Ханами для Хибари

      Хроме смотрела в окно такси. Мимо проплывали заснеженные пейзажи, в скором времени грозившие расплыться слякотью. Прогноз погоды уверял в десяти градусах выше нуля, но с неба последние полдня беспрерывно срывался снег. Неожиданные осадки заметно ухудшили дороги, вынудив машины, в том числе и их такси, ехать куда медленней. Поездка из запланированных полутора часов уже растянулась на три. Из прорезей боковых обдувов тянуло тёплым воздухом, мотор мерно гудел, дорога укачивала и многих одолела дрёма. Водитель стойко пялился вперёд — ему положено! — а вот сидевший рядом с ним Мукуро давно уснул. Примостившаяся на заднем сиденье Хроме повернула голову вбок и увидела, что глаза Кёи тоже закрыты. Но он не спал — пять минут назад он смотрел на часы.       — Знаете, Бьянки-сан была очень недовольна вашим нежеланием принимать помощь, Хибари-сан, — негромко произнесла Хроме.       — Мне всё равно, — не открывая глаз, откликнулся Кёя. Того, что Бьянки послушалась и не стала препятствовать, было достаточно, чтобы мнение Кёи о ней не ухудшилось. Остальное же его не интересовало. Хотя нет, было кое-что, что даже сейчас имело смысл. Всё так же не открывая глаз, Кёя произнёс: — Ты, к тому же, нарушаешь уговор.       — Уговор? — не поняла Хроме, но тут же смутилась. — Я по привычке… Сложно перестроиться.       Кёя не ответил, и Хроме догадалась, что он не зол, но и не доволен. Желая сменить тему, Хроме вновь заговорила:       — На самом деле вы ведь не собирались идти на Анго в одиночку, верно? Хиб… Кёя.       — По-твоему, я полный идиот? — усмехнулся Кёя, по-прежнему делая вид, что спит.       — Нет.       Кёя усмехнулся ещё раз и наконец открыл глаза. Искоса глянув на Хроме, он промолчал. Разговор оборвался, съедаемый укачивающим тарахтеньем мотора. Так и не дождавшись продолжения, Хроме вновь предприняла попытку вытащить из Кёи сведения.       — Мукуро-сама сказал, что было решено сначала прощупать почву, а уже потом действовать. Признаться, это очень не похоже на вас… на тебя, — эта новая манера общения заметно смущала Хроме, но постепенно, с каждым разом становилось всё легче. — Я была уверена, что мы отправимся в Савону, но вместо этого мы едем в Геную. Зачем? Я тоже участвую, и я хочу знать.       — Мукуро тебе ничего не сказал?       — Нет.       Кёя отвернулся к подголовнику впередистоящего кресла, над которым торчал покачивающийся хохолок иссиня-тёмных волос. Похоже, этот интриган, как всегда, все козыри держал при себе. Такой расклад не нравился Кёе, но он не сомневался, что в критический момент сможет перенять инициативу на себя. Мукуро — прохвост ещё тот, но оно перестаёт быть столь опасно, если осведомлён заранее. А уж Кёя был более чем осведомлён.       — О чём задумался, Кёя-кун? — неожиданный голос с переднего сиденья застал врасплох даже Кёю. — Неужели сомневаешься в моих словах?       — Я буду в них уверен, только когда сам увижу.       — Ну что ж, ждать осталось недолго, — посмотрев в окно, Мукуро лениво потянулся. Снаружи мелькали обмазанные серостью и слякотью дома. — Мы уже на улицах Генуи.       Быстро заселившись в подходящий отель, они оставили свой багаж и вышли под падающий редкий снег. Под ногами привычно чавкало, озябшие ладони то и дело хотелось погреть в карманах, а висевший в воздухе туман лишний раз отбивал охоту куда-то идти. Но у них были дела, а время, как всегда, таяло быстрее снежинок на губах.       — Здесь недалеко, — Мукуро указал вдоль по улице.       Шли действительно недолго. Вскоре они остановились перед невысоким, двухэтажным домом. Серый, невзрачный, без примечательных деталей — он словно был построен для того, чтобы не бросаться в глаза. Двухступенчатое крыльцо встречало гостей лужами в каменных выщерблинах и погнутыми в одном месте чёрными перилами, краска с которых послезала не то от времени, не то от частых соприкосновений. Нависавший над входом балкон, дно которого местами обвалилось, бросал на крыльцо хмурую тень и сам по себе казался чересчур нелепым: слишком уж низко его прилепили нерадивые строители.       — Не впечатляет, — оглядев здание, откликнулся Кёя.       — На это и рассчитано, — улыбнулся в ответ Мукуро.       Подойдя к домофону, поверх которого большими чёрными буквами кто-то напшикал баллончиком слово «Садист» — название распавшейся генуйской метал-группы, — Мукуро отбарабанил набор цифр, и сразу же раздался негромкий писк.       — Кто это? — цифровой итальянский голос недовольно выдохнул.       — А ты всё так же недружелюбен со своими клиентами, ку-фу-фу.       