love me right

Глава 10. Love shot       До фестиваля ещё остаётся три с лишним часа, когда Минсок, Чондэ и Бэкхён приходят в институт. Коридоры полны народу, и где-то здесь – в этом здании – парням нужно найти Чанёля, ведь костюмы именно у него. Бэкхён предлагает разделиться и поискать Пака на разных этажах.       Тогда Бэкхён идёт в столовую, Чондэ осматривает классы, а Минсок решает поискать Чанёля в их подпольном кафе. Через всю суетливую и шумную толпу он пробирается вдоль стенки к двери. С трудом проходит в неё – и стоит закрыть за собой дверь, как весь шум спадает и становится гораздо тише и свободней.       Даже слишком тихо. Минсок проходит вглубь кафе и никого не обнаруживает – ни за стойкой, ни на диване, нигде никого нет. Он уже перебирает в голове варианты, куда ещё мог пойти Чанёль, как вдруг за спиной раздаётся:       – О, Минсок, не ожидал тебя здесь увидеть.       Он оборачивается и видит Чунмёна, стоящего у окна и облокачивающегося на подоконник, с кружкой горячего кофе в руках и дружелюбной улыбкой на лице.       – Привет, Чунмён, – отзывается Минсок слегка растерянно. – Я ищу Чанёля, не видел его?       Чунмён расслабленно вздыхает, отпивая маленький глоток кофе, и отлипает от подоконника. Потом медленно, но уверенно проходит за стойку и садится на стул. Минсок внимательно следит за его траекторией взглядом.       – Чанёль скоро придёт, он отошёл в магазин, – произносит Чунмён. – Присядь, Минсок.       – В-вообще-то мне надо сказать парням, – говорит Минсок и кивает в сторону двери, – они же его ищут...       – Надо поговорить, – заключает Чунмён и со стуком ставит кружку на стойку.       Минсок, осознавая, кивает и неуверенно садится за стойку напротив Сухо. Тот улыбается ему, хотя по взгляду видно, что он хочет сообщить что-то важное и серьёзное. Они несколько секунд молчат, вглядываясь друг другу в глаза, будто готовясь к ответственному разговору.       – Минсок, – наконец тихо начинает Чунмён, не отводя взгляда, – тебе нравится Чондэ?       У Минсока бегут мурашки. Это был слишком, слишком неожиданный вопрос. Он настораживается, сглатывает.       – С чего ты взял?       – Я знаю, тебе нравится Чондэ, – Чунмён говорит тихо, голосом слегка хриплым, но не суровым. Потом переводит взгляд в пустую кружку, но смотрит словно сквозь неё – Минсок видит, как расслаблен Сухо, и напряжённость немного отступает.       – Но ты должен кое-что знать, – продолжает Чунмён, – я уверен, тебе интересно его прошлое.       Минсок прочищает горло. Он не знает, что должен сделать, что сказать в такой ситуации, и не понимает, чего вообще добивается Чунмён. Зачем ему это? Почему он вдруг заговорил о Чондэ? Минсок просто молчит, ожидая, что будет дальше.       Чунмён прочищает горло и снова внимательно смотрит на Минсока.       – Послушай, Минсок-а,– рассказывает он, – Чондэ не всегда был таким. Он не всегда был любимчиком людей, и не всегда был самым популярным парнем в институте. Всё началось год назад, когда он только поступил в институт. Я тогда учился на втором курсе, был старостой группы, но друзей у меня не было. Точнее, был только один – Сехун. Мы познакомились на занятиях музыкой, и тогда он ходил в выпускной класс школы, так что в институте мне было одиноко. В один момент у меня всё пошло под откос: меня хотели отстранить от должности старосты, моя успеваемость скатилась, появились бессонница и усталость. Дни стали серыми и скучными, все мои прежде любимые вещи перестали меня радовать.       Сухо на секунду замолкает, смотря на реакцию Минсока. Тот внимательно слушает, вглядываясь в стол. Тогда Чунмён продолжает:       – Если честно, я не хотел жить. Я не знал, зачем мне жить. И когда я хотел сдаться и опустить руки, в моей жизни появился он. Ким Чондэ, первокурсник музыкального отделения. Я однажды увидел, как сын директора унижал его за углом института. Они всей своей долбанутой компашкой окружили его. Тогда я заступился за него, и они, видимо, испугались старосту группы, и ушли. Так я познакомился с Чондэ. И, к моему удивлению, он оказался удивительным и добрым парнем. Хоть у него и были грустные задумчивые глаза, он постоянно улыбался. Чондэ невероятно красиво пел – тогда я подумал, что это самый красивый голос, который я только слышал. А ещё у него была мечта: стать знаменитым певцом и делиться своей музыкой с людьми. Не смотря на то, что его отношения с сыном директора не заладились, и директор сам тоже ненавидел его, он улыбался и не боялся мечтать. Мы очень быстро стали друзьями. Раньше я был слишком скромным, чтобы познакомиться с кем-либо, но Чондэ заставил меня подружиться с кем-нибудь из моей группы. Так я сблизился с Крисом и Луханем, которые оказались неплохими парнями. Через некоторое время Чондэ познакомил меня с, как он их назвал, «своими новыми друзьями» – Исином и Тао. Потом начал общаться с Чанёлем и Бэкхёном, не смотря на то, что считал их слегка странными – зато хорошими людьми. А потом мы познакомились с Кёнсу, у которого было подпольное кафе прямо в здании института. Мы все стали там собираться время от времени, и иногда к нам даже присоединялись Сехун с его другом Чонином. Чондэ постоянно мотивировал нас всех, демонстрировал свои навыки пения, и иногда я думаю, что если бы не он – то мы бы так и не собрались вместе. Вскоре мнение людей о нём стало меняться, многие девушки обратили на него внимание. Но особенно популярными он стал тогда, когда сын директора закончил институт и уехал в какой-то другой город. Я замечал, как Чондэ было сложно – он всегда был под угрозой вылететь из института из-за отношений с директором, а ведь это институт его мечты. Но он всё равно всегда улыбался, всех поддерживал, собирал нас вместе, а однажды вообще предложил создать группу. Даже попросил меня стать лидером.       