love me right

Глава 9. Hey mama.       — Что значит, вы с Минсоком организуете дуэт? — Чунмён от неожиданной новости вскакивает с места, — это же круто! Что ж вы раньше молчали?!       Все оживляются. Кёнсу и Чонин, отрывая наконец взгляд друг от друга, медленно переводят глаза на Чондэ. У Криса кофе выливается изо рта. Сехун изо всех сил старается делать вид, что не удивлён, и прочищает горло. А вот Тао, стоящий рядом с ним, просто таращит глаза на парней. Как, в общем-то, и Исин. Один только Чунмён улыбается. — Чёрт, — тихо произносит Минсок и смотрит на Чондэ, — это было слишком внезапно. — Па-а-арни! — Исин радостно обнимает одной рукой Чондэ, а другой — Минсока, и сильно прижимает к себе, чуть ли не душит, — вы теперь бро! Минсок вырывается из объятий и встряхивает головой. — М-мы не бро! — раздражается он. — Мы просто бизнес-партнёры. — Ну кому ты врёшь? — вдруг саркастически спрашивает Кёнсу с другой стороны стойки и, загадочно улыбаясь, приближается к Минсоку, — вы выглядите, как настоящие друзья. Кёнсу тут же перестаёт наигрывать, когда видит, как зло на него смотрит Минсок. Чондэ неловко смеётся. Из-за этого Минсок ещё больше смущается и опускает голову в пол. Краснеет. — Ты чего так раскраснелся? — Чунмён замечает это и смеётся. — Хаха, Минсок, ты такой милашка, — улыбается Тао. Чондэ так довольно смотрит на Минсока. Так, будто это какое-то драгоценное сокровище. И улыбается так счастливо, как будто это ему сейчас комплимент сделали, а не Минсоку. Последний, между тем, глубоко вздыхает и собирается с силами. — Парни, вы меня сейчас злите, — медленно и прикрыв глаза, стараясь сохранять спокойный тон, проговаривает Минсок, — но я постараюсь не злиться. — Сверхмозг, — ухмыляется Сехун, после чего получает подзатыльник от Тао. Минсок игнорирует этот комментарий и опять же в том «спокойном» тоне произносит: — Кёнсу, налей мне, пожалуйста, макиато. — Кстати, мы и сценические имена придумали, — улыбается Чондэ и безмятежно и расслабленно вздыхает. Кёнсу гремит чашками, пока делает кофе для Минсока. Сехун присаживается на стульчик рядом с Крисом, который всё никак не может допить. Чонин облокачивается, чуть ли не ложится, на стойку и внимательно смотрит на остальных. — И какие? — в преддверии спрашивает Чунмён. — Я — Чен, — произносит Чондэ довольно, — Минсок — Сюмин. — Необычненько, — замечает Исин как бы себе под нос. — Чондэ придумал, — равнодушно сообщает Минсок. — И когда нам ждать от вас первую песню? — спрашивает Кёнсу, подавая Минсоку его горячий кофе. — Долго ждать не заставим, — Чондэ снова ярко улыбается и, кажется, даже светится. — Оу, только не спалитесь перед директором, а то и эти музыкальные труды в один миг сотрут в ничто, — смеётся Чунмён. Это он так пошутил. Но никто не посмеялся. Потому что никому не смешно. Чонин настораживается и отлипает от стойки. Исин прочищает горло. Чунмён сам перестаёт улыбаться, когда понимает, насколько неудачной получилась шутка. Чондэ старается как-то разбавить атмосферу, поэтому беззаботно посмеивается в пустоту. — Просто дайте нам немного времени, и мы справимся, — говорит он с улыбкой, — да, Минсок-а? — Ага, — соглашается тот равнодушно. Парни продолжают беззаботно проводить время в подпольном кафе. Они наконец-то собрались почти все вместе, за исключением ушедшего Луханя и, по понятной или не очень причине, Чанёля и Бэкхёна. Время медленно близится к вечеру. Солнце начинает спадать. Тогда Сехун говорит, что идёт в общежитие, и Чунмён заявляется его проводить. Крис идёт за ними, потому что ну как Чунмён и без него? Через некоторое время и Тао покидает кафе, и они с Исином тоже идут в общежитие. Исин предлагает Тао найти Луханя. Позже, когда уже наступает закат, и верхушки деревьев и зданий окрашиваются в алый цвет, Кёнсу и Чонин прощаются с оставшимися и уходят восвояси. Остаются только Минсок и Чондэ. Наедине. И Чондэ, похоже, рад этому. Потому что он весь день ждал, когда же они наконец останутся одни. Так и поговорить можно. — Минсок-а, — говорит Чондэ, — как ты? — В каком смысле? — спрашивает Минсок. Перед ним уже несколько выпитых чашек кофе. Вот уж точно кофеман, который после кофе плохо соображает. — Есть настроение, чтобы придумать песню? — заботливо интересуется Чондэ. — Ох, песню, — вздыхает Минсок, — у тебя что, появились какие-то идеи? Чондэ загадочно улыбается, и его взгляд точно отвечает «да». Он вдруг кладёт свою ладонь поверх спокойно лежащей руки Минсока и подвигается поближе. — Есть одна идейка, — произносит он, — даже название придумал. — Ну? — Минсок недоверительно приподнимает одну бровь. — А ты угадай, — тихо говорит Чондэ, чуть ли не шепчет, приближаясь к Минсоку всё больше, — первое слово: ай… — Ай… — вникающе повторяет Минсок, –…вонна дай? — Нет же, — смеётся Чондэ, — ай лав… — Ай лав… — снова пытается Минсок, –…фуд? Чондэ опять смеётся. Так мило. Потом через секунду вдруг становится серьезным и Минсок смотрит прямо в глаза. — Ай лав й- Чондэ не успевает договорить, как вдруг слышится грохот где-то за входной дверью. Потом шуршание, какая-то возня. Чондэ и Минсок настораживаются. — Да говорю я тебе, здесь никого нет, — слышится чей-то шёпот и дверь медленно приоткрывается. Минсок замирает, а Чондэ тут же встаёт и прикрывает Минсока рукой. Защищает. — Ну смотри, — слышится ещё чей-то шёпот, более низкий, — если кто-то есть, то сразу уходим. Дверь наконец открывается и Чондэ уже встаёт в боевую позицию. Но, увидив, кто зашёл, тут же расслабляется и облегчённо вздыхает. Это пришли Чанёль и Бэкхён. — Ты же сказал, что тут никого нет! — тут же злится Чанёль. — Ну ведь все, кто мог, ушли, — Бэкхён пытается оправдаться, — я и не думал, что тут эти двое. — И вам привет, — улыбается Чондэ. Минсок нервно кашляет. Бэкхён медленно проходит в центр кафе, Чанёль неуверенно следует за ним. — А вы разве… не… враги? — спрашивает Чанёль осторожно, боясь сказать не то. — Враги? Нет, — Чондэ уверенно улыбается, — мы с ним друзья. — Ага, друзья, — поддакивает Мин саркастично. — Воу, это мило, — Чанёль всё ещё недоумевает, но уже рад происходящему. — Как? — впадает в ступор Бэкхён, — как ты это делаешь, Чондэ? — Кхм, — Минсок прочищает горло, — я выгляжу, как человек, с которым трудно подружиться? — Ну, не то, что бы… — мямлит Бэк. — Да, — отвечает Чанёль уверенно. Минсок слегка улыбается, потому что становится неловко смешно. Чанёль и Бэкхён садятся рядом с ними за стойку. — Ладно, парни, — говорит Чанёль, — вам мы бойкот объявлять не будем. — Бойкот? — переспрашивает Чондэ. — Ага, — объясняет Бэк, — мы объявили бойкот вчера. Но вас вчера не было, да и вы тоже за создание группы, как и мы… — Остальные против? — спрашивает у него Минсок. — Да. Наступает тишина, во время которой каждый думает о чём-то своём. Минсок не может допить свою уже которую по счёту кружку кофе. Бэкхён видит все эти кружки, и думает, как же это вредно всё-таки: пить столько кофе. Чанёль вздыхает. Наконец Чондэ не выдерживает этого молчания и зачем-то говорит: — А мы с Минсоком создаём дуэт. Бэкхён вдруг оживляется и хлопает по столу от удивления. Чанёль тоже в недоумении. — Ты всем решил это рассказать? — спрашивает Минсок будто в пустоту, без капли обиды. — Брось, — улыбается Чондэ, — они наши друзья. Бэкхёр снова хлопает по столу. Все обращают на него внимание. — Так нечестно, — говорит он и оглядывает Чондэ и Мина, — я тоже хочу. — Что? — спрашивает Чанёль. — А как же группа? — Ещё не известно, когда она будет создана, — говорит Бэк, — да и будет ли вообще. А здесь — сразу решили устроить дуэт! Чанёль пфыкает, а потом улыбается. Он из тех, кто считает, что «либо всё, либо ничего». Либо группа, либо ничего. Но если создание дуэта это первый шаг к созданию группы, то он ничего против не имеет. — Тогда давайте создадим трио? — предлагает Чондэ с улыбкой. — Чего? — Минсок удивляется. — Давайте! — кричит Бэкхён радостно и встаёт из-за стойки. — Э, нет, — возражает Минсок, — вы что, парни, серьёзно? — Ты ещё не понял? — смеётся Чондэ безобидно. Потом обращается к Бэкхёну: — у нас даже сценические имена есть. Я — Чен, он, — показывает пальцем на Минсока, — Сюмин. — О, я придумал, — вдруг резко восклицает Бэк, — давайте назовёмся… — Да? — хором вопрошает Минсок и Чондэ. — CBX!!! — Си би что? — спрашивает Чанёль и с непониманием улыбается. — Си би экс, — повторяет Бэкхён, — по первым буквам наших имён. — Звучит неплохо, — улыбается Чондэ. *** На улице уже наступает ночь, когда Минсок заходит в свою комнату. Опять засиделся до ночи. С Чондэ. Теперь он втянул себя в какое-то трио, состоящее из него, Чондэ и Бэкхёна, и что с ними будет — неизвестно. Но Минсоку нравится. Это действительно очень разбавляет его скучные серые будни. Вот только Чондэ. Он нравится Минсоку. Определённо нравится