Из золота и тьмы

      Анубис проснулся раньше Гора. Потянулся и потер затекшую из-за неудобной позы шею. Тело вообще болело, но сам виноват, стоило спать нормально в постели, а не на диване в гостиной.       Гор тоже не занял комнату для гостей, а устроился на соседнем диване. Правда, с подушкой, которую притащил из комнаты, и одеялом.       Накануне они оба приехали в квартиру Сета, и Анубис решил лечь пораньше — правда, уснуть так и не смог, поэтому спустя пару часов сдался и пошел в гостиную. Где с удивлением обнаружил, что никто еще не спит.       Гор беседовал с Сетом, а тот отвечал, рассеянно гладя Нефтиду: она устроилась рядом с книгой, положив ноги на Сета. Его пальцы скользили вверх и вниз по ее лодыжке и выше, ныряя под платье.       Анубис устроился с другой стороны от Сета и даже пытался слушать, что говорит Гор. Но голова была тяжелой, хотелось спать, так что нить разговора Анубис потерял быстро. Но уходить не хотелось, в комнате он наверняка снова будет ворочаться до утра.       Анубис почти не заметил, как Сет притянул его к себе и негромко сказал:       — Спи.       Сет, воплощенная пустыня и хаос. Для Анубиса он всегда был центром спокойствия и уверенности. Кем-то, кто всегда давал ощущение безопасности. Поэтому Анубис не отстранился, просто свернулся рядом, уткнувшись в Сета.       Не слышал, когда все разошлись, и проснулся только утром.       — Я тебя ненавижу.       Стоявший у плиты Гор прекратил что-то весело напевать и с удивлением оглянулся на Анубиса:       — Чего это?       Анубис сидел на стуле, подтянув к себе ногу. Он успел принять душ и причесаться пятерней, благо на висках и затылке волосы были выбриты. Даже поправил колечки в брови и ухе, оделся в новую длиннорукавку и джинсы, на которые Гор успел сказать «да какая разница, все одинаково черные». Перед Анубисом на столе стояла чашка с растворимым кофе — Сет считал это надругательством и всегда варил сам, но сегодня он и Нефтида уже успели уехать. Анубис нашел запрятанную банку, ему нравился и вкус, и процесс. Он хорошо помнил, как пришел однажды из Дуата в мир людей, а тут, как оказалось, придумали растворимый кофе. Это было потрясающе!       Но всё это не могло исправить хмурого настроения Анубиса.       — Потому что с утра ты такой же радостный, как Амон, — буркнул Анубис, подвигая к себе кофе. — А я проснусь только через пару часов.       — Ну ты главное машину веди нормально.       — Вот сам и садись за руль.       — Нет уж! Я еще не привык, в Калифорнии правосторонне движение, а тут левостороннее. Всё напутаю.       — Это была моя отмазка в Америке.       — Я ее украл, — подмигнул Гор.       Он и правда выглядел свежим и выспавшимся. Особенно в светлых джинсах и белой рубашке, оттенявшей загар. Хромированную кухню Сета сейчас заполнял солнечный свет, так что идеально уложенные волосы казались не каштановыми, а темным золотом.       Анубис почти с тоской подумал, что у него самого кожа такая бледная, что никакое калифорнийское солнце его не взяло. Хотя, может, стоило попробовать позагорать… Гор тем временем вернулся к плите, где с энтузиазмом потыкал что-то на сковородке:       — Омлет будешь?       — Иди ты нафиг со своим омлетом, — отмахнулся Анубис. — Я буду еще кофе. Где-то должен быть дорожный стакан… и поехали уже выяснять, что за барышня нас опоила. А то мне надо успеть до смены в баре.       Амон, которому позвонил Анубис, отозвался вяло — что окончательно убедило Анубиса настоять, чтобы Амон поехал вместе с ними.       Лучше многих Анубис знал, что Амон может быть не только милым, но и грозным. Его сила одна из самых древних. Когда Амон подставляет лицо солнечным лучам, он вовсе не поглощает их, чтобы отразить. Он просто наслаждается. Его солнце бьется внутри вместе с сердцем, его сила исходит из него самого — и сила эта может как согревать, так и уничтожать, сжигать и иссушать. Заставлять кровь закипать, а глаза лопаться от жара.       И Амон вполне способен смотреть на это, не дрогнув. Он — древний бог, который ступал по земле еще в то время, когда она утопала в крови.       Вот только Анубис прекрасно знал, что Амон никогда не получал от этого удовольствия. Ему не нравилось становиться грозным, он не любил быть властным главой пантеона — хотя бывало, что его заносило. И он сам же потом об этом жалел.       