Чунмён снова смотрит на Минсока. Он чувствует, как тот внимательно слушает, и на секунду задумывается, а правильно ли он поступает, что рассказывает. Потом понимает, что да, правильно, ведь Минсок должен это знать. Он вздыхает и отводит взгляд в сторону.       – Ну, а дальше ты знаешь, – Чунмён меланхолично улыбается куда-то в пустоту. – Начался новый учебный год, пришли Чонин и Сехун. Неожиданно пришёл ты. Я видел, как изначально тебе не нравился Чондэ. Я не знаю, что там между вами произошло, но сейчас я вижу, что он действительно нравится тебе.       Минсок сидит неподвижно, пристально глядя в одну точку на столе. Вопрос, ответ на который долго волновал его, наконец разрешился благодаря Чунмёну. Поэтому он полностью погружается в себя, в свои мысли, пытаясь понять, осознать, переобдумать всё, связанное с Чондэ. Кажется, он даже не дышит или делает это очень незаметно, и совсем не моргает. Чёрт, Ким Чондэ. Почему он снова поглощает все мысли? Всё это время, начиная со знакомства с ним, отношение Минсока к Чондэ было слишком предвзятым. Но Чондэ такой хороший. Даже лучше, чем хороший. Минсок полностью отключается от реальности.       Как вдруг Чунмён слегка толкает того за плечо. Минсок поднимает глаза и видит нависшего над ним Сухо, взгляд которого выражает какое-то беспокойство вперемешку с расслабленностью.        – Я сделаю тебе кофе, – говорит он.       Минсок не отвечает, опять опускает голову. Чем больше он погружается в свои мысли, тем сильнее расплывается перед ним коричневая стойка, а звуки всё дальше и дальше.       – Я понимаю, что ты сейчас, должно быть, ошеломлён, – произносит Чунмён негромко, наливая кофе в пластиковый стаканчик. – Но, согласись, я должен был тебе рассказать.       Он ненавязчиво ставит стакан перед Минсоком. Тот снова реагирует лишь поднятием глаз. Всматривается в парня.       – Как ты узнал, что мне нравится Чондэ?       Чунмён безобидно смеётся и садится обратно на стул. Складывает руки на столе, подаётся поближе к Мину.       – Я всегда замечаю такие вещи, – улыбается он. – Я знаю, что Крис в меня влюблён.       Минсок таращится на Чунмёна, как будто бы тот только что сказал нечто очень шокирующее. Но Сухо по-прежнему расслаблен.       – Да, я правда это знаю, – он продолжает, – но я, честно, не рассматривал его таким образом. Мне давно уже нравится Сехун, – его взгляд становится каким-то печальным, но он всё ещё улыбается. – А Сехуну нравится Тао. Это я тоже заметил. Но Тао влюблён в Криса. Недавно он сам мне это рассказал, а я тогда не знал, что делать, что посоветовать.       Минсок опять не в силах произнести хоть что-то. Обдумывает всё услышанное. Так значит, Чунмён знает? И он понимает, что это замкнутый круг? Это неожиданно.       – Но, кажется, я ушёл от темы, – Сухо опять тихо смеётся. – Я знаю, что тебе нравится Чондэ, но есть одно «но».       Минсок заинтересовано поднимает глаза, и то ли от страха, то ли от любопытства вырывается:       – Какое «но»?       – Ты нравишься Луханю, – отвечает Чунмён не меняя тона.       Минсок сглатывает. Тема разговора резко переходит на Луханя. Чунмён сегодня весь день какой-то резкий. Это же просто случайная встреча, обязательно так удивлять? Мин не хочет верить в сказанное.       – Я не нравлюсь Луханю, – произносит уверенно он, – а если и нравлюсь, то только как друг.       – Минсок-а, – выдыхает Чунмён и снижает громкость голоса, – ты не просто нравишься ему. Он влюблён в тебя.       – Если это шутка, то она неудачная, – Минсок бросает на парня недоверительный взгляд.       – Я похож на того, кто шутит с таким? – спрашивает Сухо серьезно, но с почти неощутимой долькой иронии.       Минсок вздыхает. И правда, не похож. К тому же, нет никаких оснований не верить Чунмёну. Разве что это какой-то совместный розыгрыш Минсока, или проверка какая-нибудь, но это вряд ли. Скорее всего, Чунмён просто говорит всё как есть и говорит он правду. А это значит, что Лухань и правда влюблён в Минсока.       – Прости, что шокирую тебя такими новостями перед самым выступлением, – Чунмён неловко улыбается. – Я рассказал это тебе лишь затем, чтобы кое-что посоветовать.       Минсок снова вместо того, чтобы спросить, поднимает вопросительный взгляд на парня. Лицо Чунмёна становится слегка более серьезным и сконцентрированым.       – Если тебе нравится Чондэ, то тебе следует признаться ему в этом, – заключает Чунмён.       