Тайное южное поселение.
В последние несколько десятков лет, племя волков-оборотней потерпело значительные потери из-за войны с людьми. Сейчас у них заключено перемирие, но, нет-нет, где-то да проскакивают случаи жертв, как с одной, так и с другой стороны. Нельзя назвать это соглашение залогом идеального и непоколебимого мира, скорей уж это было похоже на холодную войну. Никто в открытую не лез в драку, но провокаторов, к сожалению, хватало. Женщин оборотней и до войны было значительно меньше, чем мужчин, а в ходе военных действий их число и вовсе изрядно сократилось. Женские особи и по сей день испытывают стресс и боятся заводить потомство, опасаясь новой войны, ведь никто не надеется на благородство людей. Каждый день как на пороховой бочке. Рождаемость снизилась, главы различных народов начали беспокоиться. Это ли не лучшее время, чтобы породниться и объединиться, чтобы дать отпор настырным людишкам? Далеко на юге имелась скрытая деревня, глубоко в старом и очень дремучем лесу. Он был так огромен и опасен, что не всякий человек осмеливался заходить туда, а если всё же случалось, то пропадал без следа. Поговаривали, что старая ведьма защищает этот лес, а кто-то утверждал, что есть хранитель, дух, что стережет его от людей и защищает всяческих мистических тварей, чьим домом приходится это место. Война дошла и до туда, но коснулась лишь краем, чего было достаточно, чтобы тамошний народ оборотней настороженно относился к чужакам. Однажды, в этот лес пришло письмо с магической птицей-весточкой, в которой правитель северной земли предлагал союз и взаимовыгодный обмен с великим воинственным народом. Условия были мало того приемлемыми, но и очень щедрыми. Всего-то нужно было встретить делегацию и заключить мир между племенами. И отдать, в качестве, дани определенное количество женщин и девушек. У Главного Старейшины не было выбора, между строк четко читалось – либо добровольно, либо силой заберем. Он и злился, и понимал, что сейчас тяжело восстанавливать их популяцию, что из-за стресса некоторые женщины больше не смогут рожать. А также то, что они предлагали выгодные условия и это говорило о том, что они очень нуждались в женских особях. Да и в конце концов, что они сделают их самкам? Они им нужны не для пыток, а для вполне конкретной цели. Всё-таки северный народ очень развитый, у них хорошая медицина и отличные лекари, условия многим лучше здешних. Может они как раз и смогут помочь бесплодным волчицам? Были и ещё минусы, которые склоняли Старейшину к согласию. Они были практически лишены защиты и связи с внешним миром. Воинов у них мало, а вот женщин и детей наоборот, о чем как-то прознали северные оборотни. Думали-передумали старшие и всё-таки выбора нет, кроме как согласиться. Лучше уж добровольно, чем снова испытать насилие. И вот уже через три дня им пришел ответ, что через полторы недели к ним прибудет делегация с севера, так сказать, на дружеский визит, и чтобы забрать «своё». Народ новость воспринял кто как. Кому-то идея резко не понравилась, те кричали и топали ногами, что так нельзя, это по-варварски. Кто-то разумно соглашался и понимал, как и Старейшина, что лучше уж мирным путем, чем огрести неприятностей. Была и третья сторона, небольшая, но все же – молодые в основном. Кто-то хотел увидеть наконец мир, пусть и такой ценой, а кто-то желал излечиться от бесплодия. Не гарант, конечно, но надежда ведь есть? Довольные-недовольные, а отбор сделать нужно было. И вот настал тот день, когда должны были прибыть гости. Всё поселение жужжало, беспокоилось, волновалось, но от неизбежного никуда не деться. Старейшина с другими старшими обсуждали прием и заканчивали последние приготовления для встречи чужестранцев. — Стол мы накрыли для десятерых воинов, как и было запрошено, — начал отчитываться седовласый старик, по правую руку от Старейшины, поджарого темноволосого мужчины за пятьдесят, — свободные девушки и женщины сейчас