Минсоку. И это чувство словно всё больше и больше, глубже и глубже. Всё, что раньше в нём вызывало у Минсока ненависть и отвращение, теперь вызывает сильную симпатию. И уже кажется, что если бы не Чондэ, то что бы ему ещё оставалось делать в этом институте? Тут есть и другие хорошие парни, Чунмён, Кёнсу, Бэкхён, Лухань… Но с Чондэ как-то не так, как с ними. Как-то по-другому. Словно не как с каким-то новым, хорошим другом… С этими мыслями Минсок засыпает. Они с Бэкхёном и Чондэ договорились встретиться завтра после пар. Минсок даже не знает, чего от этого ожидать. Но, если там будет Чондэ — значит, всё будет в порядке. *** — Блин, парни, что-то вы долго, — первым делом говорит Бэкхён, завидев впереди наконец Чондэ и Минсока. — Ну уж прости, — улыбается Чен. Пары Чондэ закончились немного раньше, чем Минсока, поэтому он поджидал его у кабинета. Затем они вместе пошли в парк, в назначенное место, в которое Бэкхён пришёл на несколько минут раньше и ждал очень долго, потому и разозлился. — Ладно, забудем, — обиженно произносит Бэкхён. Чондэ улыбается ещё больше, а Минсок взглядом прожигает. Бэкхён продолжает: — Надеюсь, вы хотя бы готовы. — К чему? — Минсок приподнимает одну бровь. — К тому, что вас ждёт, — Бэк загадочно улыбается. — Кстати, бы мне шоколадку обещал купить, — просто так подмечает Чондэ, и смотрит на Бёна то ли беззаботно, то ли настойчиво. — Чего? — сразу возмущается тот, — когда это? — За то, что я тебе дал списать, — довольно говорит Чен. — Я итак тебя прикрыл, — Бэкхён снова надувает губы, — прогуливать — это, между прочим, не хорошо. — Странно слышать это от тебя, — говорит Чондэ уже с лёгкой ноткой серьезности в голосе. — И вообще, вам двоим лучше следить за словами, — деловито сообщает Бэкхён и с высокомерной улыбкой оглядывает парней с ног до головы. — Чем больше вы меня злите, тем больше будете потом страдать. Минсок с Чондэ нервно переглядываются. Мин наконец спрашивает: — Ты хочешь нас убить? Бэкхён вдруг как засмеётся. Ну как может это милое и весёлое создание кого-то убить? Нет, он может сделать хуже. Например, сломать твой мозг, творя всякую несусветную дичь. Они с Чанёлем оба такие. — Минсок-хён, ты меня поражаешь, — смеётся Бэк, — если я вас убью, тогда и CBX не состоится. — Аргумент, — саркастично подмечает Чондэ и с улыбкой смотрит на Минсока. Тот взгляда избегает почему-то. — Может пойдём уже куда ты там хотел, — Минсок язвительно обращается к Бэкхёну и прочищает горло. — Давайте не будем терять время. — Хорошо, но запомните на сегодня одно правило, — Бён загадочно улыбается, — лучше сделать и пожалеть, что сделал, чем не сделать и жалеть об этом всю жизнь. Бэкхён ведёт парней куда-то за собой. Они покидают парк, идут каким-то никому неизвестными путём через город. Наконец подходят к какому-то старому и одинокому району. Бэкхён вдруг останавливается. — Вот и пришли, — улыбается он. Они стоят напротив какого-то старого и обветшалого дома. Местами уже слезла штукатурка, некоторые окна разбиты. Кажется, что в этом доме никто не живёт. А может и не кажется. — Я пошёл, — серьёзно произносит Минсок и разворачивается, чтобы уйти, как вдруг Чондэ хватает его за руку и останавливает. — Подожди, давай лучше посмотрим, что задумал Бэкхённи, — Чен так мило улыбается, что Минсок ничего не может сказать в ответ, и только тяжело вздыхает. — Ну, чего задумал? — устало спрашивает и смотрит на Бэка. — Этот дом — наше бывшее с Чанёлем общежитие, — Бэкхён весь светится от радости и рассказывает с таким воодушевлением, — его собирались снести полгода назад. Но что-то пошло не так, и сами видите, что получилось. Минсок задирает голову, чтобы получше рассмотреть верхние этажи этого стрёмного здания. Их всего четыре. — Так вот где вы постоянно пропадали, — говорит Чондэ, разглядывая дом. — Да-а, было время, — смеётся Бён, — на, пошли внутрь. Бэкхён уверенно ступает вперёд и открывает дверь. Чондэ с энтузиазмом следует за ним. Один Минсок безинициативно плетется позади, уже жалея, что вообще согласился на всё это. Они поднимаются по длинной и узкой тёмной лестнице. Кажется, что она вот-вот рухнет. Не смотря на то, что повсюду одна темнота, хоть глаз выколи, Бэкхён уверенно, чуть ли не вприпрыжку поднимается вверх. — Вау, — шёпотом выдыхает Чондэ, смотря на закрученные пути лестницы, скользящее вверх. Минсок пытается вытянуться на ходу, чтобы посмотреть, что же