Минсоку невольно вспоминается, как он сам уговаривал Кёнсу сказать Чонину о своих чувствах некоторое время назад. Тогда-то всё прошло удачно: оказалось, что Чонин тоже хотел признаться. Но Кёнсу – это Кёнсу, а Минсок – это Минсок.       Видя, как Минсок опять завис в задумчивости, Чунмён негромко и совершенно беззлобно смеётся.       – Прости, я знаю, что это ваше личное дело. Но я решил дать тебе совет, ведь ты мой друг, – он ярко улыбается. – Я ни на чём не настаиваю, поступай как хочешь.       – Нет-нет, Чунмён, – Минсок вдруг схватывается и мотает головой, – ты прав. Я должен сказать ему.       Чунмён на эти слова искренне и тепло улыбается. Минсок наконец-то берёт в руки стаканчик с горячим кофе и отпивает совсем маленький глоточек. Потом снова ловит на себе серьезный взгляд Чунмёна.       – Только, пожалуйста, разберись с Луханем, – говорит он.       Минсок кивает. Ощущается, будто на его плечи падает тяжелый груз ответственности. Ким никогда и в отношениях-то не состоял, а тут и сам влюбился, и в него влюбились. Слишком сложно.       – И ты, Чунмён, кое-что пообещай мне, – Минсоку в голову вдруг приходит мысль. – Обязательно помиритесь с Чанёлем и Бэкхёном.       Чунмён на секунду зависает, а потом опять тепло улыбается. Беззаботно откидывается назад.       – Конечно, Минсок, не волнуйся об этом, – произносит он.       Неожиданно открывается дверь в кафе. Парни рефлекторно поворачиваются туда и видят запыхавшегося Чондэ, стоящего на пороге.       – Минсок-а, – зовёт он и быстро дышит, – мы тебя везде ищем. Чанёль уже пришёл.       – О, иду, – у Минсока сразу выражение лица меняется, в голове щёлкает, и он отвечает прежде, чем успевает сообразить.       Минсок молниеносно встаёт со стула, но ноги внезапно заплетаются, и он падает. Так нелепо и неожиданно. Потом быстро встаёт, отряхивается и подбегает к Чондэ. Тот незаметно посмеивается.       – Ну, пошли, – говорит Мин. Потом прочищает горло и оборачивается к Чунмёну с улыбкой: – увидимся!       Чунмён в ответ тепло улыбается и кивает на прощание. Они уходят.

***

      Чондэ и Минсок идут по коридору. Минсок совершенно не думает ни о каком фестивале, песни, костюмах, которые им предстоит сейчас надеть. А думает он о Чондэ. Как же ему признаться? Это же его ошеломит.       «– Чондэ, ты мне нравишься.»       Но представить легче, чем сделать. А что, если Чондэ ответит что-то вроде:       «Что, прости? Нравлюсь? Извини, но у меня есть девушка, так что...»       Или так:       «Оу, я всё понимаю, но ты сам знаешь: я парень, и ты парень, а я, чтоб ты знал, не из таких...»       Или например-       – Минсок-а, чего задумался? – зовёт его вдруг Чондэ.       Минсок возвращается в реальность. Ловит на себе обеспокоеный взгляд. На секунду этот взгляд ему очень нравится, но потом смущение своих собственных мыслей одолевает, и он отворачивается.       – Да так, думаю о фестивале, – уворачивается он.       – О, понятно, – кивает Чондэ. – Ты не волнуйся ни о чём, всё пройдёт хорошо.       Минсок вздыхает. Слова Чондэ утешают. От него так и веет надежностью, добротой. Вот только Чондэ и сам о фестивале не думает, а думает о Минсоке.       Надо же ему признаться как-то. Сам решил быть решительным, и Чонину сам помог. Но времени уже прошло достаточно, а он до сих пор ничего Минсоку не сказал.       Да и вообще, думает он, Минсок непредсказуем. А что, если на его признание в любви Мин ответит что-то такое:       «Ты надо мной издеваешься? Ты думаешь, я в это поверю? Заканчивай свои шутки.»       Или например:       «Эм, это хорошо, что я тебе нравлюсь, но, пойми, я тебя ненавижу.»       Или-       – А сам о чём думаешь? – раздаётся голос Минсока. Чондэ смотрит на него и видит, с первого взгляда, глаза всё ещё равнодушные, но если приглядеться (а это Чондэ умеет), то можно заметить искреннюю заинтересованность.       – Да тоже о фестивале, – отвечает он как можно более беззаботным тоном.       Они наконец проходят, и Чанёль встречает Минсока с улыбкой. После примерки костюмов оказывается, что они всем троим нереально идут: яркие, удобные, хорошо сидят и выглядят как раз под стать фестивалю. Чанёль провожает парней на последнюю, решающую репетицию в зале.       Минсок нервничает. Хотя это всего лишь репетиция, волнение одолевает и руки даже будто начинают трястись едва заметно. Но потом он видит рядом Чондэ, и беспокойство как рукой снимает. Потому что рядом с Чондэ он чувствует себя в безопасности. Минсок сам не знает почему, но существование Чондэ так успокаивает.       – Нервничаете, парни? – спрашивает Бэкхён с улыбкой. Он, похоже, вообще бесстрашен.       – Разве что совсем чуть-чуть, – так же спокойно отвечает Чондэ. – Но именно так и полагается артистам.       – Сюмин, что насчёт тебя? – Бэк без задней мысли спрашивает парня, переводя на него взгляд.       – А, я? – он сначала теряется, потом уверенно отвечает: – я не волнуюсь.       Бэкхён по-дружески смеётся и обнимает обоих. Чем ближе подходит время к фестивалю, тем больше все нервничают: но это скорее из-за радостного предвкушения, азарта, чем из-за страха. В конце концов им приходится затаиться в комнатке ожидания и с нетерпением и оцепенением ожидать своей очереди.