приводят себя в порядок и вскоре будут готовы к осмотру. Родные помогают собирать им вещи в долгую дорогу заранее, чтобы не разгневать северных делегатов. — Вина и прочее питье не забыли? — хмуро спрашивает Старейшина. — В бочонках и графинах уже ожидают гостей, — спокойно кивает старик. — Хорошо, — вздыхает устало мужчина, — что со Стинг? — А что со Стинг? — удивленно спрашивает старик. — Вы предупредили её о приходе делегатов? Судя по круглым глазам и многозначительному молчанию — нет. Старейшина тут же подскочил с места, сжимая в ярости кулаки. Если они этого не сделают — жди беды! — Идиоты! Как можно было?! Быстро отправьте кого-нибудь к Стинг! — Но она слушает только вас, — залебезил старик, на всякий случай поднимаясь и отходя на несколько шагов, — вы и сами это прекрасно знаете. — Гр-р-р-р, бестолковые, — рычит Старейшина, срываясь с места и громко хлопнув дверью, покидает избу.Где-то в лесу.
По небольшой полянке то и дело разносилось игривое щенячье рычание, потяфкивание и веселая возня. Иногда доносились фырки и короткие рыки кого-то более взрослого и сильного, но они не были угрожающими. Скорей это в рамках профилактики, чтобы уши не откусили или хвост. Светло-серая огромная волчица расположилась в центре этой маленькой поляны, положив морду на лапы, умиротворенно закрыв глаза. Вокруг неё носились резвые волчата, которые и издавали весь шум, что, кажется, слышался на другом конце леса. Какие всё-таки активные и звонкие. Но её это не то, что не раздражало, а даже убаюкивало. Это единственные создания, которым она никогда в жизни не сможет навредить, для них она всегда рада побыть игрушкой или просто горкой. Ей не сложно, серьезного вреда эти кусачие комочки не принесут, так что, пусть прыгают. Им можно практически всё, эти создания умеют растопить её ледяное сердце на время, пока они рядом. Первое время, конечно, женщины из поселения не разрешали ей присматривать за потомством, рычали на неё, но вскоре настороженность сошла на нет, и начали пробиваться первые проблески доверия. Поначалу Стинг имела возможность лишь играть с ними на виду, то есть в самом поселении, куда она часто приходила именно из-за щенят. Затем щенки начали сбегать и приходить на запах волчицы дальше в лес, чтобы поиграть с ней, ведь мамочки от чего-то всегда чем-то заняты. Стинг всегда разрешает прыгать по себе и даже иногда принимает участие в догонялках. Приходилось их возвращать, пока, наконец, на это не закрыли глаза, и вскоре волчица не находила покоя от озорных детей. Теперь ей даже сами мамочки отводили своих щенят, чтобы Стинг присмотрела за ними, щедро награждая выпечкой и прочей стряпней. Мелочь, а приятно. Услышав скулеж, волчица тут же подняла голову. Один из щенков ударился лапой, видимо, когда спрыгивал с неё в снег. Неправильно приземлился, заигрался, с кем не бывает. Недовольно заурчав, будто отчитывая, волчица ласково лизнула щенка в ухо, затем в мордочку, успокаивая, чтобы перестал скулить и жаловаться. Шерстка от слюны встала дыбом и довольно быстро замерзла из-за холода, что вкупе с круглыми детскими голубыми глазенками смотрелось донельзя умильно. Воспользовавшись тем, что она отреагировала, один из волчат цапнул ее за ухо и повис, игриво рыча и мотая мордочкой. Стинг опять рыкнула, резко встряхнув мордой, сбрасывая тем самым малыша. Нечего наглеть. Другой начал прыгать, в попытках достать до неё и укусить. «Хочешь поиграть?» — думает волчица, пригвождая тяжелой лапой щенка к притоптанному маленькими лапками снегу. Покатав его туда-сюда, волчица поелозила носом по открывшемуся пузику, громко фыркая в него. Щенок тяфкнул — ему понравилось. Другие тоже начали водить вокруг неё хороводы, упрашивая поиграть и с ними. Стинг боднула ближайшего к ней малыша, катнула его лапой в сторонку и пихнула следующего, роняя в снег и катая уже его. Мелкие атаковали со всех сторон. За всеми этими милыми играми, Стинг не сразу учуяла чужой запах. Она