Далекий край

Вулкан Гунун Сулава Агам. Ацех, Индонезия. 11 апреля, около 19:00 Подземный комплекс лаборатории Криггера. Разговор продолжался. — Тоже не безгрешна, мой основной скандал в ЦРУ не после того видеоролика, где я долго открывала консервную банку правой рукой, узнав, что по факту переученная левша. На второй день назначили наркологическую экспертизу, но уже на третий извинились. И скандалом-то не назовешь. И не после Википедии, которая обнаружила, что ip-адрес пользователя совпадает со спецслужбами, и пользователь возможно отстаивает официальную американскую точку зрения. Вы, наверно, знаете, что ничего официального в моих правках не было. Где-то поддержка позиции США, а где-то и ее критика. Я ушла после того, как кто-то из сотрудников обнаружил на моем смартфоне материалы Джулиана Ассанжа, причем мой смартфон буквально кишел ими. Меня заподозрили в нелояльности американским спецслужбам, инициировали внутреннее расследование. Пытались найти хоть какой-то компромат в отделе информации за годы моей работы, но его не было. Я просто делала свою работу, и в это же время я не была полностью согласна с американской точкой зрения. Но я не боролась с правительством США. Оказалось, что в ЦРУ по политическим взглядам полно республиканцев, вплоть до директоров отделов. — Интересно, ты сознательно обманула Дойла Бейли в Даркнете, сделав ставку на тот видеоролик с очень длинным открытием консервной банки? Ты знала о том, кто такой Дойл Бейли до нашего разговора? Может, у тебя есть связи в Венесуэле? — Нет, я ничего не знала ни о Дойле, ни о том, кто он такой. Даже о том, что человек с этим именем живет. Я давно смирилась с моими потерями. Да, работа в ЦРУ сулила хорошие перспективы, но только если ты республиканец, а американские законы — твоя Библия, не подлежащая изменениям или поправкам. Если ты либерал или центрист, то вход тебе туда заказан. Я спокойно могла бы рассказать о части моих левых взглядов против США. Но я хотела отсеять людей, которые захотели бы меня нанять как журналиста. Возможно, меня пригласят в Северную Корею, куда-нибудь в Сирию или Китай, Уганду или Нигерию, то есть в страну с сильно антиамериканскими взглядами. Мне хотелось нанимателей, нейтральных к США, но не их агрессивных критиков. Нейтралы никогда бы не ответили на мое письмо, узнав о поддержке Ассанжа. Мне хотелось критиковать и критиковать взвешенно, а не заниматься клоунадой, типа «США — помойка на земном шаре номер один». Я ожидала приглашений от феминистических организаций, но я поняла, что они делают какое-то дерьмо ради своего пиара. Когда речь идет о настоящих фактах, унижающих женщину в Америке, они почему-то замолкают. Не исключено, что феминистические организации финансируются теми же республиканцами, только под другой вывеской. Что-то они не хотят видеть все факты, связанные с нарушением прав женщин. Когда мне ответил Дойл, это казалось идеальным решением. Ты — бывший сотрудник ЦРУ, как и он, к тому же он хочет тебя нанять. Неплохое продвижение карьеры, поэтому я и прилетела сюда на первую встречу для собеседования с моим новым боссом. Но даже я не знала, что Дойл Бейли — террорист номер один. — Если бы написала, что ты поддерживаешь Ассанжа и читала весь его компромат, он бы тебя не пригласил в Индонезию. Лишний свидетель того, как появился мальчик для битья, ему не нужен, а рано или поздно ты бы узнала об этом. Он послал бы кого-нибудь за тобой, чтобы убить тебя в Америке. Даже если бы ты выжила после этого, но осталась инвалидом, ты бы никогда не узнала правду, скорее всего обвинила бы кого-то из ЦРУ с твоей первой работы. — Надоело обсуждать саму себя, равно как и этого террориста. Вы можете мне сказать, где Джек Карвер или это здесь военная тайна? Куда он высадился на вертолете после меня? — Он оказался на авиационной войсковой части, подконтрольной «Криггер Корп», куда был высажен Дойлом. Людей было не очень много, в