***

      В зале собирается почти всё музыкальное отделение. Если бросить взгляд на зал со сцены, то сначала можно подумать, что здесь только студенты, вплоть с первого до последнего курса. Однако если присмотреться, то можно заметить на задних местах каких-то незнакомых людей: пожилих, с детьми, вполне молодых, но явно не студентов. Вдоль стен и по углам тоже стоят какие-то неизвестные люди.       Чунмён занимает места на самом первом ряду. Ему, как старосте, это полагается, но он также делает это для того, чтобы получше рассмотреть своих друзей СВХ. Крис, естественно, напрашивается сесть рядом с ним – количество первых мест ограничено, и рассчитаны они по большей части на преподавателей и других значимых лиц (рядом, например, сидит Ли Суман), но Крис так уговаривает, что Сухо ему всё-таки разрешает.       Прямо позади Чунмёна, на втором ряду, занимает место Сехун, который сразу требует у хёна то одно, то другое: то воду передать, то нагнуться побольше, то ещё что. Вместе с Сехуном сидит Тао, руками обнимает Криса со спины и скучает до самого начала. С другой стороны от Сехуна садятся Чонин и Кёнсу. Они оба в приподнятом настроении и им не терпится увидеть своих друзей на сцене. Вскоре рядом с ними занимает место Исин, который решил для данного события круто вырядиться и потому немного припозднился: зато оно того стоило.       Чунмён привстаёт, чтобы оглядеть ряды, и нигде не замечает Луханя и Чанёля. Вскоре первый появляется в дверях, и Сухо тут же машет ему, подзывая к ним. Лухань неспеша подходит и ожидает у парней отрицательной реакции на его появление, ведь их последний разговор был не очень. Но этого не происходит, и все встречают его с доброй улыбкой, постоянно повторяя: «садись сюда, садись сюда». Расстроенное настроение Лу быстро меняется на хорошее, и он садится рядом с Исином.       Когда до начала фестиваля остаются считанные секунды, наконец приходит Чанёль. С ним и Бэкхёном никто так и не помирился, поэтому все ожидают, что он демонстративно пройдёт мимо и сядет где-нибудь отдельно. Но Чанёль останавливается прямо напротив парней.       – Простите, что задержался, – улыбается он с неловкостью. – Найдётся местечко для меня?       Чунмён взрывается от радости, а все остальные улыбаются и стараются дальше делать вид, что между ними ничего не произошло. Чанёль садится рядом с Тао и второй радостно его обнимает.       В этот самый момент свет в зале выключается и все люди замолкают. Яркий луч прожектора освещает небольшой участок сцены. Туда под аплодисменты выходит директор и толкает долгую и скучную речь о том, как же важен этот фестиваль, несколько давна эта традиция и как вообще крут весь институт. Затем наконец-то начинаются выступления студентов. Молодые таланты поют, танцуют, играют на музыкальных инструментах и чего только не делают.       Чунмён, пожалуй, единственный, кто искренне хлопает после каждого выступления и улыбкой провожает выступающих. Крис, повторяя за ним, тоже аплодирует, но совершенно без энтузиазма и интереса. Тао сзади него засыпает и Сехуну то и дело приходится толкать того в бок и шептать «не спи». Чанёль, будто для себя, комментирует каждое выступление с профессиональной точки зрения, и всем, кто его слышит, это уже надоело, но лучше ему не говорить и послушно делать заинтересованный вид. Чонин и Кёнсу шепчутся постоянно, не давая покоя никому: то им песня понравилась и надо срочно её друг с другом обсудить, то прикид у танцора прикольный, то ещё что. Ну и Исин сидит и просто спокойно смотрит выступления, время от времени делясь своим мнением с задумчивым Луханем, который, кажется, вообще не смотрит.       Когда первый десяток выступлений из трёх уже позади, директор выходит на сцену и объявляет, что сейчас выступят СВХ, хотя их название специально произносит неправильно. Вся компания оживляется: Чунмёр громко хлопает и кричит слова поддержки, Крис энергично подаётся вперёд, стараясь сосредоточить взгляд на сцене. Тао целиком просыпается и навостряет уши; Сехун прочищает горло в предвкушении; Кёнсу привстаёт, и Чонин повторяет за ним – чтобы получше разглядеть происходящее на сцене, ну и ещё Чонину не терпится увидеть Чена, а Кёнсу – Сюмина. Чанёль же, в свою очередь, ждёт не дождется увидеть то, как его парень будет блистать на сцене, и в предвкушении посвистывает. Лухань, услышав слова директора, быстро поднимает опущенную прежде голову и замирает, будто дыхание задерживает. Исин с расслабленной улыбкой смотрит на него и переводит взгляд на сцену, ожидая увидеть лучшее выступление в своей жизни.       Цвета прожекторов меняются с жётлых и белых на красные, зелёные и синие. Звучит мелодичная музыка, занавес раздвигается. На сцену выходят Чен, Бэкхён и Сюмин.