настолько увлеклась и так сосредоточилась на запахах молодняка, что допустила чужаков слишком близко. Те уже подходили к краю их поляны и Стинг могла их даже увидеть, не то, что почувствовать. И это были не люди. Коротко зарычав, волчица начала осторожно подниматься, чтобы малыши успели слезть и не убились. Она была довольно крупной для оборотня женской особи, так что, если кто-то шлепнется с её спины, будет ощутимо больно, там и до травмы может дойти. Щенки, как по команде, перекатываясь неуклюжими клубочками, поджав хвостики и поскуливая, спрятались за спину вставшей во весь рост старшей, которая издавала угрожающее рычание, не отрывая внимательного взгляда от чужаков. Их было трое, и все как один в облегающих доспехах с элементами кожи, ремней и меха, на плечах тяжелые белые теплые шкуры убитых зверей, скорей всего медведей или чего-то подобного. Из-под тяжелой накидки виднеются рукояти мечей. Один взгляд серьезный — тот что слева, у того что справа — любопытный. Посередине воин выше двух других и шире в плечах, у него был самый опасный. Внимательный и настороженный, с отблесками насыщенного красного из-под капюшона. Он вполне способен разорвать её в одиночку. Она не сомневалась, что именно от него шел особенно крепкий и сильный запах, перекрывая два других, потому что таких волков довольно мало, и очень мала вероятность, что среди них есть ещё один красноглазый. — Это щенки? Смотрите сколько их, я в жизни столько сразу не видел, — восторженно произносит чужестранец справа, подаваясь вперед. А вот этот скорей всего голубоглазый, но внешность может быть обманчивой, поэтому Стинг чуть припадает к земле и скалится, рыча отчетливей и громче. Это было предупреждение, чтобы не дергался. — Чимин, прекрати, ты провоцируешь её, — произносит чужестранец слева, — лучше не делай резких движений. У неё желтые глаза, она опасна для тебя, — пытается вразумить его товарищ. На счет него она не может предположить. Если не с красными глазами, то точно не с голубыми. Его взгляд слишком говорящий. Скорей всего желтые, как у неё. Волчица делает несколько неторопливых шагов в бок, затем не спеша парочку вперед, не переставая рычать и скалиться. — Разве Старейшина не предупредил о нашем прибытии? — холодно и с затаенной яростью спрашивает наконец тот, что посередине. — Видимо, что-то пошло не так, — отвечает тот, что слева. — Эй, мы не собираемся вредить, мы с миром, — выкрикивает Чимин, делая несколько смелых шагов вперед. — Идиот, стой на месте! — Шипит на него Юнги и хочет уже дёрнуть его обратно, но волчица опережает. Её рык раздался над поляной набатом и обязательно бы оглушил, будь это обычные люди. Вместе с рыком, она дёрнулась вперед, клацая клыками и прижимая уши к голове. Стинг готова рвать на куски, отрывать головы и убивать, упиваясь кровью врагов, лишь бы защитить щенков. Это их будущее, она за них жизнь отдаст, себя не пожалеет. Разорвет каждого, утащит с собой в могилу, но не подпустит. Пусть её саму убьют, но время мелким она выручит. — Чимин не двигайся, — напряженно говорит человек посередине, скидывая капюшон с головы и оказываясь жгучим брюнетом с карими глазами, — у неё клеймо на лапе. Юнги, посмотри, это то, о чём я думаю? Все взгляды тут же устремились на правую лапу волчицы. Там красовалась с виду обычная стрелка, но у волков это стрелка значит очень многое. Это не просто рисунок, конкретно эта руна достается тем, кто принадлежит к роду воинственных кланов. — Руна Тейваз. Она - воин духа. Я думал всех волков этого племени истребили, — мужчина скидывает капюшон с головы, являя белоснежную шевелюру. — Правда? Ты такая редкость оказывается, — широко улыбается Чимин, заглядывая прямо в глаза волчице. Смотреть в глаза хищнику? Кажется, инстинкта самосохранения у него нет, либо он временно отсутствует. Лишь бы не привело к смертельному итогу, как уже начали думать его товарищи. Стинг никто не говорил о прибывающей делегации, а