там вверху, впереди, как вдруг ударяется головой о какую-то деревянную балку. Вскрикивает и хватается рукой за голову. Чондэ тут же останавливается и с беспокойством оборачивается. — Минсок-а, аккуратнее, — говорит он, — не очень больно? — Иди уже, — цокает Мин и подгоняет того в спину. Они продолжают подниматься за Бэкхёном. Тот наконец, дойдя до последнего этажа, останавливается, и, пройдя по длинному коридорчику с одним единственным окошечком под потолком, заходит в какую-то дверь. Чондэ и Минсок догоняют его. Перед парнями открывается неожиданная, но всё же ожидаемая картина: старая пыльная комната, половина стены отсутствует (хоть вставай на край во весь рост и прыгай), повсюду беспорядок, состоящий в основном из какой-то ломаной мебели и даже каких-то никому не нужных вещей. — Сколько этому дому лет? — спрашивает Чондэ куда-то в пустоту. От количества пыли, мирно лежащей буквально повсюду и также витающей в воздухе, заставляет Минсока неожиданно громко чихнуть. — Будь здоров, — тут же говорит Чондэ. Минсок проводит по лицу рукой аки задолбавшийся от жизни дед. — Ну и зачем ты вообще сюда пришли? — спрашивает раздражённо. — Дело в том, — объясняет Бэкхён, — что именно в этом месте меня постоянно посещало вдохновение, и мы с Чанёлем могли писать песни целую ночь напролёт.  — О, так вы написали много текстов песен? — интересуется Чондэ искренне. — И где они сейчас? — Скажем так, их больше никто никогда не видел, — загадочно отвечает Бэкхён. Пока Минсок и Чондэ пытаются осознать эту гениальную задумку, Бэкхён принимает на полу позу турецкого мудреца, закрывает глаза и замирает. Вероятно, ожидает вдохновения. Минсок снова вздыхает. Думает, что когда-нибудь у него наверняка получится смириться с этими «сюрпризами» его новых друзей, так что пора привыкать, наверное. Осматривает снова облезлую стену, влажный и от того почерневший потолок, полнейший хаос и беспорядок, царящий вокруг. — Попить не хочешь? — спрашивает вдруг Чондэ. Он пропускает с плеча рюкзак, открывает и достаёт бутылку воды. — Не откажусь, — отвечает Мин. Чен протягивает ему бутылку драгоценной воды и тот делает пару глотков. Затем отдаёт бутылку хозяину. Чондэ тоже жадно пьёт, выдувает чуть ли не всю оставшуюся воду. — Непрямой поцелуй! — громко и неожиданно вопит Бэкхён, смотрящий на парней с глазами нараспашку. — Ч-чего? — Минсок уже краснеет, потому что понимает, что Чондэ и вправду не вытер горлышко бутылки. Тот, в свою очередь, неловко улыбается, но не похоже, что смущается. Тут Бэк выдаёт ещё более громкий крик: — Вдохновение пришло!!! Он с энтузиазмом вскакивает с места и летит к какой-то куче вещей. Точнее, целой горе, прям у края того, что осталось от стены и окна. — Не упади там хоть, в порыве вдохновения, — волнуется Чондэ. Моментально нарыв что-то в этой громаде, Бэкхён наконец выкрикивает радостное «нашёл!» и вытаскивает какой-то старый и пыльный чёрный берет. — Беретик для Сюмин-хёна, — улыбается он, приближаясь к Минсоку и напяливая на его голову эту штуку. — А без этого никак? — Мин отходит на пару шагов, ощупывая руками новый аксессуар на голове. — Нет, — невинно улыбается Бён и возращается к этой куче. Чондэ показывает на Минсока пальцем и тихо и безобидно посмеивается. Тот бросает яростный взгляд, и в следующую же секунду Чен демонстративно отводит глаза и считает ворон. — И-и-и, — тянет Бэкхён, вынимая что-то из кучи и оборачиваясь к парням, — следующая жертва! Чондэ видит в его руках тёмные, круглые и причудливые солнечные очки. В голове проносится паническое «только не это», но Бэкхёна не остановить: он уже напяливает чудоковатые очки на его лицо. Теперь Минсок посмеивается над Чондэ, а тот лишь глазами бегает. — А я говорил вам не злить меня, — смеётся Бэкхён. — Моё вдохновение — штука странная; если что-то в голову придёт, то я не успокоюсь, пока не сделаю это. Чондэ и Минсок одновременно безнадёжно вздыхают, синхронно поворачиваются друг к другу и смотрят прямо в глаза. Затем оба взрываются смехом, осознавая, какими забавными стали их прикиды. — И последний штрих, — произносит торжественно Бэкхён, отворачивается от парней и суетливо творит что-то со своими волосами. Затем оборачивается с двумя причудливыми хвостиками на голове. — Браво, — саркастично произносит Минсок и хлопает в ладоши. Чондэ мило смеётся. — Итак, отныне это наши сценические образы, — говорит Бэкхён с