***

      Громкие аплодисменты оглушают Сюмина. Они с Ченом и Бэкхёном только что блестяще выступили. Он закрывает глаза, пытаясь на секунду задержаться в этом моменте. Слышатся голоса друзей от ЕХО, которые кричат разнообразную похвалу типа: «молодцы», «крутяк». Бэкхён изводится от эмоций и сам тянет долгое «у-у-у», а также, вероятно, машет руками – глаза Сюмина закрыты и он не видит. Чен выходит вперёд и очень громко говорит «спасибо». Мин слышит в его голосе нотку радости и счастья. Затем они встроём кланяются и уходят со сцены.       Стоит только им зайти за кулисы, как Чондэ легонько обнимает Минсока со спины, заставляя того остановиться. Бэкхён тоже встаёт на месте и с каким-то радостным шоком бегает глазами по полу, стараясь собраться. Потом так быстро выдыхает, как будто не верит происходящему, и вместе с тем широко улыбается. Наконец смотрит на парней и дрожащим голосом произносит:       – Мы сделали это?!       Затем Бэк быстро моргает и мотает головой, а остановившись, повторяет уверенно и радостно:       – Мы сделали это!!!       Чондэ отпускает Минсока из своих лёгких объятий и позволяет Бэкхёну броситься на него. Они обнимаются, и Бэкхён то и дело повторяет: «не могу поверить! Мы сделали это! Мы выступили со своей песней!». Чондэ прикрывает глаза и довольно улыбается, то и дело кивая Бэкхёну.       – Спасибо, Чен! – говорит Бэк и отступает, – если бы не ты, ничего бы этого не было.       – Не стоит, – улыбается Чондэ в своей манере. – Ты молодец, Бэкхён.       Минсок, стоящий рядом с ним, всё ещё пытается вернуться в тот момент, поэтому закрывает глаза и облокачивается на стену.       – И ты молодец, Минсок-а, – слышится довольный и спокойный голос Чондэ. Мин открывает глаза и видит, как тот смотрит на него с тёплой улыбкой. Бэкхён, зная, что обниматься Сюмин откажется, хлопает его по плечу и, смотря в глаза, говорит:       – Ты устал. Иди, отдохни немного в гримёрке, а мы тебя подождём.       Потом, немного помолчав, добавляет более тихим голосом:       – Молодец, ты хорошо постарался.       Минсок незаметно вздыхает и кивает. Он и вправду устал после стольких репетиций и их решающего, блестящего выступления. Он отлипает от стены и направляется в гримёрку: несколько таких комнат находятся далеко за сценой.       Чондэ шепчет Бэкхёну, что проводит его, и догоняет Минсока. Бэкхён остаётся ждать их в коридоре за поворотом.

***

      Минсок и Чондэ вместе заходят в гримёрку. Чондэ тут же снимает свою верхнюю кофту и, выдыхая, бросает в первую попавшуюся кучу одежды. На сцене они довольно сильно вспотели. Минсоку повезло больше: на нём была просторная футболка. Но энергии у него всё же осталось меньше, чем у Чондэ. Он измотанно облокачивается спиной к стене и устало вздыхает.       – Чондэ, – тихо зовёт он.       – Да? – Чондэ тут же поворачивается к Минсоку.       – Ты не мог бы дать полотенце, пожалуйста?       Минсок выглядит таким уставшим, но счастливым. Так выглядят люди, которые выложились на все сто и довольны результатом, но сил на что-то ещё у них уже не осталось.       Чондэ берёт полотенце со стола и осторожными шагами подходит к Минсоку. Когда дистанция между ними сокращается примерно до метра, Минсок протягивает руку, чтобы взять полотенце. Но Чен не спешит его отдавать. Вместо этого он приближается к Минсоку впритык, всё ещё не выпуская полотенце из рук. Смотрит на мокрые плечи Мина. Прикасается к шее полотенцем и медленно, осторожно вытирает пот.       – Что ты делаешь? – тихим и уставшим голосом спрашивает Минсок.       Чондэ не отвечает. Он аккуратно проводит полотенцем по шее и плечам Сюмина, а потом медленно поднимает голову и встречается с ним взглядом. Они смотрят друг другу в глаза. Чондэ одной рукой прижимает полотенце к груди Минсока, а другой поднимается к его щекам. Шумно выдыхает.       Минсок прикасается своими руками к рукам Чондэ и скользит по ним. Они продолжают смотреть друг другу в глаза, но первым сдаётся Минсок. Он смущается и опускает взгляд. Чондэ слегка наклоняет голову, стараясь поймать взгляд Минсока, и видит, что тот смотрит на приоткрытую дверь в гримёрку.       Понимая всё без слов, Чондэ закрывает дверь и даже поворачивает ключ. Затем поворачивается к Минсоку с заботливыми, и в то же время самоуверенным взглядом.       Сюмин мнётся и отводит глаза.       – Чондэ, не надо...       – Почему?       – А если остальные узнают? – Минсок отходит от стены на пару сантиметров и грустно рассматривает свою обувь. Не хочет слышать ничего в ответ.       – И что? – тихо спрашивает Чен и снова приближается к Сюмину. – Важно ты, чего хочешь ты, а не они.       Он аккуратно хватает Минсока за плечи и прижимает к стене. Минсок сдаётся и смотрит ему в глаза, не пытаясь что-либо возразить. Сейчас он совершенно не выглядит как тот парень, что постоянно осуждал и презирал Чена, и не мог даже терпеть его прикосновений. Чондэ приближается так близко, что они соприкасаются лбами. Минсок руками поднимается к плечам парня и обнимает. Утыкается Чену в шею. Тот зарывает руку в его чёрные волосы, обвивает шею. Оба дышат так, словно после пробежки. Минсок полностью облокачивается на Чена, а тот только сильнее прижимает к себе. В конце концов они оба медленно опускаются вниз и приземляются на колени.       