Повисло прерываемое тихим потрескиваньем затишье, а потом голос произнёс:       — Ты всё ещё жив, старая крыса? Ладно, заходи.       Уши кольнул второй писк, и дверь отворилась. Когда же Мукуро, Хроме и Кёя вошли внутрь, перед ними предстали тёмно-коричневые стены, скудная иллюминация и острое, словно заточенный карандаш, лицо хозяина. Засунув руки в карманы подбитого мехом плаща, он с любопытной усмешкой взирал на гостей. При взгляде на него сразу становилось понятно, на какой почве они с Мукуро сошлись.       — Не ожидал увидеть тебя, — кивнув Мукуро, откликнулся хозяин дома. — Особенно после недавних событий. А это, стало быть, — с высоты своего внушительного роста он снисходительно оглядел Хроме и с непрошибаемой уверенностью встретил жёсткий взгляд Кёи, — твои спутники. И да, снимайте верхнюю одежду. В доме жарко, да и я не люблю разговаривать в таких условиях. Ощущение, будто куда-то опаздываю.       Он кивнул на вешалку на стене — единственное, что наполняло пустынную прихожую. Не противясь, Мукуро медленно расстегнул мундир и повесил его на крючок. Хроме тоже стянула пальто — в комнате действительно было душновато. Один только Кёя не сдвинулся с места, отчего хозяин дома окинул его натянуто-изучающим взором, однако реагировать не стал.       — Итак, Мукуро, — хозяин вскинул низкую, тяжёлую бровь. — Пришёл травить очередные байки?       В ответ Мукуро деланно развёл руками.       — Я бы и рад поболтать, но у меня ещё много дел.       — И одно из них привело тебя ко мне.       — Думаешь, я стал бы искать с тобой встречи без веской на то причины?       В ответ хозяин хмыкнул и, обернувшись к Кёе с Хроме, представился:       — Меня зовут Никомедо Риччи, и я хозяин этого места.       — Места? И что это за место? — осведомилась Хроме.       — Так ты им не рассказал? — Никомедо с пониманием зыркнул на Мукуро. — Ну, значит, будет ещё интересней.       — Не думаю, что у нас есть на это время, — покачал головой Мукуро. — Нам нужно твоё содействие в одном деле. Сроки, конечно, не горят, но за скорость тебя по головке погладят.       — Ну, пойдём, обсудим тогда, — Никомедо хлопнул Мукуро по плечу и, вновь обернувшись к Кёе с Хроме, добавил: — Вам, ребятки, придётся подождать здесь.       Мужчины уже развернулись, чтобы уйти, когда низкий голос Кёи заставил их оглянуться.       — Неудачная идея. Мне не нравится, когда что-то происходит за моей спиной, — самоуверенные глаза Кёи сузились, и даже губы в этот раз не дрогнули в подобии улыбки.       Оценив гонор, Никомедо по привычке запустил руки в карманы и, покосившись на Мукуро, довольно воскликнул:       — Какие у тебя занятные попутчики, Мукуро! — затем он посмотрел прямо в лицо Кёе, и из его голоса исчез весь задор. — Вот только ничего не выйдет. Я здесь хозяин, и только я решаю, что происходит в этих стенах. Напомню, моё имя — Никомедо. Знаете, что оно означает? Способ победить. А «Риччи» значит «богатый». Иными словами, чтобы ни случалось, я всегда остаюсь в выигрыше. Если не устраивает, приходите в другой раз или обратитесь к кому-нибудь ещё.       Ответ не понравился Кёе, и он уже шагнул вперёд с намерением перевести разговор в другой формат, а заодно и проверить, так ли уж везуч на победы этот хвастун, когда ладошка Хроме коснулась его локтя.       — Нам нужна его помощь, Хибари-сан.       Кёя оглянулся на неё через плечо. Пусть она и говорила правду, в отличие от неё, Кёя не доверял ни Мукуро, ни его знакомым. Допустить, чтобы они обстряпывали свои дела тайно — слишком беспечная роскошь. И всё же оно не отменяло потребности в содействии этого Никомедо Риччи. Кёя же видел, что тот — крепкий орешек. Явно повидал на своём веку много чего и так просто не позволит себя запугать. Либо придётся идти до конца, и, скорее всего, сотрудничество провалится в самом начале, либо остаётся принять условия, а потом держать ухо востро.       Кёе уже основательно претили эти интриги и необходимость быть начеку двадцать четыре на семь, но по-другому не получалось. Когда всё закончится, он вернётся обратно в Японию, и, если хоть один иллюзионист или другой подозрительный тип приблизится к его дому, он забьёт того до смерти. Никаких хитросплетений, никакой подковёрной игры, никаких иллюзионистов. Никаких. Кроме одной.       Никомедо, заметив, что Кёя нехотя принял условия, улыбнулся, преисполнившись иронии.       — Ах, женщины, женщины… Они способны усмирить самые непокорные мужские сердца! И всё же вам не о чем беспокоиться — просто подождите здесь.       