абсолютной серьезностью в голоса. Знал бы он, что Чондэ и Минсок тайком посмеиваются над ним, но абсолютно беззлобно и безобидно. Также, как родители смеются над своими неуклюжими детьми. — Ты явно знаешь в этом толк, — замечает Чондэ и ярко-ярко улыбается. — Довольно болтать, — всё ещё на полном серьёзе произносит Бэкхён и взгляд его устремляется куда-то на улицу, вдаль, — идём покорять улицы этого никогда не спящего города. Чондэ на Минсока смотрит и безобидно так, по-детски у виска крутит, мол, Бён — явно с ума сошёл. Минсок сначала сдерживается, но потом всё-таки смех вырывается. — Ну, пацаны, с Богом! — кричит Бэкхён и куда-то вниз, прямо с этой разрушенной стены, прыгает. Чондэ тут же меняется в лице и нервно с места срывается; подходит к самому краю и волнительно спрашивает, вот-вот шок словит: — Бэкхён, ты чё творишь? Затем видит Бэкхёна, спокойно повисшего под самым окном (точнее, его остатками) на какой-то тонкой, но явно прочной железной балке. — Спокуха, Чен, — пафосно произносит тот, весь в образе, — тут есть безопасный путь вниз. Бэкхён аккуратно, но ловко слезает с балки вниз, на кирпичные какие-то недостройки, и по ним, словно по ступенькам, прыгает вниз, пока наконец ноги его не касаются земли. — Двигайте сюда, — кричит снизу и машет руками. Чондэ вздыхает и качает головой из стороны в сторону. Потом всё-таки спускается на эту прочную тонкую железную балку. — Минсок-а, — зовёт он, и видит, как высовывается голова Кима над ним. — А там точно безопасно? — спрашивает он осторожно, сидя на четвереньках. — А ты прыгни, и посмотрим, — дразнит Чен его в ответ с улыбкой. Минсок сразу в лице меняется и хмурится. — Нетушки, — обиженно произносит он и аккуратно медленно встаёт. В какую-то секунду Чондэ уверенно хватает его за руку и тянет вниз, к себе. Опасно и рискованно, очень рискованно. — Ч-что ты д-делаешь?! — панически вопит Минсок, падая вниз с края стены. Но страшного ничего не происходит: Чондэ уверенно и ловко ловит Мина обеими руками, и всю его тяжесть переносит на себя, пока наконец Мин не принимает равновесие. Он, поначалу от страха зажмурив глаза, теперь открывает их и видит прямо перед собой улыбающееся хитро и одновременно с тем совершенно невинно лицо Чондэ. Сразу отступает назад то ли от неожиданности, то ли неловкости, но чуть не теряет равновесие. Чондэ всё ещё придерживает его за локти. — Вот, видишь: всё в порядке, — улыбается Чен в своей манере, — теперь давай спускаться вниз. Он разворачивается и переступает на ту кирпичную недостройку. Минсок неуверенно ступает вперёд, но всё никак не может решиться перепрыгнуть. Хватило ему экстрима. — Не боись, — всё ещё улыбается Чондэ и протягивает ему руку, — просто держись за меня. Я не дам тебе упасть. Видя это улыбку у Чондэ и на лице и слыша уверенность и надёжность в его голосе, Минсок всё-таки хватает его за руку и перепрыгивает на эти кирпичи к нему. Они аккуратно спускаются по «ступенькам» вниз; Чондэ первый, за ним Минсок, крепко держащий того за руку. Они наконец достигают земли, где на парней смотрит недовольно, но как-то с интересом смотрит Бэкхён, стоя в позе босса. — Долговато вы, парни, — произносит он таким отчитывающим тоном, будто учитель ученикам, — ну ничего. Вам простительно. — Что значит «нам простительно»? — вдруг недовольно спрашивает Минсок. — То и значит, — отвечает Бён и пафосно отворачивается, — для друзей всё простительно. Минсок не отвечает, потому что не такого он ожидал услышать. Всё-таки, они и вправду друзья. Эта мысль не может не радовать Минсока. — Что дальше придумаешь? — меланхолично спрашивает Чондэ, будто уже готов к худшему. — Просто идём за мной, — улыбается Бэкхён. — Я придумаю что-нибудь, раз уж вдохновение пришло. Минсок снова вздыхает и поднимает голову к небу. Ничего нового он там не видит, но хочется, чтобы откуда-нибудь с небес свалилось какое-то чудо на головушку Бэкхёна, и он больше не придумывал ничего опасного и сумасшедшего. Минсок опускает голову обратно и видит впереди кое-что. Точнее, кое-кого. — Ребята, а это там не Чунмён? — спрашивает он негромко и кивает на дорогу впереди. Чунмён расхаживает по тротуару туда-сюда и держит что-то в руках. Приглядевшись получше, Минсок понимает, что это листовки. Сухо раздает их прохожим людям. — Это он! — радостно сообщает Чондэ, с улыбкой смотря вперёд. — Пошли к нему! Он подбегает к Сухо сзади и