Я вся в красках

Когда в моей квартире появилась девушка — жилплощадь почти мгновенно изменила свой облик. Крис обосновала небольшую часть зала у окна и сделала там свою настоящую мини-мастерскую с мольбертом, кучей кисточек, красок и каких-то других непонятных мне штуковин. Теперь, когда я сижу и пишу стихи — могу видеть, как она не спеша передвигается по своей законной территории, постоянно заправляет за ухо прядь непослушных волос и умело управляется со своими кистями и карандашами. Привычный звук для нашего дома — скрежет грифеля по бумаге. Это значит, что я пишу тексты песен или она делает наброски на белоснежном холсте. Я пишу быстро, порывами вдохновения, а она аккуратно прорисовывает детали рисунка. Особенно, когда рисует меня. И даже сейчас, когда она всего пару часов назад вернулась домой от родителей, Крис возвращается к своим попыткам сделать идеальную обложку к моему следующему альбому. Лично я остановился бы ещё на первой, но она прямо сейчас приступает уже к четвёртому варианту. Я сижу напротив её рабочего пространства и пью виски, который попросил купить её по дороге. «Ты предлагаешь проехать девять лишних станций, Макс? Серьёзно?» — заявила она мне в трубку в ответ на эту просьбу. Конечно, магазин находился не совсем по дороге до дома. Надо было ехать самому. Но потом я увидел её улыбающуюся на пороге с бутылкой моего любимого виски. Она купила бы его, даже если бы пришлось ехать на другой конец города. Стихи не пишутся совсем, а все рифмы к известным мне словам просто куда-то пропали. Подхожу со стаканом к Крис и встаю за спину, разглядывая своё изображение на холсте. У неё я всегда получаюсь лучше, чем в жизни. — Ты думаешь, что моё лицо обязательно должно тут быть? — Да-а-а, — протягивает она сосредоточенно. — Никогда не думал, что у меня в жизни будет личный художник, — говорю ей и убираю растрёпанные волосы на одну сторону, чтобы получить возможность поцеловать её в шею. — Максим, если у тебя не идёт процесс — это же не значит, что нужно отвлекать меня. — Значит, — усмехаюсь я и отставляю стакан куда-то на рядом стоящий столик с красками. Мгновение — и банка розовой краски падает на пол, оставляя на паркете и на её ногах яркие брызги. — Свобода! — Прости, котёнок, — отвечаю ей шёпотом, и мы оба смотрим на розовую лужу под ногами. — Ну, ладно, раз хотел меня отвлечь, — хитро произносит она и наклоняется вниз, чтобы окунуть ладошки в краску. — Ты что такое делаешь? Она не отвечает и, обхватив моё лицо липкими розовыми ручками, широко улыбается от удовольствия. Любит напакостить мне, совсем как ребёнок. Чувствую, как краска остаётся на моих висках, щеках, переходит даже на скулы и шею. — Доигралась, — угрожающе обращаюсь к ней, и она с улыбкой визжит, пытаясь от меня убежать. Но я обхватываю её за талию и тяну на пол, усаживая Крис между моих ног прямо в розовую размазанную лужу. — Пощади, изверг! — кричит она, на что я окунаю пальцы в жёлтую краску и прижимаю раскрытую ладонь к её лицу, оставляя свои отпечатки. — Макси-и-им! Мы сидим на полу, измазанные в краске, хотя ещё несколько минут назад занимались своими делами. А теперь вдохновляем друг друга так, как можем. Невесомо целую её губы, ощущая, как краски на наших лицах смешиваются между собой. Что будет, если смешать розовый и жёлтый? Определённо, любовь. — Теперь придётся тебе ехать за красками. С пересадками на метро. Как раз есть один магазинчик художественный. Знаешь, станций девять надо проехать, — улыбаясь, произносит она. — Хитрюга ты моя. — Дай руку свою. — Забирай, — говорю ей и протягиваю руку вперёд. Она встаёт, таща меня за собой, и берёт со стола баночку. Аккуратно выливает на мою ладонь тёмно-синюю краску и быстро, пока жидкость не растеклась мне до локтя, делает отпечаток внизу холста. — Это море, — вдохновлённо произносит она и поворачивает лицо, чтобы оставить свой поцелуй розового цвета на мне, а потом продолжает оставлять отпечатки уже своей ладонью. — Прямо как в детстве. Она берёт цвет посветлее и оставляет свои руки чуть выше — на уровне моего нарисованного лица. Я стою, прижимая Крис к себе и удивляясь тому, что первый раз помогаю ей. Рисую как в детском садике. — Будет градиент. А это небо, — говорит она и добавляет в рисунок нежно-голубой цвет. Когда мы заканчиваем, Крис с удовольствием смотрит то на рисунок, то на меня и улыбается. Мне кажется, что она всегда улыбается. Сколько её помню, было так. И её личико сияло бы и без этой жёлтой краски. — Спасибо за вдохновение, Максим. — Ты, наконец, довольна результатом? — Я думаю, что, — говорит и рассматривает холст, — мы можем придумать что-нибудь ещё. — А эту повесим в спальне? — Как захочешь. — Тогда пошли смывать краску, — шёпотом говорю ей на ухо, давая понять, что нам пора отправляться в душ. — Да, а то она уже начинает засыхать. Блин, если у меня на лице столько же краски, как и у тебя, то пошли быстрее. — Даже больше, чем у меня, котёнок, — отвечаю ей и залажу под футболку испачканной рукой, чтобы подразнить её ещё больше и оставить свои следы даже там. — Я вся в красках! — восклицает Крис. — Так давно хотел написать песню про то, какая ты классная. И это точно будет её первая строчка. «Я вся в красках, Рисую обложки к твоим дискам. Ты так далеко, но я хочу быть близко, Девять станций метро, Я везу тебе виски. Пересадки, последний вагон, И я в красках».