***
Первое, что он почувствовал, была боль. Ему было больно. Его голова вот-вот взорвется. Взрыв? Почему это слово показалось ему знакомым? — Умхмх, — застонал он. — Питер? Ты меня слышишь? Можешь открыть глаза? — голос был громкий. Все было слишком громко. — Давай же. Питер моргнул, и в поле зрения появилось расплывчатое лицо Капитана Америки. Питер нахмурился. Даже это было больно. — Он очнулся, — Стив вздохнул с облегчением. — Питер, посмотри на меня, — Питер перевел взгляд на голос справа. Брюс тоже был здесь. Где здесь? Что случилось? Почему у него так болит голова? — Что? — прохрипел он, дальнейшие слова застряли у него в горле. — Давай. Маленькими глотками, — Брюс протянул ему соломинку, и Питер сделал глоток. — Что случилось? — снова спросил он, облизнув губы. — Это ты нам скажи. Что ты помнишь? — спросил Брюс. Питер заметил, что он находится в медотсеке. Но почему? Ему было трудно заснуть. Ему приснился плохой сон? И он спустился в лабораторию и… О нет. — Я облажался, — прошептал Питер. Может быть, ему нужно чуть больше воды. Брюс поджал губы, но Питер видел, что он действительно обеспокоен. Стив выглядел испуганным. Взгляд Капитана Америки привел его в замешательство. Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, в голове у него сильно запульсировало. — Моя голова, — он вздрогнул и попытался дотронуться до нее рукой, но Брюс перехватил ее и положил обратно на кровать. — Ты сильно ударился и не приходил в себя несколько часов. Мы уже начали волноваться, — объяснил Брюс. Боже, это действительно очень больно. Он чувствовал себя ужасно. — Я хочу… — он зажмурился от боли. — Мне нужен Тони. — Он уже в пути, Питер, — Стив взял его за руку. Обычно это чертовски раздражало его, но сейчас он готов был принять любое предложенное утешение. — Где он? — Почему Тони здесь не было? Он должен быть здесь. Он не должен быть здесь? — Он в Японии, помнишь? Но он уже в пути. Он идет. — Прошу. Он мне нужен, — его даже не волновало, что его голос звучит слабо и жалобно. Подобно ребенку. Ему было больно, мысли путались. — Умоляю. Мне нужен Тони. Я хочу к Тони. Я хочу к отцу. — Я знаю, приятель. Я знаю, — Стив выглядел потрясенным и крепче сжал его руку. — Я позвонил ему. Он уже в пути. Обещаю, он будет здесь, как только сможет. Но Питер хотел его сейчас. Он нужен ему сейчас. Вспышка боли буквально пронеслась по черепу. Это было уже слишком. Он собирался… у него едва хватило времени повернуть голову, чтобы не подавиться собственной рвотой. — Питер! Рвота была худшим, что только могло сейчас случиться. Самым худшим. В его глазах вспыхнули огоньки. Боже. Его голова все еще была на месте? Он действительно подорвал сам себя? Когда он закончил давиться, у него даже не было сил снова открыть глаза, чтобы проверить. Черт, он был уверен, что его только что стошнило на Стива. Он застонал. Он услышал, как Брюс и Стив зовут его по имени, но почувствовал, что сознание покидает его, и на этот раз он этому обрадовался.***
Тони приземлился на базе в броне Железного Человека. Он со скоростью света вышел из костюма и бросился к лифту. — В медотсек, — Пятница мгновенно подчинилась. Лифт рухнул вниз словно подкошенный. Двери открылись, и он бросился к единственной кровати, все еще тяжело дыша от страха, а не от напряжения. Брюс встал перед ним. — Я хочу его видеть, — Тони попытался протиснуться мимо него, но Брюс преградил ему путь. — Дай мне взглянуть на него. Брюс схватил его за плечи. — Он выглядит довольно плохо, но с ним все будет в порядке. С ним все будет хорошо, Тони. Хорошо? Ты меня слышишь? Тони кивнул и прошел мимо Брюса, как только тот отпустил его. Он мгновенно оказался рядом с Питером. Брюс был прав. Питер выглядел ужасно. Глаза его были закрыты. Он был бледен, его лоб был забинтован, отчего волосы смешно торчали вверх. Носовая канюля доставляла ему кислород. Его правая рука и грудь были забинтованы, и он весь был покрыт трубками и проводами. Он выглядел таким маленьким и беспомощным. Стив встал и уступил свое место рядом с Питером, чтобы освободить место для Тони. Тони едва удостоил его взглядом, когда наклонился над Питером и нежно провел рукой по его волосам, прежде чем обхватить