закрывает его глаза ладонями, заставляя того от чуть ли не выронить от неожиданности все листовки из рук. — Угадай кто-о-о? — тянет он. — Ч-чондэ? — Чунмён в недоумении спрашивает, — это ты? — Угадал, — смеётся Чен довольно и убирает руки. Чунмён оборачивается и тут же облегченно улыбается. Они обнимаются. — Привет, — спокойно здоровается Минсок, подходя с другой стороны. Это заставляет Сухо на секунду испугаться, но потом также быстро придти в себя. — Вы вдвоём гуляете? — интересуется он. Минсоку это кажется каким-то странным вопросом, будто Чунмён на что-то намекает. Но Чондэ просто отвечает без задней мысли: — Нет, с нами ещё Бэкхён. — О, правда? — Сухо искренне удивляется и оборачивается, ища глазами Бёна. Тот неуверенно и медленно подходит и как-то растерянно кланяется в знак приветствия. Сухо тоже кланяется в ответ, более уверенно, но тоже смятенно. Неловкость, царящая между ними двумя, повисает в воздухе. Бойкот — это идея Чанёля и Бэкхёна, поэтому Сухо не осуждает их выбор. В конце концов — перебесятся. Но встреча всё же выходит нелепой. И для Чунмёна, и для Бэкхёна. Чондэ прочищает горло и спрашивает: — А что это ты тут делаешь? — Вот, раздаю листовки, — улыбается Чунмён неловко и протягивает Чондэ одну из бумаг. Минсок подходит поближе, чтобы тоже рассмотреть её. Чунмён продолжает: — у нас через три дня в институте музыкальный фестиваль, вход свободный. — Стоп, через три дня?! — Чондэ впадает в ступор. — Но он же обычно в мае, а сейчас только апрель. — Директор решил в этом году перенести, и толком не объяснил причины, — говорит Чунмён, всё ещё с улыбкой, но немного расстроено, — может, это мы его так сильно разозлили? — А если бы группа всё-таки состоялась, мы бы выступили на фестивале? — спрашивает Минсок. Все понимают, что этот вопрос сейчас был не то что бы из ряда запретных, но по крайней мере нежелательных. Иначе говоря, задавать его лучше не следовало. Потому что ответ: да. Но эта тема стала не очень приятной для всех. А для кого-то, например для Чондэ, даже больной. Но, не смотря на это, он единственный в ответ улыбается и говорит: — Да. Но так как группы пока что нет, выступим втроём. — Втроём? — переспрашивает Сухо. — Да, мы с Бэкхёном организовали трио, — улыбается Чондэ и кивает в сторону Бэка. Тот ничего не говорит, всё помалкивает; но на лицо слегка краснеет. Скорее всего, это всё из-за Чунмёна. — О, вот как, — Сухо искренне улыбается, — что ж, удачи вам. Они прощаются и уходят. Чондэ довольный и счастливый идёт вперёд по дороге, за ним — Минсок, пытающийся это всё осознать. А сзади плетется Бэкхён, погруженный в свои мысли. Потом он как вдруг резко обгоняет Чондэ и останавливает. — Парни, вы поняли, что только что произошло?! — буквально кричит он с глазами, полными удивления и ужаса. — Мы поболтали с Чунмёном? — улыбается Чондэ невозмутимо. — Нет!!! — орёт Бэкхён в панике. — Мы пообещали Чунмёну, что выступим на фестивале через три дня! — Ну, да, — Чондэ понимает, что Бён явно паникует, поэтому старается говорить мягче и спокойней. — Но в этом ничего страшного нет, Бэкхённи. — Есть! — вопит он. — Нам нужно написать, выучить и исполнить песню идеально, на подготовку три дня, к тому же мы никогда прежде не выступали на фестивале, а ещё Сюмин боится сцены! — Эй, — Мин сразу недовольно встревает, — я боюсь чего? — Так, тихо, Бэкхён, успокойся, — настораживается Чондэ и хватает Бэкхёна за щёки. — Мы напишем и отрепетируем песню. Иначе зачем мы ещё сегодня собрались? Бэкхён неуверенно опускает взгляд. — Д-да, но- — Три дня — это более, чем достаточно, — продолжает Чондэ говорить уверенным и в то же время заботливым тоном. — Рано или поздно мы бы выступили на фестивале группой, так почему бы не попробовать себя сейчас, когда есть шанс? Он отпускает Бэкхёна и с самой искренней улыбкой заглядывает ему в глаза. — Эй, нечего переживать, — говорит он полушёпотом, — ну же, где наш оптимист Бэкхённи? Минсок от этих слов Чондэ сам приходит в хорошее расположение духа. Чёрт, Чондэ, а ты умеешь утешать. Теперь Мину кажется, что уже даже и бояться нечего. По крайней мере, если рядом есть Чондэ. А ведь это правда. Что с Минсоком ни случалось — свернул он ногу, или не мог перелезть через забор, или решил хорошо провести время вместо пар — всё это время рядом был Чондэ. И это именно благодаря Чондэ всё заканчивалось хорошо. Кажется, что если бы не он — то