И они с Мукуро исчезли за большой коричневой дверью, оставив Хроме и Кёю в четырёх стенах узкой прихожей.       — Итак, думаю, я знаю, что привело тебя ко мне, дешёвый ты пройдоха, — идя по коридору, покивал Никомедо.       — Значит, будет легче тебя уговорить, — поддерживая игру в старых друзей, улыбнулся Мукуро.       — Это ведь из-за Анго, да? Доходили до меня кое-какие слушки. Говорят, ты их обчистил год назад. С тех пор они точат на тебя зуб.       — Зубы они точили до этого, а недавно попытались укусить. Вот я и подумал, что надо проучить их раз и навсегда, ку-фу-фу.       — И чего ты от меня хочешь? — взгляд Никомедо умаслился проницательностью: как у якудза, дающего ссуду обычному гражданину и точно знающего, каким образом потом будет получать проценты.       — Всё просто. Ты ведь, помимо всего прочего, занимаешься поставкой оружия разным мафиозным семьям, в том числе и Анго. У этих ребят нет своего производства коробочек, а значит, они их получают только через тебя.       — Недавно производство двойных коробочек появилось у Мельфиоре. Иногда Анго обращаются к ним.       Никомедо отворил дверь, и они начали спуск по лестнице. Тусклые лампы вокруг выдавливали из себя света не больше, чем керосинки в военных бункерах, и, как в сводчатых коридорах бункеров, стук каблуков разносился под самым потолком.       — Двойные стоят гораздо дороже. У Анго не так много свободных средств, чтобы вооружиться только ими. Если лишить их возможности покупать обычные коробочки, они будут вынуждены обратиться к Мельфиоре. Как ты понимаешь, — тень коварной улыбки искривила лицо Мукуро, — это вызовет натянутость их некогда сыновье-отеческих отношений.       — И ты хочешь, чтобы я перекрыл поставки обычных коробочек для Анго? Экономическая блокада, значит, — оскалился Никомедо.       — С твоим оборотом это не ударит по кошельку. К тому же ты и так получаешь большие деньги на одних только подпольных боях.       — Не стоит совать нос в чужой кошелёк, — без тени иронии откликнулся Никомедо, резко щёлкнув пальцами прямо перед лицом собеседника. — Можно его лишиться. И носа, и собственного кошелька.       Преодолев лестницу, Никомедо толкнул очередную дверь, и они с Мукуро очутились в месте, никак не напоминавшем обычный итальянский дом. Двухэтажный вначале, на поверку он оказался куда как больше. Около трёх этажей окопались под землёй, и тот самый первый этаж, куда пришли Мукуро с Кёей и Хроме, теперь возвышался почти что крышей. Расположенные под ним три этажа-яруса тоже выглядели необычно. Самый нижний этаж находился на дне, а над ним, сверху, круглыми балконами нависали другие ярусы. Точно колодец, где возле горлышка размещались особо важные персоны, посередине — основная публика, а в самом низу должно было происходить нечто интересное. Оглядевшись, Мукуро быстро смекнул, что находится на верхнем, вип этаже, и шествие в сторону обособленной комнатки, на манер комментаторской кабины на спортивных матчах, только подтвердило догадки. Значит, скоро Никомедо займётся своим основным делом. Скоро начнётся представление. Мукуро же не интересовали подпольные бои, и он хотел закончить разговор до них.       — Итак, что ты скажешь на моё предложение? — проходя внутрь кабинки и наблюдая, как Никомедо садится в широкое кресло прямо перед ограждающим поручнем, откликнулся Мукуро.       — Занятно, — улыбнулся Никомедо, скидывая меховое пальто на спинку кресла. Скоро тут станет по-настоящему жарко. — Что-то я не получил никакого предложения — только одностороннюю просьбу. А где же выгода для меня?       — Я не знаю, что сейчас тебя может заинтересовать. Говори — обсудим варианты.       Никомедо поудобней откинулся в кресле и расправил плечи. Его взгляд забегал по окоёму раскинувшегося перед ним «колодца», по спрятавшимся в тени решёткам громадных софитов, по выключенному цифровому табло, повисшему, точно нёбный язык под нёбом потолка, по уплотняющимся рядам будущих зрителей. Полный небрежности, он делал вид, что раздумывает, хотя кое-какая занятная идейка уже давно щекотала ум. Взяв пульт управления, он положил его себе на колени и оглянулся на ожидавшего рядом Мукуро.       — Если я правильно понимаю, ты сильно заинтересован в моей помощи, — его хищные глаза блеснули. — Значит, ты согласишься на многое.       Мукуро насторожился. В словах и голосе собеседника он уловил тот самый неприятный сигнал, что его хотят обвести вокруг пальца. Мукуро не любил, когда с ним играли, и ещё сильнее он не любил, когда с ним играли в западню.       — Не думай, что твоё содействие нужно мне настолько сильно, чтобы согласиться на не выгодный мне вариант, — недовольно хмурясь, скривился он.       — Конечно-конечно! — Никомедо засмеялся, вскинув руки вверх. — Моё условие выгодно мне и незатратно для тебя.       — Звучит слишком обманчиво…       — Значит, договорились, — и Никомедо вдавил кнопку на пульте.       — Мукуро-сама сказал, что этот Риччи-сан может перекрыть поставки коробочек Анго, — осматривая голые стены, откликнулась Хроме. — Звучит неплохо, но разве нам это поможет? Если речь идёт о долгой перспективе — возможно, но наша ситуация не подразумевает затягивания. Наоборот, чем скорее мы начнём действовать, тем больше шансов застать Анго врасплох.       — Врасплох мы их уже не застанем, — подал голос Кёя. — А вот подорвать их положение — можем. Зависит от того, как будут развиваться события.       Кёя неохотно ослабил шарф. Комната, как и говорил Никомедо, одолевала своей духотой, и Кёя уже пару раз поморщился: спина начинала потеть. Не желая более терпеть это неудобство, он снял пальто, шарф и повесил их на свободный крючок.       — Вы… Ты говоришь о Мельфиоре? — из-за плеча раздался голос Хроме.       Кёя кивнул и, всё ещё сжимая пальцами колючую ткань шарфа, резко насторожился: раздавшийся где-то внизу щелчок ему не понравился. Но среагировать ни он, ни Хроме не успели. Пол провалился так же быстро и легко, как крышка на мусорном баке, и они оба стремительно покатились вниз. Едва две макушки скрылись в непроглядной тьме, пол вернулся на место. И только одинокий чёрный шарф мягко соскользнул с крючка, так и оставшись лежать вязаной кучкой внизу.       Спуск был стремительным и жёстким, а конец не сулил ничего хорошего. Благо тоннель оказался не вертикальным, а под углом — значит, смерть при падении была не главной задумкой устроителей ловушки. И всё же каждая секунда сулила непоправимое. Не в силах ориентироваться в кувыркающемся пространстве, Кёя лишь на мгновение уловил присутствие рядом Хроме: её белокурые волосы даже во мраке светились, как фосфор. Раньше ему бы и в голову такое не пришло, а сейчас он выбросил в сторону руку в попытке ухватить Хроме. Но не успел. В кромешной тьме неожиданно выросла разделяющая шахту надвое стена. Кёя больно ударил руку, его отшвырнуло к соседней стене, и сквозь шум и скрежет он услышал, как Хроме исчезла, поглощённая другим «рукавом» шахты. Он не успел ничего осознать: падение закончилось так же молниеносно, как и началось. Всё ещё не способный ничего рассмотреть, Кёя вылетел из шахты и несколько раз прокатился по полу. Тело уже отдавалось будущими синяками, царапины и содранная кожа щипали свежими ранами, но это была ерунда в сравнению с тем, что насмешливо ждало впереди. Поднявшись с пола — мягкого, судя по всему, земляного, — Кёя стёр с лица слипшуюся с кровью пыль и выпрямился. Вокруг по-прежнему ничего не было видно. Что это значит? Где он? По всем признакам где-то под землёй. Хроме сейчас точно в таком же положении, или для неё уготовано нечто иное? Откуда-то сверху доносились шум, чьи-то приглушённые шепотки, редкий топот ног, и эти звуки пробуждали быстро растущее омерзение: будто лабораторная мышь под невидимым присмотром беспринципных экспериментаторов. Через него сейчас, что, пустят электрический ток? Но всё это навязчивое шебуршание сновало выше — вокруг же висела тишина.       Кёя продолжал выжидать, попутно анализируя ситуацию, а совсем рядом, за соседней стеной, потирая ушибленные, в подраных колготках колени, всматривалась в темноту Хроме. Ладонь нащупала треснувший сбоку шов на юбке, к шее лип воротник рубашки: наверняка на него попала кровь из оцарапанного уха. Во всей этой ситуации радовало лишь то, что обувь Хроме надела на плоском каблуке: глядишь, так бы и ноги сломала после подобного приземления.       Долгое время ничего не происходило, как вдруг… Вспыхнул яркий свет, ослепляя, и гвалт толпы заложил уши. Щурясь и прикрывая глаз ладонью, Хроме задрала голову. Вместо потолка вверху была натянута толстая сетка, сквозь которую били прожекторы. Практически спрятанные в их свету, на балконах выше толпились тени-люди. Судя по взмахам руками и нетерпеливым выкрикам, они явно чего-то ждали.       «Как будто в клетке…» — подумала Хроме.       Оглядевшись вокруг, она не увидела ничего, кроме каменных стен, земляного пола и одинокой двери. Люк, через который она попала сюда, уже защищала массивная крышка. Каменный квадрат десять на десять метров, сверху обтянутый сеткой — ну точно клетка!       