Непокорный II

POV Спирит Я чувствовал себя жалким — настолько, что мне хотелось уйти в землю и умереть там, сжавшись в тщедушный комочек. Никогда прежде я не думал о смерти настолько сильно, насколько думал о ней сейчас. Почему? За что? Мне всегда говорили, что по легенде, первых вождей нашего народа избирали сами духи — и потому все последующие проходили особенный обряд инициации, без которого вождем было не стать. И впервые, наверное, за свою недолгую жизнь, я задал себе вопрос — почему я? Почему духи избрали меня вождем и за какие грехи они заставляют меня так страдать? Мой отец говорил мне: глупо роптать на судьбу. Ты можешь поменять ее самостоятельно, лишь приложив немного усилий, смекалки и силы воли. И никто не сможет встать у тебя на пути, если впереди ты четко видишь цель. Моя цель… Моя цель была лишь в том, чтобы Лакита ушла отсюда живой. Чтобы передала Иоки мое послание, чтобы сказала всем — не лезьте в это дело! Она должна была стать вестницей, но стала лишь хладным трупом у меня под ногами. Я не хотел… Я не хотел больше видеть смерти своих соплеменников. Не желал переживать горечь утраты. Лакита…она ни в чем не виновата. Ее смерть на моей совести. И… Мои руки в ее крови. — Прошу тебя… Не особенно понимая, что делаю, я ухватился за его штанину, словно бы это было единственное, что могло меня спасти в данный момент. Ткань была такой податливой, но жесткой, шероховатой. Похожей чем-то на его кожу. Я мотнул головой, сбрасывая наваждение. И зачем я вдруг об этом задумался?.. — Дух, поднимись. Я услышал команду сверху, но она доносилась до меня как-то уж сильно размыто. Мне было плохо, больно и невероятно душно, хотя никто не касался меня. До некоторых пор. — Я сказал тебе подняться, — голос приобрел рычащие нотки, и прежде, чем я успел что-либо сделать, меня, словно провинившегося ученика, подняли за ворот и силком отшвырнули в сторону. В этом движении я порядком свез себе кожу на запястьях и ладонях и едва не приложился лицом об пол. — Какой же ты слабак, если станешь проливать слезы над какой-то девчонкой! Обернувшись и обретя равновесие, я перевел взгляд на Полковника, который вкладывал кольт обратно в кобуру. Ему не составляло труда раз за разом убивать моих сородичей, и притом я до сих пор не знал, что он при этом чувствует. Должно быть, радость, душевный подъем… И даже сейчас? — Не надо… Лучше убей меня. Я не вынесу больше смертей. Делай что хочешь, прошу… — я произносил это как какой-то заговор, монотонно и быстро, и едва ли не упал вновь — колени предательски задрожали. — Ты так ничего и не понял? Голос демона раздался вновь над моей головой и я не успел даже вскрикнуть. Крепкая ладонь сдавила мою шею сзади. — Никто и ничто не поможет тебе, — нажатие стало чуть сильнее, я зажмурился, ощущая, как пальцы впиваются в загорелую кожу шеи. Стал ли я слаб за время нахождения здесь? Похоже, на то. Без регулярных пробежек и прогулок тело ослабело, даже несмотря на то, что меня нормально кормили… — Ты думал сбежать отсюда? Когда Полковник отпустил меня, я услышал звук, от которого инстинктивно по телу побежали мурашки. Он расстегивал пряжку ремня. — Ты знаешь, что бывает за непослушание, да, Дух? Ремешок будто бы ласково коснулся моей поясницы, и я почувствовал, как дрогнули удерживающие меня руки. От первого удара, просвистевшего рядом, я тихо застонал, не позволяя себе ничего говорить. Нет, не дождется. Лакита, ради нее я должен… — А!.. Я вскрикнул, когда он вошел в меня, неподготовленного, и толкнулся резко, едва ли не полностью. — Пожалуйста… — я хватал губами воздух и думал, что от боли меня вот-вот разорвет. Это было невероятно сильно и страшно, терпеть в себе такой большой орган было просто невыносимо. Но я зря думал, что это все — мои мысли были слишком легки и не глубоки. Демон мыслил шире. — Заткнись, — его ремень обвился вокруг моей шеи черной змейкой и затянулся достаточно, чтобы заставить меня негромко захрипеть. Толчок. Еще один и мучительно медленный выход. Я вгонял себе под ногти древесину, из которой был сделан пол, и вопил от напряжения, сковавшего мышцы. Вместо звука, правда, получались только хрипы. Видимо, ощутив это, Полковник немного сбавил хватку ремня, но ускорил темп движения во мне. Сквозь стоны и липкие, влажные звуки я почувствовал, как он наклонился к моему уху, опалив его горячим дыханием, и негромко сказал: — А ночью ты вынесешь тело. Сам. О, духи… Что же мне… Делать?..