значит никакой делегации и нет. А ещё ей надоели эти разглагольствования, мало ли, что они знают. Её клан не был секретом, хоть и канул в лету. Её словно не воспринимают всерьез, стоят чешут языками. Но ей некогда болтать, её учили убивать и биться до последнего, а не вести светские беседы с чужаками. С угрозой. Стоило Чимину двинуть рукой, как Стинг тут же рванула вперед, зигзагами достигая жертвы. Всё произошло словно в замедленной съемке – вот высокий мужчина бросается вперед, дергает Чимина на себя и подставляет руку под укус, морщась скорей от злости, чем от боли. Рядом материализуется беловолосый, его руки вот уже почти обхватывают шею волчицы, чтобы взять в захват, но она тут же отпускает и дергается назад, выскальзывая из кольца рук. Следующий укус был нацелен на плечо светловолосого, но он каким-то чудом уворачивается, полосуя на вскидку кинжалом. И не задевает, так как реакция в облике волка гораздо выше, чем в человеческом. — Стинг, стой! Нет, не трогай! Стинг! — кричит кто-то позади. Волчица тут же отпрыгивает от врагов, небольшой пробежкой ещё отступает назад и ровняется с выскочившим откуда-то Старейшиной, скаля окровавленную пасть. Щенки уже убежали, тропинку они знали и могли самостоятельно уйти. — Я - Старейшина, прибыл, как только смог. — часто дыша, произнес мужчина, положив ладонь на голову волчицы, успокаивая и поглядывая на неё с беспокойством. — Очень тёплый прием, Старейшина, — зло шипит брюнет, на мгновение меняя цвет глаз на устрашающий красный, разглядывая смятый до состояния непригодности щиток на руке и кровь на ней. — Прости, Чонгук. — поникнув, произносит Чимин, опуская глаза вниз. — Ничего страшного, это же просто укус, заживет, - потрепав его по рыжим волосам, Чонгук повернулся к распинающемуся Старейшине. — Господи, простите нас, мы не успели её предупредить! — в испуге Старейшина выбегает к гостям, кланяется, снова извиняется, а затем поворачивается к волчице. — Стинг, это прибывшие делегаты, мы не успели сказать тебе, это не враги. — он хмурится, и она чувствует, что её пытаются укорить за какую-то ошибку, от чего становится не по себе. Она всего лишь защищала, это её суть, быть защитником. В этом не было ничего зазорного, а тот оборотень… заживет как на собаке. Она получала раны и похуже. Волчица тут же прячет клыки, коротко рыкает в их сторону и, отвернувшись, напоследок недовольно фыркая, удаляется по тропинке в поселение. Нужно проверить все ли дети на месте. Чимин хмурится, смотря вслед уходящей волчице. Она чуть не откусила ему руку, могла спокойно разорвать, об этом кричали все её движения. Если бы не Чонгук, он бы серьёзно пострадал. Это было действительно жутко. Сейчас он был в смятении, но отнюдь не от того, что волчица чуть не убила его. Но мысли его останутся загадкой даже для его спутников. — Пойдемте скорее, наш лекарь посмотрит вашу рану и обработает. Мы уже накрыли стол для вас, вы, наверное, голодные, такой длинный путь был, - приговаривает Старейшина, указывая ладонью на тропинку. — Какой лекарь, само заживет, — шипит темноволосый мужчина, так как такой маленький укус затянется на нём за пару часов, если бы только не волчица его укусила, уже давно бы регенерировал. Брюнет смотрит в ту же сторону, куда и Чимин, и его лицо искажено гримасой злости. Больно уж дикая эта Стинг, воинственная, непокорная и тем не менее притягательная. Опасная. Волки севера любят сильных женщин, она бы пришлась по душе многим. И все-таки он немного негодует, как его, сильного матерого воина и волка, смогла поранить какая-то волчица, пусть и из воинственного клана? — Кто она такая, что её нужно предупреждать отдельно? — недовольно спрашивает светловолосый, косясь на ранение товарища. — Лучше просто не контактируйте с ней. — произносит неожиданно строго мужчина, чем только вызывает ещё больше вопросов. — Я спросил, кто она такая, что её надо предупреждать отдельно от других, а не о том, можно