Из золота и тьмы

      Гор проснулся под легкий перезвон колокольчиков. Он вплетался в шум дождя за окном, вроде бы негромкий, но как будто окружавший со всех сторон. Гор с удивлением открыл глаза и вспомнил, что вообще-то он не в своей небольшой квартирке, а у Амона.       Квартира-студия была полна света, хотя день только занимался да и намека на солнце не было. Но два огромных окна по стенам будто бы давали дополнительный простор. Гор равнодушно относился к солнечному свету, но пространство ему нравилось. Казалось, можно распахнуть крылья и быть ближе к небу.       Места было много, от основного пространства отделена только ванная. Кухонная зона была тут же, с символическим разделением барной стойкой. Когда Гор ложился спать, там и устроились остальные. Эбби делала чай и обнимала Амона, тот сидел, подперев голову рукой, Анубис что-то рассказывал, умудрившись извернуться и сунуть под себя ногу.       Они приглушили свет в квартире, и на лицах богов играли оранжевые сполохи от зажженных свечей Эбби. Кажется, с запахом ванили.       Гор не хотел признавать, но в драке явно получил по голове сильнее, чем следовало, так что в ушах немного звенело. Он знал, что для бога это ерунда, так что просто принял душ и сразу лег спать. Ему постелили на полу мягкий матрас со свежим хрустким бельем.       Усевшись, Гор огляделся. Рядом стоял столик, на котором между кружками устроился огромный розовый кристалл — Эбби любила такие вещи. Она же повесила по стенам ловцы снов и музыку ветра, ее-то колокольчики и перезванивались тихонько, вторя шелестящему за окном дождю.       Вечером Гор не обратил внимания на одеяло, но сейчас понял, что поверх белья оно лежало теплое и вязаное, мягкого серого цвета.       Гор понятия не имел, кто занимался квартирой, Амон или Эбби, но она удивительно шла этим двоим.       Они сами еще спали, Анубис на другом матрасе тоже, зарывшись под одеяло почти с головой. Гор натянул вчерашние джинсы и футболку, которую ему выдал Амон. Собственная рубашка Гора была испачкана в крови, так что теперь с груди улыбалась мультяшная мордочка какого-то кота. Футболка была Гору маловата, но он был рад, что хоть что-то.       Голова явно пришла в норму, он выспался, так что Гор отправился на отгороженную барной стойкой кухню, чтобы приготовить нехитрый завтрак и кофе. Он старался двигаться потише, вмиг оценив, что пусть квартира-студия о просторе, но уж точно не о комфорте, когда живут несколько человек.       Видимо, у Амона с Эбби подобных проблем не было, потому что вскочили они и правда одновременно. А в сторону забурившегося еще глубже под одеяло Анубиса Амон только махнул рукой:       — Он еще долго спать будет, его ничто не способно разбудить.       Сказал, правда, вполголоса и дальше старался не шуметь.       Как ни странно, Анубис встал не то чтобы сильно позже остальных. Проворчал, конечно, что они шумят, как локомотив на вокзале, взгромоздился на барный стул и молча начал пить кофе, который поставил перед ним Гор.       — А ты модненький, Хару, — хихикнул Анубис после половины чашки кофе и кивнул в сторону мультяшной футболки. — Может, ты и «Богов Египта» смотрел?       — Нет.       — О, попробуй. Ты там милый. Мужественный такой. И, конечно, против Сета.       — А ты?       — А я там с головой шакала, — помрачнел Анубис. — Почему мне везде достаются собачьи головы? Все остальные как люди, а я… вот.       Судя по виду, не то чтобы он был особо этим расстроен. И сейчас, с растрепанными со сна волосами, в мятой черной футболке со вчерашнего дня, мало походил на грозного бога. Хотя Гор прекрасно помнил, что тонкие бледные пальцы, которые сейчас обхватывали кружку с единорогами, держали врата Дуата.       