щеку, избегая всего, что выглядело болезненным. Питер даже не пошевелился, но он был теплый. Живой. — Он недавно просыпался. Он спрашивал о тебе. Сказал, что хочет к отцу, — тихо сказал Стив. Питер спрашивал о нем, называл папой, но его там не было. Он резко прижал пальцы к глазам, пытаясь сдержать слезы от этой мысли. Рука Стива опустилась на его плечо и сжала его. Тони попытался взять себя в руки. — Я в порядке, — угрюмо сказал Тони. — С ним все будет в порядке. Он крепкий парень, — успокоил его Стив. Тони схватил Питера за руку. — Что с ним? Насколько он ранен? Потому что он выглядит… — Тони адресовал вопросы Брюсу, который стоял по другую сторону кровати. — У него серьезная травма головы, но внутричерепного кровотечения нет. Ожоги первой и второй степени на правой руке и груди. Должно быть, он отворачивался перед взрывом. Четыре сломанных ребра на левом боку. В целом ему очень повезло. Такой взрыв убил бы обычного человека, — Брюс поморщился после последнего заявления. Тони закрыл глаза и крепче сжал руку Питера. Он глубоко вздохнул. — Какого хрена это произошло? — Как это могло случиться? Он верил своим друзьям, верил, что они защитят его ребенка, а они не справились. Питер был буквально поломан. Он лежал перед ним такой беззащитный и травмированный. Он не должен был оставлять его. Это его вина. Стив и Брюс обменялись долгими взглядами, но заговорил Стив. — Я спал, когда Пятница объявила тревогу. Она кричала, что в лаборатории произошел взрыв. И что Питер был там, — Стив помолчал, провел рукой по лицу и судорожно вздохнул. — Я добрался туда первым. Питер… он… он лежал без сознания на земле, и это место было просто уничтожено. Похоже, его швырнуло через всю лабораторию на один из верстаков. Брюс добрался туда сразу после меня. Мы вытащили его и привезли сюда. Стив сделал еще один вдох и продолжил: — Остальная команда тоже была здесь, пока Брюс не выгнал их пару часов назад. Они сейчас внизу, пытаются все убрать. Образ Питера, безвольно лежащего на полу лаборатории, не выходил у него из головы. Тони покачал головой. — Во-первых, почему он оказался там посреди ночи? И что, черт возьми, вызвало такой взрыв? Ты уже должен знать. На этот раз Брюс взял инициативу на себя и объяснил: — Судя по тому, что мы смогли выяснить с помощью Пятницы, Питеру приснился кошмар, и он решил спуститься в лабораторию. Он возился со своей паутиной и взял с полки не ту пробирку. Он, вероятно, не сделал бы ошибки, но я там все перестроил перед тем, как лечь спать. Он взял пробирку, где был чистый калий. Должно быть, он устал или отвлекся, потому что не проверил этикетку. Когда он налил… ну… бум. Тони покачал головой. — Его не должны были пускать в лабораторию одного. — Мы знаем Тони, мы… — начал Стив. — Пятница, — Тони прервал Стива. — Почему ты пустила Питера в лабораторию одного? — Питеру разрешен полный доступ. — Нет, только если он с кем-то, — Тони точно знал, что он составил протокол на этот счет. — Нынешний протокол требует, чтобы я информировала вас, если Питер попытается войти один, а не ограничивала его. Вы не присутствовали на объекте, поэтому никто не был проинформирован. — Питеру не разрешен доступ ни в одну из лабораторий или мастерских в одиночку. Ограничивай его доступ и сообщай мне. Всегда. — Да, босс. Протокол изменен, — сказала Пятница, в ее голосе было слышно сожаление. Боже, как он мог допустить такое? Он был так небрежен. Сколько других протоколов, касающихся Питера, не были идеальными? Питер не должен был иметь возможность находиться в лаборатории без присмотра. Это было опасно. Он только что доказал это. Он подумал о других вещах, которые могли бы навредить мальчику. Еще более летучие химикаты. Инструменты. Сварочная горелка. Броня Железного Человека. Дуговой реактор. Боже. Если бы он напортачил с дуговым реактором, то сравнял бы базу с землей. — Это не твоя вина, Тони, — сказал Брюс. — Питер пошел туда один. Он должен был знать, что ему не разрешено это. Он взял ингредиент с полки, к которой не должен прикасаться. Это не твоя вина. — Ну и что? Хочешь сказать, это его вина? Он заслуживает того, что получил? — Тони рвал и метал. — Конечно, нет! Никто не виноват. Это просто кошмар, но