Потому что одно дело — использовать силу, когда кто-то или что-то угрожает, тогда он не сомневается. И совсем другое, как вчера, на каком-то человеке, который ничем не может ответить.       Выслушав вялые возражения, Анубис просто сказал:       — Тащи свою задницу из кровати!       — Нет, ну в кровати не только задница, еще Эбби…       — Избавь меня от интимных подробностей.       Когда же они подхватили Амона, он уже весь излучал добродушие и солнечный свет. И выглядел как логичное продолжение дня: золотистый принт сиял на его джинсах, а под легкой круткой оказался яркий бирюзовый свитер.       Забравшись назад в машине, Амон поднял зеркальные очки и сунулся между сидениями:       — Почему Гор всегда сидит впереди?       — Меньше говорит не по делу, — отозвался Анубис, трогаясь с места.       — Вот! Тебе же скучно!       Вместо ответа, Анубис показал ему средний палец и сосредоточился на дороге. Он бы предпочел мотоцикл, на котором чувствовал себя куда увереннее, но для троих тот не приспособлен. А к загадочной незнакомке, имя которой выяснила Луиза, лучше наведаться всем вместе. Чтобы ничего не упустить.       Это Амон когда-то показал Анубису одинокий большой камень в покрытой короткой травой пустынной местности. Обычная скала, чуть выше человеческого роста и небольшая в обхвате. Амон тогда прошелся по ней кончиками пальцев, почти бережно и любовно. Повернулся к Анубису:       — Так выглядят боги, когда перестают чувствовать, ощущать… они перестают быть похожими на людей. Да и на богов. Но не умирают. Просто засыпают. Каменеют. Покрываются слоем почвы.       Анубис тогда с удивлением посмотрел на скалу:       — Ты же не хочешь сказать…       — Да, когда-то это был бог. Очень древний. Может быть, это ждет всех нас.       Анубис так и не решился спросить, знал ли Амон то божество. Наверняка знал.       Зато прекрасно понимал, почему Амон так стремился жить и ощущать. Почему выбрал юный облик и не очень-то хотел быть грозным древним богом. Он предпочитал оставаться похожим на человека. Поэтому они с Анубисом когда-то и сошлись: Анубис так же жаждал того, что мог дать мир людей.       — Почему мы на машине Сета? — спросил Амон, снова водружая очки на лицо. — Он знает, что ты ее позаимствовал?       — Конечно, — отозвался Анубис. — Но лучше вернуть вовремя.       Таинственную девушку, которую Луиза видела около богов, и которая наверняка их и опоила, найти оказалась не так сложно.       Ее звали Тесса Рэннелс, и она в последнее время не пропускала ни одной вечеринки, а жила у своего друга — Энди. И если о ней мало кто что знал, то Энди родился и вырос в Лондоне. Амон, конечно, уже успел с ним познакомиться, так что по дороге развалился на заднем сидении и рассказывал полезные факты.       По его словам, Энди был хорошим парнем, который красил волосы в ядрёно красный, подводил глаза и забивал руки татуировками. При этом умудрялся работать в серьезном месте, что-то программировать, а по выходным петь в группе.       Не так давно стал появляться с девушкой — она жила у него, но Энди утверждал, что никакие романтические чувства их не связывают. Тесса оказалась миленькой, с копной вьющихся темных волос, прошитых цветными прядями. На груди у нее красовалась татуировка бражника, так что она носила майки, чтобы рисунок точно выглядывал.       В ту ночь именно Тесса крутилась возле богов. И о ней ничего толком не было известно.       — Если не найдем ее саму, — сказал Амон, — то хотя бы поговорим с Энди.       Он замолчал, и Анубис мог поспорить, вспомнил, как накануне уже «поговорил» с каким-то парнем. Сегодня Амон наверняка предоставит им самим вести разговоры.       Квартирка Энди расположилась в обычном доме на краю города. К счастью, припарковались и поднялись без проблем, и Анубис как раз думал, как лучше вести разговор, когда дверь квартиры открылась.       На пороге стояла сама Тесса. В просто светлой майке, небрежно заправленной в джинсы. Над грудью виднелась татуировка и цепочка какого-то кулона. Темные кудрявые волосы рассыпались по плечам, а на лице отразилось удивление.       