Из золота и тьмы

      — Нам нужно отыскать Энди.       — Тебя не смущает, что он умер?       — А должно? — искренне удивился Амон. — Ты же бог смерти. Просто найди его, делов-то. Сам сказал, он перешел в Дуат.       Анубис закатил глаза. Он последние минут десять терпеливо рассказывал Амону о том, что невозможно вот так просто взять и отыскать человеческую душу после смерти, но Амон оставался непреклонен. И Гор понимал, с чего такая уверенность: раньше Анубис не мог говорить с мертвецами в Дуате, но с тех пор, как царство мертвых перешло к нему, стал их слышать. Хотя пока еще не очень-то привык с этим управляться.       — Я такого не делал, — вздохнул Анубис.       По интонации Гор понял, что брат хотя бы попробует. Амон тоже явно это уловил и просиял:       — Тогда надо попробовать! Давай прямо сейчас.       — Можно хотя бы кофе допить?       — Ой, да хватит копаться. Быстрее попробуем, быстрее узнаем о культистах. Ну, или поймем, что этот способ не работает.       Анубис вздохнул, но и правда залпом допил кофе и протянул руки Амону и Гору. Для последнего переход был мягким и привычным: вот вокруг светлая квартира-студия Амона и перезвон музыки ветра, а вот уже кажущийся простор Дуата и сумерки.       Амона ощутимо качнуло, он обхватил себя руками и побледнел, но на ногах удержался. Для него переход в мир смерти не был таким уж легким, еще и здесь всё слишком угнетало. Не было связи с солнцем. Но он первым замотал вокруг головой:       — Где мы?       — Там, где предпочел быть после смерти Энди. Если Дуат соизволил выполнить мой приказ.       Гор почувствовал легкий теплый ветерок на коже: словно Дуат был огромным псом, который сейчас тыкался лобастой головой в хозяина и вилял хвостом, надеясь, что тот его простит. Анубис хмуро сунул руки в карманы и явно не выглядел как тот, кто готов обнимать непутевого пса.       Сначала Гор услышал гитару. Как будто кто-то перебирал ее струны. Неторопливо, сочиняя песню о светлой грусти, балладу о печали и заходящем солнце, которое однажды обязательно снова взойдет.       Потом Гор увидел дом в окружении леса. Небольшое покосившееся строение, сложенное из старой крепкой древесины. В густом подлеске терялась размытая дорога на две колеи.       Скорее всего, дом, который при жизни много значил для Энди. Он сам сидел на крыльце. Босой, в старых джинсах и линялой рубахе. Со встрепанными красными волосами и с теми же татуировками, которые Гор в последний раз видел среди крови.       Энди действительно неторопливо играл на гитаре, пока боги не подошли ближе. Тогда он поднял голову и нахмурился:       — Вы кто такие? — Перевел взгляд на Анубиса. — Я тебя знаю. Ты… провел меня сюда.       Анубис кивнул. Он как будто сам не мог поверить, что видит Энди. И что Дуат в точности исполнил его приказ.       — Я… — Энди запнулся. Перевел дыхание и всё-таки закончил. — Я умер, да? Они до меня добрались?       Гор видел, как его пальцы сильнее сжали гитарный гриф. Анубис кивнул. И тут вперед выступил Амон. Сейчас, в мире мертвых, ему было куда сложнее светить, но всё равно от него ощущалось тепло, кожа испускала медовое сияние, которое успокаивало и дарило покой.       — Кто до тебя добрался, Энди? — мягко спросил Амон. Таким голосом могли бы говорить с детьми. Давать последнее напутствие умирающему. Успокаивать и обещать, что всё будет хорошо.       — Храм ока Гора.       — Кто они? Чего хотят?       — Я… мало знаю.       Энди нахмурился, как будто пытался вспомнить что-то, так много значившее при жизни и абсолютно потерявшее смысл в посмертии. Его руки рассеянно гладили гитарный гриф, как будто Энди не мог дождаться, когда же боги уйдут и позволят ему продолжить тихонько бренчать.       У мертвых своя музыка. Чистое творчество, где имеет значение только нынешний момент, а не мнимое признание или рукоплескание переменчивой публики.       — Реликвии, — наконец, сказа Энди. — Они верят, что реликвии, полученные от древних богов, могут наделить их той же силой. Глаз Гора первый в их списке. Глаз, который позволит видеть прошлое и будущее.       — Вот облом их ждет, — хмыкнул Гор. Ни прошлого, ни будущего его глаз не видел. Настоящее и то с трудом, подернутое мутной пеленой призраков.       Энди поднял на него взгляд, в котором мелькнуло что-то вроде любопытства.       — Тесса рассказывала, что древние боги живы и ходят среди людей. Я ей не особо-то верил. А выходит, она была права.       Его пальцы скользнули по струнам, и между домиком и смолистыми стволами деревьев снова поплыла задумчивая музыка. Анубис тихонько тронул Гора за локоть и вполголоса сказал:       — Идем. Он рассказал всё, что знал.       