с Питером все будет хорошо. Какое-то время ему будет больно, но он поправится. Вот что важно. Не ищи, кого обвинить, — уговаривал его Брюс тихим голосом. Тони провел рукой по волосам. Он не хотел набрасываться на Брюса, но был вне себя. Питер был ранен. Он бросил его, и парню досталось. Теперь он был его отцом. Его работа заключалась в том, чтобы не допустить этого, а он уже потерпел неудачу. — Вы сказали, что ему приснился дурной сон? Поэтому он пошел туда один? — спросил Тони, наблюдая за дыханием Питера. Ему нужно было понять всю последовательность событий, которые привели к этому, чтобы убедиться, что больше подобное никогда не повторится. — Так нам сказала Пятница, — ответил Стив. Он нахмурился. Это была странная информация от Пятницы. Интересно, есть ли на то причина? Было ли в этой ситуации что-то еще? — Пятница, ничего не хочешь мне сказать? — Тони нежно провел рукой по волосам Питера. Небольшая пауза перед ее ответом была достаточно четким знаком. — Согласно действующим протоколам конфиденциальности, я не могу делиться этой информацией, если только вы не запросите об этом. Брови Тони взлетели вверх. Значит, она хотела, чтобы он кое-что узнал, но сама рассказать не могла. — Пятница, расскажи мне все, — скомандовал Тони. — Да, босс. И она рассказала. История была не из приятных.***
Темноту прервали голоса. Он не мог разобрать, о чем они говорят, да и не хотел. Если он попытается, то может покинуть темноту, а это плохо. Он не мог вспомнить почему, но знал, что хочет остаться в этом блаженстве небытия. Некоторое время он плыл, но голоса постепенно становились громче. Темнота исчезала. Ощущения возвращалось. Ой. Вот именно. Вот почему он не хотел покидать темноту. Было очень больно. Он застонал, когда сознание вернулось к нему. — Питер? Ты не спишь, малыш? Он не хотел просыпаться. Но голос был приятный. Он открыл глаза, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться. О да. Лаборатория, аварийная ситуация, взрыв. Он пострадал. Он был в медотсеке. А Тони — нет. Стоп. Тони был здесь. — Эй, — Тони навис над ним с напряженным видом. Увидев, что Питер очнулся, он слегка улыбнулся ему. — Ты здесь, — прохрипел Питер. — Я здесь, — Тони сжал его руку. Питер простонал. Говорить было трудно. Голова раскалывалась. Но он был счастлив, что Тони здесь. Что-то напряженное развернулось в нем. — Как ты себя чувствуешь? — У меня болит голова, — он хотел потрогать ее, чтобы убедиться, что она цела, но Тони держал его за левую руку, а правая рука вместе с грудной клеткой была напряжена и болела. Лицо Тони исказилось от этого признания, как будто ему было больно. — Я понимаю. Приступы боли не прекращались. Вот почему он не хотел просыпаться. Он закрыл глаза и не смог сдержать стона. — Ты можешь ему что-нибудь дать? — Тони звучал отчаянно. — Минутку, — Брюс все еще был здесь. — Питер, сожми мою руку, — Брюс сжал его пальцы. Питер прислушался. Брюс заставлял его выполнять кучу других команд и задавал глупые вопросы, например, как его зовут, и где он находится. Это утомляло его и усиливало боль в голове. — Еще одно, Питер. Открой для меня глаза, — Питер действительно не хотел, но все равно сделал это. — Следи за моим пальцем, — да, только вот от этого голова болела еще сильнее. Вот черт. И вдруг без предупреждения Брюс направил ему в глаза яркий свет. Казалось, он вонзил в его череп раскаленные иглы. Он задохнулся от боли и очевидно, у него сработал рвотный рефлекс. Брюс, должно быть, увидел это по его лицу, потому что быстро перевернул его на бок, а потом его вырвало прямо на Тони, сидящего на кровати. Боже, это было ужасно. Так больно. Почему так больно? Почему они не помогают ему? Ему казалось, что он умирает. Даже плакать было больно. Он жалобно заскулил. — Сделай что-нибудь! — закричал Тони, и звук выстрелил еще сильнее, загоняя кучу кинжалов в его череп. — Я… Я… — голос Брюса звучал взволнованно. — Одну секунду. — Быстрее! — Я даю тебе обезболивающее, Питер. Скоро станет лучше, — Брюс попытался его успокоить. Он не мог ответить. Весь его мир сузился до боли. Словно это и было все его существование. До… наконец-то все кончилось. Он медленно расслаблялся, пока не почувствовал, что