основном все или на учебных, или на дежурных полетах. Доставляют разные грузы, минуя главного бухгалтера, наркотиками там тоже занимаются, хотя и не в главную кассу, ну и важных научных шишек перевозят. Джек уже перебил всю охрану, которая была там. Крови повсюду, в том числе и на его одежде: хуже мясника выглядел. Правда, чужой крови. Сам ни разу не подстрелен, все-таки характеристики стрельбы у него блестящие. Его точное месторасположение неизвестно, но Дойл послал его к Регулятору. Он считает, что там надо устроить очередную диверсию. — К Регулятору? Но это же второстепенный объект. Зачем он послал его туда? Надо разобраться с боеголовкой и сделать так, чтобы Дойл об этом не узнал. — С боеголовкой что-нибудь придумаем. Аналитики нашего кокона уже разрабатывают реалистичную легенду, чтобы она выглядела для Дойла правдоподобно. Но рабочей версией является и проведение операции без участия Дойла, хотя есть и некоторые риски. Что касается Регулятора: да, объект второстепенный. Но так он планирует обмануть охрану «Криггер Корп», чтобы все силы были брошены туда, а прочие места охранялись недостаточно тщательно. Он получил задание устроить несколько якобы вандальских взрывов и благополучно сбежать. Ему даже взрывчатку подкинули, чтобы долго не искал. — Вы ненавидите Дойла Бейли, но при этом продолжаете на него работать! В частности, он промывает мозги Джеку Карверу о своих намерениях. Где гарантия, что, играя по обе стороны колод, вы сможете добиться своего, а его сторона не пересилит? — Извини, не могу точно сказать во всех деталях. Как я уже повторял, наша мотивация тебя не касается. По большей части, это связано из-за лояльности Криггера к Бейли. Бейли нужно устранить так, чтобы он якобы погиб от чужой руки, и лучше не от кого-то с самих островов. Иначе понятно будет, кто приказывал его ликвидировать. Пушечное мясо допросят, и выяснится правда, а пытать тут умеют, поверь. В этот момент у Жузеппа зазвонил телефон. — Слушаю... Да, она готова... Мне проводить ее к тебе или ты сам за ней придешь? Прошло какое-то время и Жузепп бросил трубку. — Кто тебе звонил, Жузепп? Что они хотят от меня? — Тебе нужно проследовать на верхние этажи. Там тебя ждет Дойл Бейли. Он допросит тебя для протокола. Убивать не будет. Ничего особенно страшного. Это не сильно пугало или страшило Вэл. Скорее, она тревожилась неизвестности. Вэл проследовала за Жузеппом, Дойл почему-то не хотел ее встречать. Они зашли в лифт, и он нажал кнопку закрытия дверей. Жузепп еще не выбрал никакого этажа. — Лучше не показываться охране лишний раз, а еще лучше — не стрелять. Сейчас они знают, что ты пленная и содержишься здесь на легальных условиях. После того, как ты покинешь допрос Дойла Бейли, тебя в этом здании официально не существует или у нас будут проблемы, — шептал Жузепп. — Вот, возьми схему. Там ты найдешь пистолет с глушителем в условном месте, мы его заранее заготовили, и кое-что еще. Карверу помогаем также. При необходимости убивай охранников и старайся прятать трупы. Делай все так, чтобы они не подняли тревогу и не успели передать сигнал Кроу или Криггеру. В этом случае у нас будут проблемы. А они могут создать проблемы, в этом здании председатель сам доктор Криггер. — Поняла, постараюсь. Он нацепил на ее руки наручники, и они проследовали к личному офису Дойла Бейли на вулкане. Находился этот офис на последнем этаже. Внутри была личная душевая, раковина, компьютер и библиотечный стол. Кровать, больше похожая на белую кушетку. Стены были синими, как в некоторых американских блокбастерах на научно-фантастические темы. Все в помещении отдавало каким-то металлом, а само помещение казалось типичным офисом-студией. Жузепп ушел и больше не появлялся. Дойл активно инструктировал Вэл: что такое протокольный допрос, протокольная казнь, и так далее. По плану, он должен задать вопросы: «на кого ты работаешь?», «зачем ты здесь?». Она — не должна отвечать