Пусть с этим и возникали некоторые проблемы.       Амон включил радио, начав подпевать, Эбби уселась на стол, болтая ногами. В какой-то момент она поймала ими сновавшего Амона и притянула к себе. Он рассмеялся, ухватился за столешницу, чтобы не упасть. Наклонился и поцеловал Эбби. Ее розовые кончики светлых волос особенно выделялись на бежевом свитере крупной вязки. Таком длинном, что под ним почти не были видны шорты.       Гор закатил глаза и уселся напротив Анубиса:       — Это так сладко, что сейчас что-нибудь слипнется.       — Две зефирки! — хихикнул Анубис. Он почти прикончил чашку кофе и явно начал просыпаться.       — Я всё слышу! — отозвался Амон, на миг оторвавшись от Эбби. — Сам ты зефирка! Подгоревшая на огне.       В их пререканиях не слышалось раздражения, только дружеское подшучивание. Анубис улыбался, смотря на Амона и Эбби, кажется, искренне за них радуясь. Он как-то сказал Гору, что Амон слишком давно искал что-то подобное. И хорошо, что нашел. Кто же знал, что его «вторая половинка» — змей Апоп?       Только вертикальные зрачки Эбби напоминали о том, что она не человек. И легкое ощущение… Гор даже не мог внятно его описать. Чего-то нездешнего. Ощущение извивающегося на земле змеиного тела.       Где-то зазвонил телефон, и Гор не сразу понял, что его собственный. Оставив кофе, он отыскал телефон по звонку, почему-то в ворохе одеяла на матрасе, где он спал. Вернувшись к остальным, Гор растерянно смотрел на имя настойчиво звонившего.       — Это Сет.       — Не отвечай! — вытаращил глаза Амон. — Сейчас он начнет рассказывать, как ты не прав.       Анубис меланхолично хмыкнул:       — Не ответишь, он больше разозлится.       Накануне, пока Гор не ушел спать, Анубис успел рассказать, что он очень не прав и не стоит так вести себя, если ты формально мертв. Гор смутно представлял, как может ругаться Сет, но предпочел всё-таки поставить звонок на беззвучный и не отвечать.       Амон наконец-то оторвался от Эбби, он был необыкновенно серьезным, а Гор никак не мог привыкнуть к настолько живой мимике: он сам себе казался каким-то медлительным, не успевающим за быстро меняющимися реакциями Амона.       — Так, Горушка, — заявил Амон, и Гор поперхнулся кофе. — Ну-ка расскажи, есть ли у тебя завещание.       — Чего?       — Завещание. Оформленное по… где ты там бизнес свой яхтенный начинал? В Калифорнии? Значит, по калифорнийским законам.       — Конечно, нет.       — Очень плохо. Значит, сейчас выясним, кому он будет принадлежать после твоей смерти. По документам ты уже мертвец, так что тебе просто нужен новый паспорт. Будешь английским гражданином? Или, по старинке, американским?       Гор не понимал, чего от него хотят, Амон же с Анубисом уже начали спорить, кто сейчас занимается паспортами для богов. И не проще ли сделать по-быстрому, как у людей, просто купить фальшивый. Амон, конечно, уже знал нужных людей.       Эбби тем временем продолжала сидеть на столе и болтать ногами, но ее пальцы летали по экрану телефона. Короткие ноготки были окрашены в ярко оранжевый и явно ничуть не мешали гуглить.       — Нашла! — возвестила она. — Раз жены и детей нет, значит, отойдет матери. Или брату. Не пойму, кто первый в очереди.       — Мать, — отозвался Анубис. — У нее наверняка в документах записано, что она мать. Я по бумагам никто, а для людей важны бумаги.       Гор смутился:       — Мне документы Тот делал. Как и тебе, я знаю. Я попросил его, где можно, отмечать, что ты мой брат.       Выражение лица Анубиса оставалось нечитаемым, только его брови чуть приподнялись, а потом он как будто смутился и уставился в чашку с недопитым кофе.       — Тогда прекрасно! — обрадовался Амон. — Анубис получит бизнес, продаст его, а на деньги сделаешь что-то новое, Гор. И документы тебе организуем.       