Минсок неловко отстраняется от Чондэ и смотрит в лицо. Тот с глаз медленно спускается взглядом вниз, пока, наконец, не доходит до губ. Безотрывно смотрит.       – Чондэ, – тихо произносит Минсок, стараясь вырвать его из своих мыслей.       – Прости. Но я серьёзен.       Чондэ осторожно отодвигает с лица Минсока прядь волос и нежно накрывает его губы своими. Оба закрывают глаза. У Мина сердце бьётся, как бешеное. Вот-вот выпрыгнет из груди. Он сильно сжимает руками плечи Чена. Голова кружится. Они оба забывают, что сейчас находится в институтской гримёрке и только что выступали на фестивале, сцене перед кучей людей.       Кто бы мог подумать, что первый поцелуй у Минсока будет с парнем. Для Чондэ это тоже что-то новое. Сейчас он в полной мере осознает, как счастлив. Ни с кем прежде этого не было.       “Если он так целуется, то я никогда... – думает Минсок, – ...не смогу сделать это с кем-то другим.”       Время замирает. Тусклая лампочка едва освещает серые стены гримёрки, придавая им грязный жёлто-зелёный оттенок. Незнакомые вещи вокруг, такие как столы с зеркалами и каким-то принадлежностями, вешалки и горы какой-то одежды, просто теряют свой смысл. Все расплывается, теряется. Окружающее пространство отходит куда-то на второй план. Секунды скользят где-то в воздухе. Вокруг абсолютная тишина, ни единого звука, но в ушах что-то звенит.       Для Минсока сейчас существует только Чондэ, а для Чондэ только Минсок.       Спустя какое-то время они заканчивают. Чондэ первым открывает глаза и внимательно разглядывает Минсока. Но тот всё ещё их не открывает, быстро и даже слегка нервно дышит.       – Минсок-а, – шепчет Чондэ и нежно улыбается, – я тебя люблю.       Минсок наконец открывает глаза и Чондэ видит, что у него слёзы. Он быстро реагирует на это и прижимает Мина к себе, одной рукой поглаживая по спине.       – Не говори об этом никому, – произносит Минсок, и через несколько секунд слегка посмеивается с самого себя.       Чондэ ещё прежде не видел его таким. Такие люди, как Минсок, перед кем угодно плакать не будут. Значит ли это, что он целиком и полностью ему доверяет? В любом случае, Чондэ счастлив от того, что наконец признался, наконец сделал это. Он обнимает Минсока ещё сильнее, будто боясь упустить этот момент. Момент, которого он так должно ждал, но всё равно удивлён. В первую очередь тем, что реакция Минсока весьма неожиданна.       – Я тоже люблю тебя, – шепчет он, облокачиваясь на Чена. Вот это последняя капля.       Чондэ срывается, хватает Минсока за плечи и валит прямо на пол. Тот не понимает, что происходит, но не сопротивляется, потому что это же Чен. Он наклоняется над Мином и смотрит в глаза. Чен не улыбается, а выглядит очень серьёзно и так... красиво. Минсок не может сдержать своей улыбки. Чондэ наклоняется к нему всё ближе и наконец снова целует. Он одной рукой ныряет в чёрные волосы Мина, второй крепко придерживает за плечо. Минсок обвивает руками его спину. Ход времени снова теряется, расплывается где-то в сознании. В этот раз Чондэ не хочет отпускать Минсока. Непонятно, сколько времени проходит, но Чену не надоедает и он целует Минсока снова и снова. Кажется, проходит вечность, прежде чем он наконец отстраняется и приподнимается. Минсок всё ещё лежит на полу, смотрит на него и искренне улыбается. Чондэ громко дышит. Они некоторое время просто молча смотрят друг на друга, внимательно разглядывая каждую деталь.       Вдруг за дверью слышатся чьи-то шаги, потом стук, и слышится голос Бэкхёна:       – Парни, водички не найдётся?       Чондэ всё ещё не реагирует, не отводит глаз с Минсока. Но когда Бэкхён стучит второй раз, он встряхивает головой и кричит:       – О, Бэкхённи, сейчас дам, подожди.       Чондэ поднимается с пола и протягивает Минсоку руку, чтобы встать. Потом хватает со стола бутылку воды, открывает дверь ключом и, впуская Бэкхёна, сходу кидает бутылку ему в руки.       – А-а чего вы закрылись? – спрашивает Бэк, пытаясь поймать бутылку.       – А, ну, мы, – Чондэ отступает и, видимо, не знает, что сказать; совсем и не подумал об этом случае, – мы отдыхали просто, вот и закрылись.       – Чтобы нам никто не мешал, – раздаётся голос Минсока и он подходит очень близко к Чондэ, улыбаясь Бэкхёну. Для последнего картина такая необычная, что он сам впадает в растерянность. Потом мотает головой и отпивает из бутылки.       – Там, кстати, уже середина третьего десятка, – сообщает Бэк беззаботно. – Вы столько пропустили.       – Что?! – Чондэ округляет глаза. – Сколько же мы... отдыхали?       – Порядка тридцати минут, – Бэкхён отводит глаза и пожимает плечами, затем снова пьёт.       Чондэ и Минсок переглядываются и понимают, что нужно уже идти. Тридцать минут пролетели как три. Они обходят Бэкхёна, который с криками: «Эй, подождите меня!» догоняет их, и идут в зал, чтобы посмотреть выступления. Так как все места заняты, выступающим, которые хотят посмотреть на остальных, приходится стоять. Минсок, правда, глядя на сцену, думает совсем не о том; в его голове только Чондэ и всё, что только что происходило. Чондэ тоже думает об этом. Что это вообще сейчас было? Они друг другу признались? До самого конца они просто стоят рядом друг с другом, смотря на выступления и улыбаясь своим мыслям.

