Враг у твоих дверей

      — Что будет, когда я тебя вспомню? — Саша с вызовом посмотрела на яута.       Сколько уже прошло времени? По земным меркам они вернулись с планеты Арак'клейм-нур в клан Нигнур’ктара три месяца назад. По здешнему времяисчислению прошло чуть больше, чем миг. Вожак правил стальной рукой. Он сурово покарал отступников, подарил прощение достойным и преклонившим колено. Мудрый правитель. С ним атолл вернулся в прежнее русло и избежал гибели и междусобиц.       — Ты захочешь убить меня, — Моргард растянул верхние жвала в подобие улыбки. Устращающая и одновременно лукавая «ухмылка».       Саша недоверчиво посмотрела на него и прищурилась. То есть то, что он принёс ей завтрак, хотя Нигнур’ктар настойчиво велел опасаться этого нахального яута, ничего не значило? Она посмотрела на стол. Ничего подозрительного: на резном подносе причудливые небесно-голубые фрукты, вода в бутыли с высоким витиевато закрученным горлышком. Ещё жареное мясо. Саша взглянула на яута и вопросительно приподняла брови. Она не понимала, правда не понимала.       Моргард не раз получал хороших нагоняев за свои якобы тайные вылазки в отсек с уманкой. Но запретный плод так сладок. Тайны. Сплошные тайны, покрытые мраком глубокого космоса. Чёрного, пугающего и завораживающего. Каждый раз Саша смотрела на Моргарада, долго, пристально, словно хотела забраться под его толстую кожу, и в итоге произносила одну и ту же фразу: «Я не могу вспомнить тебя, но почему-то ты важная часть моей жизни».       Высокий. Сильный. Изумрудную кожу покрывали многочисленные шрамы. Ещё недавно валары были всего лишь пустыми отростками, без единого знака отличия, словно у младенца. И вдруг стали появляться унтары: сначала железные, простые, ничем не примечательные. С каждым днём появлялось всё больше унтаров. С количеством росло и качество: серебряные, золотые, резные, красные и синие бусины. Сегодня появилась цепочка, обвивающая два передних отростка.       А руки… Хотелось в них упасть и погибнуть в медовых обещаниях.       Моргард свободно развалился в широком кресле и с интересом разглядывал Сашу. Иногда в его глазах вспыхивала еле уловимая насмешка, но Саша успевала заметить её. Как ему удавалось проскользнуть сюда? Он ведь и сам видел, какая тут охрана у дверей. Стерегли пленницу хорошо. Постойте. Какая же она пленница? Гостья.       Нет. Всё-таки пленница, но на особых условиях, со всеми удобствами. Золотая клетка «Всё включено».       Сашин взгляд скользнул по лицу яута и остановился на жвалах. Моргард никогда не отвечал на вопрос, где он потерял бивень. Саша встала с лежанки, подошла к яуту и протянула руку. Он не остановил её. Не оттолкнул. Пальцы мягко коснулись перепонки, затем ровного спила. Звериный взгляд был устремлён на Сашу.       — А если я сделаю так?       Саша с вызовом посмотрела на яута, перехватила его за нагрудные ремни и забралась на колено. Она никогда не была легкомысленной девчонкой, что-то всегда тяготило её, не давало покоя. Будило по ночам и приносило кошмары. Кровавые. Ужасные, как смерть от руки яута. Но что-то подстёгивало Сашу пробовать этого засранца на прочность. Каждая их встреча походила на карточный бой: одна карта билу другую, но тут же летели козыри. Сражение до последнего туза, а на кону всегда голова королевы.       Моргард без зазрения совести — хотя откуда у яута совесть? — приобнял Сашу за талию и склонил голову набок.       — Ты бы никогда себе этого не простила, — пророкотал он.       — Почему? Мне правда интересно, расскажи.       Саша убрала за ухо выбившуюся пшеничную прядь и приготовилась к любому ответу. Пусть к очередному кусочку пазла, рано или поздно картина всё равно сложилась бы. Моргард, не задумываясь, ответил низким, плавящим любую, даже самую неприступную крепость голосом:       — Потому что я твоя смерть.       Саша хохотнула и одарила яута снисходительным тоном:       — На атолле каждый яут — моя смерть.       Моргард склонился и коснулся бивнем Сашиного уха. Жарко вдохнул аромат тонкой белой кожи и коснулся шеи когтем. Провёл по бьющейся жилке. И подцепил за подбородок, заставляя Сашу поднять голову и посмотреть на яута.       — Я твоя личная смерть. Если бы ты это вспомнила, то проклинала бы меня.       Возможно. Но здесь и сейчас Саша не испытывала к Моргарду ни ненависти, ни презрения, ни брезгливости. Он всего лишь яут. Опасный. Несомненно, опасный, как и все прочие яуты. Но руки, обнимающие её, такие сильные, обещающие нежность. К чему сопротивляться, если Саша даже не помнит зачем. А дыхание сладкое, обжигающее. Утонуть в объятиях и не пытаться ничего вспомнить. Зачем? Прижаться бы да забыться.       Если яут друг, он всегда защитит.       А если он враг?       Саша убрала с талии тяжёлые руки Моргарда и соскользнула с его колена.       — Уходи…       На языке так и вертелось: «…пока я не совершила ошибку». Недолгие встречи начинались и заканчивались одинаково. Саша подступала к краю пропасти, но ей всегда хватало сил отвести взгляд от губительной бездны и не пасть в её пугающую пустоту.       Яуту и правда пора было уходить. Ни один его визит не ускользал от вожака, но Саша неизменно отвечала ему, что нет надобности усиливать охрану или запрещать молодому яуту приходить сюда. В последний их разговор с Нигнур’ктаром он щёлкнул жвалами и фыркнул, насмешливо глядя на Сашу: «Ты ещё пожалеешь о своём решении, уманка».       Возможно.       А пока дверь с тихим шуршанием закрылась за Моргардом, и Саша снова осталась одна наедине со своими мыслями. «Кто же ты?» — прошептала она в пустоту.