Когда вспыхнул свет, Мукуро уже догадывался, что всё пошло не по плану, однако, когда Никомедо предложил ему взглянуть на два огромных экрана, висевших под потолком «колодца», он понял, что именно пошло не так. На экранах отображались Кёя с Хроме, и вид у обоих был далеко не счастливый.       — Что это значит? — Мукуро полоснул Никомедо испепеляющим взором.       — Это твоя часть сделки, — не отрываясь от пульта управления, на сенсорной панели которого только что напечатал короткий текст, улыбнулся в ответ Никомедо.       — Что-то не припомню, чтобы давал согласие на то, чтобы пускать в мясорубку этих двоих.       — Да брось! Они ведь Вонгола, не так ли? Значит, не слабаки. Вообще-то сначала я хотел заставить их сражаться друг с другом, но у меня тут простаивают двое сильных игроков, так что я решил сделать два боя. Смелое решение, знаю. Особенно прямо перед началом шоу, но уверен, оно удачное. Так и динамики больше, и зрители могут ставить не на одного любимчика, а сразу на двоих. Чем разнообразнее ставки, тем веселее.       — Звучит вдохновляюще, но сомневаюсь, что они захотят играть по правилам твоего тотализатора, — пожал плечами Мукуро.       — Вот и увидим. Мои ребята уже получили нужные распоряжения, так что скоро начнётся жара.       Истекающий довольством Никомедо, откинувшись в кресле, повернулся к мониторам, и Мукуро нехотя последовал его примеру. Он посмотрел на выжидающий взгляд Кёи, на напряжённое лицо Хроме. Интересно, чем всё это закончится? Вдруг из динамиков раздался бодрый, многократно усиленный микрофоном голос. Возбуждающей вибрацией прокатившись по всему «колодцу», а заодно и мурашками по спинам зрителей, он начал вещать.       — Синьоры и синьорины! Сегодня нас ждёт редкое событие — парные бои. Это неожиданное изменение в программе, но вы точно останетесь довольны! С нашей стороны выступают: полюбившийся многими мастер тайского бокса по прозвищу «Скала» и любительница боёв без правил Мегги. Они будут сражаться один на один с приглашёнными гостями из Вонголы. Думаю, всем вам известна эта мафиозная семья? О, да, не сомневаюсь! А это значит, всё говорит о том, что на арене сегодня будет жарко! Уверен, ваши ставки будут настолько же жаркими! Не упустите шанс сорвать куш, когда участвуют такие колоритные игроки!       В ответ зрители истошно завопили, и отовсюду раздался дружный топот десятков пар ног. На огромных табло, под изображениями Кёи и Хроме, возникли нули, в скором времени обещавшие вырасти в цифры побольше. Вот-вот должно было начаться представление, и самые нетерпеливые из зрителей уже сжимали в ладонях пульты, снедаемые нетерпением делать ставки.       — Теперь о правилах! — продолжил голос из динамиков. — Кольцами и коробочками пользоваться запрещено. Всем остальным — без ограничений. Ну, а теперь о дополнительном стимуле для вонгольских игроков.       Двери на арены Кёи и Хроме отворились, и внутрь вошли двое мужчин в чёрных костюмах.       — Поскольку кольца в самом начале игры изымаются, получить их обратно можно только в случае победы. Для вонгольских игроков правило ещё интереснее: они будут сражаться не за свои кольца, а за кольца друг друга. Таким образом, можно уклониться от боя, но тогда оставить своего товарища безоружным. Выбор за каждым из участников! У Скалы и Мегги есть стимул сражаться! Есть ли он у Вонголы?       К Кёе подошёл мужчина в костюме и протянул руку. Полоснув по ней уничижительным взглядом, Кёя бросил по-итальянски:       — И ты думаешь, я отдам кольцо?       — Можно отказаться, — кивнул мужчина, — но тогда ваша спутница сильно пострадает. Синьору Риччи нужно развлечь публику. Будет это бой или убийство — выбирать вам.       Серые, точно металл, глаза Кёи прищурились. Логикой он понимал, что, скорее всего, Хроме сейчас не в большей опасности, чем он сам, но шанс просчёта всегда имел место быть. Он не для того отбил её у Анго, чтобы потерять в этой дыре на потеху жадным извращенцам. В конце концов, ему ведь нужно победить какого-то там тайского боксёра — что ж, почему бы и нет? Он давно не разминался вволю. Без сожалений сняв с пальца Кольцо Облака, Кёя бросил его мужчине в костюме.       — Скоро я заберу его обратно, — ухмыльнулся он.       Мужчина ничего не ответил и, забрав трофей, покинул арену. Вскоре дверь распахнулась второй раз. Кёя взглянул на гостя и по его белым штанам, по голому, загорелому, накачанному торсу, по скрученной на голове повязке понял, что явился противник. Под громкий щелчок запертой двери Скала встал в центр арены и, посмотрев на Кёю, вскинул вверх ладонь. Блик от прожектора пробежал по маленькому, обвивавшему палец, кусочку металла и затерялся в узорах Кольца Тумана Вонголы. Кёя усмехнулся: интересно, Хроме сделала это добровольно или тоже повелась на сказку, будто его могут убить? Из потока мыслей Кёю вывел низкий бас Скалы.       — Таких, как ты, я щёлкаю на завтрак. Если хочешь не умереть в самом начале, выложись на весь свой максимум.       — Вот как? — улыбнулся Кёя. — Звучит неплохо, потому что я планировал вынести тебя в первые десять секунд.       — Твоё бахвальство тебе не поможет — только сила твоих кулаков.       Закончив на этом приветственную речь, Скала встал в атакующую позу с задранными под самый подбородок кулаками. Кёя тоже посерьёзнел. Без кольца он не мог открыть коробочку, а значит, не мог воспользоваться тонфами. Ушибленная ещё в тоннеле кисть отдавала ноющей пульсацией, и это не особо радовало. Что ж, видимо, и правда придётся сражаться голыми руками как есть. Стянув пиджак и расстегнув пуговицы на рукавах рубашки, Кёя поднял кулаки.       Хроме резко вскинула голову, когда дверь отворилась и на арену вышла высокая шатенка в пёстрой одежде, свойственной рестлерам.       — Значит, это ты? — девушка презрительно скривилась, оглядев Хроме. — Выглядишь так, будто голодала последний год. Хотя вы, азиатки, все тощие, как жерди.       — Пусть у меня и не такие выдающиеся формы, как у тебя, но от голода я не страдала, — спокойно ответила Хроме.       — Ха! Отлично, потому что жалеть я тебя не буду! И ещё: не надейся на честную игру. Я люблю бои без правил, — Мегги вскинула руку с выставленным средним пальцем. На нём серело Кольцо Облака Вонголы.       В ответ Хроме улыбнулась.       — Это хорошо, что ты не против трюков — у меня как раз есть один в запасе.       Хроме подняла руки на уровень груди, неспешно развела их в разные стороны и сжала пальцы. В её ладонях уже покоился материализовавшийся трезубец.       — Эй! Как ты это сделала?! — воскликнула Мегги, тыча на оружие. — Пользоваться кольцами и коробочками запрещено!       — Мне не нужны ни кольцо, ни коробочка, чтобы создать это оружие. Оно — результат моих собственных иллюзий. И ещё, — Хроме прокрутила трезубец и легонько стукнула им о землю. — Не потеряй то кольцо. Совсем скоро я заберу его.       — Ну попробуй, девка!.. — прошипела Мегги.       Хроме крепко сжала трезубец. Мгновение — и обе девушки бросились друг на друга.       — Мне не по душе, когда моё мнение умышленно игнорируют, — глядя то на один монитор, где Хроме трезубцем отразила атаку соперницы, то на другой, где Кёя мощным хуком слева пошатнул противника, Мукуро сложил руки на груди.       — Слышу в твоём голосе холод, — хмыкнул Никомедо.       — Я не для того спасал Хроме, чтобы отправить её на бои с тотализатором.       — Ты о той девчушке? Ну, может, она и не выглядит сильной, зато своё дело знает. Смотри, Мегги не позволяет себе расслабиться, — усевшись поудобнее, Никомедо почесал за воротом бордовой рубашки, на нагрудном кармане которой была вышита золотая надпись: «Только лучшее».       На экране в это время Хроме то и дело орудовала трезубцем, стараясь не позволить Мегги подобраться к себе. В реслинге — она знала — стоит только сойтись, и преимущество у того, чьи захваты крепче. Насчёт силы своих рук Хроме не обманывалась, а вот в длину трезубца верила твёрдо. В какой-то момент, обдумывая, как бы отобрать кольцо, она ослабила бдительность и очнулась уже, когда Мегги возникла у неё за спиной. Хроме едва дёрнулась, а две крепкие ладони уже перехватили её трезубец и потянули на себя. Рывок — и Хроме зажало между стоявшей позади соперницей и собственным оружием. Его древко нещадно впечаталось в горло, и каждый новый вдох давался труднее предыдущего. Вырвался первый хрип, и кровь, прилившая к голове, разукрасила щёки.       — Попалась, блондиночка, — услышала Хроме над ухом жаркий шёпот и даже не поняла, что обращаются к ней.       Ноздри щекотал сладковатый запах чужого дезодоранта, смешанного с потом, желудок подташнивало, а горло болело так, что казалось, трахея с жутким хрустом вот-вот сломается. Наконец собравшись с силами, Хроме сильней упёрлась в свой трезубец, как вдруг нога Мегги очутилась у неё где-то на бедре и буквально обвила её собственную ногу. Хроме пошатнулась: равновесие стремительно таяло. Увлекаемая Мегги, она камнем падала на землю. Предвиденье собственного поражения кадрами диафильма пронеслось перед взором. Если она сейчас упадёт на соперницу, то удар от падения сломает её сопротивление, и Мегги останется лишь сильней дожать трезубец. Она, Хроме, не выдержит удушья и потеряет сознание. Вот так всё и произойдёт. Если… не изменить это прямо сейчас!       