Взгляд Тессы прошелся по Анубису, Амону, но почти сразу метнулся к Гору. Она точно узнала их — и особенно Гор привлек ее внимание. Но вопреки этому, голос Тессы был спокоен, а взгляд стал почти равнодушным, когда она снова посмотрела на стоявшего перед ней Анубиса:       — Я вас знаю?       Ее мимолетная слабость и удивление исчезли, сменившись спокойной уверенностью. Анубис решил подыграть:       — Ты ведь Тесса, да? Мы хотели поговорить о вечеринке. Нам сказали, ты там была. Может, что-то видела или заметила кого…       Пусть думает, что они ее даже не подозревают. Тесса пожала плечами и уточнила:       — Это на той вечеринке, где кто-то умер? Да я там почти никого не знала.       Она делала вид, что не поняла, кто такой Гор, и это больше всего убеждало Анубиса, что Тесса — именно та, кто им нужен. Собственно, именно поэтому Гор предлагал остаться ему в машине. «Я там вообще-то умер, может, не стоит шокировать вашего Энди?»       К счастью, Энди на той вечеринке и не было, а вот реакция Тессы оказалась показательной.       — Вот страху-то было! — Амон не выдержал долго молчать и вылез вперед, почти повиснув на плече Анубиса. — Ты труп не видела? Ужасно!       — Я уехала ночью.       — Повезло тебе! Но вдруг что видела? Можно поговорить?       Тесса как будто колебалась, но всё-таки впустила их внутрь — и это тоже вселяло беспокойство.       Квартира оказалась маленькой и заваленной всяким хламом, с постерами и неоновыми знаками по стенам — чувствовалось, что здесь живет этот Энди. Хотя его самого дома не было.       Боги устроились в гостиной, и Тесса даже принесла чай, но пить его благоразумно никто не стал. Амон сначала вопросительно посматривал на Анубиса, но тот пожал плечами, полностью предоставляя Амону вести разговор: он это умел.       Гор тоже вставлял реплики, умело направляя беседу в нужное русло. Они пытались выяснить у Тессы, что она там делала — и кто вообще такая, что было куда важнее. На этот раз Амон решил не переть напролом. Что ж, с парнем не сработало, так что здесь сначала неплохо бы прощупать почву.       Тесса была человеком, в этом Анубис не сомневался. Самым обычным человеком, ничего божественного или хотя бы намека на нечеловеческое. Гор и Амон старательно приглушили силы — боги, конечно, сразу бы поняли, кто они такие, но человек ничего не ощутит.       Анубис тоже старался, чтобы его мертвецы вели себя прилично. Так что вскоре перестал вслушиваться в разговор: Дуат снова медленно выходил из-под контроля и требовал всего внимания.       Это не ощущалось как всплеск силы или утягивающие мертвецы. Скорее, как тонкая струйка воды из плохо закрытого крана: тонкая, но непрерывно сочащаяся. Пока что у Анубиса выходило вовремя перекрывать воду и возвращать Дуат в прежние невидимые границы.       Но он слишком боялся не справиться. Дуат это ощущал — и вырывался.       Вот и теперь Анубис мог ощутить, как его ладоней, шеи, лица касаются призрачные пальцы, как они стремятся вырваться сквозь проводника обратно — в мир людей. Дуат просачивался, и Анубису приходилось направлять все силы, чтобы держать его в узде.       Он понимал, что сам виноват, и его собственная неуверенность заставляет Дуат двигаться — но ничего не мог сделать. И от поплывших границ Дуата паниковал еще больше.       Анубис чуть поднял свою силу, ласкающую истертыми бинтами и нагретыми на солнце мазями для бальзамирования. Она сдержала Дуат, но Тесса невольно потерла шею, как будто ощутила, как ее загривка касается божественная сила — наверняка так и было.       Гор покосился на него, вопросительно приподняв брови, и Анубис едва заметно пожал плечами. Извинившись, отправился на поиски ванной.       Она обнаружилась в дальней части квартиры. Тоже небольшая, в милых светло-голубых тонах. Яркие баночки на полке наверняка принадлежали Тессе. По ним Анубис только скользнул взглядом и включил кран, чтобы умыться.       Прохладная вода освежала и неплохо приводила в порядок. Но главное, здесь Анубис мог не бояться, что Тесса заподозрит неладно раньше, чем Амон узнает то, что ему требуется. Так что можно выпустить силу, которая будто раскинулась в сторону лентами бинтов с мумий с пробегающими по ним сполохами мертвецов.       — Домой, — твердо прошептал Анубис одними губами. — Ваш дом — Дуат.       Стоит наведаться туда, чтобы прикрыть дверь изнутри, но пока хватит и так.       