его голова не рискует разлететься на миллион кусочков. Кто-то вытер ему лицо и рот теплой мочалкой. Питер снова открыл глаза. Тони. О Боже, его вырвало на Тони. — Мне очень жаль, — язык у него заплетался и слова выходили невнятно. — Все в порядке, — Тони вытер лицо и отложил полотенце в сторону. — Тебе лучше? Очевидно, он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы заплакать. Он так устал и ему больно. — Я не хотел. Не хотел, чтобы меня стошнило на тебя. Или на Стива. Меня вырвало на Капитана Америку, — последнюю часть он произнес так, словно это было худшее, что могло случиться в мире. Тони попытался его успокоить. — Все в порядке, Питер. Меня это не волнует. И я обещаю, что Стиву тоже все равно. Мы просто хотим, чтобы тебе стало лучше. — И я… я не хотел взрывать лабораторию. Это был несчастный случай. Извините. — Тшш, все хорошо. Нам не нужно говорить об этом прямо сейчас. Все будет хорошо. Брюс только что дал тебе хорошее лекарство. Это поможет. Просто закрой глаза и позволь ему сработать, — Тони провел рукой по его волосам. — Закрой глаза, ребенок, — Питер послушался. Тони продолжил гладить его по волосам. Это было приятно, хотя в голове продолжало стучать. Он чувствовал, как сон тянет его за собой. Он был рад, что Тони здесь. Он знал, как занят этот мужчина, но все же не хотел, чтобы тот уходил. Он скинул такую слабость и капризность на наркотики, которыми его сейчас накачали и пробормотал: — Не уходи. — Я никуда не уйду, — успокоил его Тони. — Я буду здесь, когда ты проснешься. Голова все еще болела, но он чувствовал себя лучше, зная, что Тони не оставит его. Он позволил наркотикам сделать свою работу и стереть мир с лица земли.***
В следующий раз он проснулся мгновенно. Только что он спал, а в следующее мгновение уже проснулся. Он несколько раз моргнул. Голова все еще болела, но он чувствовал себя лучше, чем в последние пару раз, когда просыпался. Это было почти терпимо. Но он чувствовал головокружение и тошноту. Как долго он спал? Он повернул голову и тут же увидел Тони. Мужчина был одет в зеленый спортивный костюм, он закинул ноги на кровать Питера, сгорбился в кресле и крепко спал. Он все еще держал Питера за руку. Питер воспользовался моментом, чтобы оценить свое состояние. Кроме головы, правый бок и рука постоянно горели, а левая грудь ныла при каждом вдохе. Что-то защекотало ему нос. Он выскользнул из руки Тони и почесал его. Он обнаружил там канюлю и попытался вытащить ее. — Эй. Оставь ее, — Тони схватил его руку и отдернул ее, продолжая держать, пока он поправлял канюлю на лице Питера, чтобы она была на месте. — Чешется, — пожаловался Питер, и Тони опустил ноги на пол и потянулся, просыпаясь. — Тебе лучше? Брюс немного увеличил твои болеутоляющие. — Ммм, — может, это и объясняет странное чувство. — Я чувствую себя странно. Словно плыву? — упс, он не хотел говорить это вслух. В глазах Тони блеснули веселые искорки, но лицо оставалось обеспокоенным. — Сколько… — он сделал паузу, чтобы прочистить горло, но его голос надломился. — Который час? Тони взглянул на часы и ответил. — Уже поздно. Питер не оценил неопределенный ответ. — Пятница, который час? — Сейчас три часа утра, — значит, он был здесь уже целый день? И ему все еще так плохо? Он, должно быть, сильно напортачил. — Ты, похоже, чувствуешь себя лучше, — веселье из глаз Тони перешло в легкий изгиб уголка рта. — Могу я… — он снова откашлялся. Было так сухо. — Можно мне воды? — Да, — Тони спешно поднялся и ушел. Но вскоре вернулся со стаканом. Прежде чем Питер успел сообразить, как сесть и выпить, Тони сел на кровать рядом с ним, обхватил его рукой за шею и приподнял, пока он подносил стакан к губам. Питер знал, что возможно, будет смущен тем фактом, что не может даже сесть самостоятельно, но сейчас вода была слишком вкусной, чтобы обращать на это внимание. Он осушил стакан. Тони отодвинул его и опустил обратно на подушки. Из-за этих движений у него перехватило дыхание и закружилась голова. — Ты в порядке? — спросил Тони, очевидно заметив его смущение. Питер попытался отмахнуться от его беспокойства, но его рука в конечном итоге просто упала на постель. — Просто устал, — он все сильно преуменьшил. — Тогда поспи, — на лице Тони появилось мягкое выражение, которого Питер не мог припомнить. — Но я только что проснулся, — слабо запротестовал Питер, не открывая глаз. Он знал, что не сможет оставаться в сознании. Это отстой. Сознание исчезло так же быстро, как и появилось.***