Уже падая, Хроме разжала пальцы, и трезубец — её иллюзия — развеялся пылью. Ладони Мегги опустели, ей стало не за что держаться, и она грохнулась на пол. Хроме упала сверху, режущий свет прожекторов ослепил, воздух выбило из груди, но, даже не пришедшая в себя, она успела вонзить локоть сопернице под рёбра. Обе девушки, шатаясь, вскочили. Мегги бросилась на Хроме, но один раскидистый взмах последней — и расстояние между ними вновь увеличилось. Запал чуть иссяк, и Мегги, под жар протяжного выдоха распрямив сжатое пружиной тело, коснулась своего плеча: между пальцами струилась тёплая, липкая кровь. Она подняла взгляд на Хроме: в руке у той играл бликами софитов наконечник трезубца.       — Вот видишь, — одобрительно кивнул Никомедо, под вопли зрительской толпы глянув на текущие ставки. На экранах, под видео с боями, обрамлённые таблицей цифры будто ожили, всё накручивая и накручивая счётчик. — Я же тебе говорил, что зрелище будет отменным. Мне нравится то, что я вижу, поэтому я склонен принять твоё предложение.       — Склонен принять? — Мукуро недоверчиво покосился на него сверху-вниз. — Я думал, что ты принял его, когда нажал на кнопку.       — Ты же понимаешь: платить за кота в мешке не стал бы ни один уважающий себя делец. Мне нужно было увидеть товар лицом.       — Надеюсь, ты удовлетворён, потому что я крайне недоволен, — всё ещё хмурился Мукуро.       — Человеку, который обманывает всех и вся, не понравилось, когда провели его? — казалось, Никомедо изрядно забавляла ситуация и, в особенности, хмурое лицо Мукуро. — Тебе бы, старая крыса, поменьше апломба — тогда, глядишь, и стал бы поизворотливее.       — И эту чушь мне говорит зарывшийся под землю торгаш, делающий деньги на глупцах, считающих себя пророками.       — Ты к этому торгашу пришёл за помощью, — сверкнул угрожающе-острым взглядом Никомедо, — так что веди себя подобающе. И да, кстати! — его лицо мгновенно расслабилось, а глаза хищника смягчились до любопытных. — Вон тот парень тоже ничего. Ты явно болеешь за девчонку, но её товарищ не меньше заслуживает внимания. Отменный экземпляр.       Мукуро перевёл взор на монитор с Кёей. Не вызывало сомнений, что Никомедо прав: Хибари Кёя действительно очень сильный боец. Но выстоит ли он врукопашную против мастера боевых искусств? Мукуро не был уверен, и у него поневоле возникал интерес.       А Кёя меж тем уворачивался от крепких накачанных рук и быстрых, точно ветер, ног. Скала уже не раз пробил его оборону, и следы от метких атак кровью капали со лба и разбитой скулы. Костяшки пальцев сильно покраснели и стёрлись, рубашка под мышками и на спине темнела пятнами пота, несколько пуговиц отлетело и ещё одна жалко болталась на ниточке. Разбавленный, солёно-кислый вкус во рту обострял понимание происходящего, и Кёя не обманывался: его позиция слабее, чем у оппонента. Он редко сражался врукопашную — в основном использовал оружие, — а вот его противник только на этом и специализировался. Крепко сбитый, загорелый, мускулистый — он явно не один десяток лет посвятил тайскому боксу. Но это всё не имело значения, потому что Кёя не собирался проигрывать.       Подскочив к Скале, Кёя выбросил кулак, увернулся от встречной атаки и очутился у него за спиной. Оплетающий захват вокруг шеи — и Кёя резко напряг руки. Но Скала не стал хвататься в попытках высвободиться — напрягши шею, он согнул локоть и со всей мощи вонзил его сопернику в бок. Кёя дёрнулся, сквозь стиснутые зубы с шумом вырвался воздух, но он не расцепил захват. Ещё сокрушительный удар локтём и ещё один — руки разжались, и Кёя, согнувшись, попятился назад. Грудь содрогалась от мучительной рези, лёгкие как будто сжало судорогой, и, стараясь вдохнуть, он поднял голову. Полоса чужих белых штанов лентой пронеслась перед глазами, а потом обрушилась боль. Кёя отлетел прочь, точно сорванная с крюка боксёрская груша. Удар о стену встряхнул сознание, колени не удержали вес и Кёя сполз на пол. Челюсть пылала так, будто по ней ударили молотком, а во рту становилось всё солонее. Кёя быстро проскользил кончиком языка по кровоточащим дёснам — вроде бы, всё цело. Лишиться зуба казалось совсем уж неприемлемым.       — А ты сильный, — криво оскалился Кёя, стирая слюну и кровь с губ. — Я с удовольствием забью тебя до смерти.       — Охотно жду этого, — без тени возмущения кивнул Скала.       