на них. За это он должен ее наказать, порезав какую-то часть тела. После того, как псевдодопрос будет окончен, он планирует нанести резкие порезы в определенных частях рук. Криггеру нужны биологические доказательства, что никакой Вэл Докинз больше не существует. Псевдодопрос начался, и камера на штативе заработала. Вэл была готова играть. Она находилась в наручниках. — Тебя зовут Вэл Докинз, верно? — Ты и так это знаешь, вонючий козел, тогда чего спрашиваешь? — Почему ты здесь, позволь узнать? — Я ничего тебе не скажу, мразь. Сдохни сам или огреби. — Почему ты здесь? На кого ты работаешь? Ответа не последовало. Вопрос был повторен, и еще раз повторен, и еще раз повторен. Вэл притихла. — Значит, ты не хочешь играть по правилам? — Дойл достал мачете из кармана. — Я заставлю тебя говорить, и ты заговоришь. Вэл пыталась отбиваться, но не могла освободиться из наручников. Она брыкалась ногами, пытаясь избежать пореза, и она упала вместе со стулом, к которому была привязана. Если она будет просто терпеть удары, то могут заподозрить подделку. Общение жертвы допроса и допрашиваемого должно пройти так, словно между ними ничего нет. — Отпусти меня, придурок, мразь, дегенерат! — вопила она, упав на стуле. — Нет, не отпущу, — сказал он нереалистично спокойно. — Придется тебя порезать. Дойл распорол ее кофту с задней части шеи и нанес первый порез. Вэл вопила, кажется, она даже заплакала. — Я ведь могу и продолжить. Расширить рану этим мачете, а это, между прочим, очень больно. На кого ты работаешь, дерьма кусок? — Я ничего тебе не скажу, или они убьют меня! — Кто тебя убьет?! Кто это они, отвечай! — Тебе лучше не знать, козел! Дойл перевернул ее другой стороной, отбросив стул. Она начала плеваться в его лицо. Он в свою очередь потянулся к шкафу за каким-то предметом. Вэл увидела горящую спичку и какую-то бутылку. Дойл коснулся спичкой ее кофты, спичка разгорелась и он ее тут же затушил. Вэл сильно завизжала и завопила, потом закашляла. Когда она перестала, он спросил: — На кого ты работаешь? — Я ничего тебе не скажу, вонючий пироманьяк-дегенерат! — Зачем ты здесь? — Незачем. — Какой объект тебя интересует? Кто тебя нанял, конкуренты Криггера? Что это за компании? — Ты это никогда не узнаешь, сраный нацист-пироманьяк. Прошло минут тридцать. Дойл изрезал ее вдоль и поперек. Обе ее щеки были окровавлены, из них сочилась кровь прямо на пол. На лбу была пара-тройка кровавых полосок. Часть одежды была порвана. Вэл заметила, что уже едва ли может говорить, а перед ее глазами плывут синие круги. Она знала, что Дойл вряд ли ее убьет, просто отчет — есть отчет. После отчета она сможет работать более скрытно, а наемники возможно не будут искать ее. Она видела перед собой Дойла, но его образ расплывался, двоился. Зрение становилось темнее, звуки становились тише, как будто издалека. Она отвечала на вопросы громковатым тоном, но ей казалось, что она едва шепчет. — Я больше не могу! Ты должен остановиться... сраный говнюк. Ее реплики не распадались на две части, просто она их достраивала. Вставлять оскорбления не хотелось, когда ей нужна помощь, но Криггер может заметить ненатуральность допроса в начале и конце. Роль превыше всего. — Ты получила то, что хотела. Ты умрешь. Приготовься к своей смерти, Валери Докинз, — сказал Дойл, отошел и выключил камеру. — Все, я выключил камеру. Криггер ни о чем не догадается, а помощь я тебе окажу. Дойл начал усиленно переливать кровь. Он заранее забрал кровь у солдат с первой, второй и третьей отрицательной группой. У Валери Докинз была третья группа крови, резус-отрицательный. Без массивного переливания крови она скоро потеряет сознание, и может впасть в кому. В этом случае без медицинских специалистов он не сможет ее реанимировать. Его собственных знаний не хватало, а такой она ему нужна меньше всего. К тому же попроси медицинских специалистов, Криггер кучу раз будет задавать вопросы, кому и где