Минсок бы так далеко не зашёл. Именно такой он, Чондэ. Добрый, даже очень добрый. Милый. Надёжный. Рядом с ним и страх, и неуверенность испаряются. Он как добрый и весёлый друг, который рассмешит, если тебе грустно. Как телохранитель, который ни за что не даст тебе пораниться или упасть, защитит и других не подпустит. И, кроме того, довольно общительный парень, у которого полно друзей. Популярный, но не из-за денег и внешности. А ещё поёт ужасно красиво, любит музыку и предан группе. Которую сам и предложил создать. Чёрт, Чондэ идеальный. Со всеми его недостатками и слабыми сторонами всё равно идеальный. И что теперь делать. Что делать дальше. Ты просто живешь себе спокойно (или не очень), поступаешь в новый институт, ожидая просто завести хотя бы одного друга, а судьба дарит тебе идеального парня. И неизвестно, что с этим делать дальше, куда себя девать. Что делать, если ты влюбился? — Сюмин-а, — Чондэ легонько трясет Минсока за плечо, — Сюмин-а, о чём задумался? — А, я… — он наконец возращается из мыслей в реальность, и первое, что он видит — это идеальный парень. Его не только из мыслей, но, похоже, и из реальности выгнать нельзя. — Устал? — заботливо спрашивает Чен, и от этого Мину ещё хуже. Хотя должно быть наоборот. И было бы, если бы он не понял, что влюблён. Почему нельзя считать его просто другом? Почему сердце хочет чего-то большего? — Да нет, — отвечает он и старается говорить голосом как можно более спокойным, равнодушными, так сказать, в своей манере, — всё в порядке. Чондэ с беспокойством заглядывает ему в глаза. Минсок это замечает и отводит взгляд, потом и вовсе отворачивает голову. Тогда Чондэ решает не докапываться, оборачивается к Бёну и радостно произносит: — Ну что, как там вдохновение? — Ну, у меня есть парочка идей, — отвечает Бэкхён, который уже не грустный и не растерянный, а, как обычно, оптимист, — давайте присядем куда-нибудь, я вам расскажу. Они видят скамейку и садятся на неё. Чондэ, словно джентльмен, пропускает Минсока вперёд, и только потом садится сам. Ну ум Мину приходит то вчерашнее замечание Луханя, но он тут же выбрасывает это из головы. — Итак, — начинает Бэкхён сосредоточено, — значит, текст песни будет каким-нибудь веселым, развлекательным. Что-то вроде песни про людей, которые устали после тяжелого рабочего дня и решили весело провести ночь. Он на секунду останавливается и смотрит на реакцию Чондэ и Минсока; первый — внимательно и увлеченно слушает, второй — не так сконцентрирован, но тоже пытается вникнуть. — Итак, — Бэкхён уверенно продолжает, — над названием надо ещё подумать, как и над самим текстом целиком. А мотив… Бэкхён пытается напеть придуманный мотив и Чондэ говорит, что ему нравится. Потом они обсуждают биты, музыку и композицию песни; Минсок их не особо слушает, но иногда вставляет короткие комментарии, чтобы не было так подозрительно. В конце концов обсуждение подходит к концу. На улице вечереет, небо медленно окрашивается в бледно-алые тона. Усиливается прохладный ветерок. Людей на улице становится всё меньше и парни понимают, что и им надо расходится. Они решают продолжить работу завтра, опять же после пар. — Ох, я устал, — Бэкхён встаёт со скамейки, вытягивается и зевает. — Что ж, Чен, пойдём в общежитие? Чондэ тоже встаёт и вытягивает спину и руки. Потом расслабленно выдыхает и говорит: — Ты иди. А я провожу Сюмина. — Эй, я не просил меня провожать, — Минсок оживляется и встаёт, но Чондэ притворяется, что не услышал его. — Ладно, увидимся, — говорит Бён и они с Чондэ по-мужски пожимают руки. Затем он напоследок машет Минсоку: — до завтра, Сюмин! — Пока, — спокойно отвечает тот. Бэкхён уходит, и парни некоторое время провожают его взглядами. Потом наконец Минсок бесцеремонно разворачивается и уходит. Чондэ быстро подстраивается под его шаг. — Как ты? — спрашивает он с улыбкой, но в голосе слышится беспокойство. — Ты выглядел таким задумчивым. Что-то случилось? — Зачем тебе меня провожать? — Минсок спрашивает напрямую. — Просто, — Чондэ сначала даже не соображает, как ответить, — просто хочу тебя проводить. Они идут по довольно малолюдной дорожке, окружённой высокими деревьями и яркой зелёной травой. Где-то на полянах играют дети с родителями. Минсок чувствует, как Чондэ ни на что это не смотрит. А пялится прямо на него. Этот пристальный взгляд он научился чувствовать ещё тогда, когда недельку пожил с