Младшая сестрёнка 2

      — Мама, мамочки! — Резкие синдромы боли охватили ногу ребёнка. Травма оказалась настолько серьёзной, что Аня не смогла не то, чтобы сесть, но даже пошевелить пальцами. В добавок к отвратительному физическому состоянию добавилось ещё и моральное — из-за рецепшена повыскакивал весь состав администраторов, голося во всё горло о том, что случилось нечто ужасное. Но больше всех суетилась уборщица, которая и стала виновницей трагедии.       — Ой, маленькая, ну что ж ты неосторожна? Ведь знала же, что пол скользкий. — Паникёрша пыталась приостановить возникшее кровотечение путём наложения тряпочного жгута, но несчастная лишь агрессивно отбивалась, показывая, что в помощи посторонних ни капельки не нуждается.       — Отойдите от неё! Она моя сестра! — Пиндюра мигом растолкал толпу и опустился на колени перед ребёнком. Аня продолжала горько плакать, потирая ушибленную лодыжку, маленькие пальчики с дрожью проходили по исцарапанной коже, а когда на рану капала слеза, наступало нестерпимое жжение.       — Допрыгалась, кенгуру недоделанное? — грубо осведомился брат. — И как ты теперь ходить будешь, нога вон вся изуродованная.       — Тёма, хоть ты не начинай, — глотая слёзы, прошипела Воронцова. — И без тебя тошно.       — О, это понятно, что тошно, — огрызнулся кареглазый. — Это ещё Никиты здесь нет. Вот от его словарного запаса тебе бы точно ещё больше бы тошно стало. — Излив своё душевное состояние, брат взял сестрёнку на руки, и, продолжая процесс воспитания, понёс обратно на этаж. Толпа молча наблюдала за экспрессивной парочкой, и каждый теперь прикидывал, какова будет реакция Меседы, если та узнает, что соперница на грани вылета.       — Да не волнуйтесь, Артём Викторович, — мягко ответил фельдшер, которого незамедлительно вызвали для осмотра из ближайшего частного учреждения. — Рана неопасна, вывиха нет. Так что дня через четыре ваша красавица снова будет на ушах ходить. Но только следите за ней получше, а то реально можно и до гипса дойти. — Сложив инструменты в чемодан, доктор вынул из кармана аскорбинку и с улыбкой протянул её ребёнку. — На, скушай. Быстрее выздоровеешь.       — Доктор, а нельзя ей клизму литров на тридцать поставить, чтобы эту гиперактивность снизить? — Услышав слово «клизма», Аня схватила подушку и ловко запустила её в брата, что стоял в проёме двери и кипел от злости.       — Я бы с радостью, — улыбнулся светила медицины, воспринимая чёрный юмор парня по-своему, — но боюсь такому заболеванию данная процедура не поможет.       Спустя несколько минут, после ухода врача, Аня одиноко лежала в номере с перевязанной ногой и опухшим лицом. Пиндюра решил перевести процесс воспитания на свой любимый манёвр, и, забрав близняшек, отправился прививать детям чувство к прекрасному. Скрестив на груди руки, Воронцова уже трижды пожалела о том, что вообще затеяла эту «холодную войну» с соперницей. Брат на неё обозлился капитально, мать сидела в комнате дяди и даже не собиралась оттуда выходить. В добавок рана, после «общения» со спиртом, ныла ещё сильней, болезненно воздействуя на нервные клетки. Только один человек скрашивал её гордое одиночество. Полина через каждые десять минут замеряла ребёнку температуру, чтобы исключить факт развитие столбняка, параллельно подкармливая пюрешками сына, который с недавних пор стал от них отказываться.       — Ну, зачем так лететь, Ань? Ты же знаешь, что по коридорам бегать опасно, упадёшь и привет, травмпункт. А у тебя скоро третий и самый важный этап конкурса. Скоро объявят победителей, а ты будешь в зрительном зале со сломанной ногой сидеть. — Малышка скуксилась ещё больше. Мало ей было нравоучений брата, так ещё его жена решила руку приложить. И это после того, как они хотели с силой увезти её домой, чем и невольно поспособствовали такому исходу событий.       — Вы странные вообще, взрослые! — Черноглазая перевернулась на бок и, подмяв одиноко лежавшую подушку, уставилась в карие глаза старшей подруги. — То хотели снять с конкурса за аморальное воспитание, то теперь утешаете и напоминаете о предстоящем этапе. Вам самим не пора определиться, что для вас важнее — моя медаль или моё воспитание?       Столь смелая реплика застала Кирюхину врасплох. За год знакомства с этой девочкой она, казалось бы, уже привыкла ко всем её фирменным выражениям. Но в этот момент девушка до конца не осознавала, что у малышки уж больно острый язык.       Стук в дверь резко оборвал семейный разговор. Мирно посапывающий Мирон тут же задёргал ручками и ножками, издав недовольный гундёж.       — У нас гости, — оповестила Кирюхина, пропуская в номер нарушителя тишины сына. Девочка неохотно приподняла голову, и, увидев вошедшего, обречённо вздохнула.       — А вы, что тоже будете меня воспитывать? — приторно осведомилась хулиганка. — Если вам нужен ремень, то он в шкафу у вас за спиной. — Джеймс удивлённо взглянул на Полину, как бы ища ответы на вопрос — что с ребёнком, но брюнетка лишь скривила губы, намекая на то, что не стоит обращать внимания.       — Ну для начала здравствуй, принцесса, — мужчина робко улыбнулся. Выражения, с которыми его приветливо встретила племянница, нисколько не огорчили, но в тупик явно поставили. — Я не с лекцией о моральном поведении пришёл, как ты могла подумать, а с совершенно иными намерениями. — Он медленно прошёл по комнате, с интересом разглядывая её интерьер. Картины, милые декоративные вещицы, но больше всего импресарио поразил плюшевый медведь, одиноко сидевший в углу. Косолапый был одет в стиле современного тинэйджера: огромного размера футболку и серую кепку. На животе крупными буквами было написано «Аня чемпионка». — Какой интересный сувенир, — мило улыбнулся Джеймс, оглянувшись на девочку, — кто подарил?       — Никита перед отъездом, — буркнула та, принимая сидячее положение. — Но вы ведь сюда не за этим пришли.       — Что? Ах да. — Мужчина тут же спохватился, что пришёл сюда за важным разговором, а не за экскурсией по номеру. Оставив игрушку в покое, он тихо опустился на край кровати, с нежностью глядя на ребёнка. — Во-первых, я не сторонник телесных наказаний, хоть за последние несколько дней ты разозлила меня капитально. — Воронцова ехидно усмехнулась. — А во-вторых, я хотел бы вновь попытать счастья, и наладить с тобой контакт. Ты же, наверное, уже заметила, что я очень сильно привязался к тебе. В конце концов полюбил тебя, потому что такую заразу, как ты, просто невозможно не любить. И потом — мы же с тобой родственники, одной крови. Тогда зачем все эти ненужные недопонимания и обвинения в адрес друг друга?       Малышка странно на него покосилась. Опять он пытается навязать ей свою дружбу, особенно после всех подозрений парней на его счёт. Протянутая рука мужчина манила её забыть обо всех обидах, скрепить семейные узы и начать жить дружно. Мысли в её детской голове смещались в странный пазл, отчего девочка периодически хмурилась, но, видимо, решив, что терять ей особо нечего, она молча вложила свою детскую ладошку в руку сероглазого, крепко сжимая пальцы.       — Умеете вы убеждать. — Джеймс слабо улыбнулся, а затем медленно посадил ребёнка на колени, заботливо прижимая к груди.       — У меня работа такая — убеждать людей. Но в данный момент я руководствовался лишь искренними и благородными намерениями.       В соседнем помещении послышался слабый вздох, Кирюхина, на правах няньки, стояла под дверью и впитывала каждое слово, на случай, если у взрослого мужчины возникнут какие-нибудь чёрные мысли в отношении маленькой девочки. Джеймс это знал, но всеми силами старался убедить старших друзей Ани, что у него и в мыслях не было причинить малышке зло.       — А где мама? — Только сейчас Аня вспомнила о самом близком и родном для неё человеке, что уже несколько дней проливал ни одну порцию слёз, и всё из-за того телефонного разговора. Евгений был в ярости, когда узнал, что дочь в курсе их семейной ситуации. Не теряя духа, он позвонил жене и буквально обрушил на неё поток ненависти, после чего Настя слегла с температурой.       — С ней всё хорошо, — ласково ответил дядюшка, стараясь в очередной выкрутиться. — Если хочешь, можешь вечером переночевать у нас. Она ведь твоя мама и очень сильно тебя любит. — Малышка слабо улыбнулась. Конечно, она скучала по матери, временами даже винила себя, что сама испортила с ней отношения. Но этот момент уже не вернуть, и остаётся только надеяться, что время расставит всё по своим местам.       — Извините, что отвлекаю, но вас там зовут? — Полина неуверенно переминалась с ноги на ногу, не зная как лучше отвлечь хозяина от столь мимишного момента. Сидя на кровати, мужчина нежно прижимал к себе кроху, и глаза его просто сияли. — «Он определённо хорошо смотрится рядом с детьми, и из него мог бы получиться хороший отец», — подумала про себя Кирюхина.       — Я уже иду. — С ребёнком на руках мужчина вышел из комнаты и, увидев администратора Яну, густо покраснел. — Я помню, любимая, сейчас выйду. — При слове «любимая» Аня с Полиной переглянулись, а девушка, смущённо улыбнувшись, и, пожелав приятного вечера, спешила удалиться. — Мы не прощаемся, Анют. — Англичанин ласково стукнул девочку по носу. — Вечером ещё увидимся.       Как только за ним закрылась дверь, черноглазая с сожалением вздохнула. Джеймс определённо был не тем, кого она себе нафантазировала. Она опять и опять в этом убеждалась. На самом деле он очень добрый и смелый молодой человек, а если строжился, то только для того, чтобы подчеркнуть свой авторитет. Ведь без этого молодому владельцу столь элитного заведения просто не выжить.       Набравшись смелости и превозмогая боль, девочка вышла в коридор. Никаких шагов. Никаких голосов. Посетители сейчас наверняка пьют чай с ромашкой, пытаясь согреться от очередного холода. Но вот в холле, который располагался посреди этажа, явно кто-то был. И судя по голосам, которые усиливались с шагом приближения девочки, их было двое: мужчина и женщина. Выглянув из-за угла, Аня раскрыла рот от удивления. У окна стояла влюблённая пара, в которой малышка мгновенно узнала старых знакомых. Счастливое выражение лица девушки, что трепетно сжимала руки любимого, говорило за неё — случилось что-то невероятное. А мужчина, вместо ответа, нежно покрывал губы любимой поцелуями, с нежностью оставляя отпечаток своих. Со смущением отвернувшись, Аня искреннее порадовалась за импресарио, ведь он тоже заслуживал того человеческого счастья, что к сожалению достаётся не каждым. И поэтому его нужно ценить, начиная с секунды появления и до последнего своего вздоха.       — Какой он всё-таки милый, — тихо прошептала малышка.