там стало плохо. Ну там, дать отгул от работы, сделать выходной. Ну и узнать, связан ли травматизм с нормативной работой или опять какой-то дебил ловил детеныша акулы и перевернулся на лодке. Он постоянно крутил ватой с нашатырем перед ее ноздрями, а ее раздражал этот запах. Вэл казалось, что ее сейчас вырвет от банального нашатыря. Он разжал вену ее правой руки при помощи специального механизма, вставил иглу и начал закачку крови одной рукой, а другой вертел вату с нашатырем перед ноздрями. Вэл чувствовала комок в горле, который, однако, не выходил из нее, и одновременно прилив сил из-за крови с перемежением боли от иглы. Так продолжалось несколько раз. Когда он убирал иглу от ее руки, ей в миг казалось, что боли становится меньше, но потом она резко возвращалась. Круги или становились ярче, или ей так казалось. Когда он делал ей уже третий укол с заранее заготовленной кровью солдат, все повторилось. Вот игла внутри ее руки, она чувствует боль в вене, но при этом прилив сил во всем остальном организме. Вот он убирает иглу, боль в вене пропадает, но круги как будто становятся ярче. Это иллюзия, возможно ей так кажется из-за изменения положения иглы. Она заметила, что пройди так три раза, круги должны были быть уже невыносимо яркими, но этот эффект не наблюдался. Они оставались темно-синими. Прошло уже шесть не очень приятных инъекций чужой крови. Синие круги, которые она видела перед глазами в своем зрении в виде псевдогаллюцинаций, становятся полупрозрачными и с каждой новой инъекцией они все менее заметны. Зрение снова возвращается к ней: цвета становятся ярче, звуки более громкими. Она уже могла различить даже такие тихие звуки, когда Дойл переливает инъекцию из одного укола в другой, хотя еще оставался шум в ушах, и довольно заметный. А еще этот неприятный тошнотворный нашатырь с ватой, которой он продолжал крутить перед ее ноздрями. — Дойл, убери этот нашатырь, а? Мне нужен воздух. Крути бумагой или газетой. Мне уже лучше. — Судя по зрачкам, еще не совсем. Ее раздражала эта тенденция судить о здоровье только на основании объективных показателей без учета жалоб пациента. Хотя эффекты плацебо и ноцебо никто не отменял, а жалобы пациента могут быть субъективны, а не объективны. Но спорить было бесполезно. Прошло несколько минут и она села, свесив ноги с кушетки, почувствовав себя достаточной устойчивой, чтобы сидеть. Пройдет еще какое-то время и она наверняка может встать, так что у нее появилась доля оптимизма. Синие круги стали максимально полупрозрачными и почти исчезли. — Тебе уже лучше? — спросил ее Дойл, махая ватой с нашатырем. — Да, только убери этот чертов нашатырь, иначе я тебя щас сама убью! Дойл подавил улыбку, хотя ему хотелось улыбнуться. В ее голосе появилась экспрессия, и не потому, что она говорит громко, так как слышит тихо, а потому что она говорит с выражением. Значит, она идет на поправку и скоро ее останется только сопроводить в яму. Это будет последний штрих его псевдодопроса. После всего этого они взялись за руки и вышли в коридор. Дойл быстро нашел лифт, в его движениях была определенная резкость, как будто он не хотел, чтобы его кто-то видел с ней. Вэл не поняла его ажитацию. Означает ли это, что она на легальных условиях уничтожена, пленной не значится, и, соответственно, находится в здании нелегально? Она слышала несколько раз, как Жузепп и Дойл по телефону говорили о какой-то яме. У нее не было ни малейших представлений, что бы это могло значить. Но в любом случае, если бы они хотят ее убить, то слишком рано они убивать ее не будут. Дойл нажал последний этаж, и Вэл четко это видела. Лифт медленно ехал, лампочки наверху со звуковым сопровождением в кабине постепенно отчитывали этажи, но Вэл поняла, что им нужна крыша. Она знала, что Дойл еще не сделал фотографии якобы трупа ее самой. Наверно после того, как они приедут, он заставит раздеться, выльет какую-нибудь кровь, типа той, которую