ли нам подходить к ней, — начинает злиться мужчина, сверкая пожелтевшими звериными глазами, — мы сами решим, что нам стоит делать, а что нет. Старейшина заметно ежится и вздыхает, шагая по тропинке впереди гостей. Он не хотел говорить о Стинг, это и так понятно, но раз уж вынуждают, нужно сказать хоть что-то. Даже если и сам он не знает о ней ничего. — Она не принадлежит нашей стае, но охраняет окрестности и присматривает за щенками. Живет она отдельно, где-то глубоко в лесу. — И вы так просто доверяете ей своё потомство? — с пренебрежением фыркает брюнет, сверля недовольным взглядом спину Старейшины. — Я когда-то спас её от смерти, выходил, волчица приползла в деревню еле живая. Да и она никогда в жизни не тронет малышей. Это её отрада. Она ни с кем не идет на контакт, кроме них и иногда меня. Принимает подарки от наших женщин, но не более того. В человеческом виде её видел только я и наш лекарь, она всё время в шкуре волка приходит, но при этом сохраняет разум. Все трое мужчин задумчиво замолчали, думая каждый о своем, пока рыжеволосый Чимин не подал голос: — Как такое возможно? Если долго находиться в облике волка, начинаешь дичать, разве нет? — Удобная особенность воинов духа. Так как им приходится много сражаться, они могут хорошо управлять своей звериной формой без последствий и очень долго жить в таком облике, не теряя человеческого «я», — охотно поясняет светловолосый. — Вы знаете о её происхождении? — осторожно спрашивает Старейшина. — Достаточно, чтобы понимать, с кем имеем дело, — сурово сдвинув брови произносит брюнет, заканчивая этим разговор. Шли они не долго, минут десять, прежде, чем оказаться в поселении. Чужестранцев встретили с подозрением и любопытством, но этих троих видимо мало волновали взгляды народа. Только Чимин с интересом оглядывался, со сверкающими глазами провожая каждого встречного щенка или ребенка, гуляющего за ручку с мамой. Всех троих Старейшина привел в большой деревянный дом, похожий на роскошную избу. Камин уже раскочегарили, свечи зажгли, стол накрыт, садись, да трапезничай себе, но мужчины были явно скромнее своего вида. Сняв тяжелые плащи, все трое заняли одну из лавок за столом. Брюнет дернул шнуровку на груди, ослабляя доспех и наконец вздыхая полной грудью. Товарищи его воздержались и чинно устроились сбоку. — Гости дорогие, а где же остальные ваши? Десять вас должно же быть, мы и стол накрыли на десятерых, - спрашивает Старейшина, закрывая двери избы. — Больше никого не будет, - хмуро отвечает брюнет, сжимая и разжимая раненную руку в кулаке, - в последний момент я решил не брать с собой балласт. Нас троих хватит за глаза. — Вот оно как, - кивает Старейшина, - изволите отдыхать? — Да, - отвечает светловолосый. — Тогда, вся эта изба в вашем распоряжении, комнаты наверху, - мужчина показывает рукой на лестницу, ведущую на второй этаж, подкрепляя этим жестом слова, - на первом этаже, как видите зал, а там через коридор баня. Только из этой избы туда можно попасть так быстро. — Лекаря позовите, у него все-таки ранение, - взволновано просит Чимин. — Да отстаньте вы со своим лекарем, само затянется, - зло рычит Чонгук. — Через тридцать минут приходите, заодно обсудим детали нашего задания, - торопливо произносит беловолосый. — Но нужно…- Начал было Старейшина, но под тяжелым взглядом желтых глаз быстро испарился с пожеланиями приятного аппетита. Зыркнув на товарища, Чонгук фыркнул и начал немного резко и торопливо развязывать тесемки, отстегивать ремни с щитками, складывая детали доспеха прямо на стол. Укушенная Стинг рука болела, но не это его больше волновало, боль можно перетерпеть, а вот беспомощность он не любит. — Юнги, помоги мне снять остальное, рука занемела, - просит брюнет, досадливо морщась и снова сжимая руку в кулак. Чимин тоже подрывается помогать и они в четыре руки раздевают волка, оставляя его в кожаных теплых штанах и обычной черной свободной рубашке. Хоть дышать