***

      После завершения фестиваля, который длился чуть больше пары часов и завершился очередной скучной речью директора, Чондэ, Минсок и Бэкхён идут переодеваться, а когда заканчивают, направляются в их любимое подпольное кафе. Там уже сидят все: Чунмён, Крис, Лухань, Сехун, Тао, Исин, Кёнсу, Чонин и Чанёль.       Стоит им войти, как по сигналу Сухо все начинают громко хлопать и кричать. Чанёль сходу обнимает Бэкхёна. Чонин вскакивает, чтобы дать Чондэ пять. Лухань неожиданно подходит к Минсоку и, немного посмотрев ему в глаза, обнимает, но почти сразу отпускает.       – Вы были круты, – говорит Сехун, облокотившись на подоконник. Минсок смотрит на Сехуна, затем в окно за ним и видит, что уже почти стемнело.       – Не просто круты, а очень круты! – вскрикивает Тао с дивана и показывает большим пальцем «класс».       – Спасибо, ребята, – улыбается Чондэ и смотрит на Сехуна и Тао.       – Ваши голоса так красиво гармонируют, – произносит Крис, сидящий за стойкой с кружкой кофе.       – Согласен, Крис, – говорит Чанёль и наконец отпускает Бэкхёна из объятий.       – Именно поэтому мы команда, – довольно замечает Чондэ, и Крис по-доброму ухмыляется.       – Чунмён, а ты чего растерялся? – улыбается Кёнсу и хлопает того по спине. – Ты же больше всех радовался.       Минсок подходит к Чунмёну, который просто замер, застыл, как только СВХ вошли в комнату. Смотрит ему в глаза и улыбается. Чунмён ещё шире открывает рот, не зная, что и сказать. Он просто в шоке, и даже не только от выступления парней, но и, конечно, от того, что Минсок сейчас просто подошёл и улыбнулся.       – Вы были великолепны, – из ниоткуда возникает Исин и хлопает Минсока по плечу. – Когда-нибудь я хочу тоже выступить на сцене.       – И выступишь, Исин, – сообщает радостно Чонин, – мы все выступим. Все вместе.       Он оглядывает всех своими счастливыми глазами. Исин сразу воодушевляется и садится за стойку рядом с Чунмёном. Щёлкает перед его зависшим лицом пальцами пару раз, потом толкает слегка в бок. Чунмён наконец реагирует и встряхивает головой. Все сразу обращают на него внимание. Крис видит, как Сухо широкими глазами оглядывает СВХ, потом набирает в рот побольше воздуха: вот-вот какую-то длинную и эмоциональную речь закатает. Как вдруг Крис закрывает тому рот рукой, прежде чем вырвется хоть единое слово, и говорит:       – Чунмёну очень понравилось, он уже все мозги нам вынес; поэтому, если хотите отдохнуть, то идите сейчас, иначе это надолго.       Чондэ понимающе кивает, потом безобидно смеётся, хватает Минсока за руку и тянет на выход. Бэкхён их догоняет, за ним – Чанёль. Почему-то за парнями также следует Лухань, и они покидают кафе.       Выйдя на улицу, в темноту на свежий воздух, Бэкхён, вдохнув полной грудью, произносит:       – Ну ладно, парни, мы пойдём. Было очень классно, правда.       – До завтра, Бэкхён, – улыбается Чондэ, потом переводит взгляд на Чанёля: – увидимся, Чан.       Они прощаются, и Чанёль с Бэкхёном идут в общежитие. На оставшихся парней дует прохладный ночной ветер, и Чондэ закрывает глаза вскидывает руки в стороны, чтобы прохлада полностью охватила его. Он глубоко вздыхает и некоторое время молчит, пока Минсок встаёт рядом с ним и с улыбкой смотрит куда-то вдаль. Лухань просто наблюдает за ними, без робости, но и не своим «пристальным» взглядом.       – После такой духоты погодка — самое то, – наконец произносит он и приоткрывает глаза.       – Сильно устали? – спрашивает вдруг Лухань.       – Очень, – отвечает Минсок сходу, при этом всё ещё улыбается. Сам понимает, что это слишком долго для него, но поделать ничего не может. Чондэ же рядом, улыбка сама лезет.       – Пойдём, провожу тебя, Минсок-а, – Чондэ поворачивается к нему и тепло улыбается, пока ветер колышет его волосы и заставляет чуть ли не жмуриться.       – Нет, Чондэ, ты уже меня провожал, – хитро улыбается Мин, – теперь моя очередь проводить тебя.       – Нет, мне правда не сложно, – смеётся Чондэ. – Да и к тому же ты один жи-       – Слушайся хёна, – произносит Минсок с улыбкой и обходит Чондэ. Тот со смехом ухмыляется и догоняет. Лухань тоже идёт с ними.       – Правда, красивые звёзды? – тихо говорит Лу, задрав голову к небу.       – Ты под ноги смотри, – замечает Чондэ, прежде чем Лухань чуть не спотыкается.       Они подходят к общежитию. В темноте его освещает только один большой фонарь, и ещё несколько маленьких, прикрепленных на само здание. В некоторых окнах горит свет, но большинство полностью тёмные.       – Сегодня был очень длинный день, – выдыхает Чондэ. Потом с улыбкой смотрит на Минсока, мол, ты же понимаешь, о чём я. – Я так устал, кажется, усну сразу же.       – Увидимся, парни, – говорит Минсок и даёт Чондэ пять.       Но Лухань не спешит уходить. Даже когда Чондэ подзывает его кивком, он всё ещё стоит на месте, будто ждёт, когда что-нибудь сделает именно Минсок.       – Лухань, ты чего? – наконец спрашивает Мин.       – А, я просто не планировал сейчас идти в общежитие, – говорит он. – Я просто с вами погулял.       – Ясно, – произносит Минсок, – и что теперь будешь делать? Гулять?       – Не знаю, – Лу делает растерянный вид, – давай тебя провожу.       – Эй, – вдруг выкрикивает Чондэ и парни смотрят на него, но тот понимает, что сказать ему нечего, слова не лезут. Просто, может... ревность? Но он быстро мотает головой, потом машет рукой и уходит. Отправляется спать.       