он переливал, и сфальсифицирует доказательства ее смерти. Наконец, лифт отчитал все этажи, абсолютно все лампочки над дверью светились. Он перестал гудеть, дверь открылась и они вышли. Небольшой ветер, больше всего похожий на бриз, ощущался ее руками на одежде с вырезом и ногами в коротких шортах. Хотя и ветром это было трудно назвать. Первое, что она увидела: какой красивый пейзаж! Четыре, пять, нет, шесть бетонных опор были сведены друг напротив друга в виде перекрестия. Они находились примерно на высоте тридцати метров, хотя ее трудно было назвать точно. Смотреть на них здесь — все равно что смотреть на какой-нибудь мост, стоя у самой нижней точки. Сюда бы добавить только стереосистему, включить какой-нибудь медленный и мелодичный джаз, и танцевать, танцевать. А еще можно вынести стол и устроить здесь ужин. Но Вэл гнала эти мысли подальше, по крайней мере, не сейчас. Они здесь по очень важному делу. Вся ее романтика, что она идет с интересным мужчиной на свидание улетучилась, пока она не узнала эти платформы на виданной дежавю схеме. Скорее всего, на бумаге, которая лежит в кармане, напечатаны именно они. А это значит, что вскоре ей нужно будет покинуть это здание. Дойл подвел ее к обрыву крыши лаборатории. Она взглянула вниз и увидела неактивный вулкан. — И почему Криггер вообще построил свой главный офис здесь? Он не боится извержения? — спросила Вэл. — Его политика: постоянно переезжать с вулкана на вулкан, благо и финансирование компании позволяет. При этом он возьмет только самые главные вещи, а все, компрометирующее компанию будет уничтожено при извержении. Пока что он здесь на Гунун Сулава Агам. Время есть, — ответил Дойл, сделав паузу. — Кстати, вот мы и пришли, — Дойл подошел к небольшому пульту из двух кнопок, и нажал одну из них. Вертикально открылась дверь, точнее лаз с лестницей, идущей внутрь. — По лестнице ты спускаться не будешь. Сейчас приедет платформа. Я брызну немного крови на нее, ты — ляжешь, сделав вид, что ты покойник. Криггер должен думать, что ты умерла. — Надеюсь, палец ты мне колоть не будешь и брать кровь? Вам же нужно сравнение, что кровь принадлежит конкретному человеку. — Я уже взял ее в той лаборатории, поскольку я не только переливал кровь, немного твоей было нужно для анализа. Потом, я сделаю фотографию, которая будет использоваться для обмана Криггера. После этого я нажму на кнопку поднятия платформы. Меня здесь уже не будет, постарайся и ты уйти как можно быстрее. Загляни в свой карман: Жузепп положил схему, следуя которой ты сможешь найти оружие, и способ покинуть эту крышу. Скажу сразу, придется воспользоваться лестницей. Ты хорошо по ним взбираешься? — Вроде не жалуюсь. Прошло минут пять. Платформа с еле заметной запекшейся кровью приехала. Похоже, яму используют для того, чтобы казнить кого-то, кто надоел лично Криггеру. Дойл аккуратно вылил на нее дополнительную свежую кровь, видимо, инсценируя то, что она уже застрелена. Вэл легла на платформу. Резкая вонь от обилия крови ударила в ноздри, но это было лучшее, что она может здесь встретить. Платформа поехала вниз и Вэл услышала странноватые металлические звуки. Не оборачиваясь, она догадалась, что Дойл опускается по лестнице, видимо для создания фотографий. Между крышей и ямой в вулкане, куда двигалась платформа, примерно метров тридцать. Наконец, они закончили. Дойл сделал фотографии, попросил Вэл несколько раз перевернуться. Видимо, для большего эффекта. Затем стал долго взбираться наверх. Его звуки отдалялись и отдалялись, становились все тише и тише. Это длилось целую вечность, или, по крайней мере, так ей казалось. Наконец, платформа поехала наверх, а это значит, что он уже садится в лифт и едет в свой кабинет, или вообще приехал. Было какое-то странное предчувствие, что это может быть подстава, а наверху стоит кто-то, чтобы ее убить. Криггер, Кроу, или какой-нибудь менее высокопоставленный наемник. «Ладно», — подумала