можно наконец-то. Это уже привычное чувство, когда доспех немного сдавливает, но все же как хорошо, когда ты просто в тонкой одежде. — Хорошо тяпнула, да? – Усмехается Юнги, расстегивая и задирая рукав рубашки Чонгука. — Прости, - понуро повторяет Чимин, глядя на товарищей исподлобья. — Да успокойся ты, - проговаривает брюнет и легонько щелкает сморщившегося рыжика по лбу, - цапнула она от всей широкой души, лишь бы не бешенство, больно уж она буйная. — Не буйная, а сильная. Привык ты к нежным женщинам, а как по носу щелкнули, так сразу обиделся, - хмыкает Юнги, осматривая залитый кровью укус, - тут не понятно, то ли зубами больше повредила, то ли из-за щитка твоего. — Да брось ты это, заколебал, я не человек, чтобы так трястись надо мной. Поесть я могу и одной рукой. И давайте раздевайтесь уже или нравится в доспехах сидеть? – Ворчит брюнет, поворачиваясь к столу, от куда так аппетитно пахло мясом и прочей снедью. Через оговоренные тридцать минут в дом заглянул Старейшина и незнакомая женщина за сорок – по всей видимости лекарь. Чонгук тут же метнул в нее предостерегающий взгляд. Мужчины уже поели и теперь спокойно распивали вино (Юнги и Чонгук) и сок (Чимин), общаясь на какие-то свои темы, пока их не прервали. — Так вот какие гости у нас, - произносит женщина спокойно, вешая верхнюю одежду на вешалку прежде, чем пройти дальше, - кто у нас раненный поврежденный? — Он, - тыкают пальцами в Чонгука Старейшина, Чимин и Юнги. — Не я, - со всей возможной невозмутимостью отрицательно мотает головой раненный, не поднимая глаз на пришедших и продолжая меланхолично рассматривать стену, отпивая очередной глоток крепкого вина. — Господа, вас как величать-то? – Спрашивает наконец Старейшина, присаживаясь на скамью напротив. Лекарь уже подобралась к сопротивляющемуся порыкивающему и скалящемуся волку, пытаясь осмотреть укус, но из-за его дерганий пришлось шикнуть на него как на щенка, чтобы успокоился. Чонгук тут же притих, сурово сдвигая брови и надеясь, что женщину это испугает и она уйдет. Не испугалась, так же невозмутимо проигнорировала, доставая из сумки нужные принадлежности. Никто на эту возню не обратил внимания, будто так и задумано. Чонгука конечно никто «спасать» не стал, когда женщина начала осторожно стирать кровь с руки, чтобы увидеть повреждения в чистом виде. Ей просто повезло, что Чонгук не трогает в основном женщин. — Чимин, Юнги, Чонгук, - поочередно показал пальцем Юнги, ласково потрепав волосы рыжего волка, - этот младшенький. — Прекрати рычать на меня, уже такой взрослый мужик, а посидеть спокойно не можешь! – возмущается женщина, прикладывая ткань непосредственно к ране, тут же ловя недовольный свирепый взгляд. — Так вот, насчет задания. Девушек мы выберем сами, предоставьте нам абсолютно всех, - решил взять на себя обязанность переговорщика Юнги, - мы выберем шестерых подходящих и тогда они могут спокойно собирать вещи для дальней дороги. — К-как это сами? Мы думали, вам уже нужна готовая выборка. Дело в том, что некоторые наши девушки из-за последствий войны бесплодны, поэтому мы не можем предоставить вам всех, - он конечно немного лукавил, ему ведь нужно было проверить, кого «подсовывать» гостям. Лучше уж, грубо говоря, отдать им бесплодных, а тех, кто здоровы оставить в поселении. — Не переживайте на счет этого. Проблема серьезная, но излечимая в пятидесяти процентах случаев. Если мы выберем кого-то из бесплодных, у нас есть отличные лекари, которые выпишут правильный курс лечения, а также, для них мы подберем сильных волков, так как их феромоны поспособствуют излечению и будут благоприятно влиять на организм женщины. В итоге детородная функция восстанавливается в большинстве случаев. Старейшина уважительно покивал. Однако какие у них там методы и как далеко продвинулись лекари и врачеватели. — Кто ж тебя так покусал? Вижу, что не обычный волк, - задумчиво произносит женщина. — Это Стинг, светло-серая волчица, мы