Минсок и Лухань остаются наедине. Минсок кивает в сторону дороги, по которой обычно ходит в общежитие. Лухань направляется туда, и они вместе некоторое время идут по дороге молча. Вокруг ездит много машин, быстро проходят мимо люди, повсюду светящиеся вывески и фонари, на наверху – тьма. Идеально.       – Минсок, я должен кое-что сказать, – вдруг говорит Лухань, смотря в землю.       И тут Минсока словно током ударяет. Он вспоминает о своём разговоре с Чунмёном в кафе перед выступлением, о котором совсем позабыл. Он ведь предупреждал. Нужно для начала разобраться с Луханем. А что, если сейчас Лу признается ему? Что ему сказать? Чёрт, что делать?       Но Минсок просто дружелюбно, как только может, смотрит на него и вежливо спрашивает:       – Да?        – Я думаю, – Лухань прочищает горло, – что ты мне нравишься.       – Оу, ты мне тоже нравишься, – Минсок пытается говорить первое, что придёт в голову, – вы все мне нравитесь.       – Да нет же, – Лухань всё ещё смотрит в землю, но говорит громче и даже уверенней. – Я хочу быть больше, чем друзьями с тобой.       – Мы больше, чем друзья с тобой, – Минсок сам не знает, что говорит, но старается говорить хоть что-то, – ты знаешь это.       – Минсок, – Лу раздражается и останавливается на месте. Когда Минсок тоже встаёт и смотрит ему прямо в глаза, Лухань произносит: – я люблю тебя.       Теперь уже Минсок полностью теряется. Он смотрит Луханю в глаза, видит там уверенность, бесстрашие. В его же глазах отражается, должно быть, какая-то вина или растерянность. Он осторожно подходит к Луханю очень близко, но тот стоит неподвижно. Мимо быстро проносятся люди, но им всё равно.       – Я люблю тебя, – уверенно повторяет Лухань. Он смотрит не так, как смотрел Чондэ, когда говорил это: с заботой, теплотой, счастьем. Лухань смотрит так, будто бы бросает вызов, и этот вызов – самому себе, и кажется, что если что-то пойдёт не так – то он к этому готов, но внутри всё начнёт ломаться, рушиться, исчезать.       – Я знаю, – говорит Минсок, потому что больше не знает, что сказать. Лухань выглядит таким хрупким в этот момент, что страшно даже прикоснуться, поэтому Мин просто рассматривает его глазами.       – Знаешь? – Лухань приподнимает бровь. – Откуда?       – Не важно, – сразу бросает Минсок. Нужно срочно что-то делать, что-то сказать. Но он не знает что.       Они несколько секунд стоят молча и смотрят друг другу в глаза. Затем Минсок глубоко вздыхает и, наконец, произносит:       – Прости, но у меня есть парень.       Лухань широко и удивлённо открывает глаза. Вроде и готов был к худшему, но слова всё равно ударили. Слово дали пощёчину. В следующую же секунду Лу пытается скрыть удивление, делает вид, мол, ну и что, я так и думал, что ничего не получится, подумаешь, но попытаться стоило. Но Минсок чувствует, как в парне что-то ломается. Он и так не выглядел счастливым и радостным последние несколько дней, а это, похоже, всё только усугубит. И это внутреннее разрушение происходит прямо сейчас, у Минсока на глазах. Но что ему ещё оставалось делать? Что ещё сказать, кроме правды?       Лухань опускает глаза в землю и как-то легонько отшатывается назад. Минсок протягивает к нему руку, но Лу неожиданно отбивает её. Затем поднимает глаза и улыбается через силу. Это заметно, что натянуть улыбку стоит ему усилий над собой.       – Я рад за вас, – говорит он, но голос предательски дрожит.       – Эй, Лухань, – Минсок всё равно прикосается к нему, к его плечу, и заглядывает в глаза, – мне очень жаль, правда.       – Не нужна мне твоя жалость, – улыбка внезапно пропадает с его лица, а в глазах блестят слёзы. Но Лу сдерживает их. – Тебя не волнует, что ты разбиваешь мне сердце, – вдруг произносит он разочарованно и в некоторой степени даже с обидой.       – Лухань, прости меня, – Минсок сильнее сжимает руку, но в этот момент Лухань отводит плечо, давая понять, что его лучше не трогать.       – Я для тебя что-то значу? – он повышает голос, и слёзы начинают течь по щекам. – Ты хоть когда-нибудь думал обо мне?       – Прекрати, Лухань, – Минсок не может вынести этого больше. Он должен был предвидеть это. Но он и вправду не думал о чувствах Луханя, да он едва вообще о нём думал. И теперь должен видеть, как он плачет. – Даже если я влюблен в другого, это не значит, что ты менее важен для меня.       – Забудь, – выдыхает Лухань и закрывает глаза, отчего слёзы снова начинают течь. – Забудь обо мне, я не буду мешать вам с Чондэ.       Он неожиданно идёт вперёд, и Минсок не успевает даже ничего сказать или остановить его.       – Лухань! – зовёт он, но тот теряется в толпе. Как бы быстро Минсок не бежал сквозь людей, разобрать в этой каше почти ничего невозможно.       Лухань где-то теряется. Минсок бежит то туда, то сюда, зовёт его, но это бесполезно. Он упустил его. Он дал ему уйти. Минсок чувствует себя ужасно и потерянно. Он останавливается на месте, ожидая сам не зная чего, пока люди не начинают его толкать и подгонять. Тогда он выходит на безлюдную знакомую дорогу и неосознанно идёт в привычном направлении – в своё общежитие.       Всё не должно было закончиться так. Надо было нормально поговорить с Луханем. Надо было дать ему понять, что Минсоку не всё равно на него. Но сейчас уже слишком поздно, и Ким это понимает. Он не знает, что и дальше делать.       Слишком долгий и слишком странный день. Может, к утру станет лучше. Может, понятней, что делать дальше. Но Минсок не знает, как пережить эту ночь. Самый лучший его день в одну секунду стал самым худшим.