Вэл. — «Чувствами тут делу не поможешь, главное тактика». Она аккуратно встала на корточки, платформа «ямы» еще продолжала ехать. Решила заглянуть в карман шортов цвета хаки, лишь бы бумага со схемой выхода с крыши не повредилась. Ей повезло, и на ней были лишь незначительные следы свежей крови. Внезапно ей пришла в голову мысль, что весь этот план с вымазыванием кровью не только фальсификация ее смерти, но и знак, предупреждение, метка. Если она что-то сделает не по плану, она погибнет и ее легко можно будет найти в главном здании, если она воспользуется лифтом. Подставы не было. Когда платформа приехала, перед ней никто не стоял, хотя она тщательно осмотрела периметр крыши. Никого, все тот же легкий бриз продолжал ощущаться ногами и руками. Наконец, Вэл посмотрела схему. Так, по плану она должна подняться вверх на одну из бетонных платформ. Она нашла подходящую лестницу, так, значит, надо взбираться? Попытаться выбраться с крыши, действуя именно по схеме? Стоп, а что если подстава именно наверху? Возможная бомба или мина? Если она заметит хоть что-то мало-мальски подозрительное при подъеме, она немедленно начнет спускаться, а далее вернется к лифту и будет пробовать все этажи, начиная с предпоследнего. Может, ей удастся проникнуть на склад оружия. Маловероятно, впрочем, что его не охраняют, но все же. Охранник может отсутствовать или заснуть. Вэл начинает медленно подниматься наверх платформы, что занимает минут десять. Когда она подходит к окончанию лестницы, она еще замедляется. Ничего, кроме небольшого скрежета металла лестницы и легкого бриза не ощущается. Никаких часов, таймеров, впрочем, она не была знакома с реальными бомбами. Маловероятно, что если бы ее хотели взорвать, ее взорвут не тихо, а с предварительным оповещением. Внезапно, ей пришла в голову мысль, что вредить платформе им нет выгоды. Доктор Криггер по-любому узнает и будет недоволен. Это же потребует денег на ремонт. Когда она поднялась наверх, ее ждали приятные сюрпризы. Стоять на платформе было не более тесно, чем на хорошем мосту. Может, и не на таком широком, как автомобильный или железнодорожный мост, но достаточно широкий. Там лежал один пистолет, один автомат, одна снайперская винтовка, несколько обойм ко всему этому и один параплан для того, чтобы покинуть крышу. Но ее обманули, почему-то сказав, что он с глушителем, тогда как его не было. Она сомневалась, что с автоматом ей вообще удастся воспользоваться парапланом, впрочем, и большого ветра не было. Придется ждать несколько часов до ночи. Это время она использовала для того, чтобы практиковаться со снайперским прицелом винтовки. Ей показалось, что оптика крутилась также, как в более знакомых ей фотоаппаратах: плавно, а не так, как показывают в фильмах в виде смены двух-трех планов. Также как и ей показалось, что оптика фото- и видеокамер заточена под общие планы, а винтовки, конечно, приближают слишком близко. Сильно вдаль она не смотрела, так что она изучала только план крыши. Ее привлекли следы крови: не оставила ли она отпечатков. Но судя по тому, что она видела в снайперском прицеле, кровь достаточно запеклась и она не оставила следов. Воняло-то от нее: хуже мясника, блин. Ну ладно, дождется ветра, окажется в джунглях (океана поблизости не было), а там дойдет или доедет до океана. Единственный человек, который вышел за это время на крышу и показался из дверей лифта — сам Жузепп. Он начал рыскать по крыше, нажал на кнопку, опускающую платформу, наблюдал за ней. Потом изучал крышу с прицелом пистолета на глазах: очевидно, ждал подставы со стороны Вэл, не планирует ли она саботажа? Вэл пряталась перед тем, как он может ее заметить, или была более осторожной. Она раздумывала, стрелять ли в Жузеппа или нет. Если бы это опять был Дойл Бейли, она была бы готова сделать выстрел прямо на этой крыше. В другой бы ситуации она бы убила Жузеппа и попыталась изучить схему главных