, что с самого первого дня своей работы стала посвященной в проблемы семей Тодо и Кирихара, поневоле проникаясь к своим пациентам сочувствием, мучила совесть. Будучи по роду деятельности опытным психологом, мужчина понял состояние своей спутницы и, вызвав на лице приободряющую улыбку, стал терпеливо ждать, когда она решится высказать свои сомнения. Долго ждать не пришлось. – Я… я ведь не причинила своими действиями вреда Кане-тян и Такамичи-куну? – сбивающимся голосом и с влажными от слез глазами, обратилась к Кайки женщина. – То, что я сделала – как минимум нарушение врачебной тайны и обещания родителям Такамичи, молчать о том, что у него была раньше сводная сестра. Разве не было другого способа помочь им? Ведь только по этому, а не ради денег я согласилась на эту затею! «Что не помешало тебе их взять, дорогуша. Теперь уже поздно метаться» – довольно подумал Кайки, но вслух естественно произнес иное: – Нет, Мика-тян, – своим фирменным, с легкой хрипотцой голосом стал говорить нужные слова ее спутник, всем своим видом изображая сочувствие. – Только ты оказалась достаточно проницательной, чтобы понять какие проблемы могут возникнуть у Такамичи-куна, если и дальше позволять этой тайне влиять на его жизнь. Только в тебе нашлось достаточно решимости посвятить меня в это дело и принять мою помощь, чтобы избавить его от такого груза. То, что мы сделали – вскрыли нарыв, который иначе мог с годами разрушать разум парня или даже утянуть его на путь во тьму. Если ты напрямую не говорила ему, что у него была сестра – то и обещания данного его родителям не нарушала. Да и с девочкой все оказалось в порядке. Так что ты можешь жить с чистой совестью, зная, что все сделала правильно, Мика-тян. – Но в этом случае еще осталось много странного, – продолжала сомневаться женщина. – Неожиданное обретение воспоминаний о прошлом Тодо-куна, необъяснимые поступки Каны-тян и то, как закончилась эта история – все это сложно объяснить иначе, как проявлением мистики. Даже если разбирательства не будет, люди еще долго будут болтать об этом. На это замечание, Кайки ответил, задумчиво глядя в темноту позади женщины: – Поверь мне на слово, Мика-тян – в десятки раз лучше иметь дело с человеческими «тараканами в голове», чем с настоящими «Странностями», – на последнем слове мужчина почему-то сделал особое ударение, а потом тепло улыбнулся, подмигнул женщине и продолжил. – Это легче, прибыльнее и для здоровья не так опасно. Не сомневайся, что ответственные люди как в полиции, так и в твоей больнице тоже так считают. Правильные интонации голоса, профессионально отлаженный язык тела, а самое главное – острое желание спутницы Кайки поверить в собственную правоту и невиновность, уверенно делали свое дело. С каждым словом, исходящим из уст мужчины, Мики успокаивалась и становилась бодрее. Так что вскоре и ее настрой вернулся к обычному для женщины игривому настроению. Уловив это состояние, мужчина довольно усмехнулся и, расплатившись по заказу, предложил перебраться в более комфортное для совместного досуга место. Вскоре, они оба покинули кафе и подобно другим посетителям бесследно растворились в темноте ночного города. Самого Кайки Дейша не сильно беспокоило, что он самоустранился от всех «лавров» за успех этой операции, нахваливая и подыгрывая чувству собственной важности этой женщины. Кто бы мог подумать, что его случайное знакомство в баре, для развлечения на один вечер смогло оказаться таким продуктивным. Тогда не потребовалось всех его талантов, чтобы расположить к себе эту особу, до сих пор переживающую подростковый бум. Мики оказалась одной из тех женщин, что цеплялись за иллюзию юности, продолжая красить волосы яркими, неестественными цветами, а так же походить манерой общения на школьницу, придерживаясь популярного в свое время образа. Потому и неудивительно, что немного потратившись и проявив отмеренную долю интереса, такому профессионалу как Кайки удалось с ходу получить все, что он хотел. И даже сверх того. Именно из беззаботной болтовни Мика, жалоб на сложность работы в больнице и рассказе о трагедии в семье Тодо, мошенник со стажем смог получить достаточно информации, чтобы у него созрел план, как возместить свои расходы. А сыграть на жалости к пациентам и перманентном безденежье рядовой сотрудницы госпиталя, чтобы склонить к участию в его схеме, оказалось только делом техники. Ведь Дейшу Кайки был профессиональным лжецом.