Садист

      Говорят, только рабы и животные имеют своих хозяев. Что ж, он с этим согласен. Правда хрен поймешь, раб он или собачка. А вот с его хозяином все понятно. Конченый придурок и яростный садист. Почему бы и нет? Днем он издевается морально, а ночью готов затрахать до смерти. А все начинается по уже давно знакомой схеме.       Ночь. Как же он любит это время. Возможность ощущать уже не то что желанную, а просто жизненно необходимую боль. Сейчас мозг ждет одного. Этого звука. И вот он раздается. Хлопок дверью. Как всегда, в одно и то же время. Без опозданий. Без погрешностей даже в одну минуту. Хозяин вошел. Дверь заперли. На его лице сегодня нечто странное. То есть, он привык, что у садиста вечно на устах яростная, зверская ухмылка. Но сейчас ее нет. Только глаза полны агрессии. А вот следующие действия его раб ожидал. Хозяин схватил жертву за панцирь и скинул с кровати на пол. Мордой на холодный бетон. Опустил свою тушу на неподвижное тело и медленно начал ломать руку жертве, пока не услышал хруст и, последовавший за ним, крик. Закрыв рот раба поцелуем, он принялся ломать пальцы. Один за другим. А «собачка» лишь скулил в рот садисту. И вдруг боль стихла. Просто раз и все. Но тут он понял, что это лишь мгновенье. В тот же миг, без какой-либо смазки или предупреждения садист вошел. И вновь крик ему в рот. Последовал злорадный смешок. Вот только спустя 5 минут он вышел. Это странно. Неужели все закончится так рано? Но нет. Хозяин схватил ошейник с шипами, которые впиваются в кожу и одел «собачке». Капли крови потекли по мокрой от пота шее. А садист вновь вошел. Так же как и в прошлый раз. Резко и яростно. От напряжения кровь потекла быстрее, и хозяин медленно слизывал ее. Капля за каплей. А стоны жертвы лишь забавляют его. Он входит еще глубже. Это тело уже давно стало его. Полностью. И делает он с ним все, что захочет. Достав свои саи, он вбивает ими руки жертвы в пол. Снова крик. Но садист прерывает его. Поцелуи его всегда нежные, но то, что он делает в это время с жертвой просто невыносимо. Сейчас он медленно крутит саи, вбивая их все глубже в пол, а следовательно и в руки раба.       И почему он такой подонок? Хотя так хочется назвать его любимым, своим. Но язык не поворачивается, а мозг запрещает даже думать об этом. Даже братом или по имени он не имеет право. А как хочется сказать: «Раф, я тебя люблю». Но хозяин будет в ярости. Правда он всегда в ярости, но не суть. Его бесить — себе дороже.        А сам садист начал кусать губы и кожу на шее жертвы, вылизывая кровь языком. Руками он спускается все ниже по пластрону и вот доходит до нужного места. Одной рукой перебирает напряженный орган, а второй хватает тонкую медную проволоку, которая лежит рядом. И вновь вовлекает жертву в поцелуй. Нежно сплетает его язык со своим. Аккуратно щекочет нёба. «Собачка» наслаждается этим, даже не думая о том, что уготовил ему этот псих. А зря. Крик. То, что он испытывает сейчас, та боль, которую он ощущает, это нечто безумное. Это даже слишком для такого мазохиста как он. Хотя примерно этого и стоило ожидать от хозяина. Он обмотал член жертвы проволокой и резко затянул ее. А дальше крик и злобный довольный смех. При этом темп он ускорил. Создается впечатление, что он хочет порвать уже обессилевшее тело на части. Но на этом пытки не закончились. Садист, он ведь и в Африке садист. Хотя целует он нежно и аккуратно. Словно… Словно в нем… Есть то самое чувство. Чувство, которое испытывает его раб. Брат. Неужели в сердце этого подонка есть… Нет. Этого не может быть. Стоны, крики. Это все, что ему нужно от Леонардо. От его Леонардо…