Им не обязательно было возвращаться на то же место, где появились, чтобы вернуться в мир людей, но они всё равно углубились в лес. Амон вовсю рассказывал, что и как следует предпринять, чтобы отыскать зарвавшихся культистов. Анубис молчал, потом внезапно бесцеремонно прервал друга:       — Я потом попробую один поговорить с Энди. Он наверняка знает, где может быть Тесса. Вдруг даже вспомнит, где отыскать культистов? Не зря же они его убили. Он должен знать больше.       — Но нам не сказал? — нахмурился Амон. — Думаешь, он больше расскажет один на один смерти? Проводнику.       — Смерть очень убедительна, — хмыкнул Анубис. — Но, я так понимаю, сразу после смерти души многое забывают. Потом постепенно воспоминания возвращаются. Я ему помогу.       — Так вернемся и сейчас…       — Нет. Дай ему немного времени. Побудь деликатен к смерти!       Амон только фыркнул что-то насмешливое, но настаивать не стал. Гор не вмешивался в разговор, потому что даже больше культистов его занимало другое.       — Энди казался таким спокойным, — пробормотал Гор.       Анубис покосился на него и наверняка понял, что брат вспоминает, как сам медленно умирал, подходил к этой границе, за которой нет ни дыхания, ни боли.       — Это смерть людей, — негромко сказал Анубис. — Для богов ничего подобного нет, только пустота и конец. Боги не уходят в загробные миры. Да и у людей не у всех так гладко, как у Энди. Многие считают, что после смерти их должны ожидать муки — ну, боги и дают то, чего люди так просят.       Голос Анубиса звучал спокойно и почти монотонно, вплетался в шелест ветвей на не существующем в Дуате ветре. В тот момент Гор как никогда ярко осознал, что его старший брат теперь не просто проводник смерти, но одно из ее воплощений, владыка Дуата. Пусть даже с последним возникали проблемы.       — Идем в клуб Сета, — предложил Амон. — Туда и девочки подойдут. А я бы поел.       В разгар дня в клубе почти не было народу, кухня и бар только начали работать, Амон, перегнувшись через стойку и почти лежа на ней, обсуждал с барменом меню и делал заказ. Все столики вип-зоны были в их распоряжении.       Боги любили это место, особенно в последнее время. Бармен-человек разливал только обычный алкоголь, а вот во время смен Анубиса можно было взять и такое, что влияло на богов. Так что ракшасы радостно поднимали руки с растопыренными пальцами, показывая два шота, Зевс всегда просил обязательно нож и вилку, даже к куриным крылышкам. А заявившиеся однажды Арес и Афродита устроили алкосоревнование с Аполлоном и Артемидой. Бедный Аполлон просто не знал, с кем связался! Анубис потом жаловался, что сиятельный бог заблевал весь туалет. Аполлон после этого очень смущался и сконфуженно переводил тему.       Пока же в клубе играла ненавязчивая рок-музыка, свет не мельтешил, и в вип-зоне можно было спокойно поесть.        Позже подошли Эбби и Луиза, но неловкости, вопреки ожиданиям Гора, не возникло. Божественный алкоголь, правда, никто не пил: Амон глушил мохито, которые на него не действовали, а перед Эбби выставили батарею шотов. На нее они действовали, но слабо, так что Амон заботливо приносил новые и новые закуски, пока Эбби осторожно пробовала «человеческие развлечения».       В какой-то момент Анубис засобирался в Дуат, чтобы попробовать расспросить Энди, Луиза отправилась его провожать.       Гор доел пасту, которую ему посоветовал Амон, «ее тут неплохо готовят!», счел, что и правда, очень даже вкусно. Старательно отловил вилкой последний кусочек. Вокруг становилось шумно, а Эбби выдыхала после нового шота, пытаясь откашляться.       — Амон, вот этот прям фу!       Оглянувшись в поисках официантов, Гор счел, что и сам может пройтись до стойки и сделать заказ. Здесь же есть обычный кофе?       Он обогнул двух девушек, которые явно пришли поболтать о жизни, нырнул к барной стойке и тут краем глаза заметил Анубиса с Луизой.       Они стояли чуть в стороне, ближе к пустому пока что танцполу, на пути к выходу. Их скрывали тени, в которых клубились мертвецы Анубиса. Гор их видел краем глаза — того, который мог видеть призраков. Анубис явно собирался через пару минут завернуть за угол и шагнуть в Дуат. На расстоянии сила его не ощущалась, но вблизи — наверняка.       Рядом с его жесткими тенями, которые только подчеркивались мутным клубным полумраком, Луиза казалась мягкой, плавными линиями и невидимым ветром, который дует в крылья Анубиса.       