встретили ее на подходе к вашему поселению, - уже перестав расстраиваться, отвечает Чимин, закидывая дольку какого-то сладкого фрукта в рот. — Стинг? Не связывались бы вы с ней, - тут же нахмурилась женщина, оставляя на ране пару мазков какой-то мази с нейтральным запахом, - посиди так и не сотри, впитается быстро. Регенерация у тебя отличная, скоро заживет уже и следа не оставит. — Почему уже второй человек думает, что может указывать мне и моим людям что делать, - хмыкает Чонгук, залпом допивая остатки вина из кубка, - кто-нибудь объяснит мне почему? Вы допускаете ее к щенкам, но при этом говорите не связываться с ней. От тона голоса волка южане как-то сжались, чувствуя сильную подавляющую энергетику, которую не жалея распространял Чонгук. — Кто ее знает, что у нее за мракобесия в голове. Всегда молчит, ни с кем не говорит, да и ее прошлое загадка для нас, - убирая в свою сумку использованные принадлежности и бутылек, ворчит женщина. — Молчание не показатель. Вы ее просто боитесь, - делает простой вывод Чонгук, подцепляя ногтем кусок мяса с тарелки и кладя его себе сразу в рот, - но боитесь правильно, потому, что неизвестно, как она жила до этого и чем занимается, когда не приходит в поселение, - с набитым ртом говорит мужчина, но при этом довольно разборчиво, - я вот ем таких как вы на завтрак, может и она предпочитает? Чонгук мгновенно меняет цвет глаз на насыщенно красные, демонстрируя самый страшный кошмар оборотней и людей. Женщина испуганно икает, вытаращив на него глаза. Его товарищи хранили молчание – Чимин беззаботно поедал виноград, Юнги едва заметно усмехался. Никто и не говорил, что это шутка. Но и не сказать, что чистая правда. — Вы… едите своих? – В ужасе спрашивает женщина, прижимая свою лекарскую сумку к груди. О таких ходило много историй, но, чтобы видеть воочию – никогда. Все всегда думали, что это легенда, придуманная когда-то и кем-то. Но один такой сидит перед ней и выглядит более чем здоровым, в самом расцвете своих сил. — Своих нет, - прожевав отвечает Чонгук, возвращая свой привычный карий цвет, - чужих – да, - после чего усмехается, с удовольствием наблюдая за тем, как женщина то бледнеет, то краснеет. Нечего было лезть со своими непонятными лекарственными мазалками. Пусть боится, это правильное чувство в его присутствии. — Чонгук имел в виду, что на войне разные ситуации были, иногда приходилось и каннибализмом заниматься, - спокойно поясняет Юнги испуганной женщине, несколько надменно усмехаясь. — На самом деле красноглазых мало. Многие сходят с ума от той силы, что их наполняет после пожирания плоти собрата. А если он был не один, то еще хуже, - добивает Чонгук. — Хватит-хватит на сегодня страшилок, гости, Марта, давай-ка топай ты домой, я еще поговорю здесь и порешаю дела. Давай-давай, иди, - выпроваживает ее мужчина, накидывая на плечи верхнюю одежду и почти выталкивая за двери. — Кто сказал, что это страшилки. Это реальность, - скалится Чонгук. Чимин с Юнги гаденько похихикали. Чонгук опустил смеющиеся глаза в стол, покачивая кубок в руке, едва заметно улыбаясь. — Так что, завтра нам предоставят всех девушек? – Требует ответа Чонгук. — Да-да, конечно, раз так, я доложу всем, - кивает Старейшина. — Завтра к полудню, будьте добры. И не забудьте сказать своей ручной зверушке, чтобы она не нападала, - фыркает с легким пренебрежением Чонгук, осторожно доливая себе в кубок еще вина. — Да, конечно же оповестим, на этот раз все будет в порядке! — Кстати, почему она не живет с вами? Почему не в стае? – Любопытничает Юнги, облокачиваясь локтям о стол и покачивая в одной руке кубок с вином. — Она отказалась, - пожимает плечами Старейшина. — Волку тяжело выживать без стаи. Сколько она так? – Задает вопрос Чимин. — Уже очень давно, уж точно несколько лет прошло, не упомнить, сколько именно, - качает отрицательно головой мужчина, - что-то вы много интересуетесь о ней, неужели понравилась? – Лукаво