Кёя, придерживаясь за стену одной рукой, поднялся на ноги. В животе кололо, словно он проглотил своего Ежа Облака, рёбра сбоку ныли, подбородок тоже горел и пульсировал красным, стёртые костяшки пальцев саднили — давно он так не махался. Поведя ушибленным плечом, Кёя выпрямился: бой становился всё интереснее.       — Извини, я не стану давать тебе время на отдых, — произнёс Скала и метнулся к противнику.       — Мне он и не нужен.       Скала быстро очутился рядом с Кёей и подпрыгнул, уже в прыжке занося ногу для удара. Кёя нырнул вниз, чувствуя, как волосы на затылке затрепетали от просвистевшего ветра. Когда же, промазав, Скала приземлился, Кёя нанёс удар. Точный, сильный — удар в колено сбоку заставил Скалу закричать и рухнуть на землю. Мениск сместился, и вместе с ним пробудилась дикая боль, не дававшую не то что встать, но даже разогнуть ногу. Хватаясь за колено, Скала попытался было подняться, но новый приступ жгучей боли скрутил его в лихорадке.       — Можешь не стараться. Ты проиграл, — возвышаясь над ним, спокойно произнёс Кёя. — Но это был хороший бой. Мне понравилось. А теперь отдай кольцо.       Сквозь туго стиснутые зубы едва сдерживая не то стоны, не то рычание, Скала посмотрел на своего одержавшего верх противника. Боль, гнев, смятение, разочарование — клубящийся поток эмоций бурлил в его жжёных от пота глазах, но итог уже было не изменить. Бой окончен, хотя и так неожиданно.       — Оно твоё… — рвано и горячо дыша, Скала стянул Кольцо Тумана с пальца и протянул Кёе.       Наклонившись, Кёя взял трофей. Тёплое, кольцо всё ещё хранило следы недавнего боя. Но это было чужое тепло, неприятное. Хотелось, чтоб оно скорее остыло и холодным кусочком металла поблёскивало на пальце хозяйки.       Кёя сжал в ладони Кольцо Тумана Вонголы. Итак, он победил — об этом свидетельствовал и лежавший на земле поверженный соперник, и захлёбывающийся довольством, рвущийся сквозь решётку ор толпы. Но что дальше? Подчиниться и ждать, пока Хроме закончит свою работу? Кёя усмехнулся: играть по чужим правилам никогда ему не импонировало. Лениво оглядевшись, Кёя заприметил валявшийся в углу свой пиджак. Подойдя и подняв его, он небрежно отряхнул ткань и, перекинув пиджак через локоть, направился к двери. Негромкий стук практически заглушили крики зрителей и рычание скорчившегося на земле Скалы, но его оказалось достаточно. Раздался писк магнитного замка, и на пороге возник уже знакомый мужчина в чёрном костюме.       — До конца боя вашего товарища вам придётся остаться здесь. Только так станет ясно, каков общий итог поедин…       Мужчина согнулся пополам, выдохнув так резко, что с губ брызнула слюна. Неожиданный удар в солнечное сплетение ошеломил его. Пальцы разжались, и магнитная карточка-ключ выпала из его руки. Ещё один удар ногой — и мужчина отлетел прочь. Глубоко вдохнув полной грудью, Кёя размял шею. Только тут, на свежем воздухе, сразу стало ощутимо, насколько сильно их арена пропахла потом, а кольнувший сквозь промокшую одежду холодок напомнил о пышущем внутри жаре. Но это всё осталось позади, а Кёя не любил оглядываться. Наклонившись, он поднял с земли карточку-ключ. Дело оставалось за малым. Пройдя с десяток метров вдоль стены, он остановился перед другой дверью; рядом с ней висел такой же магнитный замок. Не раздумывая, Кёя приложил карточку. Раздался писк, и дверь отворилась.       Чужая арена встретила Кёю уже знакомым тёплым воздухом, свистом трезубца и оборвавшимся криком: «Сдохни, мразь!». Мегги без сознания рухнула на пол, пока трезубец в руках Хроме всё ещё танцевал в воздухе триумфальные обороты. Убедившись, что её соперница повержена, Хроме разжала ладони, и оружие исчезло.       — Быстрее, чем я думал.       От неожиданности Хроме обернулась и увидела на пороге Кёю. Судя по его потрёпанному виду и следах крови на лице и одежде, ему хорошо досталось. Хотя и ей самой досталось не меньше. Устало выдохнув, Хроме зашагала ему навстречу, чуть прихрамывая на одну ногу — после падения разбитое колено всё ещё ныло, — но потом вспомнила и пошла обратно. Поравнявшись с бессознательной Мегги, она присела на корточки; стрелки на порванных колготках с тихим жужжанием поползли ещё выше. Быстро отыскав нужную руку соперницы, Хроме стянула с её пальца Кольцо Облака. Вот так. Теперь точно всё. Подойдя к Кёе, она протянула ему кольцо.       — Вот. Это твоё.       Приняв его и надев, Кёя запустил руку в карман брюк и извлёк оттуда собственный трофей. Кольцо Тумана снова было холодным. Улыбнувшись, Кёя перебросил его Хроме.       — Спасибо, — кивнула она, поймав его и надев на палец.       Финал. Они победили. Под восторженные крики толпы они обменялись кольцами.