Он обнимал ее, бережно прижимал к себе и прятал лицо в ее коротких темных волосах, едва достававших до плеч. Луиза тоже обнимала его, нежно гладила по спине, но ничего не говорила, ее губы не шевелились.       Она боялась, что Дуат ее не принимает и сделает что-то Анубису из-за нее. А он считал, что у него слишком много обязательств перед мертвецами, и он не может ими пренебречь.       В то же время их обоих тянуло друг к другу. И в этом случайно увиденном объятии Гору открылось больше, чем во всех сказанных до того словах.       Гор деликатно отвернулся, хотя, когда к нему обратился бармен, долго не мог вспомнить, зачем вообще пришел. Когда вернулся к столику с чашкой кофе, Луиза обнаружилась рядом с Амоном и Эбби: задумчиво мешала палочкой коктейль, но не торопилась пить.       Остаток посиделок Гор думал. Он не был уверен, что в его силах что-то исправить, но можно ведь попытаться.       Эбби отказалась допивать шоты, так что ими занялся подсевший Аполлон, который ждал Артемиду. Боги наполняли клуб, вливались, прячась между людей, скользя рядом с ними, а те и не замечали. Хотя иногда наверняка ощущали чужие странные силы, случайно щекочущие загривок.       Гор ушел незамеченным. Он шепнул Луизе, единственной, не принимавшей участия в общем разговоре на тот момент, что скоро вернется. Она кивнула, и Гор пошел — для начала, в туалет. Прикрыл кабинку, но не запирал. Просто чтобы его никто не видел.       Гор шагнул в Дуат.       Тот всегда встречал его пустыней. Сухим воздухом Мохаве, который ласково проходил по осенним волосам Гора. Песчинки касались его рук, шеи и лица, заставляя щуриться. Каждый раз Гор невольно вглядывался в расстилавшийся перед ним пейзаж желтовато-коричневой калифорнийской пустыни, торчащую выжженную солнцем траву и редкие юкки. Шарики их листвы казались колючками, которые топорщились во все стороны.       Сегодня Дуат встретил закатом.       Рваные облака, подсвеченные красным, желтым и фиолетовым стекались к горизонту, у границы которого еще был виден налитый светом солнечный диск.       Гор любил закаты. Дуат явно пытался расположить своего принца, тем более, понятия времени тут не было, этот миг «заката» мог длиться сколько угодно долго — сколько бы захотел Гор.       — Я пришел не любоваться, — сказал он сухо, обращаясь к Дуату.       Тот ткнулся в спину ласковым ветерком, жалостливо проворковал что-то птицей, которой здесь не было.       Гор не очень-то сочувствовал и знал, что проявлять слабость не стоит. Он выпрямился и встал лицом к солнцу и закату:       — Я твой принц, Царство мертвых. Не знаю, могу ли приказать тебе в этом, но не трогай Луизу.       Гор ожидал реакции Дуата. Если бы тот взвился песком и ветром, заскребся мертвецами, тогда можно было бы подумать, что Луиза правда представляет опасность, сам того не понимая. Но Дуат молчал — а значит, не было никаких причин, кроме того, что Проводник и верный принц, с которым Дуат был почти единым целом, просто привел женщину.       Гор думал, что будет жесток и прикажет. Твердо, как уже делал. Дуат обязан его послушать, пускай он не Анубис, не проводил здесь столько времени, но Гор тоже родился в этом… «месте».       Вместо этого Гор сказал почти ласково:       — Он всё равно твой проводник и твой владыка. Позволь и Луизе стать твоей частью. Не поступай так с Инпу. Ты делаешь ему больно!       Дуат снова жалобно заклекотал далекой птицей, погладил Гора по ладони песком. Словно извинялся и понимал свою вину.       Гор не знал, как Осирис относился к Дуату, как его воспринимал. А вот Исида точно сочла бы, что сына слишком сильно ударили по голове. Она всегда говорила, что у Дуата есть что-то вроде правил, «инстинктов», но он даже на животное не похож. Анубис воспринимал Дуат как нечто большее. Безусловно, не обладающее сознанием, но характером, набором реакций.       Сам Гор считал, что они все правы. Анубис рос в Дуате, проводил здесь много времени — и невольно привносил что-то свое. То, чего не мог дать замкнутый, отстраненный от людей Осирис. Так что Гор не сомневался, Дуат учился. Учился именно благодаря Анубису. И невольно научился ревности.       — Не подведи, — проворчал Гор и вернулся в мир людей.       Клуб полнился народом и шумом, переливался огнями, алкоголем, более громкой музыкой и голосами, чем были, когда Гор ушел. Но стоило ему вернуться к столику, как он понял: что-то не так.       Амон поднял на него голову и посмотрел с оттенком легкой паники:       — Анубис исчез!       — Как это? — не понял Гор. В Дуате он ощущал, что брата там нет, поэтому был уверен, что тот давно вернулся.       — Видимо, он что-то узнал от Энди и пошел сам проверить. И теперь с ним не связаться!