спрашивает Старейшина. — Нет, - тут же невозмутимо отвечает Чонгук, - просто интересный случай, не более. Чимин переглядывается с Юнги, легонько улыбаясь и тут же пряча эту улыбку в кубке с соком. Юнги осторожно косится на Чонгука, но как только тот поднимает на них взгляд, оба делают вид, что очень увлечены едой и питьем. Брюнет с подозрением щурит глаза, но ничего не говорит, поворачиваясь обратно к Старейшине. — Раз с этим прояснили, я расскажу подробнее о вашей награде за девушек, - говорит Чонгук, отставляя кубок в сторону. — Да, пожалуйста, - просит мужчина, складывая руки на столе и все свое внимание уделяя персоне гостя. — Юнги завтра установит нужное оборудование и наладит связь с внешним миром, чтобы вы были в курсе последних новостей. Когда это произойдет, он даст команду о том, что сделка состоялась, после сообщит специалистам, которые вскоре прибудут к вам в поселение. В каждом вашем доме поставят специальные магические экраны и объяснят, как ими пользоваться. Их кстати, можно применять не только для просмотра новостей, но и для развлекательных целей, - немного скучающим тоном поясняет он, - так же, наша страна готова поделиться некоторыми другими магическими устройствами, для использования которых вам не нужно специальное обучение. — А есть устройства, для которых это нужно? – С любопытством спрашивает Старейшина, хлопая глазами как наивный ребенок. — Конечно, не все разработки безобидны или понятны простому люду. Прогресс не стоит на месте и на данном этапе, у нас изобретено много полезных устройств. Большинство работает на кристаллах силы, амулетах и прочих энергетических вместилищах. Они могут быть как одноразовыми, так и многоразовыми, со своим определенным сроком работы. Судя по круглым любопытным глазам, Старейшина уже десять раз сказал себе спасибо, что все-таки согласился на эту сделку и благодарил Бога, что предложение вообще поступило именно к ним. — Мы предположили, что денежное вознаграждение вам не нужно, в виду его бесполезности. Вам просто на просто не нужно что-то покупать, вы довольно хорошо обосновались в этом лесу. Поэтому, вместо них вам привезут редкие ростки и семена, а также сладости и другую заморскую еду, которую здесь вам не достать. Думаю, сладости придутся детям по вкусу, главное, чтобы не переборщили, иначе испортят клыки и живот заболит, - Чонгук улыбается чуть шире и это действительно уже похоже на улыбку, а не на ухмылку, - и разумеется, если у вас возникнут проблемы, вдруг на вас нападут люди, вы сможете по отдаленной связи связаться с нами и запросить поддержки. — Божечки, сколько всего. Это действительно должно помочь нашему поселению оживиться и зацвести еще ярче, - довольно улыбается Старейшина, - но у меня вопрос, сейчас ведь зима, разве ваши подарки не испортятся по пути к нам? — Конечно нет, у нас есть для этого специальные сумки и небольшие пространственные хранилища, так что, все доедет в первозданном виде, не переживайте, - Чонгук поднимается со своего места и с удовольствием до хруста потягивается, разминая затекшую уже задницу и спину. — На этом все, если возникнут вопросы, давайте обговорим это завтра. — Да, конечно, вы очень подробно все объяснили! Отдыхайте пожалуйста, - кивает Старейшина и поднимается следом. — Юнги, Чимин, идемте спать, у нас сегодня был трудный день, надо выспаться, - кивает брюнет в сторону лестницы, собирая свои пожитки в охапку. — Хорошо-о, - пропел послушно Чимин, подхватывая свои вещички и убегая на второй этаж, громко топая. Юнги допил вино, закинул кусок мяса в рот и тоже, похватав вещи, направился наверх. Чонгук пошел последним и перед тем, как ступить на лестницу, обернулся к Старейшине: — Сделаете что-нибудь с оставшейся едой? А то испортится, - дождавшись кивка и согласия вслух, мужчина наконец уходит. Старейшина же вышел из дома и пошел искать кого-нибудь для того, чтобы заняться накрытыми столами. Не пропадать же добру, в самом деле.