офисов Криггера, ведь у него в кармане была бы ключ-карта от всех помещений. Он не последнее место занимает в этой конторе. Но сейчас, когда она окровавлена, когда от нее несет запахом крови за километр, Вэл вряд ли будет это делать. «Ладно, на этот раз ты победил, Жузепп. Но в следующий раз ты будешь тем же смертником, что и Дойл Бейли или доктор Криггер. Ты умрешь, вонючий козел». Жузепп уехал на лифте. Вэл начала медленно спускаться, да и еще подождала примерно полчаса. Включение лифта могут услышать. Она захотела проверить предпоследний этаж этого здания. Да, там может быть охрана, да, охрана может последовать сразу за ней, но она готова к ответу. Стрелять на ближнем расстоянии не так уж и сложно, поэтому террористы, не всегда являясь профессиональными военными, убивают огромное количество людей в здании. Она вызвала лифт, а далее набрала предпоследний этаж. Лифт остановился и она оказалась в узковатом зале, освещенном тусклым светом старой лампы. Охраны не было. Перед ней была дверь, требующая ключ-карты. Лучше ее лишний раз не нажимать, сигнал могут передавать на какой-нибудь компьютер, хотя она сомневалась, что тут такие современные технологии. Никакой камеры также не было заметно; очевидно, это роскошь, которая разрешается только во всяких штаб-квартирах и прочих первостепенных объектах. Лифтовая дверь закрылась, и она присела на корточки. Охрана может прибыть сюда с минуты на минуту, ведь она саботирует операцию. Вэл не знала, не дежурят ли они по ночам. Ее пистолет был на прицеле: недалеко от глаз, не спускаемых с лифтовой двери. Прошло минут пятнадцать томительного ожидания с пистолетом, хотя время было ну очень сложно определить точно. Настенных часов также не было. Она уже поняла, что ей нужно сделать для того, чтобы хозяйничать в здании в следующий раз. За дверью может быть что угодно: от лифтерной до арсенала. Вот если бы там был арсенал, она была бы фактически неуязвимой. Металлическая дверь была без окна и Вэл не могла туда заглянуть. Затем, она набралась смелости, нажала кнопку лифта, стоявшего тут же (его никто не вызывал) и снова вернулась на крышу. В тусклом помещении она увидела глушитель, и попала туда также по схеме. Он находился где-то ниже, причем был указан лифт, и Вэл решила попасть на предпоследний этаж. Очевидно, отсутствие или наличие глушителя позже кто-то проверит, и похоже, что они проверяют ее способность идти наперекор своего страха. С чем она успешно и справилась. Одновременно, у нее появлялась склонность и вовсе нарушать правила. Ей также пришла в голову версия, что Жузепп, возможно, перед тем как попасть на крышу сначала был здесь. Возможно решил, что она найдет глушитель, а потом уже будет лезть наверх. Там она поднялась наверх, обратив внимание, что пошел более сильный ветер, причем именно в противоположную сторону. Добравшись до крыши, она немного подумала о точке отрыва от земли и о нужном разбеге. Вэл закрепила параплан, словно парашют, разбежалась, прыгнула и начала спускаться с очень большой высоты. Автомат она выбросила к вулкану, так как он не поможет ей взлететь, а если потребуется, можно и охрану убить ради его кражи. Оказавшись уже в джунглях, она поняла, что справилась. Одно она знала точно: у нее уже есть список из трех людей, которым лучше умереть. Вэл сама будет режиссером спектакля, она играет по своим правилам, а не тем, которые для нее формирует кто-то еще. Сейчас ее главной задачей было нагнать Джека Карвера, который направляется к Регулятору. Вэл взяла типичный баги и завела его, включив АБС, фонари и помчавшись вперед. Он валялся на дороге случайно, как будто был брошен, а ее в течение первых нескольких часов даже не преследовали. Она не знала точно, кто это сделал: идет ли это по плану Жузеппа, или это такое удачное совпадение? В любом случае, даже если Жузепп дал ей возможность сбежать, но не стал ее убивать сразу, он еще пожалеет о принятом решении.