Он еще что-то с энтузиазмом рассказывал, кажется, объяснял Эбби, что примерно так и устраивают свою смерть боги, если нужно передать дела, а они слишком долго на одном месте, где замечают, что они не стареют.       Амон задорно трещал, успевая одновременно рассказывать Эбби, делать еще кофе и переворачивать тосты. Анубис не поднимал головы, сцепив руки на чашке. Гор быстро перестал слушать, впервые до конца осознав мысль, что вообще-то в мире людей он умер.       Он мертв.       Для бога это проблема, его божественная сущность вернулась, но Гор был так занят ощущениями по этому поводу, что совершенно забыл о том, что есть и какие-то нюансы в виде документов. Понимал, почему вообще-то так разозлился Сет. Ему еще с полицией разбираться из-за исчезнувшего тела. А золотой египетский мальчик ничего не делал проще. Только усложнял.       Гору стало стыдно. Нужно будет позвонить Сету, извиниться и… попросить научить умирать.       У Амона явно редко возникали такие проблемы, он и не оставался подолгу на одном месте. Анубис возвращался в Дуат. А вот Сет поможет — конечно, когда успокоится и перестанет ругаться. Вполне справедливо.       Звонок входной двери оказался мелодичной трелью, так что Гор не сразу понял, что к ним гости. Зато Эбби тут же вспорхнула со стола открывать.       — Мы с Луизой договорились пройтись по магазинам, а потом в галерею Нефтиды. Луиза, выпей с нами кофе и пойдем.       Эбби усадила немного ошарашенную Луизу рядом с Анубисом, и Гор мог поспорить, что сделала это нарочно. Может, даже само появление Луизы именно сегодня не было такой уж неожиданностью.       Эбби быстро училась у людей и богов.       — Простите, я не знала, что вы здесь, — сказала Луиза.       — Ничего-ничего, кофе хватит на всех! Завтракать будешь? — Амон уже суетился, доставая чашку.       Он без труда мог развлечь и увлечь в беседу кого угодно, так что сейчас Амон и Эбби весело болтали, Луиза смущенно кивала, иногда они втягивали в диалог и Анубиса, хотя он отвечал кратко и односложно.       Гор видел, как Анубис мягко касался руки Луизы своей. Водил кончиками пальцев по ее коже, даже со стороны было заметно, что это почти незаметные движения. Едва ощутимые. С жаждой, которую никогда не утолить.       Два бога смерти. К тому же, Луиза могла убивать людей касанием, выпивать силу богов. Сейчас держала эти способности под контролем, но всё равно именно прикосновения, доверие были для нее важны.       Луиза перевернула руку ладонью вверх, как будто хотела, чтобы Анубис вложил свою. Но он отдернул и снова сцепил пальцы на чашке.       Гору нравилась Луиза, и ему было жаль брата. Но он знал, что для того Дуат всегда важнее. Дуат, который сейчас Луизу отрицал.       Потом Гор заметил призрака. Не то чтобы это было чем-то необычным, белесые силуэты мелькали то там, то здесь, видимые тем самым глазом, который так хотели заполучить культисты. Но сейчас призрак приник к огромному окну Амона, как будто хотел рассмотреть богов внутри. За его спиной колыхалось еще несколько силуэтов.       Гор удивился, но в этот момент призрак и его компания скользнули в сторону, мелькнули во втором окне и окончательно исчезли. Может, какие-то затерявшиеся души, хотя раньше они никогда не сбивались в компании.       Воздух в квартире Амона как будто чуть загустел, и Гор перевел взгляд на Анубиса, прекрасно зная, что это его сила. За спиной брата вырисовались огромные темные крылья, уходящие сквозь стены. В них будто клубился туман.       — Инпу? — нахмурился Гор. — Инпу!       Анубис не отвечал. Как будто слишком задумался, его взгляд остекленел и не двигался, уставившись на столешницу. Анубис словно отключился. Не отреагировал, даже когда Луиза тихонько коснулась его плеча.       — Инпу, — голос Амона звучал тепло, мягко, но в то же время в нем была сила многих и многих дней, наполненных солнцем. Власть главы пантеона, выжигающая сомнения.       — А? — Анубис вздрогнул, моргнул пару раз и растерянно посмотрел на Амона, потом на Гора. — Простите. Кажется, я чуть отключился.       Пробормотав что-то о том, что он пойдет приведет себя в порядок, Анубис сполз с барного стула и отправился в сторону единственного огороженного помещения в квартире-студии — туалета с ванной.       Амон переглянулся с Гором, и тот молча последовал за братом.       В раковине шумела вода, Анубис стоял, облокотившись на нее и явно только умывшись.       — Ты в порядке, воробушек?       — Нет, — честно ответил Анубис. Он выключил воду, обернулся. Раздраженным уже не казался, скорее, сосредоточенным. — Это Дуат, но я не понимаю, что с ним делать.       Он вздохнул и уселся прямо на пол. Помедлив, Гор устроился напротив него, не зная, уместно ли будет сейчас что-то говорить. Наконец, осторожно начал:       — Ты же с Дуатом всю жизнь. Он — продолжение тебя.       — Да. Но теперь его как будто слишком много, и я не могу удержать. Он просачивается, как будто я неплотно закрываю дверь. Как будто меня как двери — недостаточно.       — Осирис готовил тебя к этому.       — Что не значит, что я могу справиться.       — Ты же понимаешь, что дело не в самом Дуате? Это всё в твоей голове.       — Наверное.       Ответ прозвучал не особенно уверенно, так что Гор понял: нет, Анубис явно не осознает в полной мере, что проблема не столько в Дуате, сколько в нем самом. В его неуверенности, что он может заменить Осириса.       — Давай сходим на изнанку, — предложил Гор. — Я бы тоже не отказался посмотреть.       Он подумал, что это самое неуклюжее предложение пойти вместе с Анубисом, какое только можно. Почему-то Гор постеснялся говорить, что может помочь и составить компанию. Как будто Анубис стал бы отвергать его помощь или насмехаться.       Тот покачал головой:       — Не уверен, что сейчас смогу с нее вернуться.       Плохо, подумал Гор, всё очень плохо. И эти заявления, и то, что призраки ощущались вокруг — те призраки, которые должны были спокойно путешествовать по дорогам Дуата в своем посмертии.       — Может… может, мне не место здесь, — негромко сказал Анубис. — Стоит остаться в Дуате.       — Не говори глупостей! — резко сказал Гор.       — Давай тогда возвращаться, пока Амон не решил, что надо нас спасать.       Луизы с Эбби в квартире уже не оказалось, а лицо Амона было предельно серьезным, когда он выяснял у Анубиса, бывали ли такие провалы раньше. Анубис даже растерялся от напора, но отвечал, что ничего подобного.       — Поехали к Энди, — заявил Амон, натягивая свитер горчичного цвета. Почти что в тон нашивкам на светлых джинсах. — Я позвонил ему, он сказал, что дома, и ему есть что сказать. Я хочу разобраться с этим делом, а потом придумаем, что с Дуатом.       В этот момент Амон не был солнечным мальчиком, он руководил решительно и уверенно, как тот, у кого в пантеоне появились проблемы. И он ни минуты не сомневался, что они их решат — просто надо выработать правильный план действий. И начать двигаться в нужном направлении.       — Я на мотоцикле, — сказал Анубис.       — Езжайте, возьму такси, — махнул рукой Амон. — Только дождитесь меня. А то вечно ты слишком торопишься!       — Я маневренный.       Лондон был цвета дождя. Тумана, который едва заметно будто подергивал рябью синеватые дома с яркими росчерками магазинов и цветных афиш. Мелкая морось оседала на стекле шлема, и Гору постоянно хотелось смахнуть ее с глаз, но он знал, что это бессмысленно.       