Луханем. — Ты чего т-так пялишься? — наконец вырывается у Минсока, но выходит не так безразлично, как он хотел: голос предательски дрогнул. — Тебе не нравится, когда на тебя так смотрят? — интересуется Чондэ искренне. Минсок внезапно останавливается. Чондэ тоже встаёт на месте, но не прямо напротив, а чуть впереди. Минсок прожигает взглядом. Прямо насквозь. Кажется, что он копается в мыслях, но при этом глаз не сводит с Чондэ. — Что? — наконец спрашивает Чондэ и виновато смотрит, так, как будто готов уже сейчас за что-то извиниться. «Я не могу понять, ненавижу я тебя или люблю, и это бесит, вот что», — мысленно отвечает Минсок, но вслух совсем ничего не говорит. Просто отворачивается и продолжает идти. Чондэ снова его догоняет и подстраивается под шаг. Оставшуюся дорогу они идут молча, каждый в своих мыслях. Когда они подходят к общежитию Минсока, на улице уже начинает потихоньку темнеть. Минсок останавливается и смотрит на Чондэ. — Спасибо, что проводил, — тихо говорит он, а потом опускает голову, что не смотреть в глаза, — теперь иди. А то стемнеет. — Да не за что, — улыбается Чондэ. И вроде уже нечего добавить, но уходить он почему-то не спешит. Ну не может он так просто уйти. «Я весь день провёл с парнем, который мне нравится, но так и не дал ему ничего понять» — думает он. И вправду досадно. Надо что-то делать, быть более решительным. Но сейчас Чондэ теряется и не знает, что сказать; просто смотрит. — Иди уже, тебе не так уж близко, — говорит Минсок с неожиданным для себя волнительным тоном; потом прочищает горло, стараясь снова говорить равнодушно, будто и не волнуется он вовсе ни за какого Чондэ, — давай, двигай отсюда. До завтра. — А-а, это… — Чондэ пытается что-то придумать, и вдруг в голову приходит блестящая идея, — может, дашь свой номер телефона? — Чего? — Минсок вопросительно понимает бровь. — Зачем? — Ну, знаешь, — Чондэ неловко улыбается, — ты же в этом общежитии один, без нас… А вдруг станет совсем одиноко? Тогда можешь позвонить мне, поболтаем. Минсок в ответ закатывает глаза, и Чондэ хочется сделать то же самое, потому что на самом деле он сейчач сгорит со стыда. Рядом с Мином его уверенность будто исчезает. Но Сюмин вдруг говорит: — Записывай, я диктую. Они обмениваются телефонами и наконец-то прощаются. Правда, Чондэ ещё до самой двери провожает Мина взглядом, и только потом уходит. Они оба ещё долго думают об этом разговоре, об этой встрече в целом, об этом дне. И каждый для себя что-то решает: Минсок — что надо просто признать, что Чондэ ему всё-таки нравится, а точнее, он влюблён; а Чондэ решает, что надо быть решительней.

***

Проходят три дня тщательной подготовки института к фестивалю. Чунмён, Лухань, Крис, Тао, Кёнсу, Чонин, Сехун, Исин, а также Чанёль помогают в подготовке сцены для выступлений, украшении зала, раздаче листовок, вывеске объявлений, в общем — всей этой предфестивальной суеты. Так было уже давно, не первый год; музыкальный фестиваль — это давняя традиция института искусств. Обычно на празднике выступают юные певцы, танцоры, композиторы и так далее. Собираются все желающие: почти все студенты (по крайней мере с музыкального отделения), их родственники, просто любопытные люди. Иначе говоря, мероприятие довольно серьёзное. СВХ тоже тщательно готовятся: песня написана, музыка подготовлена, всё сотни раз отрепетировано. Возможно, всё не так идеально, но для трёх дней результат отличный. Осталось только подобрать где-нибудь костюмы, Чанёль обещал с этим помочь. За эти три дня усердной работы Минсок ещё больше сблизился с Чондэ. Они проводили вместе почти целые сутки, оставались в институте чуть ли не до ночи, а потом — ещё по телефону нужно всё ещё раз обговорить. И с какой минутой Минсок всё больше влюблялся в Чондэ, но также всё сильнее старался это скрывать. Чондэ же постоянно пытался дать понять, что Минсок ему нравится: постоянно интересовался, в порядке ли он, в каком настроении, и кофе постоянно приносил, и водой делился. Провожал прямо до общежития по темноте. Но этого всего недостаточно — сил сказать прямо так и не хватило. Да ещё и под постоянным надзором Бэкхёна. Наконец, наступает день фестиваля. Сегодня нет пар, все готовятся. Начало фестиваля в восемнадцать часов. Минсок просыпается очень рано утром, ведь им с Чондэ и Бэкхёном нужно ещё раз всё отрепетировать. Сегодня их ждёт выступление с песней «hey mama».