Скрытная любовь

      Славик сидел на кухне, сверля взглядом узор на стене. Напротив него сидел смущённый парень, пытавшийся вспомнить события вчерашнего дня. Мысли разрывали голову на две части. Он никак не мог понят, почему он здесь и самое главное: почему был голым. Голос Славика вывел его из раздумий. — Как ты? Ничего не болит? — спросил он холодным на удивление голосом. — Вроде нет, а должно? — перепугано спросил Дима. — Ну вроде да. Ты же беременный, а мы с тобой сделали то самое. К тому же, я был сверху, - с ухмылкой произнёс Славик, осматривая любимого с ног до головы. Тот похолодел. Вскочил со стула с криками и побежал в соседнюю комнату собирать свои вещички. Худощавый паренёк медленно поплёлся за ним, бурча под нос какую-то непонятную муть, понятную лишь ему. Он остановился на входе в комнату. — Сколько же гемора с тобой, сученька, - бросил тот. — Как ты меня назвал?! — Дима резко повернулся готовясь ударить оппонента, но тот словил его кулак, а второй рукой сжал запястье, заставляя выгнуться. Славик саркастично улыбнулся, показывая белоснежные клыки. — Да. Всё таки ты миленький, сученька. Теперь я тебя буду так называть. Хочешь ты того или нет. Он отпустил кулак, положив руку на талию Димы. Тот залился румянцем, хотел что-то было возразить, когда Славик заткнул ему рот поцелуем. Она почувствовала это прикосновение. Оно взорвало ЕЁ сознание. Как горячая искра, отлетевшая от пылающих углей коснулась губ. Нет, боли не было, было чувство неожиданности и желание повторения. Страх ушел, его место заняло ожидание и предвкушение. Его губы такие горячие и страстные. Ей хотелось их прикосновений ещё и ещё.       Он почувствовал его состояние и понял, что ушел страх поцелуя. Вкус нежных, желанных губ, робкое, но такое долгожданное ожидание сбылось, наполняя сознание новизной ощущения. И он, как мучимый жаждой путник в пустыне, смаковал по капле, впитывая этот вкус. Оторвавшись на миг от живительного источника, вдохнул, коснулся еще короткими, быстрыми, как мазок художника прикосновениями. Снова и снова чувствуя, как оживают от прилива горячей крови, пробуждающимся чувством, охватывая их своими губами, он чувствовал, как губы любимого становясь упругими, горячими. И только потом, уже чувствуя их, ожидающие поцелуя, охватил, жадно вбирая своими губами. Дима почувствовал, как от прикосновения его губ закружилась голова. Он языком прошелся по его губам, чувствуя их атласную упругость и трепетную отзывчивость, знакомясь. Слегка раздвигая их, проникая внутрь. Своими же сжимая и нежно охватывая и трепетно сосуще, вбирая в свой рот его становящиеся припухлыми, заполняющими все пространство губы. Язык настойчиво скользнул по деснам, жемчужным зубам, которые под его напором приоткрылись, как ворота Рая, впуская его грешную, но такую желанную сущность. Наконец произошла долгожданная встреча двух языков, двух сущих противоположностей, бесподобных в своей притягательности. Какую бурю страстной борьбы они подняли при встрече, словами не описать. Знакомясь, они невообразимо сплетались, лаская друг друга, выталкивая и проникая изо рта в рот, касаясь губ, вызывая желание и страсть в душах целующихся. Он, чувствуя прикосновение его языка, сначала старался убрать свой, освобождая место гостю, но потом робко коснулся его своим. Понравилось чувствовать его приятную упругую шероховатость. Снова и снова толкал его, чувствуя упругую неуступчивость, и так завязалась борьба, доставляющая ей новые богатые красками нежности ощущения. Языки невообразимо сплетались, лаская друг друга, даря им обоим радость и доставляя наслаждение, рождая страсть и желание. Губы, слитые в простом касании, приобрели жар, упругость, рождая страстный поцелуй. Поцелуй в котором не важно, кто доминирует, всецело отдаваясь ласкам, наслаждению, теряя контроль над сознанием. Уже не важно, кто кого, целуя, жадно вбирает в себя губы другого, отдаваясь всей страстью и жаждой этому поцелую. Он уже не упиралась ему в грудь, а обнимал, прижимаясь, лаская его широкую сильную спину, стараясь слиться с ним в одно целое, желая раствориться в его сильном и таком нежном, желанном теле. Они оба чувствовали этот трепет, страстную самоотдачу тел, прижимающихся, сплетающихся в объятьях друг друга… Слава прервался, задумавшись, и судорожно сглотнул. — А ты вкусный, сученька, - прошептал тот, толкая его на кровать