Анубис стоял, опершись на раковину, где еще шумела вода, спиной ко входу. Он не услышал, как вошла Тесса, но увидел ее отражение в зеркале перед собой. Она открыла ящик для грязного белья и как будто что-то достала. Анубис усмирил силу, хотел повернуться к Тессе и узнать, что она здесь делает, когда ощутил, как в затылок уперлось что-то холодное.       — Только двинься, — спокойно сказала Тесса. — Я знаю, тебя не убьет окончательно. Но возвращаться будешь долго.       Пистолет. Он неприятно холодил короткие волоски, там они как раз были короче. Но Анубис порадовался, что не видит оружия — так было проще не думать, что происходит. Не то чтобы он успел испугаться, скорее, чувствовал удивление.       — Твои друзья явно поняли, что к чему. Зачем весь этот спектакль?       — А зачем ты нас впустила? — задал резонный вопрос Анубис. Он поднял руку, намереваясь выключить воду, но дуло уткнулось сильнее, и он опустил ладонь. Вода заглушала их голоса для Гора и Амона в комнате.       Анубис видел Тессу в зеркале. Как она пожала плечами:       — Хотела закончить начатое.       — Глаз, — догадался Анубис. — Ты хочешь убить бога?       — Нам не нужна его смерть.       Об этом Анубис догадывался, но услышать подтверждение было неплохо. И он зацепился за еще одну деталь — «нам». Тут же заметил, как свободной рукой Тесса торопливо убрала кулон, который вылез из-под майки и теперь лежал поверх. Анубис и не заметил бы — пистолет волновал его куда больше — но движение привлекло внимание. Он успел увидеть простой диск, на котором был символически изображен Глаз Гора — Уаджет.       Обычный талисман, который за тысячи лет потерял первоначальное значение. Теперь люди по всему миру носили его как защиту от зла, красивую безделушку. Анубис видел его у многих людей — но никто из них не был в курсе существования богов и уж точно не пытался выковырять реальный глаз у настоящего Гора.       «Они». Значит, целая группа, которой понадобился глаз? И вряд ли обычные подростки, учитывая, что у Тессы нашелся пистолет, а держала она его вполне уверенно. Вряд ли ей доводилось стрелять в людей — или богов, но тренировалась наверняка достаточно.       — Жаль, вы не стали пить чай, — сказала Тесса. — Тогда всё было бы гораздо проще. Если я не могу сейчас завершить начатое, я просто уйду. И ты мне поможешь.       Им нужно пройти через гостиную, чтобы добраться до выхода. Мимо Гора и Амона — поэтому Тесса не могла просто подняться и уйти, ей бы никто не дал.       — И что, прогуляемся? — съязвил Анубис.       Почему-то, представляя картину, как они идут через гостиную с пистолетом у затылка, Анубис хихикнул. За что получил еще один существенный тычок в затылок:       — Перенеси меня.       Лицо Анубиса вытянулось: он был одним из немногих богов, кто умел перемещаться в пространстве, но не то чтобы даже боги часто вспоминали об этой его способности.       — Знаешь тут торговый центр неподалеку? — спросила Тесса. — Его туалет подойдет.       Стоит ей оттуда выйти, и она сольется с толпой.       — И не вздумай уйти туда один. Я всажу твоему брату пулю в голову быстрее, чем ты окажешься снова в комнате.       — Не боишься драгоценный глаз повредить?       — Давай.       Анубис облизнул губы, но деваться особо некуда. Да и мертвецы продолжали шебуршать где-то рядом. С неустойчивой границей Дуата ему не до торгов.       — Клади руку на плечо. Ты должна касаться меня.       Он переместился. Скользил от одной смерти к другой, от умершего в клетке хомячка к увядшему цветку, от остановившегося птичьего сердца в парке до сдохшей крысы на задворках того торгового центра. Анубис не убивал сам, но мог использовать чужие смерти.       Области как раз едва хватило, чтобы оказаться в кабинке туалета. Тесса тут же отшатнулась, хрипло втягивая воздух и пытаясь откашляться. Подобные перемещения хуже всего действовали на Амона, как бог солнца он совсем плохо их переносил — но и люди не то чтобы безболезненно.       Наверное, Анубис мог бы воспользоваться замешательством Тессы, но сейчас его больше заботили вновь поплывшие границы Дуата. Требовалось поправить как можно быстрее. Поэтому он даже не стал пытаться остановить Тессу, когда она сунула пистолет в рюкзак, оказавшийся у нее за спиной, и выскользнула из кабинки.       