Питер растерянно заморгал. Он был уверен, что всего секунду назад был на яхте, а теперь уставился в потолок. Где же небо? Разве он только что не был на корабле, брошенный там один, раскачивающийся взад и вперед посреди океана? Потолок медленно вращался перед ним, и у него все еще было ощущение покачивания. Он был на лодке с потолком? Что это было? Ему не было весело. Качка была не так уж и сильна. Но ему было очень плохо. Он застонал и снова закрыл глаза. — Малыш? С ним кто-то был на лодке? Он думал, что один. А лодка вообще существовала? Это был сон? Или ему снится вот это? Почему так трудно думать? Он снова открыл глаза и увидел лицо Тони. Питер нахмурился. Тони выглядел растрепанным или неряшливым, или как там это называется, и встревоженным. Он волновался, потому что они оказались в ловушке на лодке? — Почему мы на лодке? — промямлил Питер. — Что? Питер? Ты проснулся сейчас? — Тони наклонился ближе. — Я хочу сойти с лодки, — заскулил Питер. Он действительно хотел. Все это покачивание начинало вызывать у него тошноту. — Мы не на лодке. Эй, — Тони слегка встряхнул его, когда его глаза снова закрылись. — Ты знаешь, где ты, Питер? — Ммм, — Питер знал. Правильно? Он был… где-то. Ответ ускользнул от него. — Скажи мне, где ты, — скомандовал Тони. Он… он должен был сжульничать. Он снова открыл глаза и огляделся. Повсюду были кровати и медицинское оборудование, и это выглядело как… — В больнице, — ответил Питер. Он был в больнице на корабле? Нет, это звучит неправильно. — Нет, ты не в больнице. Пятница, сейчас же позови сюда Брюса, — Тони казался обеспокоенным. — Ты в медотсеке, помнишь? На базе. В лаборатории случилась авария. Помнишь? — попытался Тони. Лодка называлась базой? Как странно. — Питер? — Я хочу домой, — промямлил Питер. — Ты дома, приятель. — Нет, — Питер заскулил. — Я не хочу жить на лодке. Теперь это его дом? — Что? Питер, мы не на лодке. Открой глаза и посмотри, — теперь голос Тони звучал испуганно. Но если они не на лодке, почему все качается вместе с волнами? — Что происходит? — Брюс тоже был здесь. Все Мстители были здесь с ним посреди океана? — Он, кажется, совсем запутался, — ответил Тони, явно взволнованно. — Он не знает, где находится. — Питер, — Брюс произнес его имя, и Питер открыл глаза, и его взгляд медленно сфокусировался на нем. — Можешь назвать свое имя? — Питер, — мальчик нахмурился. Это был глупый вопрос. — Какая у тебя фамилия? — Хм… — он попытался вспомнить. Он услышал, как Тони издал слабый звук, выражающий тревогу. У него ведь есть фамилия? Еще раз, что это было? У каждого была фамилия. И у него тоже… О да. — Паркер. — Ты знаешь, где находишься? — Брюс достал фонарик. Разве Тони не сказал ему? Что он сказал? Что-то, что не имело смысла. Он не мог вспомнить. — Питер? — подтолкнул его Брюс и посветил ему в глаза. Это больно, но не так сильно, как он ожидал. Почему он ожидал, что будет больно? — Где ты, Питер? — спросил Брюс. Разве он только что не спрашивал об этом? Разве Питер не ответил? Каков был ответ? — Хм… — он закрыл глаза. Он слишком устал, чтобы думать. — Понятия не имею. — Что последнее ты помнишь? — спросил Брюс. — Я был на лодке, — прошептал Питер. — Ты не был на лодке. Никаких лодок не было, малыш, — тихо сказал Тони. Питер на мгновение открыл глаза и поймал обеспокоенный взгляд, которым обменялись Брюс и Тони. Не было лодки? Ничего из этого не имело смысла. Голова болела, он чувствовал тошноту и усталость. — Я собираюсь сделать пару снимков твоей головы, Питер. Просто сиди тихо, хорошо? Брюс и Тони разговаривали друг с другом. Или может быть, они пытались поговорить с ним. Питер не был уверен. Шум стих, и он внезапно оказался на корабле. Он плавал. Солнце палило ему в лицо, ветер трепал волосы. Перегнувшись через перила и глядя на неподвижную голубую воду, он чувствовал запах океанских брызг. Раскачивание уже не было таким невыносимым. Это почти успокаивало.