Хотя бы дождя не было.       Они стояли на всех светофорах, зато с легкостью обходили машины. Анубис действительно не торопился — если Гор правильно понял, он даже сделала небольшой круг, примерно представляя, к какому времени стоило приехать к дому Энди.       Мотоциклы Гор никогда особенно не любил — просто не понимал, а может, недостаточно ездил. Но с Анубисом всё оказалось иначе. Дороги его любили, а он отвечал им взаимностью. Они раскрывались, расстилались, а на языке будто появлялся привкус, напоминавший о Дуате, хотя это было невозможно.       Гору нравилось. И скорость он любил, это почти что полет, еще чуть-чуть, и можно взлететь. Хотя Анубис так делал только за городом, где никто бы не обратил внимания, что стремительно пронесшийся мотоцикл не достает шинами до асфальта, и его несут невидимые крылья и сила бога.       Единые принцы Дуата. Такими они были, когда ехали вместе. Так ощущалось Гором.       Так что он добродушно воспринял Амона, уже ожидавшего у дома Энди. Нахохлившийся, сунувший руки в карманы, Амон смотрел с раздражением:       — Я давно жду! А на улице мерзко!       — Тебе всё мерзко, если без солнца.       — Мне холодно!       Анубис хмурился и, кажется, не слушал Амона. От Гора, начавшего спрашивать, в чем дело, только отмахнулся. Поднял голову, как будто к чему-то прислушивался.       — Здесь смерть, — коротко сказал. — Близкая смерть.       — Наша? — приподнял брови Амон. — Опять барышня с пистолетом?       — Нет. Не угроза, а смерть.       Он быстро скользнул к дому, чернильный росчерк на фоне дождливого города, сейчас куда больше бог, чем пару минут назад.       Гор догадывался, что они увидят. Поэтому ничуть не удивился луже крови, в которой лежал Энди — видимо, это был именно он, с красными волосами и татуированными руками. Гор даже не понял, что с ним случилось, пытались ли скрыть убийство, или Тесса и ее культисты даже не заморачивались.       Энди оказался молодым парнем, он лежал с закрытыми глазами, и Гор чувствовал, что он еще жив, но ему остались последние мгновения.       Амон встал, ошарашенный. Его глаза расширились, и он только растерянно сказал:       — Да что он им сделал…       Гор не стал говорить, что Энди мог знать слишком много — кто такая Тесса, что им нужно и зачем. Может, он даже состоял в их культе. И по какой-то причине не хотел сбегать или помогать.       У Гора невольно по спине пробежала дрожь: до этого момента он не относился к культистам серьезно. Да, они убили его, но знали, что он бог и вернется. Энди же обычный человек, он не переродится.       И эта Тесса, которая действительно способна на убийство, наставляла пистолет на его брата. Она могла его убить, пусть и тоже не навсегда.       Сам Анубис опустился на колени около тела. Положил ладонь на закрытые глаза Энди и негромко сказал на древнеегипетском:       — Услышь мой голос. Иди за ним в страну смерти.       Врата и проводник к смерти. Которой не обязательно быть холодной и одинокой. Она может быть теплой и ласковой.       Она может быть возвращением домой.       Гор слишком хорошо чувствовал жизнь, поэтому ощутил последний вздох Энди. Почти услышал, как затихло сердце. И его человеческая сущность прошла сквозь Анубиса в один из загробных миров, не обязательно в Дуат.       Где не будет боли и тьмы.       Анубис выпрямился и обернулся. Его глаза казались черными, но выражение лица оставалось умиротворенным — как у настоящей смерти, которая вовсе не мрак и тьма, а покой, который наступает в конце.       — Он перешел в загробный мир. И нам стоит убираться отсюда. Он показал, это была Тесса, Энди и правда слишком много знал. Он не успел бы сообщить много, но эти культисты называют себя Храмом ока Гора.