С той стороны послышались удивленные возгласы, и Анубис со злорадством подумал, что туалет-то мужской.       С хлопком закрыв крышку унитаза, он уселся на нее и достал телефон. С удивлением прочитал сообщение от Сета: он говорил, что возникли проблемы с полицией и просил срочно заехать. Набрав Гора, Анубис прикрыл глаза, слушая телефонные гудки. Потер виски: голова снова начинала болеть, хотя не особо сильно.       — Инпу? — голос Гора так и звучал удивлением. — Где…       — Тесса заставила перенести ее, — Анубис потер затылок. — Она была очень убедительна.       — Ты в порядке, воробушек?       — Ну, она прическу попортила. Подождете меня? Надо в Дуат.       — Помощь нужна?       — Если только ты не заделался проводником или владыкой Дуата, — Анубис снова потер затылок. — Извини. Я быстро, надо границы поправить.       Убрав телефон, Анубис сразу шагнул в Дуат. Этот переход проходил легко и безболезненно, и вот он уже стоит в царстве мертвых.       В пустыню возвращаться не хотелось, Анубис предпочел другое место: вокруг него шелестела листва и трава, тут же журчал источник. За пальмами маячили устремлявшиеся ввысь городские башни, будто сошедшие из восточных сказок.       Дуат всегда был местом простора и контрастов. Дороги здесь на любой вкус. Хотя Нефтида как-то сказала, что при одном Осирисе Дуат был мрачным местом, и стал меняться с появлением своих принцев.       И если Гор привнес в мир мертвых небо, то Анубис — дороги.       Сейчас он отступил в кружевную тень от резных листьев и прикрыл глаза, давая себе прочувствовать все дороги, видимые и невидимые, что испещряли Дуат.       Он вспомнил, как пытался описать Луизе:       — Это не место и не время, это состояние. Это… путь. Этот мир выбирают те души, которые стремятся вперед, не важно, в прямом или переносном смысле.       Он хотел, чтобы Луиза прочувствовала так же, как он сам — ну, может, достаточно близко к его ощущениям. Когда они пришли сюда, Анубис встал позади Луизы. Положил руки ей на талию, поднял ладонями вверх по ее телу, заставил развести руки в стороны, кончиками пальцев медленно проведя вдоль ее рук. Наклонился, так что его губы почти касались ее уха:       — Прочувствуй эти дороги.       Тогда-то Дуат и воспротивился. Луиза шарахнулась в сторону, согнулась от боли. Анубис обнял ее и рявкнул Дуату, чтобы тот прекратил. Но отчетливо ощутил, что эти приказы Дуат выполнять не собирается.       И позже так ничего и не вышло.       Сейчас Анубис старательно отогнал эти воспоминания. Закрыл глаза, позволяя себе прочувствовать весь Дуат: плоть этого мира — его мышцы и кости, местные дороги — его вены и сосуды. Он всегда был проводником, сквозь которого в этот мир проникают все души. А после смерти Осириса именно он — владыка Дуата.       Он держит границы.       Анубис ощутил их, как нечто устойчивое и постоянное. И только когда почувствовал, что всё пришло в норму, открыл глаза. Он тоже стоял, раскинув руки в стороны, и плечи немного болели от напряжения.       Осирис настаивал на том, чтобы Анубис проводил в Дуате много времени. Восстанавливал дороги, чувствовал этот мир — и у Анубиса не возникало с проблем.       Но Осирис так часто говорил об ответственности, что теперь Анубис не мог отделаться от мысли, что он не может с нею справиться. Он — не Осирис.       Амон успел бесцеремонно обыскать квартиру. Так что, когда Анубис шагнул из Дуата в гостиную, едва не натолкнулся на бога солнца, который с энтузиазмом закопался в груду вещей.       Гор стоял в дверях, скрестив руки на груди и прислонившись к косяку. Бурной деятельности он явно не одобрял.       Анубис плюхнулся в кресло и вытянул ноги. Подумал, что надо ехать к Сету, а потом работать. Может, в клубе найдется какая-нибудь божественная сущность, способная выслеживать людей?       — Надо отыскать Энди! — заявил Амон. — Номер его не знаю, но он точно будет сегодня на одной вечеринке. Либо он знает, где его подружка, либо с ней заодно. Хотя бы расскажет, кто она.       — Это без меня, — заявил Анубис. — Но особо там не нарывайтесь.       Амон уселся на диван напротив:       — Рассказывай! Не пистолетом же она тебе угрожала.       — Амонушка, ты совсем не знаешь женщин.